Решение о дисквалификации затронуло Веллитона за живое – форвард эмоционален, он весь как натянутый нерв. И сам спешит поделиться своим мнением о санкциях футбольных властей и о тех, кто выносил такой вердикт.
— Меня, как и всех иностранцев, очень часто спрашивали про Россию – как тебе там, как обстановка. Сейчас мне даже задавать такие вопросы уже неактуально – для всех я стал человеком, тесно ассоциирующимся с российским чемпионатом. Но если бы меня спросили сейчас снова, пришлось бы задуматься. Для меня как для человека и как для профессионала оскорбительное решение футбольных органов многое перевернуло с ног на голову. Нет, я до сих пор чувствую себя в России как дома, в этой великой, быстро развивающейся стране.
Например, я совершенно не понимаю, какая связь между «Зенитом» и «Динамо» и игрой «Спартак» — ЦСКА. Когда мне перевели, что они присоединились к обращению армейцев, я не понял, как такое вообще возможно. Нормальному человеку этого не понять. Наверное, речь идёт о политике, о том, чтобы вывести из игры лучшего бомбардира чемпионата, нападающего основного состава конкурента.
А «Спартак» — это мой второй дом, семья, где меня все поддерживают – клуб, болельщики. Изменилось одно – я понял, что органы и люди, ответственные за принятие решений и организацию спортивного процесса в стране, не развивают, а разрушают тот позитивный имидж, который есть у России, у российского спорта. Тяжело признавать этот факт, ведь я чувствую себя почти россиянином – мне приятно находиться в России, общаться с людьми здесь, я нахожу с ними общий язык. Но футбольные чиновники не дают мне и вообще спортсменам, независимо от национальности, цвета кожи, проявлять профессиональные, бойцовские качества, которыми славится спорт, которыми должен обладать каждый атлет. Когда в футбол вмешивается политика – это очень печально для России. Причем в действиях футбольных органов налицо явная несогласованность. Один человек говорит, что решение принималось дисциплинарным комитетом, а там переносят ответственность на футбольную федерацию. Ясно, что никто не хочет в полной мере брать на себя ответственность за принятие данного решения.
— Вы считаете, что решение футбольных органов имеет политический подтекст?
— Безусловно. На протяжении всей своей карьеры я не сталкивался с такими вопиюще несправедливыми решениями. Ведь я проявил себя как профессионал, боец, который стремился к победе. Я ни в коей мере не пытался и не хотел нанести вред игроку соперника. Но люди пытаются вовлечь сюда политику и обратить ситуацию так, как это выгодно им. Например, я совершенно не понимаю, какая связь между «Зенитом» и «Динамо» и игрой «Спартак» — ЦСКА. Когда мне перевели, что они присоединились к обращению армейцев, я не понял, как такое вообще возможно. Нормальному человеку этого не понять. Наверное, речь идёт о политике, о том, чтобы вывести из игры лучшего бомбардира чемпионата, нападающего основного состава конкурента. Что ж, это выгодно и разумно с точки зрения коварства. Но настоящие спортсмены должны всё доказывать на поле, а не за кулисами. А органы, принимающие такие решения, портят имидж не столько страны, сколько свой собственный. Ведь они призваны выносить справедливое решение. А в моём случае о справедливости речи и быть не может.
— Два года назад в похожем эпизоде после столкновения с вами травму получил Владимир Габулов. Как вам кажется, почему тогда КДК вас оправдал, а сейчас строго наказал?
— Наверное, тогда в моей дисквалификации не было столько заинтересованных. Речь же не о том, что наказывают меня, речь о наказании всего клуба. И тогда, и сейчас члены КДК признали, что умышленной грубости с моей стороны не было. Более того, тогда речь шла об эпизоде в штрафной, а сейчас – за её пределами, где вратарь действовал как номинальный защитник. Ведь если бы мне противостоял игрок обороны, все бы поаплодировали нападающему, который проявил бойцовские качества, до конца боролся за мяч. Так в чем же разница? Сказать, что я ничего не понимаю, значит не сказать ничего. Это просто абсурд.
— Вы сказали, что наказать, главным образом, хотели не конкретно вас, а «Спартак»…
— Меня как личность, как профессионала лишают того, чем я дышу, живу. И происходит это, когда начинается пора решающих матчей, когда надо забивать важные голы, набирать очки, подниматься вверх в таблице. Конечно, такое решение направлено против «Спартака», а не меня конкретно.
Меня как личность, как профессионала лишают того, чем я дышу, живу. И происходит это, когда начинается пора решающих матчей, когда надо забивать важные голы, набирать очки, подниматься вверх в таблице. Конечно, такое решение направлено против «Спартака», а не меня конкретно.
Думаю, окажись на моём месте другой форвард нашей команды – всё было бы точно так же. Футбол не может идти рядом с политикой, подковёрными играми. Надо помнить, что справедливость всё равно восторжествует.
— Вы считаете, что нападающего другой команды за такой эпизод не наказали бы?
— Вспомните, когда у нас ломали Макгиди, там тоже была грубая игра. Но арбитр не показал даже карточки, и никто потом этот эпизод не рассматривал. А год назад «Зенит» выпустил на поле лишнего легионера, футбольные органы быстро внесли изменения в действующие правила чемпионата, и всё сошло им с рук.
— Вы следили за реакцией общественности, болельщиков на тот эпизод с Акинфеевым?
— Да, мне переводили ряд мнений, комментариев. И я могу предсказать, что и сейчас кто-то скажет – хватит ныть, лить слёзы. Но это не слёзы, это правда. Я не люблю громких слов, нечасто даю большие интервью, просто делаю своё дело. Но сейчас я не могу отмалчиваться, ведь речь идёт не только обо мне, но и о клубе. Только теперь я отдаю себе отчёт, насколько велик «Спартак» и поддержка его в стране. И, конечно, многим это не нравится. Сильнейшие всегда мешают. Нас нельзя победить, можно только облить грязью. Конечно, мы можем проиграть битву, но не войну. Когда я только приехал в Россию, я получил номер Тихонова, с которым теперь мне посчастливилось работать как с тренером. Это был настоящий боец, как Карпин, как те люди, которые защищали и защищают цвета клуба. Это люди, которые готовы постоять за себя и за свою команду на спортивных аренах, а не в закулисной борьбе. Я сразу вспомнил, как мне рассказывали о происхождении названия «Спартак» — команды подлинно народной, сплоченной. Таких эмоций я никогда не демонстрировал публично, но сейчас сдерживать себя не могу. Я буду стараться привлечь внимание к этой проблеме бразильских СМИ, международных футбольных органов, которые могут повлиять на ситуацию. Меня на 6 матчей лишают возможности заниматься делом всей жизни, болельщиков лишают зрелища – это неправильно и нечестно.
— Вы верите, что после апелляции «Спартака» решение КДК может быть изменено?
— Мне всё равно, в какой форме клуб будет протестовать. Я уверен, что «Спартак» сделает всё, чтобы не дать втаптывать себя в грязь, но, думаю, апелляция ни на что не повлияет. Я очень благодарен и клубу, и нашим болельщикам, которые, кстати, ещё до вынесения наказания приезжали меня поддержать и поблагодарить за бойцовские качества, за их поддержку и помощь.
— После того как стал известен диагноз Акинфеева, вы не пытались выйти с ним на связь?
— Личного контакта не было. Через официальный сайт клуба я обратился к нему с пожеланиями выздоровления. К сожалению, от ЦСКА за хамские высказывания их гендиректора извинений не последовало, даже непубличных.
— Вы, помнится, по горячим следам рассматривали возможность обратиться относительно заявлений Бабаева в футбольные органы…
— Нет, обращаться с моей стороны в органы, которые выносят такие решения, как сегодняшнее, не имеет никакого смысла вообще.
Личного контакта не было. Через официальный сайт клуба я обратился к нему с пожеланиями выздоровления. К сожалению, от ЦСКА за хамские высказывания их гендиректора извинений не последовало, даже непубличных.
— Зная о бразильском нраве, можно сказать, что эта история сделает вас взрослее, злее?
— Когда только приезжаешь в Россию, удивляешься – почему многие люди не слишком веселы, приветливы. Как правило, иностранцы списывают это на климат – много холодных дней, не так много солнца. Но сейчас, мне кажется, я ещё больше стал понимать русский характер и стал ещё больше своим. Ведь мне тоже холодно, но не от погоды, а от несправедливости.
— Руки после такого не опустятся? Сможете тренироваться в полную силу, зная, что сыграть предстоит только через месяц с лишним?
— Я пока не знаю, в каком режиме буду тренироваться, это прояснится в ближайшие дни. Конечно, на эмоциях есть желание опустить голову и руки, не буду скрывать. Но хочу сразу сказать тем людям, которые хотели ослабить нас – у них ничего не выйдет. Я не сломлюсь. И на команде, надеюсь, это никак не скажется. У нас много ярких футболистов, в том числе и на моей позиции. И я верю, что такая несправедливость ещё больше сплотит нас. Уверен, команду это не пошатнёт. И справедливость восторжествует уже на футбольном поле. И хочу повторить любимое высказывание наших болельщиков: «Мы вместе, мы сила!».