Интервью с Валерием Кечиновым — о «Спартаке», Романцеве и умном футболе

С Кечиновым мы встретились в гимназии, где сегодня базируется его собственная академия. Спустя девять лет после ухода из «Томи» Валерий снова тренирует. Только теперь маленьких детей. После томского этапа он говорил, что тот опыт напрочь отбил желание тренировать. Однако теперь в карьере Кечинова – новый поворот.

«Я – человек дружелюбный, всегда таким был»

— Как вышло, что вы теперь занимаетесь с детишками?
— Академию Умного Футбола мне предложил открыть Геннадий Морозов. Он тоже играл в «Спартаке», но в 1980-е. Мы с ним хорошо знакомы, часто пересекались на матчах ветеранов. Идея появилась ещё в прошлом году. Но тогда у меня не было времени. Сейчас разгрёб дела и дал согласие. Уже начали работать, открыли четыре школы. Планируем ещё десять. Уже 1 апреля открываем филиалы в Химках, в школах № 26 и 29.

— Вы же не хотели тренировать, после того как поработали в «Томи»?
— Какое-то время — да. Но сейчас опять чувствую охоту работать в футболе.

— А почему так всё вышло с «Томью»? Вы с Мирославом Ромащенко проработали там в 2008 году всего два месяца.
— Знай я наперёд, что всё так закончится, я бы туда не пошёл. Но тогда это приглашение казалось вызовом. Для нас с Мирославом это был шанс заявить о себе в клубе Премьер-Лиги. Поэтому решили попробовать. Рассчитывали, что с Томском всё получится, а дальше пригласят куда-то ещё — в более серьёзный клуб. Но не вышло. Ромащенко этот опыт также многому научил. Сегодня Мирослав работает в штабе сборной России, у него всё отлично, слава богу.

— Тогдашний гендиректор «Томи» Юрий Степанов сказал, что жалеет о приглашении «необстрелянных юнцов». Это и была проблема?
— Он так сказал уже после того, как мы с Ромащенко написали заявление об уходе. Никто нас не выгонял – сами так решили. Наверное, Степанов не ожидал такого развития событий. Ну, сказал и сказал, бог ему судья. Наверное, мы с Мирославом попали не в ту команду и не в то время. У «Томи» были свои задачи и своё понимание, с которым мы не совпали. Попался бы другой клуб тогда, может, всё бы лучше получилось.

— Существовала версия, что вас могли «слить» игроки.
— Исключено. Общался спустя годы со многими ребятами, и они подтвердили, что никто нас не «сливал». Дело было не в команде. Но какая теперь разница? Десять лет прошло, я уже и не вспоминаю.

— До «Томи» вы с Ромащенко работали в дубле «Спартака».
— С Мирославом понимали друг друга с полуслова, совпадали во взглядах на футбол, да и на жизнь. Работать в тандеме с ним было приятно, но сейчас он с Черчесовым. Ничего, я тут потихоньку буду пробовать, это тоже очень важная и нужная работа.

— Помощник главного тренера – специалист, отвечающий за контакт с игроками. Верно?
— Да. Я человек коммуникабельный, дружелюбный и всегда таким был. Помощник должен создавать необходимый комфорт между тренерами и игроками. В «молодёжке» «Спартака» с ребятами было полное взаимопонимание. Ребята могли позвонить мне хоть среди ночи, чтобы обратиться за советом.

«Нам сказали: «Посмотрите на Джано – не пожалеете!»

— Работой в «Спартаке» вы гордитесь?
— Там я своими глазами видел, как ребята прогрессируют, дорастают до основы. Считаю это нашей с Мирославом заслугой. Мы многое дали ребятам в плане тактики, да и просто жизненных советов. Знаю, кому-то это помогло. Игроки сами признавались, благодарили. Посмотрите – кто-то из того поколения сегодня выступает в клубах РФПЛ. Яковлев и Прудников в «Анжи», Кудряшов и Джанаев в «Ростове». Макеев десять лет был в основе «Спартака». Дзюба стал капитаном «Зенита». Значит, не зря я работал в «Спартаке».

— Были и те, кому предрекали большое будущее, но себя не реализовали и на 50 процентов. Горбатенко, Рыжков, Динеев, Лугачев, Малоян…
— Увы. Хотя почти все ребята 1988-1989 годов рождения были очень сильными. Влад Рыжков – умный футболист, интересный, хотя и не очень фактурный. Нестандартными решениями напоминал меня молодого и играл на похожей позиции – под нападающими.

— Почему многие пропали?
— В какой-то момент перестали спрашивать с себя. А без этого в футболе расти невозможно. Успокоишься – это тут же заметят, сделают выводы и отдадут в аренду. А там уже всё иначе: партнёров как в «Спартаке» нет, проявить себя сложнее. Это приводит к деградации.

— Кому-то тяжело справиться с первыми большими деньгими.
— Так и есть. Когда молодому мальчику сыпят приличные деньги, с головой у него что-то происходит. Моё мнение – нужен потолок зарплат и бонусная система. Хочешь заработать – отдавай передачи, забивай и выигрывай. И получай свои три миллиона евро в год.

— Джано ведь тоже прошёл через вас.
— Это вообще интересная история.

— Расскажите.
— Агент Реваз Челебадзе, известный в прошлом футболист тбилисского «Динамо», привёз к нам на просмотр мальчика перед одной товарищеской игрой. Очень попросил, чтобы его посмотрели. Мы – ему: «Ну, куда мы его поставим? Составы уже готовы, план составлен. Куда мы поставим его?». «Я вас прошу, посмотрите. Не пожалеете», — говорит. Я поставил Джано на второй тайм.

— Не пожалели?
— Щуплый парень, был младше многих на поле. Но за 45 минут забил два гола и отдал результативный пас. И это без единой тренировки с нами! Сразу стало понятно – надо брать.

— Характер у него уже тогда был непростым?
— Я этого не ощущал. Джано всё выполнял отлично. Не хватало физики, это да. Но что касалось тренерских задумок – делал всё на отлично. Проблемы возникали, когда соперники выпускали сосланных из основы мужиков.

— Тяжело ему было с ними бороться?
— Да, они его на поле иногда затаптывали.

«Чемпионом «Спартак» делали «квадраты»

— Мы затронули тему зарплат в футболе. А сколько в «Спартаке» получали вы?
— 10 тысяч долларов в месяц. Плюс премиальные от 3 до 5 тысяч за победы.

— На «Бентли» копить пришлось бы долго.
— У меня был БМВ. Новый тогда стоил тысяч 30-40 долларов, хотя можно было взять и годовалый с пробегом. Позже были «Ауди», «Тойота Прадо». Чувствовал себя комфортно, хотя, конечно, огромных сумм отложить не удалось. Но жаловаться грех.

— У кого в «Спартаке» тогда был самый крутой автомобиль?
— Мне запомнилась машина Тихонова. Он взял спортивный «Митсубиси Эклипс» красного цвета. Любил намыть его до блеска. Очень бросалась в глаза машина, шикарно выглядела.

— Гонял на ней?
— Больше всех в «Спартаке» любил втопить Сашка Филимонов. Димка Аленичев тоже иногда мог себе позволить. Но не ради показухи, как сейчас некоторые делают. Это же вообще смех. Зачем тебе лететь куда-то на такой шикарной машине? Езжай спокойно, красуйся. А он на встречку вылетает…

— Вы про Кокорина?
— Увидел эту историю и сразу отложил газету в сторону. Подумал: ну, наверное, он ещё ребёнок, раз так поступает.

— Как Романцев боролся за дисциплину в «Спартаке»?
— Было такое упражнение — «максималка».

— О, о ней многие рассказывали!
— Как раз для случаев, когда кто-то валял дурака. Встаёшь с остальными в строй и начинаешь. Сперва захлёст голени или подъём бедра в одну сторону до линии, а потом бежишь на максимальной скорости обратно – так 25 минут подряд. Тяжело – кошмар! Некоторым, бывало, до тошноты плохо становилось. Каждый знал, что лучше как следует выложиться на «квадрате», чем потом на «максималке» умирать.

— В каких случаях Романцев назначал «максималку»?
— Как правило, если чувствовал, что кто-то нарушил режим.

— Как выявляли нарушителей?
— Главным показателем было, когда в «квадрате» – 4 на 4 или 5 на 5 – проигрывали полузащитники. Нужно было в два касания удерживать мяч. Игроки средней линии вообще не имели права его терять. Если кто-то делал лишнее касание – 15 отжиманий для мотивации. За счёт этого упражнения «Спартак» долгое время становился чемпионом.

— Вот так всё просто?
— Наш «квадрат» был особенным, больше такого не видел нигде. Хотя бывал на стажировках. Например, в «Сельте». Там в «квадрат» тоже играли, но шире и не настолько интенсивно. В «Спартаке» в моё время были лучшие защитники страны. Они долго думать не позволяли – накрывали, стоило только чуть промедлить. А если кого-то накрывали постоянно, его лишали места в основе. Через «квадрат» определяли, кто способен играть в «Спартаке», а кто нет.

— Романцев и сам порой играл в «квадрате».
— Он и довёл это упражнение до такого уровня, что после него люди буквально выползали.

«Перестал искать Баранова. Что человеку в душу лезть, если не хочет?»

— Какой была атмосфера на тренировках Романцева? Шутить вам дозволялось?
— Шутили и смеялись много. Но не на тренировках. Разве что иногда кто-то мог попытаться разрядить обстановку, если совсем закипали.

— Кто, например?
— Илюха Цымбаларь. Бывает, «проверит» зазевавшегося – прокинет мяч между ног — или на словах пошутит. Работать сразу проще становилось. Илюха и «напихать» мог будь здоров. Цымбаларь – очень справедливый человек был, всё говорил по делу. Ещё Горлукович бывал строгим, Пятницкий тоже. Пята вообще мог «съесть» молодого, если тот себе лишнего позволит или недоработает где-то.

— Когда вы недавно были в гостях у «Чемпионата» вместе с Романцевым, то рассказывали о знаменитом матче с «Русенборгом» в Лиге чемпионов. «Спартак» тогда горел 0:2, а в итоге забил четыре гола и победил.
— 0:2 мы «летели» к перерыву. В раздевалку зашёл Романцев. И спокойно так сказал: «Ребята, мне кажется, вам нужно самим друг с другом поговорить». И закрыл за собой дверь. Ну, мы поговорили.

— Кто солировал?
— Онопко и Юран. Призывали собраться, кому-то лично высказали. От той игры многое решалось, потому эмоции зашкаливали.

— Сам Романцев мог выйти из себя?
— Не помню, чтобы Олег Иванович раздражался настолько, чтобы кидать в кого-то бутылками, как некоторые. Романцев – сильный психолог, который одним словом цеплял так, что это сразу давало плоды.

— Ему на всех удавалось повлиять или были неисправимые?
— Отдельно рассказывать про таких не буду. Я же не Бубнов, чтобы писать: «Тот пил, этот гулял». Мы все не святые, могли себе позволить иногда выпить пива или вина. Всякое бывало, по-разному нарушали режим, но только не перед играми. К матчам всегда относились серьёзно.

— Романцев рассказал, что Баранов мог нарушить режим сам и других подбить.
— Как по мне – Вася был нормальным парнем, весёлым и общительным.

— Слышал, вы искали его. Нашли?
— Вообще никак не получается. Даже в «Одноклассниках» пытался отыскать. Но мне передали, что Васе это не нужно. Значит, человек не нуждается в общении с нами и просто живёт своей жизнью. Зачем ему в душу лезть?

— Может, на что-то обиделся?
— Не думаю. Мы отлично общались в «Спартаке» с ним и со всеми остальными. С другими ветеранами и сейчас дружим, а Баранову, видимо, комфортно без этого.

«Врач спросил: как ты вообще ходишь?»

— Что ещё любопытного вспоминается из ваших спартаковских времён? Из того, что было за пределами болельщицких глаз?
— Когда в команде что-то шло не так, Олег Иванович устраивал выезды на природу. Неподалёку от Тарасовки отличные места. Брали мяса и ехали жарить шашлык на водохранилище. Общались, отдыхали на свежем воздухе.

— Помогало?
— Ещё как. Например, летом 1997 года у нас был спад – проиграли два матча подряд, а впереди ждала встреча с «Ротором», главным соперником. Волгоградцы были тогда в полном порядке. Романцев вовремя нас на природу вывез. Пообщались, высказали друг другу всё, что хотели, и «Ротор» через несколько дней обыграли 3:2.

— В 1998 году вы могли уехать в «Байер». Почему не получилось?
— Конкретное предложение поступило в «Спартак» после победы над «Аяксом». Впереди нас ждал полуфинал Кубка УЕФА с «Интером», потому переговоры приостановились на время. Об этом попросил Романцев. А в полуфинале я окончательно дорвал свои «кресты». Потом было обследование, как раз в Леверкузене, там и прооперировали. Врач удивлялся: «Как ты ходишь вообще?» А я не просто ходил, я играл пару лет с надорванными связками. На этом интерес «Байера» утих.

— Обидно, могли бы там и колено вылечить.
— Мог, конечно. Медицина в Германии тогда была на порядок выше нашей. Потому туда и ездили лечиться и обследоваться. Но я и так до поры до времени мог играть. Колено не беспокоило сильно, даже когда травма уже была. Только опухало, когда в игре били по нему.

— Жалеете, что не ушли тогда?
— Есть сожаление. Я хотел попробовать себя в Европе. Знаю, что мог бы заиграть там, всем для этого обладал. Но не судьба, видимо. Олег Иванович дал понять, что я нужен. Так что решение оставить меня в «Спартаке» было совместным. Агента у меня не было, поэтому такие вопросы решали с тренерами и руководством.

«Название для академии предложил Романцев»

— Чем занимались в последнее время? До того, как решили тренировать детей?
— Бизнесом. Он связан с недвижимостью. Из-за кризиса переживает не лучшие времена, но по-прежнему функционирует. Сегодня уделяю нефутбольным делам пару часов по утрам. А вечером – тренирую детей.

— Полное название вашей школы – Академия Умного Футбола. Кто его придумал?
— Романцев. Он как-то сказал: «Валера Кечинов может научить умному футболу». Нам эти слова понравились, решили взять их за основу нашей философии, а заодно использовать как название.

— Какие у вас планы?
— Мы видим — интерес есть, ребята приходят, записываются. Решили, что надо открывать школы в каждом районе Москвы, чтобы родители отдавали детей в секцию в шаговой доступности. Не все могут отвозить ребёнка в академии «Спартака» или «Локомотива».

— Идея – создавать секции на базе обычных школ?
— Верно. Группы набираем: младшую – с 4 до 7 лет, среднюю – с 7 до 10 и старшая группа – с 10 до 14 лет.

— С 4 лет — не рано ли?
— В самый раз. У нас в академии мальчик в 4 с половиной года такие вещи творит с мячом – никогда не видел подобного. Если будет и дальше идти по этому пути, из него может получиться серьёзный футболист. Притом что он пока сам размером с футбольный мяч.

— Идея в том, чтобы подготовить ребёнка к футбольной академии?
— В идеале – да. Но не все дети обладают достаточным талантом, чтобы потянуть требования крупных академий. Однако польза от таких занятий есть в любом случае – ребёнок с детства крепнет физически. А теперь наша академия подписала меморандум с португальским клубом «Лейрия». Будем сотрудничать: ездить на совместные летние сборы в Португалию, стажироваться и изучать португальские методики тренировок.

— Но сейчас в основе занятий наши методики?
— Да. У нас отличная тренерская школа. Моим наставником в футбольной карьере был Романцев, а Гену Морозова тренировал Бесков. Это лучшие умы в истории отечественного футбола. Их наработки мы и берём за основу в нашей академии.

— Со «Спартаком» договориться о сотрудничестве пытались?
— Да, но общего интереса пока не нашли. Ветераны поддерживают, но с руководством удобную форму сотрудничества пока не придумали.

— Глобальная цель — воспитать ребят, умеющих играть в прежний спартаковский футбол?
— Самое главное, чтобы дети с удовольствием играли в футбол, а не мучились на поле. Пусть думают и импровизируют, рискуют, а не в «бей-беги» играют. В частности об этом будем говорить 8 апреля на встрече ветеранов «Спартака» в школе №1935, в Жулебино. Ожидается присутствие Олега Романцева, так что всех приглашаем.

— Если бы Академия Умного Футбола существовала раньше, сегодня в основе «Спартака» было бы больше воспитанников?
— Думаю, на пару человек точно. Такие ребята могли бы прийти в академию «Спартака» уже отлично подготовленными. Это помогло бы в футбольном пути.

— Нужно ли это «Спартаку», когда клуб и так идёт первым?
— Задача тренера – в первую очередь результат. Раз команда на первом месте – значит Каррера всё делает правильно. Дай бог, чтобы «Спартак» и дальше выигрывал и стал наконец чемпионом. Но мне было бы приятно видеть больше воспитанников в составе.

«С маленькими нужно работать над техникой»

— Вас с детства тренировал отец. Идея учить детей с четырёх лет берёт начало с этого опыта?
— Да, отец привил футбольные азы, когда я ещё ходил в садик. По выходным с папой шли на стадион, там отрабатывали удары, обводку. Ещё отец отлично мотивировал, если я дурака валял. Потом уже была секция.

— Чувствовали преимущество перед сверстниками, когда поступили туда?
— Конечно. Свою роль сыграл и природный талант, но то, чему научил отец, помогло не бояться проявлять лучшие качества уже в академии. Плюс технически я был хорошо оснащён, лучше большинства ребят. Позже многому научил меня первый тренер, которого, к сожалению, не стало в том году.

— Если в двух словах — как научить ребёнка умному футболу?
— С маленькими нужно работать над техникой. Как можно больше уделять внимание мелочам: как во время удара должна стоять бьющая нога, как опорная. И всё показывать на собственном примере. Сегодня тренеры заставляют детей меньше думать и играть проще: «Выбивай, отдавай, беги вперёд». Но отдать ближнему – это ещё не мастерство.

— В чём основная сложность тренировок с детьми?
— По характеру и дисциплине все разные. Всё идёт от семьи. Например, есть у нас один парень, ему 12 лет. Технически он всё делает просто идеально, не подкопаешься. Но по природе настолько скромный, что это мешает ему проявлять лучшие качества в игре. Говорю ему: «Расслабься, ты всё умеешь», — но пока не получается достучаться. Но ничего, впереди у нас ещё много времени, исправим. Важно и самим их не перехваливать. Дети принимают это слишком близко сердцу и могут задрать нос.

— Заметил, вы много общаетесь с родителями после занятий.
— Рассказываю, как себя ребёнок сегодня проявил, но не более того. Воспитывать детей должны дома, а мы даём футбольную базу.

— Сегодняшняя работа вас явно увлекает. А в большой футбол вернуться не думали?
— Будут предложения – подумаю. Желание есть, я ведь всю жизнь отдал футболу. Для любого профессионала важно продолжать трудиться в любимой сфере на самом высоком уровне. Но я рад, что и сейчас занимаюсь полезным делом.