К спортивной составляющей Олимпиады-1996 никаких претензий быть не могло: соревнования были крайне интересными, соперничество – напряжённым, да и результаты сами говорили за себя. Но сегодня, в продолжении рассказа об Играх в Атланте, рубрика «В Мемориз» рассказывает не об этом.
«Если бы не смерть Андропова…»
Атланту мы ждали вдвойне ещё и потому, что там многое должно было произойти впервые. Прежде всего это было первое летнее олимпийское соревнование россиян, не считая дореволюционной команды на Играх в Лондоне 1908 года, где соревновались пятеро наших соотечественников и трое вернулись с медалями — Николай Панин-Коломенкин выиграл соревнования фигуристов, а борцы классического стиля Николай Орлов и Александр Петров стали серебряными призёрами.
Впервые самостоятельными сборными были представлены и представители бывших республик. Впервые к Играм были допущены велосипедисты-профессионалы, ради этого даже был перенесён старт традиционной «Тур де Франс». В Атланте дебютировали такие виды, как пляжный волейбол, маунтинбайк и женский футбол, которые органично вошли в олимпийскую программу, и с тех пор вопрос об участии представителей этих дисциплин в Играх вообще не стоит — они стали их неотъемлемой частью.
Ещё в самый канун Игр в Атланте отмечали несколько памятных дат, совсем не круглых, но очень значительных. 16 июля исполнилось 16 лет с момента, как на сессии МОК в Москве в 1980-м главой Международного олимпийского комитета был избран Хуан Антонио Самаранч, в то время чрезвычайный и полномочный посол Испании в СССР. Об этом в ходе очередной сессии этой организации именно 16 июля 1996 года, обращаясь в том числе и к Самаранчу, напомнил член МОК для Израиля Алекс Гилади: «16 лет назад в МОК не было ни одной женщины — сегодня их семь. 16 лет назад на банковских счетах МОК не было и цента — сегодня в кассе нашей организации 12 млн долларов, и это не предел. 16 лет назад будущее МОК вырисовывалось весьма призрачно — сегодня оно видится безоблачным как минимум до 2012 года. И всё это исключительно благодаря вам, господин президент». За два дня до церемонии открытия Олимпиады-96 Самаранчу исполнилось 76 лет.
Иван Антонович, как любовно называли Самаранча между собой российские коллеги, всегда шёл на общение с журналистами. Не отказал он и на сей раз. Не стану цитировать все ответы президента МОК, приведу лишь те, которые имели к нам прямое отношение.
— На будущее вы смотрите оптимистично. Однако в прошлом, точнее в начале 80-х годов, ситуация выглядела иначе. Что было самым печальным в те годы, самым болезненным для вас?
— Вне всякого сомнения — бойкот московской Олимпиады, когда туда не приехали атлеты стран, наиболее мощных в спортивном отношении. Они тогда даже собирались провести некие параллельные игры. В 1984 году Советский Союз ответил на это неучастием в Олимпиаде в Лос-Анджелесе. Уверен в одном: если бы не смерть Андропова во время зимних Олимпийских игр в Сараево, с ним можно было бы договориться, он был готов вести дискуссию на эту тему. А со сменившем его Черненко о поездке в Лос-Анджелес было говорить бесполезно. Он всё перепоручил министру иностранных дел Громыко, который ненавидел США. Однако тогда впервые произошёл раскол в восточноевропейском блоке: Румыния направила в Лос-Анджелес своих спортсменов, выступали там и китайские олимпийцы. И тогда, и потом меня немало упрекали за то, что я наградил Олимпийским орденом румынского руководителя Чаушеску. Но я не мог поступить иначе — он сделал очень смелый шаг.
Отвечая на вопрос, какими видятся президенту МОК Игры в Атланте и что он может сказать об уровне их организации, Самаранч ушёл от прямого ответа: «Вижу их собранными и, как это получше сказать, спортивными, соревновательными. Когда на первое место выходит результат. Потому что почти все некогда коммунистические государства смогли сохранить свою структуру подготовки элитных спортсменов, несмотря на большие временные трудности…
Если бы не смерть Андропова во время зимних Олимпийских игр в Сараево, с ним можно было бы договориться о поездке СССР на Игры-84.
От чего вообще зависит успех тех или иных Олимпийских игр? От условий для атлетов и от амбиций и энтузиазма зрителей. Плюс высокое качество работы средств массовой информации. Если брать три эти аспекта в комплексе, то американцев уже до начала Игр можно поздравить с успехом. Конечно, всякое может произойти, возможны накладки. Но в целом к соревнованиям всё готово, и никаких претензий к организаторам с нашей стороны нет».
Что и говорить, поторопился мудрый президент МОК или просто-напросто хотел дипломатично успокоить всех нас. Потому что уже первые дни продемонстрировали: со спортивной составляющей Самаранч не ошибся — результаты оказались и впрямь высочайшими.
«Будь проклят день, когда я сел за баранку этого пылесоса»
А вот три прочих аспекта успеха не соответствовали элементарным требованиям. Условия для проживания спортсменов оказались по-студенчески спартанскими — общежития, одним словом. В комнатах, рассчитанных на одного человека, жили по двое, а то и по трое атлетов. Питание в большей степени типично американское — в основном фастфуд. Места для тренировок, как правило, находились далеко от олимпийской деревни. Не говоря уже о транспорте, проблемы с которым начались с первых же часов.
Как правило, за рулём находились не профессиональные водители, а большей частью волонтёры, причём не местные, совершенно не ориентировавшиеся в огромном мегаполисе. Мало того что автобусы не придерживались никакого расписания, хотя оно и существовало, та же Лена Вайцеховская рассказала, что, возвращаясь из плавательного бассейна в ГПЦ, случайно обнаружила, что автобус прессы едет совсем в другую сторону. Оказалось, что водитель решил подбросить домой свою знакомую.
Или вот ещё пример. Один из шоферов, работавших на автобусном маршруте к озеру Ланьер, где проходили соревнования гребцов, выехав на автостраду, резко затормозил, выругался, сказал, что больше за руль не сядет, вышел — и был таков. Что оставалось делать несчастным коллегам, опаздывавшим на соревнования? Ждать, когда организаторы пришлют нового водителя. И подобных примеров были десятки на день…
А уж ошибки информационной системы — прямо сплошные сюжеты для анекдотов. Так, оказалось, что бой на ринге продолжается не три, а четыре раунда, что рост одного из боксёров, представлявших Уганду, был всего… 57 сантиметров, а его противник из другой африканской страны — Танзании наверняка был бы интересен для Книги рекордов Гиннесса — 6 метров 35 сантиметров. Но что ещё хуже, компьютер перевирал итоговый результат. И такое случалось не раз.
Фото: Reuters
«Произошёл взрыв. Есть убитые и раненые»
На Играх не замечаешь дней недели — среда ли там или пятница — значения не имеет. Но ночь с субботы на воскресенье 28 июля 1996 года многие запомнили надолго, а некоторые — навсегда. В календарный выходной в нашем отдалённом отеле неподалёку от аэропорта, кстати, той самой гавани, что на пути из рая в ад, пробудились необычно рано. Чаще всего это происходило ближе к полудню. Просто из-за разницы по времени с Москвой чаще всего заканчивали работу в офисе ГПЦ часам к 4-5 утра и на такси — другого транспорта для нас, как вы уже поняли, не существовало — добирались до заветной подушки. Телевизор в гостиничном номере почти не включали: потребности не было, да и времени в обрез.
А тут приехали накануне необычно рано — газеты в те годы по воскресеньям и понедельникам не выходили, смысла засиживаться до утра в пресс-центре не было. И, как оказалось, многое пропустили. Первая же теленовость огорошила: в Олимпийском парке 100-летия, том самом, что граничит с пресс-центром и который я ежедневно пересекал туда-обратно, направляясь на соревнования в фехтовальный зал или на волейбольную арену, произошёл взрыв. Есть убитые и раненые.
Тут уж было не до зарядки и завтрака. Но попасть на рабочее место не удалось — пресс-центр был оцеплен, внутрь до поры никого не пускали: там каждый сантиметр тщательно обшаривали агенты ФБР и обнюхивали специально обученные собаки. А вокруг парка 100-летия стояли сплошные полицейские кордоны.
Частично из утренних газет, частично от очевидцев (место взрыва легко просматривалось из окон ресторана ГПЦ) выяснили кое-какие подробности. Оказалось, что взрыв произошёл во время концерта, на котором присутствовало по разным данным до 50 тыс. зрителей. Пакет с самодельной бомбой, начинённой гвоздями и шурупами, находился у подножья четырёхэтажной конструкции, на которой были укреплены софиты и динамики. Погибшими числились двое, ранеными 111 человек.
От осколка погибла лишь 44-летняя американка Элис Хоуторн, приехавшая на Игры посмотреть соревнования гимнасток. А 40-летний турецкий телеоператор Мели Узуньол умер от сердечного приступа, который случился в момент взрыва.
В начале второго ночи сотрудник службы безопасности обнаружил у основания осветительной башни подозрительную сумку. Он моментально вызвал специалистов, которые и определили, что внутри находится взрывное устройство. Полицейские начали отодвигать толпу от опасного предмета, и в этот момент и прогремел взрыв.
Писали ещё, что за некоторое время до инцидента по всем известному в США «телефону доверия» 911 раздался звонок и мужской голос сообщил, что через полчаса в парке раздастся взрыв. Рвануло чуть раньше — через 18 минут.
Четыре пожизненных без права на досрочное освобождение
Другие подробности стали известны после пресс-конференции в Главном пресс-центре ответственного сотрудника ФБР Дэвида Таббса. Мне не довелось присутствовать на этой встрече — выполнял другое редакционное задание, ведь спортивная программа Игр не прекращалась. Ничего интересного полицейский чин не сказал. Впрочем, судите сами: «Собираем факты, опрашиваем свидетелей. Нам позвонили уже более 600 человек… Пока не определили, идёт речь о террористе-одиночке или о какой-то группе — американской или зарубежной… Мы работаем над тем, чтобы усилить меры безопасности в Атланте… Подобное устройство мог изготовить любой, кто не боится сам взлететь на воздух. Описание есть в популярных изданиях». И всё в таком духе.
Появились также сообщения, что безопасность на Играх обеспечивали 65 тыс. представителей разного рода спецслужб. Это после террористической атаки. До этого фигурировала совсем другая, в два раза меньшая цифра. Впрочем, какое это уже имело значение. Ко всем проблемам организации прибавилась ещё одна, самая, если хотите, зловещая, после которой все эти проколы с транспортом, ошибками в протоколах, пробками на трассах и очередями на проходе на соревнования покажутся мелочью. Потому что погибли люди…
Если не ошибаюсь, имя преступника до окончания Игр так и не было названо. Оно появилось в печати много позже. Арестовать же Эрика Роберта Рудольфа удалось лишь в 2003 году. Он во всём сознался, чтобы избежать смертной казни, и объяснил свои действия политическими мотивами. Террориста приговорили к четырём пожизненным заключениям без права на досрочное освобождение, в настоящее время он находится в тюрьме ADX Florence в Колорадо.
Фото: Reuters
Бромантановый звон
На фоне происходящих сегодня допинговых налётов на российских спортсменов и официальных лиц быстро замятая история с использованием бромантана, случившаяся в Атланте, покажется этакой соринкой в глазу.
Тем не менее звона и тогда было предостаточно. Началось всё с традиционного ежедневного брифинга Мишель Вердье, директора службы информации МОК, состоявшегося в воскресенье 28 июля. Со ссылкой на главу медицинской комиссии МОК принца Александра де Мерода, мадам сообщила о дисквалификации за применение допинга троих спортсменов, в том числе двоих россиян — бронзовых призёров Игр пловца Андрея Корнеева и борца Зафара Гулиева. Третьей оказалась литовская велосипедистка Рита Рамзайте. Все трое, по словам Вердье, были уличены в употреблении бромантана — стимулятора, способного к тому же маскировать применение анаболиков.
Сотрудница МОК поведала, как происходит процедура взятия допинг-проб в Атланте. По завершении соревнований обязательную проверку проходят все три призёра и ещё три «несчастных» из числа стартовавших выбираются по жребию. В течение 24 часов становятся известны результаты пробы А, а затем, максимум через двое суток, — пробы В. При этом, по желанию спортсмена, в промежутке между вскрытием проб он может пройти дополнительную проверку.
В штабе нашей делегации на просьбу прокомментировать заявление официального представителя МОК заявили, что госпожа Вердье поспешила со своим выступлением, так как никаких официальных документов из МОК в российскую сборную не поступало. И что наши врачи, не отрицающие применения спортсменами бромантана, проводят переговоры с представителями медицинской комиссии МОК, так как вопрос чрезвычайно запутан.
Один из шоферов, работавших на автобусном маршруте к озеру Ланьер, выехав на автостраду, резко затормозил, выругался, сказал, что больше за руль не сядет, вышел — и был таков.
Оказалось, что медицинская комиссия МОК внесла бромантан в список запрещённых препаратов уже в Атланте, заранее не предупредив об этом заинтересованные стороны. К тому же этот препарат содержится в ряде лекарств, которые врачи прописывают для улучшения работы иммунной системы организма и ускорения акклиматизации. На следующий день к двум названным соотечественникам прибавились ещё двое — пловчиха Нина Живаневская и легкоатлетка Марина Транденкова, в допинг-пробах которых также был обнаружен бромантан.
Какие ваши доказательства? Нет ваших доказательств!
«Допинговую тему» стали муссировать на всех брифингах и пресс-конференциях. В то время ещё не существовало Всемирного антидопингового агентства (ВАДА), и все его функции выполняла медицинская комиссия МОК, которая и затеяла «разбор полётов». Олимпийский комитет России подал апелляцию в спортивный арбитражный суд в понедельник, а уже на следующий день началось слушание дела.
«Первое заседание суда не дало никаких результатов, но проходило достаточно странно, — рассказывал позже Александр Козловский, вице-президент ОКР. — С одной стороны — я и президент федерации плавания Геннадий Алёшин, с другой — генеральный директор МОК Франсуа Каррар и сам де Мерод. Я по образованию радиоинженер, у Алёшина — диплом об окончании инфизкульта. Каррар — профессиональный юрист, де Мерод — специалист высочайшего класса во всех вопросах, связанных с допингом. И он настаивает на том, что бромантан — стимулятор. Хотя, на мой взгляд, делать такие выводы имеют право только учёные после соответствующих исследований. Сейчас ситуация такая: нам пытаются навязать независимого эксперта, мы же подали прошение, чтобы российской стороне был предоставлен официальный адвокат».
Вопрос разрешился в последний день Игр. Спортивный арбитражный суд вынес следующий вердикт: «Заслушав стороны, жюри пригласило для проведения независимой экспертизы профессора Мерсерского университета доктора Холбрука, который после детального изучения свойств препарата засвидетельствовал, что бромантан, с одной стороны, вполне может считаться средством, способным улучшить результаты спортсмена, но с другой, нет никаких доказательств, что российские спортсмены применяли его с какой-либо иной целью, кроме укрепления иммунной системы организма.
Основываясь на вышеизложенном, жюри пришло к выводу, что, поскольку бромантан не обладает ярко выраженным стимулирующим действием, столь жестокое наказание, как лишение атлетов завоёванных ими медалей и последующая дисквалификация, не может считаться оправданным».
Так вопрос с допингом в Атланте был закрыт. Полагаю, всё было бы наоборот, случись нечто подобное сегодня.
На состоявшейся в этот же день церемонии закрытия Самаранч впервые не сказал, как это случалось на всех предыдущих Олимпиадах, что это были лучшие Игры в истории. Он произносил эти слова в Москве, Лос-Анджелесе, Сеуле и Барселоне. Президент МОК поступил хитрее: вручил Билли Пейну золотой Олимпийский орден. За что, позвольте спросить?