— Каковы были обязанности начальника хоккейной команды «Металлург» в ваше время?
— В то время Магнитка была одним из тех городов, где не было искусственного льда, и когда в 1981-м «Металлург» выиграл первенство среди производственных коллективов в Липецке, то получил право выступать во второй лиге. Однако одним из условий было наличие искусственного льда. В связи с этим пришлось заниматься искусственным льдом. Также шло формирование команды: привлечение игроков из других городов.
В то время переходы вообще были запрещены. Приходилось разными путями договариваться, привозить. Что-то отдавать, что-то делать. Плюс снабжение команды: квартиры, машины, одежда, продукты. Всё это было на моих плечах и на плечах администратора: Ивана Клюкина. Время было не такое, как сейчас, поэтому этим всем приходилось заниматься. А что же касается комплектации команды, у нас в то время она процентов на 90 состояла из магнитогорцев. Из них процентов на 50-60 «безотцовщина», как я их называл. Среди них были великолепные игроки, ребята играли. Володя Афонин, Костя Исаков, Игорь Князев играли за молодёжную сборную СССР. Эта была наша команда, но с выходом в класс «А» многое стало меняться. В первый сезон мы заняли 10-е место из 11 и после этого поняли, что надо привлекать более опытных игроков. Таким у нас был Володя Бухарин – мастер спорт из Челябинска. Через год появились Роберт Мурдускин, Виктор Андросенко. Пришлось делать бартерный обмен с «Салаватом Юлаевым»: мы туда отдали машины, нам – этих игроков. Тренером Уфы тогда был ныне покойный Азаматов.
Потом у нас появился Валерий Белоусов. Он закончил играть в Японии, я его пригласил в «Металлург», он у нас отыграл два года, после этого мы его отправили в высшую школу тренеров. То есть вот такая работа шла. У нас не было детской спортивной школы, мы входили в состав ДСО «Труд». И было отделение хоккея при детской спортивной школе гимнастики. В этой школе работали Анатолий Спивак и Юрий Моисеев. И уже в 1989 году мы открыли чисто хоккейную детскую спортивную школу. Тогда председателем областного совета профсоюзов был Владимир Колосок, я к нему поехал с письмом, на следующий год нам выделили штат. Так появилась в Магнитке хоккейная школа. Первые тренера пришли: Мищенко и Шумейко. Потом пришли Гена Разумняк, Витя Колпаков, Сережа Зинов — те, кто закончил играть.
«Магнитка» 60-х годов
А искусственный лёд… Мы же в те годы боролись с футболом. Две команды из Магнитогорска – хоккейная и футбольная входили в ДСО «Труд». Уже считались профессиональными командами. К сожалению, никто не отмечает, но именно с 1981 года «Металлург» стал профессиональной командой. В трудовых книжках было написано: инструктор по хоккею. Большой хоккей в Магнитке начался в 1981 году, когда команда стала чисто профессиональной. Однако без искусственного льда нельзя было играть. Тогда директором ММК был Радюкевич, и ему кто-то сказал, что искусственный лёд очень много стоит. Но мы привезли проект из Свердловска, который купили на свои деньги. Оказалось, что не так дорого стоит. Начали строить искусственный лёд. Сначала была чисто площадка с холодильной станцией. Холодильные машины взяли с мартена и так стали играть. Но из-за солнца лёд всё равно плавился, приходилось его закрывать. Потом уже руководство города и ММК приняли решение закрыть этот лёд. Правда, в то время в городах, в которых население меньше миллиона человек, было запрещено строить дворцы. И мы его окрестили ФОКом. И пустили будущий дворец Ромазана как ФОК. И когда в Челябинске вся эта тайна открылась, многие руководители по линии партии получили выговоры.
— Какой это был год?
— Запустили в 1987-м.
— То есть всё ещё очень строго было?
— Там очень строго было. В том числе получили очень серьёзные взыскания люди из ММК, треста «Магнитострой». В принципе, в этом дворце я знаю каждый уголок, потому что присутствовал на всех строительных оперативках, которые проводил Иван Харитонович Ромазан. И потом мы с ним оставались и обсуждали все наши вопросы. Дворец спорта появился благодаря тому, что был «Металлург». Команда играла и с каждым годом двигалась вперёд. Мы в первую лигу вышли по спортивному принципу. А там играли такие команды, как «Салават Юлаев», «Торпедо» Усть-Каменогорск, «Бинокор» Ташкент, «Ижсталь» Ижевск, «Дизелист» Пенза. Какие это были команды! Одна школа Устинки чего стоила! Я из «Металлурга» ушёл в 1990 году, и команда без меня уже вышла в элиту отечественного хоккея. Тем не менее горжусь тем, что был среди первостроителей хоккейной Магнитки наряду с Валерием Постниковым, Иваном Клюкиным. Поездки были дальние: Омск, Темиртау, Караганда, Дальнегорск. Уезжали на месяц.
— На сборы?
— На игры. Пока до этого Дальнегорска доберёшься. А рядом Барнаул… Проблем было много. В принципе, в городе все помогали. А в 1987 году мы покинули ДСО «Труд», чтобы стать самостоятельной структурой. На Сталеваров, 17, у нас был командный офис: там базировалась школа и мы. Стали хозяйственной единицей. У нас появился свой бюджет, бухгалтер. И первым директором был Юрий Сафиуллин. Назывались мы «Дворец спорта „Металлург“. Я на сто процентов уверен, что один-два человека могут сказать, почему вообще появился хоккейный клуб „Металлург“.
— И почему же?
— Потому что обслуживание дворца Ромазана изначально производило УКОУ – цех ММК. То есть слесаря, заливщики, электрики подчинялись этому УКОУ. Без этого УКОУ ни лёд не залить, ничего другого сделать было нельзя. К тому же нигде такого не было, чтобы профсоюз содержал обслуживающий персонал. И первый хоккейный клуб в СССР появился именно в Магнитогорске. Хотя московское „Динамо“ утверждает, что оно было первым клубом. Неправильно! „Динамо“ появилось через шесть месяцев, это легко можно доказать по трудовым книжкам. И вот тогда, когда было принято решение президиумом профкома ММК и нам отдали штат, тогда мы стали называться хоккейным клубом „Металлург“.
— Почему именно на этом месте решено было построить дворец?
— А потому что, знаете, место было свободное. В центре города искали место, и оно только здесь было. В Ленинском районе не было смысла строить. Например, рядом с цирком должен быть парк. Так было запланировано проектом развития города.
— Деньги в то время мало что значили?
— Ну как мало? Оклады игроков по 160 рублей. Премии по 40-50 рублей за победу. Бюджет был – выше не прыгнешь. Конечно, приходилось нарушать закон, устраивать ребят на другие работы. В прокуратуру вызывали. Если игрок приезжал из Челябинска, то здесь его оформляли на ММК, на Обувной фабрике, в других организациях.
— Личные связи играли более значимую роль, чем сейчас, когда можно всё просто решить за счёт денег?
— Как говорили: если в дверь меня не пускали, я в окошко залезал. Люди помогали. В области третьим секретарём обкома работал Владимир Федосеев, завотдела промышленности Александр Чершинцев. С помощью Федосеева у нас появился автобус „Икарус“.
— Вы были начальником команды в переломные для СССР годы. Высокопоставленные чины всё-таки шли больше навстречу или пытались тормозить?
— Сначала – да, потому что с футболом что-то шло. А потом, когда поняли, что футбол обошли, помощь была хорошая. Помогали в рамках своих сил. А если бы не помогали, у нас бы ничего не было. Совместными усилиями: партия, город, ММК, область. И в строительстве дворца в том числе. Был дворец и есть дворец. Но только сейчас его используют под выставки. Это же вообще…
«Магнитка» 70-х годов
— директор дворца Ромазана Владимир Алеко говорил, что выставки — это необходимость.
— Это боль наша. Скажем, в Челябинске пять муниципальных школ, у нас — ни одной. Идёт бюджетное финансирование, а это разные программы: областные, федеральные. Дворец Ромазана – намоленный дворец, где всё начиналось. Владимир Алеко — молодец! Он сохранил раздевалки, есть площадка. Всё есть, но нет льда. Сейчас в Челябинске, Омске, Казани развиваются академии, центры хоккея. Это пара площадок с искусственным льдом, интернат и общеобразовательная школа. Представьте такой момент: утром автобус проходит по городу и забирает 6-10-летних мальчишек. И забирает их не тренер, а воспитатель, который привозит их и контролирует: сначала школа, потом обед, затем тренировка, и — домашние уроки. После этого ребёнок возвращается домой. И это даёт результат. Суворов говорил: „Кто не хочет сегодня кормить свою армию, завтра будет кормить чужую“. Так вот, если клуб и город не могут содержать свою школу, завтра они будут кормить чужие.
— Покупать игроков?
— Конечно. В той же Уфе, откуда я родом, пять искусственных площадок. Я не говорю о самой Башкирии. Там этих площадок — море. А у нас всего две.
— Хотя для такого города, как Магнитогорск, это тоже неплохо.
— Но чтобы дальше двигаться, нужно обязательно открыть муниципальную школу во дворце им. И.Х. Ромазана. Это надо делать уже сейчас, чтобы войти в областной бюджет. Поблизости сделать интернат, гостиницу, закрыв одну из трибун. Фундаменты выдержат. Блок питания уже есть. Если мы это не сделаем, то будет плохо.
— Юниорский чемпионат мира получили в Магнитогорске на 2018 год. Можно и под него что-то сделать.
— Да, конечно. В Челябинске пять школ. „Трактор“ – муниципальная школа. И бюджет у них общий 70 миллионов. Говорят, наш город против. Да город не должен быть против. Нельзя и стыдно использовать такое спортивное сооружение под выставки. Да, нет баскетбола. Жаль, что его нет. Есть площадка, давайте будем её запускать. В Челябинске закрыли конно-спортивный центр, сделали там две площадки. В Омске „Газпром“ собирается строить. В Казани уже сделали, в Уфе. И нам надо двигаться вперёд. Тогда и появятся новые Малкины и Кулёмины.
— Если честно, не могу себе представить, чтобы появились в Магнитке новые Малкины и Кулёмины.
— Почему не можете? Главное, чтобы в Магнитке появились две хоккейные школы – муниципальная и при клубе. А хорошие игроки появятся.
— Конкуренция с футболом в те годы была по причине того, что у магнитогорского футбола был хороший стадион, народ ходил, особенно летом?
— Да. Народ ходил, особенно когда работал тренер из Москвы Козлов. Тяжело было, но всё-таки выстояли этот период.
— В чём эта конкуренция выражалась? Она была чисто спортивной?
— И спортивной, и финансовой. Деньги ведь шли из профсоюза.
— Но футболу доставалось просто больше?
— Не сказал бы, что просто больше. Нормально. Доставалось и нам. Мы были просто более мобильные.
— По себе помню, что на футбол детям было удобнее ходить, потому что было лето и потому что было тепло.
— Да. Я вам скажу другое. В то время в городе сколько было хоккейных коробок? Много! На „Малютке“ в морозы собиралось по две тысячи болельщиков.
— Как там вообще можно было столько людей собрать? На Малкина в прошлом сезоне не могли собрать полный дворец.
— Собирали. Некоторые из окон интерната смотрели, все окна были открыты во время матчей. Город болел хоккеем.
— Мобильников и Интернета в то время не было. С ними многие проблемы удалось бы быстрее решить?
— Конечно, сейчас всё намного проще. Но были городские телефоны, „садились“ на них и названивали. Сейчас работать проще. Вопрос финансирования решается. А когда деньги есть, то проблем нет. Тогда были проблемы с продуктами питания. Хоккеистов поощряли машинами, квартирами, которые невозможно было купить даже за деньги. Сейчас иди и покупай, что хочешь. Весь быт отпал. Игроки могут думать только о тренировках и играх.
— На чём ездили тогда наши лучшие игроки?
— На „девятках“. Помню, как первые четыре „девятки“ в город пригнали.
— И они достались лучшим бомбардирам?
— Получили Моисеев, Морев, Постников и я. ММК помогал, область тоже. Сейчас таких проблем нет. Извините, и заработные платы сейчас не такие. Молоденький игрок получает такие деньги, какие сталевар за всю свою жизнь никогда не заработает.
— Вы это приветствуете или относитесь к этому с негативом?
— В Канаде и США клубы сами зарабатывают. Мы к этому не готовы, в том числе из-за невысокой заработной платы у населения. Я бы немного ограничил зарплаты. Контракты слишком большие, особенно у молодых мальчишек, которые в хоккее ещё ничего не показали.
«Магнитка» 80-х годов