Воспитанник усть-каменогорского хоккея, не один год отыгравший за клуб, Георгий Петров в 2012-м покинул родные пенаты, чтобы попытать счастья за океаном. К этому у игрока было не только желание и умение, но и то, что так ценят в североамериканском хоккее – габариты и гренадерский рост. Георгий и без коньков почти два метра (198 см), а выходя на лёд – настоящий великан. Да и силовая борьба – одна из его сильных сторон. Однако, поиграв в CHL, защитник вернулся в Казахстан, а затем и в родной Усть-Каменогорск. И сегодня, по его словам, рад снова играть в «Казцинке-Торпедо».
– Давайте начнём сначала: как вы попали в хоккей?
– Отец привел во дворец спорта. Мне было тогда 7 лет. Я пошёл в первый класс и на хоккей. Сразу понравилось. Хотя тяжело было: кататься я не умел вообще, в отличие от многих ребят, того же Жени Рымарева – мы с ним одного года. Но постепенно всё начало получаться.
– Почему отец решил отдать вас именно в этот спорт, он как-то связан с хоккеем, болельщик?
– Нет, болельщиком он не был. Да и сейчас ходит только на мои игры, болеет за меня. Почему меня решил в хоккей определить? Никогда у него об этом не спрашивал. Наверное, потому, что хоккей – самый перспективный вид спорта, по крайней мере, в нашем городе. Я с детства был парень высокий, крепкий. Может, поэтому. Сегодня обязательно спрошу у него, почему? (Улыбается.)
– Вы сейчас отметили, что с детства были высоким. О баскетболе никогда не думали?
– Нет. Если честно, до сих пор я в баскетболе не силен. Плохо прыгаю, до кольца не достаю. Хотя и люблю поиграть, но играю неважно – плохо получается.
– Можете вспомнить что-то из детских успехов в хоккее?
– Наш год (1988) был один из самых сильных, и мы всегда занимали призовые места, с кем бы ни играли. Часто ездили на турниры, бывали и за границей. Это запомнилось.
– В детстве у вас был кумир, на кого вы равнялись?
– Никогда не было кумира вообще. Люблю смотреть хоккей: и НХЛ смотрю, и КХЛ, но чтобы выделить какого-то одного игрока, равняться на него – такого не было.
– Как складывалась карьера по окончании СДЮШОР?
– Мне исполнилось 18 лет 19 августа, и в этот день я подписал контракт с «Казцинком-Торпедо – 2». Это была большая радость. Пошли первые заработки – это тоже было приятно. Играл в фарме, понемногу меня подключали к играм первой команды. В сезон-2007/2008 пригласили в «Барыс». Главным тренером тогда был Могильников, ему нужны были молодые игроки. Я отыграл в предсезонном турнире и пару месяцев в чемпионате Высшей лиги. Затем в команде сменился тренер. У меня был вариант играть за столичный фарм или вернуться в Усть-Каменогорск. Я вернулся.
– И несколько сезонов играли за «Казцинк-Торпедо». В это время вы дважды призывались в национальную сборную. Это был не первый опыт выступления на международном льду?
– До национальной сборной я несколько раз выступал на чемпионатах мира среди юношей и молодёжи. Но это, конечно, был совсем другой уровень. Со взрослой сборной впервые сыграл на чемпионате мира в Литве (I дивизион, группа А). Мы взяли золото. Вышли в элиту! Это было незабываемо! Играл, конечно, мало – с Владом Колесниковым были четвёртой парой. Но всё равно выходил на поле, тоже приносил какой-то вклад. Было очень приятно золотую медаль привезти
Георгий Петров в матче с «Ижсталью»
домой. А на следующий год в Германии был чемпионат мира элитного дивизиона. Меня пригласили на сборы в Астану. Но изначально я не должен был ехать. И вот буквально за 5 часов до вылета мне сообщили, что я тоже еду в Кёльн: у одного из защитников что-то не вышло с документами. Меня и Костю Савенкова взяли как запасных. Первые три игры мы смотрели с трибуны. А потом меня заявили на матчи с Америкой, Францией и Италией. Сыграл одну игру – с США. Игра началась сразу с такого неприличного счёта – 0:4! В итоге мы проиграли – 0:10. Но и той игрой я был доволен – это был первый мой опыт в группе А. С американцами играть мне очень понравилось.
– И, судя по всему, это как-то повлияло на ваш дальнейший путь в хоккее и решение уехать за океан?
– Наверное, да. Я вообще с детства мечтал попасть в НХЛ, в Америке очень хотел играть. Думаю, мечта любого хоккеиста – попасть туда, но не у всех это получается. Я решил попробовать своими силами. Конечно, мне помог мой агент. Это было два года назад, когда тренером в «Казцинке-Торпедо» был Болякин. После Нового года я покинул клуб и уехал в CHL («Рио Гранде»). Там провел 2,5 месяца до конца сезона. Моя команда попала в плей-офф. Я отыграл 28 игр. Наигрался вволю! Здесь столько времени на льду я не проводил, а там играли в три, а то и в две пары защитников, если кто-то получал травму. И игры были через день. Очень уставал. Но мне всё равно очень понравилось. Хоккей там, конечно, другой. Там делают шоу из игры. Судьи, мне кажется, вообще не судят. Очень жёсткая, грязная игра. За драки дают всего четыре минуты, а то и две. У нас люди ходят на хоккей болеть за команду и, если команда проигрывает, болельщики расстраиваются. В Америке я этого не увидел. Там люди приходят на хоккей, как на какой-то концерт. Они получают удовольствие от шоу.
– Вы заговорили о драках. Самому приходилось участвовать?
– Когда американцы узнали, что я русский, ещё и такой большой, все хотели померяться со мной силой. Буквально в каждой команде кто-то начинал провоцировать на драку. Иногда провокации удавались.
– И каковы были успехи?
– Первую драку я, конечно, проиграл, потом выигрывал. С каждым разом прибавлял. Но начал с проигрыша. Они ведь все обучены этому. Я смотрел тренировки маленьких детей – буквально с 6-7 лет их учат, как нужно драться.
– И что главное в драке на льду?
– Схватиться за майку левой рукой. Вообще там ничего сложного, это не бокс, думать не нужно. Кто первый упал, тот и проиграл.
– Вас брали в команду на роль тафгая?
– Нет. Я про себя сразу скажу: я не тафгай, но за команду могу заступиться. Когда приехал в Америку, тренер задал мне этот вопрос: ты тафгай? Я сказал: «Нет, но если нужно, то смогу». У нас был в команде тафгай, который выполнял все задачи: дрался, когда нужно было подраться. Я же – только когда были откровенные провокации в мою сторону. Иногда не сдерживался, и были стычки.
– В игре вы любите силовую борьбу. А в жизни?
– В жизни я совсем другой: не люблю ни борьбу, ни споры. Я считаю себя очень добрым человеком во всех планах. У меня много друзей, я со всеми хорошо общаюсь.
– А если случается провокация?
– Меня окружают добрые люди. По крайней мере, до сегодняшнего дня не было таких ситуаций. Меня никто не провоцирует.
– Наверное, и здесь ваши габариты имеют значение.
– Возможно.
– Что дало вам пребывание в США и почему вернулись в Казахстан?
– Я не планировал уезжать. Хотел попасть в АХЛ, сделать шаг вперёд. Я поехал на сборы в энхаэловский лагерь в Миннесоте, где собираются игроки, в том числе и из АХЛ. Поехал вместе с Сергеем Андроновым. Он сейчас играет в «Сент-Луисе». На тот момент Сергей был драфтованный. Ему было легче. На него сразу приехали смотреть. А я недрафтованный, меня никто не знал. В том году как раз начался локаут, и нам сказали возвратиться в Россию и ждать. Сезон в России начался, а мы все сидели и
Георгий Петров принимает поздравления
ждали. Уже октябрь к концу. Я понимаю, что всё это сильно затягивается, что нужно играть в хоккей. И мой агент сказал мне ехать в Рязань. В Рязани я, конечно, был уже не в той форме, хотя и тренировался самостоятельно, но пропустил начало сезона, выпал из струи. Начал набирать постепенно форму. Но мы много проигрывали, даже вспоминать не хочу. А потом мне позвонили из ХК «Алматы», и я решил вернуться в Казахстан, доигрывал сезон там. Как я в этом сезоне попал в Америку? Мне опять позвонили. Сказали: «Приезжай, у тебя шанс – на тебя будут смотреть в АХЛ». Я приехал, и вдруг опять всё затянулось – повторение прошлого года. Я понял: нужно принимать решение. У меня было предложение от «Казцинка-Торпедо», поэтому позвонил в клуб. Мне сказали, чтобы я возвращался. К команде присоединился уже на турнире в Перми. Приехал сюда – подписал контракт.
– Сейчас нет сожалений? Ведь вы мечтали играть в Америке.
– Не сожалею ни о чём! Я сделал всё, что мог. Второй раз поехал на сборы в Миннесоту. Если бы не поехал, возможно, в будущем жалел бы об этом, думая, что всё могло сложиться иначе. Сейчас – никаких сожалений. Напротив, я очень рад, что вернулся. В «Казцинке-Торпедо» мне всё очень нравится: коллектив, нравится, как играет команда, какая у нас атмосфера на льду, на тренировках, на играх, в раздевалке. Меня всё устраивает, всё просто классно.
– Попытки уехать за океан теперь в прошлом?
– Больше ничего предпринимать не буду. Если честно, мне звонили, когда уже начался сезон: приезжай, тебя ждут в команду. Я отказался, так как подписал контракт, меня всё устраивает, я остаюсь дома.
– Болельщики были рады вновь увидеть вас в составе. Вы говорите, что любите силовую борьбу. Но здесь трибуны запомнили вас ещё и как защитника, который может здорово подключиться к атаке.
– Да, я очень люблю подключаться. Но сейчас, видите сами, все игры такие напряжённые. В принципе, понимаю, когда это можно сделать, когда нельзя. При «скользком» счёте никогда не буду этого делать, ведь каждая ошибка может стоить гола.
– В нынешнем сезоне команда взяла очень удачный старт, но в последних играх не всё так гладко. Не наметился ли спад?
– На счёт нашего старта: мы просто выполняем тренерскую установку, каждый на своём месте. Конечно, очередная победа добавляет уверенности. Выходя на следующий матч, мы уверены, что умеем это делать и отступать нельзя. Последний выезд и все наши проигрыши в нём я могу объяснить только судейством. Конечно, и мы допускали ошибки, но не этим всё определилось. Спада никакого нет. Это я говорю с уверенностью. Мы работаем так же, как работали, тренируемся, выкладываемся. И в планах только одно – радовать болельщиков.
– Расскажите немного о себе. Что радует больше всего в возвращении домой?
– Моей дочке недавно исполнилось два года. И эти два года я очень редко был с ней и моей женой. Постоянно в разъездах. В принципе, и не видел, как дочка растет. Поэтому сейчас стараюсь все наверстать. Все свободное время посвящаю только семье.
– Немного о вас. Часы у вас на руке…
– «Casio». Простые, водонепроницаемые. Часы я, в принципе, не люблю носить, но эти – удобные, совсем не мешают. Я в них и купаюсь, и даже сплю, только на льду не катаюсь.
– У вас костяшки на руке набиты.
– Нет. Это, наверно, краги натерли, я только после тренировки вышел. Боксом я не увлекаюсь, грушу не бил, тем более не дрался.
– Телефон…
– Айфон, простой, четвертый.
– Браслет…
– Просто аксессуар. Не люблю серебро, золото на руках. Это – браслет «Power Balance».
– Верите в его силу?
– Нет. Два года назад у нас, в «Казцинк-Торпедо», играл Максим Широков, он, вроде, был лицом этой компании. Тогда вся команда такие купила. Вот до сих пор носим.
– Рукав можете поднять?
– Вся рука зататуирована – от плеча до кисти. Больше у меня нет татуировок. Наверное, пока. Я не знаю, буду делать новые или нет. Не могу сказать, что это красит человека, и не даю никому совета, как поступать в этом отношении. Думаю, это личное. Каждый человек по-своему относится к татуировкам. Кому-то нравится, кому-то – нет. У моего отца, к примеру, нет татуировок. И я знаю, он был против, когда я что-то делал. Первую татуировку я сделал, будучи уже взрослым, в 18 лет. У меня нет ни одной татуировки, которая бы ничего не обозначала: просто рисунок или просто красивый иероглиф. Все что-то обозначают: рождение дочери, семья. Все татуировки что-то несут, я в это верю.
Георгий Петров