Всё, что ни делается, к лучшему, и порой кажущиеся на первый взгляд досадными обстоятельства оборачиваются интересным и увлекательным путешествием. Именно так и произошло со мной на днях. Лишившись на целый день света и возможности выхода в Интернет, ваш автор, недолго раздумывая, решила отправиться в Санкт-Петербург, чтобы своими глазами увидеть секретную лабораторию Алексея Николаевича Мишина, в которой куётся славное настоящее и будущее российского фигурного катания. Почему секретную? Да потому что иностранным представителям, или, как сам их шутя называет маэстро, шпионам, вход туда заказан.
Восемь часов пролетают незаметно, и Северная столица встречает меня, на удивление, солнечным, хоть и холодным днём. Как известно, тренируются петербуржские фигуристы в СК «Юбилейный», поэтому от Московского вокзала мой путь лежит прямо на север. От площади Восстания до Спортивной всего каких-то 20 минут, и вот она — мекка одного из самых красивых видов спорта. Звоню Алексею Николаевичу, только-только вернувшемуся с парижского Гран-при, на котором его подопечная Елизавета Туктамышева стала серебряным призёром, и получаю приглашение подойти к новому залу, где идёт тренировка. Мастер встречает у дверей с надписью «Лаборатория Алексея Мишина и Виктора Шапиро» — с одной стороны и «Инновационные технологии спорта» — с другой.
Помещение небольшое, рассчитанное на пару спортсменов и тренеров. Внутри несколько тренажёров, столы с компьютерами, по стенам фотографии и многочисленные патенты на изобретения. Авторы – Алексей Николаевич и Виктор Александрович. Елизаветы не видно, у неё сегодня единственный выходной, зато есть Артур Гачинский, который вместе с ещё одной подопечной Мишина отрабатывает вращения на специальных устройствах. По виду они напоминают хорошо известные в советское время диски «Грация», врезанные в пол. Но если «Грация» приводилась в движения самим спортсменом, то здесь всё делает компьютер: и процесс запускает, и скорость задаёт, и останавливает. Причём скорость эта подчас превосходит ту, с которой выполняются прыжки. Так тренируется вестибулярная система фигуристов. Забегая вперёд, скажу, что после того, как ребята ушли на лёд, и сама не удержалась от того, чтобы испытать на прочность свой вестибулярный аппарат. Не знаю, сколько по времени и с какой скоростью длился мой эксперимент, могу лишь отметить, что заслужила несколько слов похвалы в свой адрес от Виктора Александровича, мол, неплохо для человека, который делает это впервые…
А тем временем тренировка продолжается – вращение, раскрытие, соскок. Сначала отрабатывали вращения для прыжков, а затем те, что являются самостоятельными элементами, со сменой позиций. И всё под бдительным оком Алексея Николаевича, который в конце похвалил обоих фигуристов и отправил на лёд, а меня представил Виктору Александрову, главному кудеснику Лаборатории.
Их знакомство, Мишина и Шапиро, состоялось около 10 лет назад. До той поры Виктор Алексеевич занимался подлодками. Но, по его признанию, интереснее всего было работать в советские времена при постоянном противостоянии с Америкой: «Тогда мы старались, постоянно изобретали что-то новое. А затем всё рухнуло: с развалом промышленности работать там стало неинтересно». Поэтому творческая мысль изобретателя стала искать себе новое применение, и таковое вскоре нашлось. В 2002 году на Шапиро сильное впечатление произвёл инцидент, произошедший с нашими фигуристами Еленой Бережной и Антоном Сихарулидзе на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити. «Наших ребят там засудили. Дали две золотые медали: им и канадской паре. И тогда я подумал, что хорошо бы сделать такую систему, которая бы объективно оценивала выступление, — вспоминает Шапиро. — И с этой идеей позвонил Алексею Николаевичу. Встретились в ресторане, обсудили. Так и началось сотрудничество».
Как оказалось, эта встреча была назначена самой судьбой. Мишин и сам неоднократно задумывался о необходимости подобной системы. «Я читал его книги 80-х годов, где он уже ставил задачу создать такую систему. Но возможности не было. Техника не позволяла. Выходили из положения при помощи киносъёмки, но и точность, и оперативность были не те. А в начале 2000-х появились и техника, и человек, — с улыбкой рассказывает Шапиро. — Я бы сказал, что сейчас это новая отрасль в фигурном катании – система технологий, которая позволяет совершенно иначе тренировать спортсменов». И после этой небольшой вводной подводит меня к одному из стендов, где на схемах представлены главные составляющие этой системы. Глядя на них, понимаешь: просчитано абсолютно всё. И правильный угол сгибания суставов – тазобедренного, коленного, голеностопного, чтобы и падений, и травм было меньше, и угловая скорость вращения, и сила толчка и удара при приземлении – всё отслеживается каким-либо прибором. За последние отвечают, например, гироскоп и акселерометр. «Они используются в космосе и на подводных лодках, — замечает Шапиро. — Эти приборы показывают количество оборотов, высоту и длительность прыжка. То есть описывают полную двигательную активность и выдают в виде графиков. Получается своего рода кардиограмма прыжка».
И как после этого не прыгнуть четверной или какой-нибудь сложнейший каскад? И прыгают, хотя без падений тоже не обходится. «Дело в том, что скорость вращения при таких прыжках достигает 5-6 оборотов в секунду, и в голове начинает твориться полный хаос. А ведь необходимо ещё и выполнить сложно координационные движения: раскрыться, самортизировать. Для этого нужна постоянная тренировка вестибулярного аппарата, — поясняет изобретатель. — Но как ни парадоксально, каких-то глубоких исследований в этом вопросе в области фигурного катания не существует. Каждый тренер сам в силу своих знаний и возможностей пытается это сделать. Или не пытается. В последнем случае тренировка вестибулярной системы происходит только на льду, а этого мало. У нас в данный процесс вовлечены не только тренеры и спортсмены, но и врачи, физиологи. Необходимо очень выверено давать нагрузку и рассчитывать скорости, иначе вместо пользы можно причинить вред». Мой аппарат предложенную нагрузку выдержал, хотя и не без труда. И пока я прихожу в себя, Виктор Александрович резюмирует: «Сейчас без инноваций никуда. Эти новые технологии позволяют создать фабрику чемпионов».
И с этим трудно поспорить. Из группы Мишина, которая насчитывает порядка 30 человек, 12 входят в сборную России: трое в основную, остальные в юниорскую. Их имена и фотографии тоже можно увидеть на описанных мною плакатах. Артур Гачинский, Елизавета Туктамышева, Евгений Плющенко… Глядя на последнего не могу удержаться и не спросить о том, как ему помогли данные изобретения. Всё же к моменту их создания он уже имел за плечами немало побед и был полностью сформировавшимся спортсменом. «После 2006 года, когда Евгений стал олимпийским чемпионом, он перестал активно тренироваться. А когда решил, что будет выступать в Ванкувере, эти аппараты восстановиться и подготовиться в кратчайшие сроки. И сейчас помогают», — отвечает Шапиро. И не только ему одному. В планах Виктора Александровича подключить к работе и спортивные пары. «Я специально сделал два диска, чтобы могли заниматься пары. На один встаёт девочка, на другой – мальчик, и занимаются отработкой синхронности движений. Мы только недавно открыли этот зал, но я планирую заниматься здесь с Москвиной. Будем отрабатывать синхронность мозга и вестибулярной системы у её спортсменов. Они должны быть настроены друг на друга, тогда и на льду всё будет получаться лучше. И главное быстрее».
Алексей Мишин
«С Мишиным очень интересно работать. Он человек творческий, на ходу воспринимает идеи, умеет чётко ставить задачи», — завершает свой рассказ Шапиро, остановившись у стенда с фотографиями, на одной из которых запечатлён сам Алексей Николаевич в прямом шпагате, и провожает меня до ледовой арены, где вовсю идёт тренировка. Артур сегодня отрабатывает хореографию – дорожку шагов – рядом скользит и сам маэстро. Я скромно наблюдаю за процессом у бортика катка, поскольку захватить коньки с собой в Санкт-Петербург как-то не решилась, и жду очередной заливки льда, чтобы побеседовать с выдающимся тренером мужского и женского одиночного катания. Но об этом уже во второй части рассказа.