Ретт Кингстон – не первый и не последний человек с нелёгкой судьбой. И среди хоккеистов таких немало. Болезни, сложные жизненные ситуации, истории преодоления или, наоборот, трагической гибели. Но эта история не такая. В ней не будет отчаяния, депрессий и слёз.
Ретт выглядит точно так же, как его товарищи по команде «Бронкоз» из университета Западного Мичигана, но только пока он находится на льду. Свою тайну он прячет за амуницией, а точнее, в краге.
Неизвестный диагноз и восемь операций
Кингстон родился в небольшом городке недалеко от Калгари и был здоровым мальчиком, если не считать того, что на правой руке у него не хватало двух пальцев. Ни в 1997 году, ни после врачи так и не выяснили, почему так получилось.
В детстве мальчик перенёс восемь операций – врачи пытались вылепить максимально функциональную руку из пальцев, на которых ещё и не хватало суставов, и приспособили один из них под большой, чтобы можно было хватать и держать предметы, как обычные люди. Получилось что-то похожее на куриную лапку, но главное, что рука могла выполнять привычные функции.
Конечно, пришлось учиться писать и делать всё остальное левой рукой, но Ретту далось это довольно легко. Уникальность его истории в том, что другой жизни он просто не знал, а родители с младых ногтей внушали сыну, что он ни в чём не уступает полностью здоровым людям. «Мы даже на секунду не задумывались, что он не сможет заниматься тем, чем захочет. Живём мы в небольшом городе, зима здесь долгая и все обожают хоккей. Как только Ретт встал на коньки, ему тут же понравилось», — рассказывает мама хоккеиста Лиа в интервью MLive.
Кингстону не просто понравилось, несмотря на очевидные трудности, у него стало очень неплохо получаться. Когда ему было 13, родители отпустили его в спортивную школу-интернат, где он смог играть на более высоком уровне.
«Уверен, люди во мне сомневались, но в лицо мне об этом никогда не говорили. Наоборот, я ощущал огромную поддержку, особенно от родителей. Но наверняка многие ребята, с которыми мы вместе играли, думали: «В этом году он точно закончит с хоккеем». Но я не заканчивал», — говорит Ретт.
«Ирония в том, что люди даже не знают, что для него хоккей – это испытание»
Сейчас ему 21 год, и он – первокурсник в университете Западного Мичигана, где играет в хоккей на высшем студенческом уровне в США. «В детстве я был одним из лучших игроков в своём городе, вроде как первый парень на деревне. Первые пару лет после переезда в Саскатчеван были тяжёлыми, но к 11-12-му классу я начал понимать, что, возможно, из меня может что-то получиться. Тогда я решил взяться за дело серьёзно», — рассказывает Кингстон.
«Ирония хоккея в том, что люди даже не знают, что для него это настоящее испытание, потому что видят только его мастерство и игру», — добавляет Лиа.
Крага маскировала недостаток мальчика, скрывала его особенность, и это стало одной из причин его любви к хоккею. «Когда я ступал на лёд, то всегда чувствовал облегчение, отвлекался от насущных проблем. Думаю, я так полюбил хоккей, потому что на льду было неважно, сколько у меня пальцев. Пока я играл хорошо, меня все уважали».
Но во время послематчевых рукопожатий и за пределами арены уже было не спрятаться. «Рука правая, и при рукопожатии её невозможно не заметить. Конечно, в детстве меня дразнили, но я научился не обижаться на подколы. В детстве меня это ранило, но сложно винить других детей, они же не понимали, каково это».
Партнёры Кингстона по команде и сейчас подшучивают над ним, но по-доброму, но он уже не лезет за словом в карман. И знает, что товарищи будут за него горой в любой ситуации. Это дружба.
«Он лежал на кровати и думал, что его хоккейные дни сочтены»
В университет Западного Мичигана Кингстон попал совершенно случайно. Он отыграл четыре сезона в местных молодёжных лигах Альберты и Саскатчевана, после чего провёл два года в лиге Британской Колумбии – одной из низших молодёжных лиг страны. В последний год он и стал лучшим бомбардиром «Сэлмон Арм». На этом его время в молодёжном хоккее кончилось.
В этот момент тренер «Силвер Арм», выпускник университета Западного Мичигана и бывший директор по развитию игроков «Бронкоз», решил замолвить словечко о своём подопечном. Он позвонил тренеру студенческой команды и рассказал об уникальном и одарённом хоккеисте. Так неожиданно осуществилась мечта Кингстона выйти на следующий уровень.
«Он рассказывал, как валялся в кровати в январе, не получив спортивной стипендии, и думал, что его хоккейные дни сочтены. Прошёл год, и он забивает голы в NCAA. Как же я горжусь этим парнем! Он не только справлялся все эти годы со своей рукой, он справлялся и с игрой», — говорит отец Ретта Майк.
«8 пальцев сделали меня тем игроком и человеком, которым я стал»
Кингстон – леворукий хоккеист, но внимательный наблюдатель заметит особенности в его игре. Только ни за что не догадается, в чём дело. «Частенько я держу верхний конец клюшки левой рукой, выглядит необычно. Мы смотрели нарезку моих блоков, и всегда левая рука у меня была сверху, это позволяло мне останавливать шайбы. Да, я должен приспосабливаться, но я не знаю, как иначе. Я родился с этим, а не потерял пальцы в какой-то момент жизни. Для меня это норма», — говорит Ретт.
Когда Ретт только родился, его родители встретились с бейсболистом Джимом Эбботом, который родился без правой кисти и отыграл 10 лет в MLB на позиции питчера. «Мы спрашивали Джима о том, как увечье повлияло на его спортивную карьеру и другие стандартные вопросы, на что он ответил: «Не понимаю, о чём вы так беспокоитесь. У вашего сына на три пальца больше, чем у меня».
Кингстон был тогда совсем маленьким и, конечно, не помнит судьбоносной встречи, зато родителям слова Эббота придали сил. Они всегда вспоминали его ответ, когда сталкивались с трудностями. Его учили не жалеть себя и его жизнь и карьера доказывает, что и с восемью пальцами он способен в хоккее на большее, чем большинство людей – с десятью.
«Мне пришлось больше работать над броском и владением клюшкой, трудиться больше, чем если бы у меня было 10 пальцев. Это сделало меня тем игроком и человеком, которым я стал».
