Прэтт: вот теперь-то я в России и играю в хоккей

В общем, встречайте — Нолан Прэтт. Родился в городе Форт-МакМёррей. Это в Канаде. Провёл более 600 матчей в НХЛ. Дважды обладатель Кубка Стэнли.

Именно с этого и начал свой обстоятельный разговор с кадровым энхаэловцем, оказавшемся на самом Дальнем Востоке. Впрочем, для самого Прэтта Хабаровск скорее Дальний Запад. До которого защитник добирался больше суток и через полмира, чтобы прилететь и сразу выйти на лёд. Но — обо всём по порядку — с замечательным собеседником, коим оказался этот улыбчивый, влюблённый в хоккей человек — Нолан Прэтт.

— Знаете, в Хабаровске прежде никогда не играли люди с таким послужным списком в НХЛ. Сказать честно, не верилось...
— На самом деле мы с агентом вели переговоры и с другими вашими клубами. Но в этих командах не было игроков из Северной Америки, и для меня это было важно при принятии решения. В то же время, я ждал, сколько мог, варианта подписать контракт в НХЛ. Предложения, которые были, меня не устраивали. А КХЛ сегодня – вторая по силе после НХЛ. Поэтому я приехал сюда. «Амур» предложил хорошие условия, я знаю некоторых ребят из этой команды, и они сказали, что Хабаровск — отличный город. Я вижу, что они меня не обманули (улыбается).

— Так вы разочарованы, что не получили хорошего контракта в НХЛ?
— Немного. Я знаю, что сыграл в НХЛ 11 сезонов, побеждал в Кубке Стэнли. Практически все мои мечты, связанные с НХЛ, уже сбылись. По натуре я лёгок на подъём, во время локаута играл в Германии. В общем, единственный минус – моя семья не смогла приехать в Хабаровск. Но я по-прежнему получаю удовольствие от хоккея, открыт для новых впечатлений и готов играть где угодно.

— Говорят, Александр Могильный принял участие в вашем приезде в Россию...
— Так и есть. Лично мы не знакомы. Я, конечно, знаю, что это был за игрок, что он значит для хоккея, для России, для Хабаровска. Алекс дружит с моим агентом. Так что, думаю, они там обо всём договорились (улыбается).

— Ваш путь из Америки в Россию – он ведь был долгим?
— О-о, да. Дома в Тампе я ждал паспорта с визой. Обещали в понедельник, но понедельник, вторник, утро среды – всё нет. А в среду днём я уже летел. В девять утра наконец-то получил паспорт, быстренько собрался, в аэропорт — и полетел в Нью-Йорк. Потом – девять часов, и Москва. Там – из Шереметьева в Домодедово. Два часа до рейса в Хабаровск. И – ещё восемь часов.

— Это получается...
— В половине девятого утра мы приземлились. В общем, между моим домом в Тампе и прибытием сюда около тридцати часов! Сколько [часовых] поясов? Мне кажется, все, какие есть (смеётся). А уже вечером сыграл за «Амур». Определённо, такого в моей карьере ещё не было.

— Разве не было сомнений в целесообразности, так сказать, играть вечером столь… насыщенного дня?
-(смеётся) Часть меня думала, что это не самая лучшая идея. Особенно ноги. Но если бы я действительно чувствовал, что не смогу, я бы так и сказал.

— Это не проблема, если судья одинаково относится к обеим командам, если выдерживает линию. И большая проблема, когда одного за это удаляют, а другого тут же — нет. Я думаю, что правил не нарушал – ни в первый раз, ни во второй. Но если здесь за это удаляют — без проблем, я постараюсь так не делать. Я не хочу удаляться и создавать проблемы для своей команды.

— А если бы, сыграв плохо, вы разочаровали народ?
— Да, точно. У меня были такие опасения. Я даже сказал тренеру: «Если вы хотите, чтобы я сыграл, я сделаю это, но не судите меня строго». Но когда я вышел [на площадку], услышал Гимн России — это было здорово. Вот теперь-то я почувствовал: я здесь, в России, и я играю в хоккей.

— Какие ещё чувства?
— О-о-о, полные трибуны, болельщики – молодцы. Глядя на них, хочется побеждать в каждом матче. Конечно – немного другой стиль игры, большие площадки. Но хоккей есть хоккей. И я увидел именно то, что ожидал: высокий уровень мастерства, попытки обыграть защитника один на один, приличные скорости.

— А мы увидели, как вы вели себя на пятачке — Владимир Антипов из «Салавата» получил жёсткий отпор. Канадская школа хоккея?
— В юности я играл немного иначе. Набирал больше очков. Но для того, чтобы закрепиться в НХЛ, нужно понять, в чём ты силен, и развиваться в этом направлении. Да, я жёстко играю на пятачке. Это моя работа. Если кто-нибудь решит туда при мне сунуться, он трижды следующий раз подумает.

— В России такая игра служит объектом пристального внимания судей. И говорят о том, что они много свистят зря. Во втором матче у вас было два удаления, которые...
— Да-да. В первом случае не я держал клюшкой, а он — мою. Второе было за удар клюшкой, но я играл в шайбу. Да, мне известно, что здесь судят иначе, чем в Америке. Для меня это не новость. Когда я играл в Германии, арбитры трактовали правила примерно так же, как здесь сейчас.

— И что думаете?
— Это не проблема, если судья одинаково относится к обеим командам, если выдерживает линию. И большая проблема, когда одного за это удаляют, а другого тут же — нет. Я думаю, что правил не нарушал – ни в первый раз, ни во второй. Но если здесь за это удаляют — без проблем, я постараюсь так не делать. Я не хочу удаляться и создавать проблемы для своей команды.

— Кубок Стэнли с «Тампой» значит для меня больше. И празднование получилось более весёлым. Вся семья, друзья, знакомые, соседи – несколько сотен человек. Отличная вечеринка! Потом я возил Кубок в детский госпиталь. Напоследок я покормил из Кубка Стэнли своих собак и лошадей. В общем, было весело…

— В НХЛ у вас репутация защитника оборонительного плана, полного «домоседа». Но в двух играх за «Амур» вы играете и в атаке. Это уже смена стиля?
— Понимаете, там я был именно «домоседом». Этого от меня ждали, поэтому я так играл. Сказать честно, у меня и не было возможностей поиграть в атаке. Здесь я стал подключаться, чтобы помочь команде. Если мне скажут, что не стоит – я не буду. А пока играю по ситуации.

— Одним словом, если в НХЛ на игрока повесили какой-то ярлык, это отнюдь не означает, что он – только такой?
— Да, можно сказать и так. Я в своё время сконцентрировался на обороне, потому что не был продуктивен в атаке. Моей задачей было сдерживать ведущие звенья, «убивать» меньшинство. И не было возможности играть в большинстве. Поверьте мне, в НХЛ очень много парней, которые могут играть неплохо, но не получают шанса проявить свои умения. Отчасти потому, что эти вещи закреплены за другими игроками. Это – НХЛ.

— Не раз приходилось слышать об особом «духе» у канадских хоккеистов. Есть он? В чём он?
— Хм-м-м...(пауза). Мы не относимся к хоккею как к развлечению. Но я лично считаю, что если ты не получаешь удовольствия от этого, то и не стоит этим заниматься. Я люблю эту игру. Я занимаюсь хоккеем с детства. Когда почувствую, что больше не рад на льду – сразу закончу.

— А деньги?
— Деньги? Это важная штука. Но в игре должен быть и другой смысл. К слову, нет ничего лучше, чем матчи плей-офф. Поверьте на слово. Не важно, в какой лиге ты играешь, в какой команде и сколько тебе лет. Плей-офф – это лучший хоккей на свете. Поэтому я очень хочу сыграть в плей-офф за «Амур».

— Правда, что каждый – каждый! — мальчик в Канаде мечтает стать хоккеистом и играть в НХЛ?
— Когда я был маленьким, в хоккей играли все. Летом – на улицах, зимой – на коробках. Не могу сказать, что все поголовно мечтали об НХЛ, но подавляющее большинство – да. Канада — особая в плане хоккея страна: равнодушных к хоккею в Канаде просто нет. У меня получилось — я был задрафтован «Хартфордом» в 93-м, мне было 18. В 20 я поехал в тренинг-кемп, оттуда – в фарм. Потом — восемь матчей в НХЛ. А когда мы стали «Каролиной», я начал регулярно играть — два с половиной года. Потом обменяли в «Колорадо», затем в «Тампу», и прошлый сезон — в «Баффало».

— Говорят, что для североамериканских хоккеистов выиграть Кубок Стэнли — всё. А остальное – ничто.
— И это правда. Я мечтал об этом с самого детства. Но для меня золотая олимпийская медаль так же важна: представляете, что это значит – её выиграть для своей страны?!

— У вас два Кубка Стэнли. С «Колорадо» и с «Тампой». Недавно вы сказали, что второй для вас важнее, чем первый...
— Не совсем так. Когда мы выиграли с «Колорадо» — это незабываемые эмоции. Отец не мог сдержать слёз, глядя на него. Но тогда я считался седьмым защитником в составе. Зато играл с такими людьми, как Рэй Бурк, Роб Блэйк, Патрик Руа, Петер Форсберг, Джо Сакик. Это была великолепная команда, но я не чувствовал своего вклада в победу. В этом смысле Кубок Стэнли с «Тампой» значит для меня больше. И празднование получилось более весёлым. Вся семья, друзья, знакомые, соседи – несколько сотен человек. Отличная вечеринка! Потом я возил Кубок в детский госпиталь. Напоследок я покормил из Кубка Стэнли своих собак и лошадей. В общем, было весело (улыбается). Но больше всего мне запомнилось, как я вместе с родителями, братьями и парой близких друзей сидели и читали фамилии, выгравированные на нём. Более тысячи фамилий. Это был тихий и очень важный момент. Ты смотришь на него и не можешь поверить своим глазам, когда видишь на нём своё имя.

— Тогда, в 2004-м, у вас в плей-офф — 20 матчей и ноль очков...
— Зато в Кубке Стэнли против «Калгари» моей задачей было опекать Джерома Игинлу, особенно в большинстве. А [в финале конференции] против «Филадельфии» наше звено противостояло тройке Леклер – Примо — Рёник. Поверьте, для нашей команды было куда важнее, чтобы те ребята не забили, чем чтобы очки набирал Прэтт (улыбается). Когда «Тампа» выиграла Кубок Стэнли, я был лучшим в лиге по блокированным броскам в плей-офф. Вот так! Те, кто понимает хоккей, уважают работу каждого игрока.

— И здесь уже вы блокировали очень опасный бросок, в матче с «Металлургом». Когда ложитесь под шайбу – что думаете?
— Ты стараешься не дать ей дойти до ворот, вот и всё. В том эпизоде, про который вы говорите, я хотел перекрыть «низ» и надеялся, что Тайлер [Мосс] будет контролировать «верх». Конечно, очень бы не хотелось получить шайбу в лицо. А ещё лучше, если и мимо меня, и мимо ворот (смеётся).

— Говоря о канадских хоккеистах, обычно первым делом вспоминают об их умении постоять за себя и за партнёров. Количество ваших боёв в НХЛ заставляет заподозрить в вас «тафгая»...
— Вот так рождаются слухи (улыбается). Давайте не будем рождать этот, ладно? Драки случаются время от времени. За океаном чаще, так понимаю, чем здесь. Максимум за сезон я провел восемь. Но я никакой не «тафгай». Но если надо будет постоять за своих – я подерусь. Никаких проблем.