5 декабря в Екатеринбурге состоялся вечер профессионального бокса, в рамках которого прошли три титульных поединка. В одном из них российский полутяжеловес Роман Симаков (19-2-1, 9 КО) из Кемерово проводил защиту своего чемпионского пояса WBC Asian Boxing Council против соотечественника Сергея Ковалёва (16-0-1, 14 КО) из Челябинска. Бой, рассчитанный на 12 раундов, завершился досрочно, в 7-м. После того как в шестой трёхминутке Симаков побывал в нокдауне, встреча приняла односторонний характер, однако секунданты Симакова не спешили вмешиваться в ход боя. В результате после очередной атаки Ковалёва его соперник вновь оказался в тяжёлом нокауте. Боксёр был экстренно доставлен в больницу, где ему была проведена трепанация черепа, но утром 8 декабря Симаков, не приходя в сознание, скончался.
Симаков упал не от удара. Я пересмотрел заключительный уже раз восемь и не насчитал ни одного собственного удара в голову, который бы достиг цели.
— Сергей, ситуация крайне неприятная, и тот факт, что вы оказались замешаны в ней, наверняка серьёзно повлияла на вас в психологическом плане. Как чувствуете себя сейчас?
— Сложно осознать всю степень произошедшего. Очень тяжело на душе.
— Если говорить о самом ходе боя и конкретно об эпизоде, который и стал ключевым, что можете сказать, как всё было на самом деле?
— Я не ставил перед собой задачи подавить Симакова за счёт высокого темпа, напротив, старался работать размеренно, в своей привычной манере. Заранее не планировал тактику на бой, решил действовать по ситуации. Я видел несколько боёв Романа, поэтому имел о нём представление. В четвёртом раунде я повредил недавно прооперированный палец на левой руке, в результате чего был вынужден сбавить темп и дать возможность промахаться сопернику. С Симаковым что-то произошло, я сам не понял, что именно. В тот момент, когда он «сломался» у канатов, я попал ему, то ли в руку, то ли в предплечье. Как такового удара в голову не было. Плотный удар был секунд за 10, но даже он, на мой взгляд, не был столь сокрушительным.
— Кто-то говорит о так называемом смертельном ударе, который и предрешил исход боя. Однако, пересматривая видеозапись, сложно понять, насколько велика плотность выброшенных вами ударов.
— Симаков упал не от удара. Я пересмотрел заключительный уже раз восемь и не насчитал ни одного собственного удара в голову, который бы достиг цели. Видимо, за все раунды у него накопилась общая усталость, и в седьмом он почувствовал недомогание. Если пересмотреть тот эпизод, то можно заметить, что у него совершенно непроизвольно подвернулась нога, видимо, в этот момент в голове Романа и произошёл разрыв той самой гематомы. Рома попятился назад, и я даже не преследовал цели догнать его и провести добивание в голову, поскольку видел, что ему уже очень плохо. Я пробил в область печени, но попал в локоть, после этого он сел… Я даже не понял, что произошло что-то очень серьёзное.
Константин Устьянцев и Сергей Ковалёв
— В ринге достаточно заглянуть противнику в глаза, чтобы оценить его состояние. Что читалось в глазах Романа, заметны ли были признаки недомогания?
— У него уже во втором раунде глаза горели не так, как в первом. Возможно, причиной тому стали мои действия. Ведь я не давал Симакову практически ничего делать: опережал его, бил быстрее и точнее. Рома, видимо, не ожидал такого поворота событий и был несколько шокирован тем, как складывается для него бой. Опять же, это чисто моё наблюдение, мне казалось именно так. Ещё я заметил вот какой момент. За день до боя состоялась наша первая встреча во время официальной процедуры взвешивания, там же состоялась и дуэль взглядов. У Романа наблюдалось покраснение в глазах. Похоже это было на то, когда человек простывает, у него начинают слезиться глаза и происходит небольшое покраснение глазного яблока. Примерно то же самое я наблюдал у Романа. Я не придал этому особого значения, решив, что, может быть, он не выспался или же ему с трудом далась сгонка веса. Например, у меня всегда наблюдается повышенно давление в период сгонки веса. Давление достигает 120/80, как у космонавтов. Врач всегда интересуется, всё ли со мной в порядке, я отвечаю да, мол, такая особенность организма. Про Рому я подумал то же самое.
Мне позвонили ребята из любительской сборной, которые были знакомы с Симаковым, они высказали слова поддержки и сказали, что у Ромы ранее наблюдались проблемы с головой и врачи даже запрещали ему боксировать.
— Можно ли говорить, что Симаков выходил на поединок, будучи больным?
— В первую очередь сам боксёр должен отвечать за своё здоровье. Он выходит в ринг, знает, на что идёт, и ему жить со всеми последствиями. Выходить на бой, будучи нездоровым, глупо. Если чувствуешь недомогание – лучше всего отказаться. Наш бой не носил какого-то суперзвёздного статуса, по итогам которого можно было бы заработать кучу денег и жить припеваючи. Непонятно, ради чего он так рисковал. Мне позвонили ребята из любительской сборной, которые были знакомы с Симаковым, они высказали слова поддержки и сказали, что у Ромы ранее наблюдались проблемы с головой и врачи даже запрещали ему боксировать. Потом он прошёл курс лечения, и его вновь допустили до участия. Честно сказать, у меня в голове не укладывается, как он сумел восстановиться и получить допуск к проведению боёв по профессиональному боксу.
— Дайте оценку действиям секундантов Симакова.
— Секунданты должны полностью чувствовать боксёра, понимать его физическое и психологическое состояние, с холодной головой оценивая всё, что происходит в периметре ринга. Непонятно, на что надеялись секунданты Симакова, наблюдая практически односторонний ход боя. Особенно меня удивило то, что после нокдауна в шестом раунде Рома встал и продолжил. Я, помню, тогда подумал: «Рома, зачем ты это всё терпишь?». Но у меня не было другого выбора, кроме как продолжать наступление, иначе бить меня будет уже он. Я буквально опережал его на каждом моменте, полностью контролировал ход поединка, этого было вполне достаточно, чтобы остановить встречу. Если бы Роман ещё попадал в ответ какими-нибудь увесистыми ударами, то была хоть какая-то надежда. Но ведь ударов-то не было, во всяком случае тех, которые были способны меня потрясти. Помню, он хорошо мне зарядил в первой трёхминутке, пока был свежим. Меня хорошенько болтануло, но я сумел быстро прийти в себя. В третьем и четвёртом раундах у него прошли хорошие левые боковые. Вот, пожалуй, и всё. Мне не хочется винить секундантов Романа. Да, они могли принять разумное решение, остановив бой, так как видели его не первый день и примерно знали ресурс его организма. Может быть, они и поступили так после седьмого, кто знает. Я работал на максимуме, после таких ударов в Америке отказываются от боёв, а ему хоть бы что. Отчасти я был потрясён и прикинул, что если мне придётся работать весь бой в таком высоком темпе, а соперник будет стоять, я просто не выдержу.
— Насколько мне известно, родственники Романа наотрез отказываются общаться с вами. Предпринимали ли вы дополнительные попытки связи с ними и какую поддержку рассчитываете оказать?
— Мой менеджер связался с родителями Ромы сразу же, как только произошла трагедия, и от моего лица и лица всей нашей команды попытался выразить соболезнования. Трубку взял отец и буквально сходу заявил, чтобы мы забыли этот номер. Мы спросили, чем мы можем помочь, он ответил, чтобы мы перечислили определённую сумму и больше не звонили. Вот так. Родителей можно понять, они потеряли сына и сейчас будут винить меня и всех остальных, кроме самого Романа. Я даже планировал прибыть на похороны, но, увидев реакцию родственников, понял, что ничем хорошим эта поездка не обернётся. Нужно, чтобы они немного остыли, проанализировали ситуацию, взвесив все аргументы, и возможно, тогда они пойдут на контакт. Мы готовы оказать им материальную поддержку.
Константин Устьянцев и Сергей Ковалёв
— По факту смерти Симакова организована следственная проверка, будете ли вы привлечены к данной процедуре?
— Пока никаких вызовов не было, но мне сказали, чтобы я был к этому готов. Насколько мне известно, будут проверяться перчатки, в которых мы выступали, тейп и ещё что-то.
Если я всё же надумаю продолжать, то свой следующий бой я посвящу Роману, а все заработанные с него деньги отдам его родителям.
— Тейпирование рук происходило в присутствии представителя команды Симакова?
— Да, его тренер лично присутствовал в раздевалке в тот момент, когда меня бинтовали. По окончании процедуры супервайзер, получив сообщение о том, что претензий по тейпированию команда соперника не имеет, поставил свою подпись. Затем проверку прошли перчатки, представитель прощупал их, сказал, что претензий нет, мы пожали руки и надели снаряжение.
— На своём официальном сайте вы высказались относительно своего спортивного будущего. Вы действительно думаете о завершении карьеры боксёра?
— Сейчас я взял паузу. Мне очень тяжело, я никогда не мог себе представить, что со мной произойдёт нечто подобное. Помочь уйти человеку на тот свет… Даже в голове не укладывается. Разные мысли посещают меня. Может быть, если бы не я, то Роман сейчас бы жил. С другой стороны, если не в бою со мной, то в бою с другим боксёром произошла бы эта трагедия. Мне нужно подумать, сумею ли я выйти в ринг, прежде всего с психологической точки зрения. Если я всё же надумаю продолжать, то свой следующий бой я посвящу Роману, а все заработанные с него деньги отдам его родителям. Это был несчастный случай, от которого в нашем спорте, увы, никто не застрахован.
— Что вы можете сказать любителям бокса?
— Хочу извиниться перед всеми болельщиками за то, что такое произошло. Видит бог, я не хотел этого. У меня и в мыслях не было нанести какой-то урон его здоровью. Хочу поблагодарить за понимание тех, кто в столь трудную для меня минуту оказывает слова поддержки и относится к ситуации с пониманием. Надеюсь, подобных случаев в мире спорта больше не произойдёт.