.
На 88-й минуте игры, или в 19:45 по кипрскому времени, на поле стадиона «Пападопулос» выбежали два лишних человека. Они носили усы, выцветшие черные майки и спешили к тому месту центральной трибуны, где установлен памятник неведомой птице. Футболистов и судей неопознанные гости, срезающие бровку, не смутили, потому что удивляться в этот вечер было уже нечему.
Происходившее в Ларнаке иногда выглядело болезненно бредовым, однако каждый раз находился какой-то ненавязчивый, но глубокий смысл.
Вот, например, «Спартак» для Ларнаки стал красно-чёрным. Из лотка атрибутики московским фанатам на полном серьёзе кричали по-русски.
— Купи флаг. Это ваш новый цвет.
Странно? Но посмотрите на форму – в Ларнаке-то правы.
Удивляло, что на трибунах за воротами сделаны трёхметровые рвы, оберегающие поле от не самых спокойных кипрских хулиганов, но при этом в открытом баре на территории стадиона продаётся пиво в стекле.
— Мы берём его за один в магазине, а продаем за три здесь. Это бизнес, — сказал продавец, и к нему нельзя было придраться.
.
За мелкими, забавными несуразицами скрывалась главная — выбор времени начала матча. К стартовому свистку, ровно в шесть часов, солнце обжигало поле целиком, но через 45 минут укатилось за трибуну, оставив игроков в тени. Температура мгновенно рухнула на восемь градусов (с +40 до +32), и возник вопрос: зачем здесь «зажарили» футбол, если можно было просто начать матч вровень со всей Европой – в восемь вечера?
(поле в шесть вечера, перед первым таймом).
Поле в семь вечера (перед вторым таймом).
Думаете, игрокам АЕК хотелось гореть в футбольном аду? Нет. Они говорили об этом мне после матча, а президенту клуба сразу после жеребьёвки.
Не знаете, делал ли делегат УЕФА запрос об ошибке? Говорят, было что-то вроде письма со словами: «Вы действительно хотите начать игру в это время»?
Не видели, как отреагировали местные болельщики? Они предусмотрительно забили ту трибуну, что под козырьком, тогда как открытые солнцу хозяйские сектора остались пустыми.
На руководство киприотов давили со всех сторон, но оно «баранило» – только шесть! Упрямство выглядело по-колхозному понятным: жара должна была поставить восточноевропейский «Спартак» в неприятные условия.
Для передачи эффекта от этой хитрости у меня даже был готов образ – бордоволицый Денис Глушаков, безразличной походкой зомби бредущий к забившему мяч Джано и повисающий на немогучей грузинской шее.
— Не спеши, — отдышавшись, прохрипел капитан. — Давай отдохнем!..
.
Когда Джано и Глушаков двигали друг друга к центру поля, я задал себе ещё три вопроса. Какие комбинации и скорости можно увидеть в погоду, при которой непросто даже спать?! Как ускоряться по солнечной стороне поля, если до тошноты напекает даже запасным и тренерам, сидящим во рве на бровке?! Какие рассуждения о реальном уровне «Спартака» можно вести в таких условиях?!
Да никаких. Если уж у православных групп фанатов 15 минут не получалась автоматическая перекличка Сербия — Косово, то о каких комбинациях на поле могла идти речь?
(К концу тайма в этом плане все стало лучше.)
Ведь дисбаланс в линиях в начале матча, ошибки в простых эпизодах, проход Джано в стиле Месси, защитники АЕК, подкатывающиеся друг под друга, – всё это следствия одного мощного солнечного удара. И если уж серьёзно, то даже в тайме на выживание команда Аленичева могла забивать минимум три гола, а адаптированные под климат хозяева – ноль…
Кстати, на главный вопрос вечера ответ я всё-таки получил. Навели меня на него те самые усатые мужики, оказавшиеся электриками и выбежавшие на поле в тот момент, когда сначала загорелись, а потом тут же погасли мачты освещения.
— Клуб не виноват! – говорили они. – Стадион не виноват. Город свет не дал.
И тут я понял: дело-то не в УЕФА, не в «Спартаке» и не в хитрости. Руководство АЕК очень мило и непосредственно сэкономило на электричестве.
Так что и в этом случае всё по-кипрски правильно и логично: лучше уж играть в шесть, но при свете, чем в семь, но в полной темноте. Спасибо, что хоть какой-то «Спартак» посмотрели, а вот реальный его уровень разглядим уже в Москве.
.