Часть 1 — Морозов: распад СССР для меня стал трагедией
— Что современные Олимпиады приобрели, а что утратили?
— Сейчас бизнес очень плотно вошёл в спорт, появилось много побочных интересов. Иногда думалось, может, это я попросту состарился? Побывал на британской Олимпиаде: не чувствуется, что это Олимпийские игры. У нас был пример — московская Олимпиада, с которой можно сравнить. Сравниваешь всё, начиная с азов: питания, размещения. Вещи несравнимые и несопоставимые. В Москве жили во дворце, кровати придумывали двухметровые, питание было свежее, а не полуфабрикаты какие-то.
У нас в прежние годы была чётко отработанная схема: начинается олимпийский цикл, идёт формирование команды, затем формирование системы подготовки. Первый год – апробация этой системы, второй год – её усовершенствование, третий год – выход на ту методику, с которой ты будешь работать. Ну а четвёртый год остаётся идти по проторенному пути, который ты создал.
— А что-то позитивное появилось в современных Олимпиадах?
— Результаты выросли. У нас в прежние годы была чётко отработанная схема: начинается олимпийский цикл, идёт формирование команды, затем формирование системы подготовки. Первый год – апробация этой системы, второй год – её усовершенствование, третий год – выход на ту методику, с которой будешь работать. Ну а четвёртый год остаётся идти по проторенному пути, который ты создал. А сейчас какая система? Всё отдали на откуп профессионалам. Профессионал – значит сильнейший и самостоятельный. И правильно. Но ведь профессионалами тоже заниматься надо. Был Саша Порсев, он рос, в этом году он перестал ехать. Спрашивается, почему? Никто не разбирается, никому это не нужно. Конечно, мы многое утратили: отсутствие научных бригад, конструирование системы подготовки на четырёхлетие. Создали команду и всё. Никто же не спрашивает, почему не едут русские!?
— Что значат результаты прошедших Игр в Лондоне для российского велоспорта?
— Это весьма показательная Олимпиада, причём со знаком «минус». Кроме Ольги Забелинской и поговорить не о ком. Федерация и все мы стремились что-то сделать, и всем очень хотелось, чтобы медаль у нас была. Я очень переживал и очень хотел. Перед Макаровым неудобно за такие результаты. Нужно прежде всего определиться: для чего создавалась команда? Нужно, чтобы действия людей соответствовали названию «глобальный проект развития велоспорта в России». Этот проект начинается с нас, какую мы вырастим молодёжь, настолько поступательное движение она и обеспечит. Если вырастим и отберём «гнилых», таким будет и результат.
— Почему страна утратила свой престиж в мире спорта?
— Потому что нас стало мало.
Я всегда считал, и никто меня не переубедит в этом, что нужны свои специалисты, нужно своих растить и обучать, а не приглашать Адвокатов и Хиддинков. Сэр Альф Рамсей в 1966 году взял и закрыл национальную сборную на восемь месяцев. Это английский футбол, такого у них никогда не было. Все были объединены одной целью – хотели победить у себя на дома, в Англии. И они победили.
— Причина в том, что нет спортивных школ, нет молодёжи и выбирать не из кого?
— Конечно. А что касается спорта высших достижений, то нужно спортсмена нацеливать, делать какие-то предложения, как готовиться, проводить какие-нибудь контрольные тренировки, работать совместно с менеджерами для того, чтобы знать, как вывести гонщика на тот или иной уровень. Готовить «противовес», не в том смысле, что противника, а спортсмена, который в случае срыва мог бы поддержать. А об этом никто не думает. Я всегда считал, и никто меня не переубедит в этом, что нужны свои специалисты, нужно своих растить и обучать, а не приглашать Адвокатов и Хиддинков. Сэр Альф Рамсей в 1966 году взял и закрыл национальную сборную на восемь месяцев. Это английский футбол, такого у них никогда не было. Все были объединены одной целью – хотели победить у себя на дома, в Англии. И они победили. Этого у нас нет. Конечно, Меньшов пока ещё не достиг всего, чего хотел в своей карьере, но возложи сейчас заботу о российском спорте на его плечи, он наверняка нашёл бы массу ходов и выходов, чтобы справиться с задачей. Ну и, конечно, цены нет тому, что уже сделал Игорь Макаров.
— Ваша команда — «Итера-Катюша» — показывает хорошие результаты, вы так не считаете? В мировом рейтинге UCI среди континентальных команд она на данный момент занимает третье место.
— И в моей команде не всё так хорошо. Мне хочется, чтобы они ехали по-другому. Они растут, но при этом и стареют быстро. Всегда ответ дают чемпионаты мира и Европы. Хотя Европу я не люблю, потому что этот чемпионат предназначен для других людей, которые готовятся специально к чемпионату мира. Чисто психологические моменты. Вот сейчас, например, в Антоне Воробьёве чувствуется азарт, настрой. Это всё связано с травмой. У него было меньше стартов. Он тяжёлый, хотя трасса на чемпионате мира будет силового плана, много поворотов, опасная, если будет дождь. Антон в дождь идёт хорошо, не боится. Всё равно такие гонки не дают реализоваться в полной мере – слишком много риска. Да и народ изменился. Если раньше спортсмену удавалось надеть майку с гербом, он оказывался на седьмом небе. А сейчас надевает и не чувствует ничего. Всё играет свою роль: и уровень жизни, и место, где ты вырос. Семья – это родина. Я вот имел возможность поменять советский паспорт на итальянский, но не смог. А сейчас предложи любому из моих, половина команды согласится. Хотя нам сейчас есть кем гордиться. Лично я горжусь Путиным и Макаровым.
— У вас сейчас есть удовлетворение от проделанной работы?
— Есть, но всегда чего-то не хватает. То там что-то не доделал, там ошибся. Нет оснований возноситься на самый верх. Хотелось бы, чтобы всё было по-иному, много упущенных побед, и это оставляет зазубрины. Но когда смотришь, как из «гадкого утёнка» вырастает «лебедь», причём на твоих глазах, это не просто радует. Я люблю своих ребят, смотрю на остальных и думаю, что у нас самые замечательные ребята. Вот сейчас себе места не нахожу, думаю, куда одного устроить, куда другого.
— Как считаете, в сентябре сбудется ваша мечта о победе на чемпионате мира?
— Я считаю, что достойно проехать эту гонку в этом году нам по силам, а это поможет заложить оптимизм и базу для следующих гонок. Командная гонка возвращается в наш спорт. Мне хочется, чтобы парни почувствовали свою способность, свои возможности на высочайшем уровне. Ребята должны понимать, что чемпионат мира – это смотр лучших, и просто попасть на этот смотр – большое достижение, возможность быть замеченным. Что может быть для спортсмена выше, чем чемпионат мира и Олимпийские игры? Тем более что в профи чемпионат мира больше ценится. Вообще, когда в Олимпийские игры вошли профи, они всё раскоординировали: стало больше интересов и меньше возможности для маленьких. Но всё равно велоспорт каким-то чудом ещё живёт. Надо вкладывать в велоспорт, это обоснованные траты, иначе ни о каких достижениях даже говорить не придётся.