«Я родился в Барнауле 31 декабря 1924 года. Такая дата давала мне поначалу много преимуществ. Одно из них состояло в том, что пусть формально, но я всё время оставался моложе своих сверстников. Начинался новый год, ровесники мои один за одним становились на год старше меня. И должен признаться, это очень льстило моему самолюбию, особенно в те времена, когда я начал играть в хоккей, и – самый младший – был капитаном команды. Но потом эти преимущества разом исчезли».
Барнаул Борис Павлович почти не помнил. Знал, конечно же, что в этом городе родилась его мать, коренная сибирячка. Его дед и прадед – тоже барнаульские. А отец родом из Пензы пришёл в Барнаул красногвардейцем в составе 26-й дивизии, которая в декабре 1919 года освободила город от белогвардейских отрядов. В Сибири будущий тренер сборной СССР прожил шесть лет, прежде чем оказаться в Москве. Поселилась семья сначала в военном городке, за Измайловским парком, а позже переехала на Новослободскую улицу, где Кулагин прожил 30 лет. Учился в 207-й московской школе, которую закончил летом 1941 года.
А в настоящую секцию Бориса привела мать в 1936 году. «Мы сели на 27-й трамвай и отправились в Петровский парк. Я прошёл несложный отбор и стал членом спортивного общества „Юный динамовец“, где начал играть в русский хоккей. Бедная мама, – усмехался не без иронии через долгие десятилетия Кулагин, – она сама пошла на этот шаг, даже не подозревая, что та роковая поездка осенью 1936 года сделает спорт моей профессией».
В те дни, когда Кулагин стал динамовцем, в этой же секции появился ещё один паренёк, старше годом. Этот паренёк, Юра Тарасов, стал самым близким, самым закадычным другом Бориса. «Нас и поставили сразу вместе во вторую команду мальчиков: меня центральным нападающим, его – левым полусредним. И вот таким дуэтом мы дошли до молодёжной команды „Динамо“. Анатолий Тарасов, брат Юрия, был старше нас на шесть лет и выступал в то время во второй команде. Он благосклонно опекал нас, помогал, учил, но всё с такой страстью, с такой жестокой требовательностью, что замечаний его, разборов нашей игры мы всегда ждали с трепетом», – восторженно писал Кулагин.
Борис Кулагин
Осенью 1941 года Кулагин поступил в МАИ, и институт эвакуировали в Алма-Ату. «Я просился на фронт, но мне не было ещё и 17 лет, и в просьбе моей было отказано. Как и многие московские комсомольцы, я побывал под Смоленском на строительстве укреплений, вернулся домой, по ночам дежурил на крыше и научился лихо расправляться с зажигалками. А утром, немного поспав, усаживался за учебники и конспекты и, в конце концов, успешно сдав вступительные экзамены, был принят в Московский авиационный институт».
«Летом 1943 года мы закончили Серпуховское военно-техническое авиационное училище, которое базировалось тогда в Кзыл-Орде. Лучших из нашей группы, в том числе и меня, отобрали в школу первоначального обучения пилотов и перевели в чувашский город Ибреси. А зимой 1944 года я на несколько дней был командирован в Москву и случайно встретил Анатолия Тарасова».
Тарасов даже уговорил Кулагина провести одну игру в чемпионате московских военных академий. Но пребывание в столице оказалось недолгим, Кулагин возвратился в Ибреси доучиваться, но вскоре был снова откомандирован в Москву для сдачи вступительных экзаменов в Военно-воздушную академию Жуковского. «Я сдал экзамены, учился на первом курсе, играл за академию, но в основной состав ЦДКА пробиться не мог. И мне разрешили выступать за команду мастеров „Спартака“.
В начале 1945 года был организован спортивный клуб ВВС, и у Кулагина не было иного пути, как играть в футбол и хоккей с мячом за эту команду. Тренером ВВС был тогда Анатолий Тарасов, которому исполнилось тогда только 28 лет. Но вскоре Тарасова заставили уйти из команды, а вслед за ним покинули ВВС и многие игроки. И так уж совпало, что в это время в стране начинал набирать обороты новый хоккей – с шайбой.
Кулагин оказался на распутье. Дело в том, что шайба особого энтузиазма в нём поначалу не вызывала, в московских клубах места не оказалось, и осенью 1948 года он уехал в Челябинск, где целый сезон играл в высшей лиге за Дзержинец», предвестник будущего «Трактора». В 1949 году Кулагин был приглашён во вновь созданную команду МВО. А в 1951 году, выступая уже в основном составе ЦДКА, «получил очень тяжёлую травму колена, из-за чего пришлось завершить игровую карьеру.
Борис Кулагин
Особое место в биографии Кулагина занимает Оренбург, куда после окончания института он был направлен на тренерскую работу, в результате чего стал инструктором по спортивным играм при тамошнем Окружном доме офицеров.
»Однажды я судил баскетбольный матч, где играла команда Оренбургского авиационного училища. Её капитан выделялся на площадке. Он был невысокого роста, но быстр, ловок, техничен и много очков набирал бросками издалека. Правда, его азарт перехлёстывал через край, каждый судейский свисток сопровождал он возгласом недовольства и пытался оспаривать каждое моё решение. Наконец терпение моё лопнуло, и я удалил его с площадки. Потом мы часто встречались с маленьким баскетбольным капитаном…"
Но молодой человек закончил училище, уехал из Оренбурга, жизнь продолжалась, знакомство забылось. Каково же было удивление и восхищение Бориса Павловича, когда 12 апреля 1961 года с телеэкранов, газетных страниц на него взглянул… Юрий Гагарин, его тот самый оренбургский знакомец.
После Оренбурга Кулагина пригласили в Куйбышев тренировать хоккейную команду СКА, которую он в 1960 году вывел в класс «A». И тут Кулагину поступает предложение из ЦСКА. Следующие 10 лет Борис Павлович проработал вторым тренером у Тарасова. А в 1970 году неожиданно для многих Тарасов оставляет пост главного тренера ЦСКА и становится главным тренером Вооружённых сил по хоккею. А в армейский клуб на должность главного переходит Кулагин.
В сезоне-1970/1971 ЦСКА неудачно провёл начало чемпионата, разрыв между армейцами и динамовцами достигал 12 очков. Тогда практически не играл Фирсов, не так надёжны были защитники из «старой гвардии».
«В команде ЦСКА я проработал 10 лет вторым тренером, – вспоминал Кулагин. – Хоккеисты привыкли, что я отвечаю прежде всего за воспитательную работу, учебно-тренировочные занятия мне приходилось вести только с юниорами, а в команде мастеров заниматься лишь с хоккеистами, не попадающими в сборную.
Когда ушёл Тарасов, перед нами встал вопрос: копировать ли Анатолия Владимировича? Вместе с моим помощником Константином Локтевым пришли к единодушному мнению – копировать не стоит. В противном случае никто нас не понял бы».
Борис Кулагин
Но ни игры, ни результатов у ЦСКА не было, хотя в финал Кубка европейских чемпионов команда вышла и должна была встретиться со «Спартаком». Тогда обладатель этого престижного трофея определялся по сумме двух матчей. В первой игре «Спартак» оказался сильнее – 3:2. В повторной встрече спартаковцев устраивала и ничья. Интрига того матча была закручена лихо. Первый период выигрывает ЦСКА, второй – «Спартак», Счет 5:3 в пользу спартаковцев, но в третьем периоде армейцы словно избавились от шока и выиграли (8:5).
Из достоверных источников стало известно, что это заслуга Тарасова. Он появился за армейской скамейкой и стал без обиняков выговаривать всё, что думает об игроках. И это помогло – армейцы завелись, забегали и победили.
Но в чемпионате СССР дела ЦСКА оставляли желать лучшего, и в результате после 17-го тура команду вновь принял Тарасов, а Кулагин после небольшого отдыха принял «Крылья Советов». В сезоне-1971/1972 годов «Крылья Советов» выиграли бронзовые награды, что уже было расценено как немалое достижение. Хотя многие считали, что это везение, случайный успех. Но два года спустя команда опровергла мнения скептиков и добилась невероятного успеха, оформив золотой дубль.
В биографии Кулагина 1974 год занимает особое место. После победного чемпионата мира-74 из сборной убрали Всеволода Боброва, и главным тренером стал Кулагин. В главной команде страны Борис Павлович проработал три года. За это время успел выиграть серию со сборной ВХА, Олимпиаду-76, но вот на чемпионатах мира в 1976 и 1977 годах сборная СССР золотых медалей не завоевала.
После возвращения из Вены Кулагин сам понимал, что продолжить работу со сборной ему не суждено. В отечественном хоккее наступила эра Виктора Тихонова, а Кулагин отправился тренировать один из датских клубов. Заграничная командировка продлилась недолго.
«В декабре 1978 года меня на несколько дней вызвали из Дании, где я был тренером клубной команды, и сказали, что весной, как только завершится сезон, я буду отозван в Москву и приму „Спартак“, который к этому времени в турнирной таблице покатился вниз».
Борис Павлович пригласил в «Спартак» своего бывшего игрока Игоря Дмитриева, который тренировал «Ижсталь». Три года спустя Дмитриева призвали в «Крылья Советов», а в «Спартаке» вторым тренером стал Валентин Аньшин.
Борис Кулагин
«Много он со мной возился, отваживая от московской „сладкой“ жизни, – вспоминал Александр Кожевников. – Сейчас-то я понимаю, как он был прав. А тогда… Это благодаря Кулагину я в сборную попал, стал олимпийским чемпионом. Да вообще, не сбился с круга. Борис Павлович – это великий, просто великий человек».
«С ним можно было поговорить по душам обо всех своих проблемах, – ностальгировал Вячеслав Анисин. – Да, он был требователен, жесток, терпеть не мог тех, кто не работает с полной отдачей на тренировках. Трусов не переваривал».
«Справедливый был он человек, дипломат. Звали его Шеф. Я ведь поначалу и не подозревал даже, какого масштаба личностью был Борис Павлович, – говорил Владимир Юрзинов, работавший помощником Кулагина в сборной. – Только постепенно, в ходе совместной работы дошло. И как тренеру он мне помог, на многое глаза открыл».
Так отзывались о Кулагине его ученики. Он отдавал своим подопечным часть своей души, помогал, чем мог, а некоторых благословил на тяжёлую тренерскую работу. Если же перечислять игроков, которых вырастил Кулагин, то это займёт слишком много места. Получится весьма длинный список, в котором немало хоккейных звёзд.
При подготовке статьи использованы материалы книги «Хоккейные звезды Бориса Петровича Кулагина».