Гаджи Гаджиев – о ситуации в "Анжи"

Про «Анжи» по итогам 2013-го можно написать целый роман, в котором будет всё, кроме развязки. Финальный сюжет во многом зависит от Гаджи Гаджиева, который пришёл в «Анжи» в четвёртый раз. 9 февраля «Анжи» начинает программу третьего тренировочного сбора в Испании, а накануне главный тренер дал первое за долгое время обстоятельное интервью – о настоящем, прошлом и будущем.

ВОЗВРАЩЕНИЕ СЛЕДУЕТ

— Ровно в тот день, когда команда вернулась из Анталии в Москву, в одной вроде бы серьёзной газете появилась публикация с таким вот посылом: накануне сбора Сулейман Керимов провёл собрание с тренерским и административным штабом «Анжи» и дал понять, что продолжит финансирование клуба, если клуб сохранит прописку в Премьер-Лиге. В противном случае либо появятся новые владельцы, либо «Анжи» прильнёт к бюджету Республики Дагестан…
— Как бы поточнее сформулировать ответ? Писать и говорить о футболе то, что взбредёт в голову, по поводу, а чаще без повода — это, к сожалению, теперь норма, причём неконтролируемая. На имени «Анжи» в последнее время спекулировать очень легко, и на информацию подобного рода тренеры давно уже не отвлекаются, оставляя эту площадку для диалога работникам пресс-службы. Совсем недавно, например, наша пресс-служба ответила политологу Белковскому, заявившему ни с того ни с сего о скорой продаже «Анжи», предположением, что Белковский также доступен для купли-продажи. Больше от него комментариев не было.

В общем, это натуральная, чистая ложь. Но для полной ясности всё-таки уточню: никакой специальной встречи с владельцем клуба не было, а в наших с ним постоянных обсуждениях эта тема никогда не возникала. Ни разу. Сулейман Керимов осведомлен обо всём, что происходит в команде и с командой. Он точно оценивает ситуацию, хорошо понимает, почему она возникла и какие сейчас нужно ставить перед «Анжи» задачи. Специально для встревоженной публики, в особенности для тех любителей футбола, которым действительно небезразлична судьба нашего клуба, ещё раз повторяю: Керимов не собирается расставаться с «Анжи». Его мысли в отношении будущего клуба носят ясный деловой характер: нужно сделать всё, чтобы команда удержалась в Премьер-Лиге. Если не удержится – значит, сделать всё, чтобы, окрепнув, вернуться наверх и быть достойным конкурентом любому сопернику. Вот об этом – да, есть разговоры. О том, что, преодолевая трудности, мужчина становится победителем. О том, что «Анжи» обязательно будет сильным клубом. Здесь нет пафоса, но есть намерения.

— И текущая селекционная работа, и клубная стратегия в целом во многом зависит сегодня от одного вопроса: возвращается команда в Махачкалу или нет?
— Ответ на него есть: возвращается. Решение принято владельцем, оно не обсуждается. Другое дело, что пока нет точного представления, как лучше, правильнее это сделать, в какие конкретно сроки. Обсуждаются несколько вариантов, но ни один из них на данный момент не утверждён.

— Значит, не факт, что уже в марте у «Анжи» будет махачкалинская прописка? Об этом тоже много говорят…
— Можно с уверенностью предположить, что отдельные циклы команда весной будет проводить в Махачкале.

— От чего зависит окончательное решение?
— В Махачкале теперь есть то, чего не было раньше, — нормальные условия для тренировочной работы: современные бассейны, хорошие тренажёры, качественные поля. Есть море, в конце концов, климат, позволяющий тренироваться и играть практически круглый год. Теперь нужно создать условия для проживания, чтобы футболисты, тренеры, персонал могли перевозить в Махачкалу свои семьи. Современный жилой комплекс для футболистов – один из приоритетных проектов Сулеймана Керимова, связанных с дальнейшим развитием клуба.

ЛЁТЧИКИ-СПАСАТЕЛИ

— Вы не раз говорили о том, что селекционный вектор «Анжи» — молодые, нераскрученные, недорогие футболисты. Между тем в январе команду в дополнение к Александру Алиеву пополнили Александр Бухаров, Фёдор Смолов, Владимир Быстров и Динияр Билялетдинов…
— Приоритеты в комплектовании сохраняются, а появление в команде группы хорошо известных опытных футболистов им совершенно не противоречит. Хотя бы в силу того, что планы на будущее увязаны и с близкой целью: мы хотим остаться в Премьер-Лиге. Найти и пригласить талантливых ребят, которые смогут в перспективе сделать «Анжи» незаурядной командой, — в высшей степени сложная задача. В принципе, набрать молодых можно очень быстро, но ведь важно, чтобы будущая команда удовлетворяла действительно серьёзным запросам, была конкурентоспособной в Премьер-Лиге. На это необходимо время. Селекционная служба клуба занимается этим вопросом постоянно, без выходных.

— А по факту заявленный приоритет выражен только в приглашении 17-летнего Трошечкина.

— Нет, не только. В Турции с основной командой, скажем, работали воспитанники дагестанского футбола, и двое из них поедут в Испанию – Мурат Курбанов и Анвар Газимагомедов. Анвар второй сбор пропустил по травме, но на третий мы его возьмём. А Сердеров с Абдулавовым? А Соболев? Это молодые футболисты, на работе с которыми в том числе и базируется стратегия «Анжи». При этом важно понимать, что рядом с ними обязательно должна быть хотя бы небольшая группа опытных игроков.

— Но сегодня, как ни крути, в футбольных кругах говорят о других людях. Кто-то считает их «командой сбитых летчиков» и втихаря посмеивается, кто-то числит спасателями и верит: ничто не забыто, а главное – впереди.
— Ситуация необычная, нестандартная, и особенность её в том, что в команде появилась целая группа футболистов, чья карьера находится в фазе спада. Помочь им достичь уровня, на котором они играли ещё вчера, помочь преодолеть барьеры – в большей степени, на мой взгляд, психологические – задача непростая в первую очередь для самих футболистов. С точки зрения тренерской работы она не представляет большой сложности. У нас есть вполне чёткое представление о структуре проблем, о том, как изменить ситуацию и сделать так, чтобы ребята смогли выйти на прежний уровень. Может быть, даже превзойти его.

— Допускаете и такую возможность?
— Если мы все вместе сработаем хорошо – допускаю, конечно. Почему нет? 28-30 лет – золотой футбольный возраст, и, коль скоро люди играли на высоком уровне, они, стало быть, обладают значительной мерой таланта. А был ли это предел их способностей, никто не знает на самом деле. Ни я, ни они. Время покажет. Очень важно при этом, чтобы командная игра «Анжи» была выстроена точно, правильно. Когда отлажены взаимодействия внутри команды, футболистам легче проявлять индивидуальное мастерство.

— Есть ещё одно важное условие – желание его проявить.
— Не сомневаюсь в том, что новички «Анжи» максимально мотивированы. Но держать высокую мотивацию в течение длительного времени да ещё под нагрузкой очень непросто. Для нас важно сохранить её как минимум на протяжении четырёх месяцев, с февраля до июня. В этом случае опытные игроки, безусловно, принесут пользу команде. Задача сложная, но она нам по силам.

— Какая в этом смысле разница между Алиевым, у которого длинный контракт, и квартетом арендованных?
— Аренда – очень удобный, зачастую оптимальный инструмент для усиления состава, в том числе и с экономической точки зрения. Не подошли друг другу – быстренько разбежались, всё нормально. Ненормально только одно: футболист может ожидать окончания срока с нетерпением, особенно в тех случаях, когда дела у команды идут не очень хорошо. Такая опасность заложена в самой философии аренды.

— Её вы тоже имеете в виду?
— Она может возникнуть, да.

— Тема гарантии места в основе в переговорах звучала?
— Звучала. Место в стартовом составе арендованным до конца сезона футболистам гарантировано только в том случае, если они будут сильнее конкурентов. Поле всех рассудит – это закон профессионального футбола. Я гарантировал только справедливое отношение ко всем, всемерную помощь и абсолютную поддержку. Договорились так: если мы увидим, что новички находятся на хорошем уровне готовности, они будут играть в основном составе. Если возникнет недопонимание, у них есть право на любой диалог с главным тренером. В этом состоит одна из обязанностей тренера: у игроков должен быть шанс доказать свою готовность.

— Право на диалог – бонус, подчёркивающий особый статус?
— Нет, такое право есть у каждого футболиста «Анжи». Каждый может задать этот вопрос: почему играет он, а не я? Если футболист будет настаивать на своей правоте, убеждая нас в том, что выглядит сильнее оппонента, мы предоставим ему новые возможности. Поле рассудит, повторяю.

— Хотел уточнить вот что: регулярное пополнение команды отразилось на характере второго сбора?
— В программу физической подготовки никаких изменений мы не внесли. Способы ведения игры, нюансы командной подготовки, приход новичков, конечно, затронул, некоторые акценты были смещены. Не учитывать индивидуальные особенности Алиева, Бухарова, Быстрова и Смолова нельзя.

— А теперь ещё и Билялетдинова.
— И Билялетдинова тоже. После второго сбора он остался в Турции, продолжил работу.

— Нашёл себе команду на неделю?
— Нет, работал индивидуально, по написанной специально для него программе. Потом вернулся в Москву на один день, чтобы уладить кое-какие вопросы со «Спартаком», и 8 февраля полетит с «Анжи» в Испанию.

— Такого рода сделки в нынешнее трансферное окно ещё возможны?
— Именно такого – едва ли. Но необходимость в приобретении одного-двух футболистов сохраняется.

ВНИЗ ПО ВОЛГЕ

— Вообще вы проходите с «Анжи» путь, которым в футбольной России прежде не ходили…
— Нет, так, думаю, сказать всё-таки нельзя. Например, в чём-то схожая ситуация сложилась в Самаре летом 2005 года – в другом сценарии да, но схожая: тогда по ходу сезона «Крылья Советов», бронзовый призёр чемпионата России, выставили на распродажу основной состав. Из команды ушли десять человек, её пришлось строить заново. Прошлым летом, если помните, в Испании возникли серьёзные проблемы у «Малаги», тоже связанные с быстрым, единовременным уходом лидеров и сменой курса.

Но у «Анжи» всё-таки особый случай, действительно редкая судьба. Можно сказать, исключительная. Об этом много уже говорилось. Нет смысла повторяться в общих оценках.

— Тогда вопрос, который буквально висит в воздухе: не жалеете, что вернулись?
— Нет. Это было единственно возможное для меня решение. Жизнь часто ставит перед человеком вопрос выбора – перед любым из нас, без исключений. В моём случае говорить о выборе неправильно, потому что, повторяю, есть более точное слово – решение. И в Нижнем Новгороде, и в Самаре обстоятельства вынуждали меня к принципиальным решениям. Мотивы были совершенно разные, конечно, но суть одна.

— По внешним признакам логика ваших перемещений не читается совершенно: каждый шаг как бы назад, подальше от спокойной жизни…
— Назад? Не соглашусь, конечно. Подальше от спокойной жизни – да, наверное, действительно уходил, причём в тот момент, когда всё только налаживалось, когда стабилизировалась игра.

— «Анжи» органично встраивается в этот ряд.
— Турнирное положение команды, состояние игроков – и физическое, и психологическое – летом 2013-го были катастрофически плохими. Намного хуже, чем в двух предыдущих клубах. Но ничего удивительного: на старте чемпионата сменились два тренера, добрая дюжина игроков участвовала в переговорах о смене клуба, ничего не было известно о том, кто их заменит. Резко поменялись цели: вчера люди играли в команде, ориентиром для которой были медали, сегодня – борьба в подвале турнирной таблицы. Очень непросто перестроиться…

— Какое из решений далось вам легче?
— Второе. Но и легче, и сложнее одновременно. Легче – потому что оно было фактически безальтернативным, несмотря на хороший уровень взаимопонимания с руководством. Сложнее – в силу давно, ещё с 2004 года, сложившихся отношений с футбольной Самарой, где я всегда, даже в очень трудных условиях чувствовал себя и как человек, и как тренер комфортно. Самара, мне кажется, смогла сохранить уникальные традиции «боления», если так можно сказать, сберегла связь времен. Там можно совершенно неслучайно встретить человека, болеющего за «Крылья» 20-30 лет. А то и больше.

— С болельщиками «Крыльев» удалось летом попрощаться?
— По сути дела, нет. Вряд ли они могли бы понять меня правильно в тот момент. Их негативные эмоции – адекватная реакция, но уверен: время всё расставит по местам.

— В Нижнем, стало быть, выбор у вас всё-таки имелся.
— Решение об уходе из «Волги» принимал заметно дольше, и думаю, мой уход пошёл клубу на пользу. Почему? Отношения с руководством были в целом вполне нормальными, а разногласия связаны только с одним: условия подготовки должны хотя бы в первом приближении соответствовать требованиям профессионального футбола. Не моим требованиям, как это могло казаться, а именно требованиям футбола. Обсуждение было долгим, а проблемы с выплатами по контрактам не стояли в этом перечне на первом месте. Позиция моя была простая – не кричащая, не требующая невозможного. Твёрдая, неуступчивая – да. Но я исходил не из личных интересов. Поэтому-то и думаю, что мой уход дал «Волге» больше позитива, чем негатива.

— В ваших словах всё-таки чувствуется сожаление…
— Расставаться было действительно тяжело, как обычно бывает при добрых отношениях, но о принятых решениях я не жалею. Сложилось бы по-другому – тоже не горевал бы. В обеих волжских командах у меня были хорошие профессиональные отношения с игроками, и это главное. Коллектив, сложившийся в «Волге», вообще считаю одним из самых близких мне по духу за всё время работы. Микроклимат, который там образовался, — во многом заслуга самих футболистов. Он созрел и проявился в силу того, что в команде собрались люди, которые говорили друг с другом на одном языке. И в прямом смысле, и в переносном.

НОРМА ЖИЗНИ

— Как вы оцениваете свою работу в «Анжи» во второй половине 2013-го? Есть вещи, которые сделали бы иначе? Переделали, изменили, улучшили?
— Конечно, ошибки были. Не могу сказать, что много. Не стану говорить, что мало. Что касается методических погрешностей, они в практике любого тренера встречаются регулярно, потому что работа у нас творческая и выбор вариантов бывает достаточно обширным. Было бы странно говорить о безошибочности своих действий, находясь в конкурентной среде, в постоянном противоборстве, когда некоторые вещи, которые часто называют случайностями, оказываются закономерностями, — как раз следствием не совсем точных методических решений, например. Другое дело, что опыт и знания позволяют не делать грубых, непоправимых ошибок. Их, как правило, корректируешь сразу, в ходе работы, на тренерской кухне, где жизнь всегда кипит, где нет выходных, потому что большую часть своего времени тренер мысленно или реально проживает в команде, с командой, для команды.

Но по некоторым принципиальным кадровым и организационным вопросам я бы, конечно, сегодня принял другие решения. В целом ряде случаев поступил бы по-другому. И в больницу не лёг бы, знай заранее, чем это обернётся: потерял месяц в самый важный для становления команды момент. Пауза в чемпионате, пары дней реально хватало для простого обследования, какие проблемы?.. В другом состоянии некоторые мои решения были бы, думаю, заметно более жёсткими и конкретными.

— Например?
— Например, нам следовало сразу убежать из «Лужников». Моментально.

— Куда?
— Скажем, в Кратово.

— Это же другие деньги. Были, я помню, разговоры о том, что арендодатели резко подняли ценовую планку.
— Не деньги лимитировали решение. Когда нет конкуренции, выйти на нормальную цену несложно. Тем более что как вариант есть ещё и «Бор». Уехав на другую базу, мы одновременно попрощались бы с группой игроков, тренеров, сотрудников клуба, которые как бы ещё были в «Анжи», но мыслями и чувствами находились уже где-то далеко. То ли уходят они, то ли нет; может, завтра, может, на той неделе; может, вообще весной…

Это, безусловно, моя ошибка.

— В чём её природа?
— Наверное, в том, что, в отличие от той же Самары, не знал многих из тех, с кем предстояло работать или расстаться через какое-то время. Надеялся, что кто-то, может быть, поможет команде, понимая при этом, что у тех, кто остаётся, не очень хорошее настроение. Если бы массовый исход лидеров случился, например, в декабре, перед зимней паузой, была бы совсем другая история. Более того, даже 1 августа многое меняло бы в нашей ситуации. Но ведь до последнего дня лета мы жили в каком-то промежуточном состоянии, весь август получился непонятным. У нас было две недели на формирование состава. Список потенциальных новичков, который клуб наработал ранее, не годился. Даже те, кто номинально оставался в команде, понимали, что это уже не их история: Диарра, Буссуфа, Самба, Ионов… Повторю: если бы они сразу расстались с «Анжи» – было бы легче, правильнее. И у них настроение было бы получше, и у нас тоже.

— В этом ряду не прозвучала фамилия Это'О.
— Это'О, как мне кажется, жил интересами команды до последнего дня, то есть до закрытия трансферного окна, хотя было известно, что его уход предрешен. Он стремился, как и прежде, мотивировать партнёров на высокую самоотдачу, но сделать это было практически невозможно: и мыслями футболисты находились далеко, и уровень их готовности был заметно ниже желаемого. Показательным в этом смысле стал матч с «Краснодаром»: в первые минут 30 мы заметно переигрывали соперника, не использовали четыре реальных возможности для взятия ворот, а затем устали и резко сбросили скорость.

— В одном из интервью Это'О назвал вас «отцом, профессором и лучшим тренером». Насколько он был искренен, на ваш взгляд?
— Не хотел бы давать оценку словам Самюэля с этой точки зрения. Он сказал то, что сказал. Могу добавить только, что у нас с ним действительно был хороший контакт. Работа с футболистом такого уровня, да ещё не обделенным житейским умом, многое даёт любому тренеру, и за это я Самюэлю благодарен. Если он испытывает встречное чувство благодарности к тренеру – ну что ж, такая оценка не только приятна, но и весома.

ОПЕРАЦИЯ «А»

— Если назвать вещи своими именами, летом 2013-го вас позвали спасать «Анжи». Не работать в «Анжи», а именно спасать его…
— Для чего именно позвали, не имеет принципиального значения как раз потому, что речь идет об «Анжи». Спасать, вы сказали? Мне не нравится смысл, который вложен в это слово. Он не отражает всей глубины, всей полноты ситуации. «Анжи» предстоит поменять направление своего развития – это и главная цель, и ближайшая задача одновременно. У клуба есть значительный ресурс, в том числе и финансовый, для того чтобы в конечном счёте достойно выйти из трудного положения. Важно стабилизовать организационные основы, тогда и сформировать боеспособную команду будет много легче. «Не усовершенствовав организационную структуру изначально, вы будете постоянно натыкаться на проблемы, лимитирующие эффективность любой вашей работы» — это хрестоматия, один из базовых принципов любой организованной системы.

— Смысл предыдущей моей реплики тем не менее сохраняется…
— Мне и прежде приходилось принимать команды, когда они находились в трудном положении. Такого рода ситуации – норма для тренерской жизни, в них нет ничего особенного. Когда команда играет неудачно, тренера чаще всего меняют. В «Сатурн» в 2007 году я пришёл в режиме аврала: весной взял команду, которая шла на 15-м месте, а на финише стала пятой. С «Крыльями Советов» в 2003-м начал работать в самом конце неудачного для неё сезона, но в распоряжении тренерского штаба был полный подготовительный период. Мы заняли потом третье место в чемпионате, играли в финале Кубка России. Сложные ситуации были и в Нижнем Новгороде, и в Самаре прошлой зимой. Команды в итоге почти всегда получались, они хотели играть, играли и решали задачи.

И в «Анжи» я ни разу не появился, когда всё было просто. Наиболее тяжёлая ситуация, пожалуй, сложилась в 1999 году: после сезона остались четыре человека из основного состава и надо было набирать всю команду. Но тогда у нас было время – целых два месяца: мы просмотрели около ста футболистов и выбрали тех, кто помог «Анжи» выйти из первой лиги в высшую и успешно играть в чемпионате и Кубке России. Вспоминая то время, я хочу сказать спасибо Владимиру Максимовичу Салькову, который проработал в Махачкале около трёх месяцев, помогая формировать команду. Его помощь была бесценной…

— Ваши слова: «За все годы тренерской работы у меня не было более сложной ситуации, чем сегодня».
— Главная сложность в том, что друг на друга наслоилось слишком много совершенно разных по способам и методам решения проблем и обстоятельств. И неизвестно, какие из них были труднее: организационные, методические или психологические.

СВОЯ ДОРОГА

— Въедливые статистики сложили вместе результаты весенней части прошлого сезона и четыре тура нынешнего, как раз до вашего прихода. Звёздный «Анжи» на этом 15-матчевом отрезке оказался худшей командой лиги по всем показателям: очкам, голам, разнице забитых и пропущенных мячей. Вас это удивляет?
— Скорее нет, чем да. Почему? В 2013 году мы не увидели в действиях команды многого из того, что отличало её осенью 2012-го, когда «Анжи» показывал действительно достойную игру, игру европейского уровня. О том, что произошло, лучше скажут те, кто был в команде, которой, как мне кажется, в 2013 году не стало. А иначе как могло случиться, что потенциально очень сильная команда, собранная из звёзд, оказалась, как вы говорите, последней в таблице по итогам целых 15 матчей?!

— Это не я говорю, это факты.
— Что такое футбольная команда? Группа людей, объединённых общей идеей и единой целью, правильно? Если общая идея менее значима, чем личная, если «мы» меньше, чем «я», — каких классных футболистов ни собери, команды всё равно не будет. Таких примеров в истории футбола довольно много. Не буду детально комментировать, что было в «Анжи» раньше, но, мне кажется, команды в Махачкале в 2013-м действительно не было. Мало кто из футболистов жил интересами клуба, коллектива, партнёров. Решение Сулеймана Керимова о смене курса было связано в первую очередь именно с этим обстоятельством.

— Спортивный департамент «Анжи» дал такой комментарий по летней кадровой ситуации: «До августа клуб был ориентирован на приобретение футболистов одного порядка – высокого уровня, с высокой трансферной ценой. Ими селекционная служба „Анжи“ и занималась. Но в какой-то момент стало ясно, что нужно оценивать другой круг кандидатов, подыскивать футболистов, чья трансферная цена заметно ниже»…
— Спортивному департаменту действительно пришлось непросто, и в «Анжи» летом пришли футболисты ощутимо менее высокого класса, чем прежние лидеры. Но даже не это главное. В условиях, в которых мы оказались, трудно было собрать однородную группу игроков. Главное, ещё раз повторю, – коллектив, состоящий из людей, близких друг другу прежде всего по духу. Коллектив, который в процессе точно выстроенной работы становится командой. Мы, действуя в условиях форс-мажора, получили в августе набор игроков, который можно назвать разношёрстным. Не только в силу разной степени тренированности, мастерства – это было бы слишком просто,, но и в силу разных взглядов на футбол, на своё место в футболе.

ПРОСТЫЕ СЛОВА

— Это же вопрос коррекции, разве нет?
— Не всегда. Порой такие вещи скорректировать просто невозможно. Кто-то считал, что шёл в одну команду, но вынужден играть за другую, а это нечестно. Кто-то мечтал о том, что пройдёт время, месяц или два, и он окажется далеко от Махачкалы. Кто-то был готов умирать за «Анжи» независимо от зарплаты, статуса, места в таблице. У каждого своё, понимаете? Отдельное, разное, личное. В этом проявляется одна грань неоднородности. Это очень важно. Неоднородность проявилась и в том, что состав не выглядел сбалансированным: на одних позициях наблюдался явный перебор исполнителей, на других, наоборот, – дефицит.

— Так и просится в очередную реплику термин «дисбаланс»…
— Коррекция коррекции рознь ещё и потому, что понятие профессионализма включает в себя не только правильное личное отношение к игре и тренировке, но и профессиональные отношения друг с другом, с командой. Моя задача заключалась в том, чтобы объяснить игрокам: да, у каждого из вас своя дорога в футболе, и мы это понимаем. Но и вы должны понимать, что в первую очередь ваш профессионализм связан с игрой команды. Где бы вы ни были, как бы себя ни чувствовали, в каком бы положении ни находилась ваша команда, вы обязаны к каждой игре, к каждой тренировке подходить максимально ответственно.

Эти простые слова на самом деле и есть фундамент требований к профессиональному футболисту. Только через тренировку и игру он может расти и развиваться. А вместе с этим будет расти или падать его трансферная стоимость, изменяться условия личного контракта.

— Это работает?
— В разной степени. В зависимости от характера, силы духа и, конечно, большого количества «сбивающих» факторов. К примеру, в Турции, перед заключительным отрезком первой части чемпионата, команда играла заметно интереснее, чем в заключительных матчах. Дома на ребят давила турнирная таблица, необходимость обязательной победы, стадион гнал их вперёд, требовал прессинга, постоянной агрессии. Но, чтобы прессинговать, нужно быть, во-первых, лучше готовыми физически. Во-вторых, иметь в средней линии и в атаке группу футболистов, умеющих навязывать силовую борьбу и куда эффективнее, чем было по факту, отбирать мяч. Игра на контратаках удавалась нам заметно лучше, но как играть «вторым номером» дома, в Махачкале? Когда мы с футболистами обсуждали этот вопрос, их настрой был всегда один: прессинг.

Кроме того, в условиях насыщенной, организованной обороны игрокам атаки не хватало исполнительского мастерства. Простой анализ, сделанный по итогам первой части сезона, показывает, что девять опасных моментов из десяти создавались нами в контратаках, когда получалось убегать со своей половины небольшими группами. А футболисты, которые определяли рисунок игры «Анжи» во второй половине года, были в основном сориентированы на длительный контроль мяча. Минимум риска, минимум обострений в сложных ситуациях…

— Понятно, о ком речь: Жусилей и Ахмедов. Это недостаток?
— Это манера игры двух незаурядных футболистов, сложившаяся в результате определённых обстоятельств. Жус и Адиль – игроки действительно высокого уровня, их потенциал подразумевает творчество, фантазию, варианты. Если бы мы из позиционных атак выжимали что-то более интересное – да, можно было бы и с такой постановкой игры согласиться. Но реализация позиционных атак возможна только при наличии в команде классных форвардов – таких, как, например, Это’О, Траоре, Виллиан. В нашем случае мы просили их играть агрессивнее, играть вперёд.

ЧЁРНАЯ ЛИНИЯ

— К концу года восстановился Илья Максимов, а с ним, насколько я понимаю, и игровая модель, ориентированная как раз на динамику в атаке. Несчастный случай с незабитым важнейшим пенальти в последнем календарном матче года таит в себе психологический подтекст – такие вещи иногда ломают людей. В этой связи вопрос: требуется теперь Максимову специальная поддержка?
— Поддержка нужна всем, особенно в таких ситуациях. Максимов не исключение. Штатных пенальтистов у нас нет. Пенальтистом в «Анжи» был Это'О, но он тоже не забил «Локомотиву» в первом туре на 90-й минуте, и эта чёрная линия продолжилась в 19-м туре с «Кубанью»…

— А сам пенальти-то был тогда?
— Был.

— Сомнений никаких?
— Никаких. Я десяток раз просмотрел эпизод, его невозможно трактовать, он однозначен. Защитники «Кубани» достаточно часто пользуются такими приёмами. Например, пенальти, который команда получила в игре с «Амкаром», очень похож на наш. Причём там человек даже мячом не владел – и всё равно дали «точку».

А по Максимову вот ещё что могу добавить. У Ильи было две похожие по продолжительности лечения травмы – в Самаре и в Махачкале. Но возвращался он в совершенно разном состоянии. В «Крыльях» после восстановления Максимов выглядел подвижным и лёгким, прекрасно отыграл первые же матчи: в Питере был одним из лучших, в Краснодаре забил два мяча да и вообще провёл сильный отрезок. Когда после столь же длительной паузы он начал подключаться к основной группе «Анжи», у меня возникли сомнения в качестве подготовки: грузный, тяжёлый…

— В чём причина?
— В Самаре с Ильей занимался хорошо знакомый нам по совместной работе Агостино Тибауди, тренер по физподготовке, которого мы специально пригласили из Италии под этот случай. В «Анжи» — тренер другого уровня. Его уже нет в команде. При этом Максимов добросовестно выполнил программу реабилитации, у меня к нему в этом смысле замечаний нет.

— В «Анжи» вы практически не комментировали судейские решения, хотя в Нижнем Новгороде и Самаре делали это регулярно. Не было повода?
— На поле ошибаются все – и футболисты, и судьи. Но, когда ты видишь, что твои игроки ошибаются гораздо чаще, чем арбитры, говорить о судействе не хочется. Мы играли хуже, чем нас судили. Нам никто не мешал реализовать хотя бы один из десяти, из двадцати острых моментов, которые были созданы в последних матчах года. Какой смысл рассуждать о качестве судейства?

С «Волгой» совсем другая история. Там была целая серия открытых, наглых нападений на команду: в семи играх, где судейские ошибки повлияли на результат, наши претензии признали обоснованными. Это был самый настоящий беспредел, с ним невозможно было мириться. Ситуация привела к тому, что губернатор области обратился к президенту РФС.

МИНУС ВОСЕМЬ

— В конце года «Анжи» лишился сразу восьми игроков обоймы по травмам…
— Эпидемия травм как раз объяснима: к ней привело не только стечение обстоятельств, как часто бывает в футболе, но ещё и характер подготовленности многих игроков. Например, Демидов. Неплохой центральный защитник, мы его внимательно смотрели в испанском чемпионате, он провёл целый ряд хороших матчей, в том числе против «Реала». Но в Россию приехал растренированным, потому что месяца три у него не было команды. Сначала вообще отказывался выходить на поле, а когда вышел – против «Тромсе» в Норвегии, травмировал колено. Недостаток тренированности – один из ключевых факторов, который в нашем случае влиял на высокий уровень травматизма: когда нет подготовленности, риск сломаться возрастает. Поэтому если, например, травма Гаджибекова – несчастный случай, то травмы Демидова или Траоре – следствие их неподготовленности. У Помазана тоже была травма коленного сустава, из-за неё он играл меньше, чем мог. Кержаков сломал палец в конце сезона. Ахмедов, Мкртчян, Соломатин, Максимов, Траоре, Абдулавов – практически вся группа атаки побывала в лазарете. Ещенко очень долго восстанавливался. Мы его на игры, где синтетика, как в Перми и Тромсе, вообще не ставили. В последнем матче у него снова опухло колено…

— Летом вы не раз ссылались на лишний вес у целой группы игроков. Хорошо кушали?
— Речь в данном случае идёт о профессионализме, об ответственности. Их не хватало, мы уже об этом говорили. И говорили не только мы. В «Челси» говорили, в «Динамо», в «Спартаке». Это, конечно, не совпадение. Тем, кто остался в команде, тоже пришлось набирать форму по ходу сезона.

— Шамиль Лахиялов как-то высказался в том смысле, что набрать форму – вообще не проблема, ему недели хватало, чтобы стать лёгким...
— Наивные рассуждения. Несмотря на всё многообразие динамично развивающихся методов подготовки и взглядов на них, при постоянном совершенствовании подходов к построению тренировочного процесса – а значит, и сменой некоторых приоритетов – думать так наивно. Почему? Потому что существуют объективные, фундаментальные законы, которые свидетельствуют об обратном: без напряжённой тренировочной работы поднять подготовленность на уровень своего потенциала невозможно. Например, закон адаптации организма к нагрузкам. Это всеобщий закон, на который ни тренер, ни игрок влиять никак не могут. Это объективная реальность, не зависящая от нашего сознания. Мы всего лишь можем, глубже познавая закономерности, совершенствовать методы подготовки.

Лёгким можно стать и без тренировок: делай по утрам зарядку, питайся правильно, соблюдай режим – и станешь. Но быть лёгким и быть тренированным на максимальном уровне своих способностей – две большие разницы. Футболист пробегает во время игры порядка 12-13 километров, совершая при этом около 150-200 стартов. Находясь в постоянной борьбе, он сжигает запасы некоторых энергетических продуктов до нуля – например, гликоген в четырёхглавой мышце бедра. Задача абсолютного большинства профессионалов в том и заключается: играть на пределе своих возможностей как можно дольше. Далеко не каждому это по силам. Точнее будет сказать, что многие одаренные футболисты, к числу которых, безусловно, относится и Шамиль, не смогли реализовать свой потенциал на сто процентов. И одна из ключевых причин связана как раз с умением переносить нагрузки, с умением терпеть. Это требование современного футбола, тоже, можно сказать, возведённое в степень закона. Йохан Кройфф, один из самых выдающихся игроков современности, который в силу своей одаренности, казалось бы, мог не изнурять себя в игре, говорил, что после каждого матча минут 15 не мог подняться со скамейки…

РЕЖИМ ДИАЛОГА

— Лахиялов в том интервью сказал ещё, что вы не принимаете чужого мнения, с вами невозможно вести диалог. Неужели правда?

Мы все понимаем: так сложилось, что у Дагестана отняли билеты на концерт, которые «Анжи» давал в 2012 году. Только что был праздник, шоу, фейерверк – и вот их уже нет, потому что цирк уехал.

— Думаю, это эмоции. Но со мной действительно сложно вести диалог, если игрок или любой другой член команды ставит своё я, свои личные интересы выше общих. Это очень просто – за счёт интересов команды выстраивать личные отношения. Тренер не имеет на это никакого права. Но искать компромисс необходимо всегда, и к игроку нужно относиться по-доброму тоже всегда, поддерживая его в трудную минуту, когда игра не ладится, когда ему кажется, что весь футбольный мир против, что он уже как бы никому в профессиональном футболе не нужен. Как это было, кстати, с Шамилем, когда, вопреки мнению некоторых членов руководства клуба, я настаивал на его приглашении в «Крылья», потому что как игрок он действительно соответствовал уровню нашей команды.

Вообще же у меня есть некий перечень требований к футболистам, что-то вроде набора простых девизов. Правила жизни. Одно из них звучит так: «Игрок не исполнитель, а участник процесса». Оно подчеркивает: мнение игрока крайне важно для тренера, он должен не просто исполнять, а по возможности принимать участие в обсуждении многих вопросов подготовки и игры. Этот подход – свидетельство отношения не только к конкретным поступкам и решениям, но и к педагогическим взглядам вообще.

— В послематчевых интервью в 2013-м вы не раз отмечали: были хорошие отрезки в отдельных матчах. Подчёркиваю – отрезки. А хороший, цельный матч назовёте?
— Скорее всего, лучшие матчи «Анжи» сыграл против лидеров – «Спартака» и ЦСКА. Первые 30 минут с «Краснодаром» понравились, второй тайм с «Тоттенхэмом» на своём поле. В целом неплохо выглядели в выездных встречах с «Кубанью» и «Тереком», во всех гостевых встречах Лиги Европы. В гостях вообще играли лучше, хотя исторически «Анжи» всегда был домашней командой. В гостях, когда соперник не закрывался, и в матчах с участием Траоре, потому что центральный кадровый вопрос первой половины сезона – форвард. Если другие позиции ещё давали нам возможность маневра, то Траоре заменить было очень сложно. Траоре появлялся на поле как ясное солнышко: только в пяти матчах чемпионата и в двух Лиги Европы. Его травмы, по сути дела, лишили команду единственного нападающего: другого опытного игрока этого амплуа, пусть и ниже классом, у нас не было. Однако нет худа без добра. Например, у Сердерова до начала этого сезона игровой практики было совсем мало, буквально несколько выходов на замену. Полный матч вытянуть он не мог, очень быстро уставал. Ситуация, получается, сложилась в его пользу: ему выпал шанс, и в последней календарной игре сезона Сердеров смотрелся намного интереснее, чем прежде. То же самое касается и Гаджибекова, который за последние два года слишком много времени провёл на скамейке, а в ходе этого сезона ощутимо прибавил.

— Когда «Анжи» решил задачу в Лиге Европы, вы обратились к болельщикам с довольно жёсткой риторикой, и последний домашний матч в 2013-м прошёл в заметно более дружественной обстановке…
— Да, атмосфера на стадионе в Каспийске была несравнимо лучше, чем прежде, и команда это оценила. Мы все понимаем: так сложилось, что у Дагестана отняли билеты на концерт, которые «Анжи» давал в 2012 году. Только что был праздник, шоу, фейерверк – и вот их уже нет, потому что цирк уехал. Людям это трудно пережить, а по чужим долгам платим теперь мы. Хорошо, мы действительно в долгу: результат говорит сам за себя, и у болельщиков есть право высказывать игрокам и тренерам всё, что накипело на душе. Но потом, после игры. Я хотел донести до трибун главное: даже в низшей точке своего разочарования нельзя болеть против своих, за соперника. Какой в этом случае ты болельщик «Анжи»? Свою команду болельщик обязан поддерживать всегда, в любой ситуации. А в трудной – вдвое, втрое, впятеро сильнее, чем обычно. Вне зависимости от того, нравится ему тот или иной футболист, как он относится к главному тренеру или к генеральному директору.