Гонщик «Тойоты» Ярно Трулли в интервью Autosport подробно рассказал о спорной ситуации на последних кругах Гран-при Австралии и разбирательствах после гонки, которые привели к дисквалификации Льюиса Хэмилтона.
— Какова ваша реакция на решение стюардов вернуть вам третье место?
— Я рад, потому что просто хотел справедливого решения и теперь получил его. Рад за себя, рад за команду — и я должен поблагодарить FIA, потому что федерация очень редко пересматривает свои решения. Наверняка им пришлось очень сложно, но у них было общее желание окончательно понять, что произошло. Я всегда вёл себя честно, и это мне воздалось.
— Что же случилось между гонкой в Австралии и сегодняшним днём?
— Ничего. Мы не подавали апелляции. Мы ничего не делали, а я не давал новых комментариев. Думаю, FIA была достаточно умна, чтобы понять ситуацию. Конец гонки был очень сложным, очень много инцидентов, и им нужно было больше доказательств, чтобы лучше понять произошедшее. Стюарды захотели снова нас выслушать, и я просто подтвердил всё, что сказал в Австралии. Вот и всё. Не знаю, что заставило их изменить своё мнение.
Я пытался сконцентрироваться на этом. Я немного пропустил точку торможения, и на непрогретой резине зашёл в поворот немного широко.
— Вы удивлены, что Льюиса Хэмилтона вычеркнули из протокола?
— Я не знаю, какие доказательства они рассматривали. Я не могу это комментировать. Я просто рад, что мне вернули мою позицию, которую я завоевал на трассе. Если честно, это было противоречивое завершение гонки, и всем было трудно это понять. Но, опять же, я хочу поблагодарить FIA, потому что они нашли в себе силы пересмотреть это дело, получили новые доказательства и поняли, что на самом деле произошло. Я никогда не лгал, я всегда был честным в своих заявлениях и никогда не менял их.
— В Австралии был сумасшедший уик-энд…
— Это был проблемный уик-энд. Мы действительно напряжённо работали, чтобы добиться как можно лучшего результата на трассе. Мы были довольны, да и сейчас довольны тем, чего добились в воскресенье. К сожалению, мы покинули Австралию с противоречивым впечатлением от конца уик-энда.
— На YouTube есть видео, на котором видно, как вы выехали за пределы трассы. Можете рассказать, что случилось?
— Это была моя ошибка. Я пытался замедлиться, потому что в этом году у нас есть правило, согласно которому нам надо придерживаться определённой скорости, отображённой на дисплее.
Мы получаем специальные инструкции от машины безопасности, которые указывают, что и когда надо делать, и я старался отнестись к этому с уважением. Я пытался сконцентрироваться на этом. Я немного пропустил точку торможения, и на непрогретой резине зашёл в поворот немного широко. Очевидно, тогда Льюис и прошёл меня. Но здесь ничего противозаконного, потому что я сам потерял позицию.
Проблема появилась потом, между поворотами 4 и 5. Льюис внезапно очень сильно замедлился. На том этапе я не знал, почему, но подумал, что у него появились проблемы, потому что он вдруг перестроился на правую часть трассы, в то время как должен был оставаться слева.
При желании Льюис мог обогнать меня. Я пропускал его. Когда я прошёл его, то ушёл влево, но он не стал обгонять меня.
И он всё больше замедлялся, так что я обогнал его на скорости 80 км/ч. Мы с ним практически остановились. И перед обгоном я был рядом с ним, чтобы убедиться, что не нарушаю правил. После того как я оказался впереди него, я связался по радио с командой, чтобы сказать, что происходит, потому что не хотел получить наказания. Вот и всё. Это всё, что я могу сказать.
— Радиообмен сейчас доступен на YouTube, и команда сказала вам оставаться позади него…
— Я знал, потому что раньше у меня уже возникали такие проблемы. Я знал, что не имею права отыгрывать позиции, это ясно. Но если у гонщика впереди вас возникают проблемы, как это показалось мне… До этого я не знал, что происходило, я просто прочитал то, что Льюис сказал прессе. Но в тот момент всё выглядело так, будто у него механические проблемы.
— Команда сказала вам вернуть позицию?
— В тот момент нет. Я спросил у команды, чтобы спросить, что происходит, и команда сказала: «О’кей, оставайся на этой позиции». Потому что команде надо было узнать у Чарли Уайтинга. Я знал, что я должен был вернуть позицию, но правила говорят, что если машина впереди не может поддерживать определённую скорость, чтобы следовать за автомобилем безопасности, или что у неё возникли проблемы, то её можно обогнать.
Я не знал, в чём заключалась его проблемы. При желании он мог обогнать меня. Я пропускал его. Когда прошёл его, то ушёл влево, но он не стал обгонять меня.
— Вы думаете, что он предпринимал меры предосторожности?
— Я не могу сказать больше того, что написано в прессе, Льюис был не уверен, но команда сказала ему оставаться позади. Это единственное, что я могу вам сказать, потому что я прочёл это. Но на тот момент я не знал об этом.
Думаю, что у стюардов не было всех доказательств, а сейчас открылись новые обстоятельства. Мы предоставили им наш радиообмен. У них также был радиообмен «Макларена». У них также была информация с болида.
Самое смешное, что меня вызвали к стюардам сразу после пресс-конференции, так что я даже не знал, что говорили «Макларен» и Льюис после гонки. И мои слова соответствовали словам «Макларена». Это точно. Я с самого начала говорил правду, и мои слова соответствовали информации с болида.
Очевидно, что когда вы оказываетесь в такой ситуации, то не начинаете разговаривать с другим гонщиком.
— Вы расстроены тем, что Льюис не дал чёткого объяснения ситуации?
— Да, но это уже его дело, а не моё. Я знал, что сказал правду, и все доказательства показывают, что я не нарушал правил. Это ясно. Некоторые вещи я повторил дважды. Мои слова подтверждались всеми доказательствами, и, кроме того, от другой команды также поступили доказательства, которые соответствовали моим словам.
— Вы удивлены тем, что FIA потребовалось столько времени, чтобы решить этот вопрос?
— Трудно судить об этом, потому что у FIA было много работы. Я не могу судить о том, что стало проблемой. Конечно, тогда у них было недостаточно доказательств. Хорошо, что они пересмотрели этот вопрос. Это значит, что они действительно понимают, что в тот раз они что-то упустили. Сразу после гонки всё могло быть немного хаотично для них.
— Гонщикам ясно, что можно делать за автомобилем безопасности, если гонщик впереди оказался за пределами трассы?
— Такое со мной уже случалось. Я прогревал шины под проливным дождём в Японии, и меня развернуло. И я не вернул свою позицию, а остался на том месте, на котором оказался. Так что для меня всё ясно. Это чётко прописано в правилах. Там сказано, что если машина впереди не может поддерживать необходимый темп, чтобы следовать за автомобилем безопасности, и если она сильно замедляется, то её можно обогнать.
Дело не в том, что я хотел совершить этот обгон. Я увидел, что Льюис замедляется, и уходит в сторону от траектории, а это совсем другое. Он ушёл с траектории, и я подумал, что у него проблемы. Так что я подъехал к нему и пытался убедиться, что всё делаю правильно. Но очевидно, что когда вы оказываетесь в такой ситуации, то не начинаете разговаривать с другим гонщиком. Я не хотел обгонять его, но и он не захотел возвращать свою позицию.