Об Александре Метревели – его коллеги и друзья

2 ноября свой день рождения отмечает лучший отечественный теннисист второй половины XX века, рекордсмен сборной команды страны по количеству проведённых матчей и побед в рамках Кубка Дэвиса, ныне известный телекомментатор Александр Метревели. Легендарный Николай Озеров называл его игру ни много ни мало высоким искусством: «Здесь есть всё, что присуще большому искусству, большому теннису: грозные атаки, искусная защита, филигранная техника и, наконец, яркая фантазия, тонкая импровизация, без которых настоящее искусство немыслимо».

«Чемпионат.com» побеседовал с друзьями и коллегами Александра Метревели, чтобы расспросить их о том, каким человеком он был на корте и как знакомство с ним отразилось на их судьбе.

Анна Дмитриева:

— Алик моложе меня на три года. В то время, когда мы познакомились, я успешно выступала в юниорских соревнованиях и уже считала себя звездой. Вдруг появился мальчишка из Грузии, жутко нахальный и шкодливый. Ему, наверное, было около 12 лет, и это были какие-то всесоюзные детские состязания. Узнав, что я тогда была маленькой звёздочкой, он всё время хотел мне сделать какую-нибудь гадость. Когда я случайно мимо него проходила, постоянно ставил мне подножки. Именно так я его и заметила.

Я ему говорила, что он противный мальчик, жаловалась, но потом посмотрела на то, как он играет на корте… Алик отличался от всех необыкновенно. У него была удивительная пластика и лёгкость. Это было заметно даже в таком юном возрасте. Я поняла, что на самом деле это особое явление.

У него были удивительная манера и техника исполнения ударов. Складывалось ощущение, будто бы он танцевал на корте. Очень изящная и красивая техника. Надо понимать, что тогда у нас не было той школы, которая могла бы ему эту технику помочь создать. Она появилась сама по себе, эта своеобразная пластика. Алик был очень лёгким, и он просто гарцевал на площадке. Всё то, что в своё время ему было под силу изучить, он всё это исполнял. По своей манере и по характеру он не мог по-другому, кроме как быть лучшим.

У него классическая техника, но его отличала удивительная пластика, лёгкость и красивые движения. Казалось со стороны, что всё у него получается крайне легко. Он и на задней линии был хорош, и подача на уровне, и умел выигрывать с лёта. Алик умел играть по всему корту, впрочем, тогда это было необходимо. Это сейчас можно мучиться на задней линии, а в те времена нужно было уметь играть по всей площадке.

Мы с ним играли микст за год или два до того, как я собиралась закончить карьеру. Всю теннисную жизнь у меня был другой партнёр, но с Аликом поиграть мы успели. Мне сразу вспоминается один примечательный матч, вроде бы четвертьфинал, который по идее мы должны были выигрывать. Фактически дорога в финал Уимблдона перед нами была открыта. У нас было 17 матчболов против Марии Буэно и Кена Флетчера, лучших на том этапе теннисистов. На его подаче было 40:0. Все остальные матчболы были на моей подаче, но я об этом не говорю. Так вот, на мужской подаче 40:0, тройной матчбол! В этот момент у Алика сработало его желание слегка попижонить. Он сыграл на женщину мягко, фактически подкинул мяч, вместо того, чтобы подойти и закончить всё это дело. В результате, мы проиграли. После поражения мы мрачные вышли со стадиона и поехали смотреть фильм «По ком звонит колокол».

Всегда во время игры мы с ним ужасно ругались. Он говорил мне что-то вроде, мол, ты всю жизнь играла и так и не научилась подавать. Я ему тоже выговаривала всё, что могла. Однако это не были ссоры, скорее полушуточные подначки. У нас с ним всегда были хорошие отношения. Конечно, он в любой ситуации имел своё мнение, как и любая достаточно яркая личность, при этом ко мне всегда был снисходителен.

Естественно, он не сумел в полной мере реализовать свой потенциал. Всё, что ему было дано как теннисисту международного уровня, он получал в три-четыре раза меньше, чем остальные его соперники. У него было немного соревнований на раннем этапе, когда он должен был сложиться как игрок. А когда Алик вошёл в обойму лидеров, тогда он уже был в том периоде времени, когда не мог прибавлять в игре. Все его сверстники его очень уважали, и они к нему прекрасно относятся. Однако я уверена, что он мог бы сделать гораздо больше.

Он всегда чувствовал себя в теннисе своим человеком, и сейчас в своих комментариях чувствует себя человеком, который находится на своём месте. Меня поражает его способность зажигаться от игры, даже если она скучная. Для комментатора это очень важное качество. Он всегда находит для себя что-то, что может быть интересным для слушателя.

Шамиль Тарпищев и Александр Метревели

Шамиль Тарпищев:

— Я стал капитаном и главным тренером сборной России в 1974 году. Тогда Алик был на пике, за год до этого вышел в финал Уимблдона. Он был явным лидером нашего советского тенниса, и обладал огромным авторитетом. Скорее всего, я бы не состоялся как старший тренер, если бы он и Теймураз Какулия в то время меня не поддержали. Получилось так, что я стал тренером, а все остальные участники сборной были старше меня. Это сложный период, однако Метревели воспринял меня всерьёз, и это стало важным этапом в становлении моей тренерской деятельности.

В теннисе всегда уважали футбол. Мы с Аликом очень часто играли вместе. Я предпочитал быть в полузащите, а он в нападении. При этом он никогда не был агрессором, скорее игрок комбинационного плана. Он больше играл в нападении для того, чтобы избежать травм и ударов по ногам. Нам приходилось тщательно беречь его ноги.

Он очень хорошо чувствовал игру. От природы в нём было заложено это удивительное качество – он тонко ощущал, что и когда надо сделать, чтобы выиграть. Если вспомнить их пару с Теймуразом, а вместе они выступали достаточно часто, то ведущим в ней был всё же Метревели. Зачастую именно он вытаскивал матчи, играя очень грамотно позиционно. Я бы назвал его шахматистом на корте. Что касается технического арсенала, то он проповедовал классическую технику. Тогда большинство играли в этом стиле. Однако у него не было никаких «дыр», он одинаково хорошо играл во всех линиях. Это художник на корте.

Мы должны были выиграть Кубок Дэвиса в 1976 году, когда чилийцы планировали приехать к нам на полуфинальный поединок. К сожалению, по политическим причинам нам не дали сыграть этот матч. Команда Чили была для нас проходной командой, с уверенностью на 99%. Почему я так говорю? В те времена я очень много играл на Кубе с их лучшими теннисистами. За год до этого я их всех обыграл, а ведь я был уже тренером. Ну и конечно Метревели был сильнее меня. У нас просто не было вариантов уступить в этом полуфинале. В один момент ЦК партии просил от меня расписку на то, что я гарантирую победу. Я готов был её написать, мол, если играем у себя дома, то победим. Однако нас подвёл футбол. Насколько я помню, наша сборная тогда сыграла с командой Чили вничью – 0:0. Когда вопрос встал по теннису, мне задали вопрос: «Где бы на выезде мы согласились играть?». Я сказал, что в Германии. «Гарантируешь победу?». Я ответил, что если в Германии и на грунте, то я готов подписаться. К сожалению, нам всё равно не дали сыграть. Если бы мы прошли Чили, то потом играли бы с Италией у нас. Метревели в то время выступал очень здорово, и у нас был большой шанс выиграть.

Анна Дмитриева: У него были удивительная манера и техника исполнения ударов. Складывалось ощущение, будто бы он танцевал на корте. Очень изящная и красивая техника. Надо понимать, что тогда у нас не было той школы, которая могла бы ему эту технику помочь создать. Она появилась сама по себе, эта своеобразная пластика. Алик был очень лёгким, и он просто гарцевал на площадке.

Саша не полностью реализовал свой потенциал из-за скудости возможностей играть за рубежом. Кстати, сейчас это же самое происходит с нашим резервом – они очень мало играть заграничные турниры. Полный календарь Метревели получил только тогда, когда его профессиональный пик уже прошёл. Всё нужно делать вовремя. Раннее формирование дало бы ему базу, на основании которой он бы сумел выступать ещё дольше и на ещё более высоком уровне. Ему поздно дали возможность играть, и то, только благодаря его заслуге. Он нашёл родственников в Австралии, и по специальному разрешению ЦК ему разрешили там выступать. И что бы вы думали!? Он практически всех обыграл, будучи на закате карьеры! В общем, я считаю, что он мог бы добиться гораздо больших высот, но такова жизнь.

Ольга Морозова:

— Впервые мы с ним познакомились на сборе в 1965 году. Он тогда был молодым и подающим надежды спортсменом, но уже звездой, а меня только пригласили на сбор. Я не могу сказать, что мы тогда прям подружились, но именно в то время состоялось наше первое знакомство. Потом зимой того же года я впервые участвовала в международном турнире, и мы с ним попробовали сыграть микст. Увы, неудачно. Думали, что у нас должно получиться хорошо, но не сложилось, мы проиграли в первом круге.

Мы подружились не сразу. Во-первых, он был старше меня. Тогда мне было 16, а ему 21 год, и в этот период это большая разница в возрасте. Мне кажется, те 16 лет, это как сейчас 12. Естественно, мы были в разных лигах. Я только начинала, а он уже был на пьедестале. Тем более его обожал старший тренер сборной Советского Союза Сергей Сергеевич Андреев. В общем, мы лишь следили за его выступлениями и за его талантом. Более близкие отношения у нас сложились после того, как мы стали более-менее регулярно играть вместе микст. Я очень хорошо помню, как он надо мной подшучивал, когда я первый раз поехала на Уимблдон. Там мы и сдружились, кстати. Дело в том, что команда была маленькой. Дмитриева всё время меня с собой брала, и я вместе с ними ходила в ресторан или ещё куда-нибудь. Правда, тогда я была в роли маленькой девчонки, которую с собой берут, и она всё время рядышком. После 1968 года мы стали часто играть с Аликом микст, и тогда наши отношения стали более дружескими.

Он талант, он грузин, и он старше меня. На корте мне приходилось всё время его слушаться. С ним было очень сложно играть вместе психологически, с другой стороны, он брал на себя не половину корта, а три четверти или даже больше. Мне оставалось только не запороть свою «четвертушку». И потом, я даже не могла себе представить, что Метревели может не принять подачу. В моей голове это просто не укладывалось. Или например, я даже подумать не могла, что он отдаст гейм на своей подаче. Это было аксиомой! Наверное, с одной стороны, с ним было легко, а с другой, очень сложно. Но тут надо понимать, что он большой талант, и соответствующей отдачи требовал по отношению к себе.

Мы все только пытались взойти на вершину международной арены, поэтому каждая победа или каждое участие в турнире было совершенно невероятном событием. Мы с ним в миксте в 1968 году вышли в финал Уимблдонского турнира, хотя тогда играли все лучшие теннисисты мира. Это сейчас в миксте в основном участвуют только парники, а тогда все ведущие мировые теннисисты играли во всех разрядах. Плюс в те времена, конечно, игроки мировой элиты и те, кто только начинал пробиваться наверх, не были избалованы высокими призовыми фондами.

Ольга Морозова и Александр Метревели (справа) и Нелл Трумэн и Джон Клифтон

Советские спортсмены в плане финансов всегда стояли особняком. Мы фактически ничего не зарабатывали. Однажды как раз с Аликом произошла очень смешная ситуация. Мы выезжали на травяные турниры примерно на месяц – на три или четыре соревнования подряд. Так вот, если ты получал пусть даже самые минимальные призовые, то у тебя забирали все суточные, которые выделялись на питание. В 1973 году Алик вышел в финал Уимблдона, и после того, как у него вычли все суточные, в принципе он уже должен был государству, а не наоборот. Я не помню, как всё разрешилось в итоге, но ситуация была весьма юмористическая.

Второй наш финал на Уимблдоне с Аликом был в 1970 году. Безусловно, у нас не было какой-то близкой дружбы или общения с иностранцами в силу понятных обстоятельств, но все они нас с Аликом уважали. Я очень хорошо помню, как мы обыграли выдающихся теннисистов Энн Джонс и Фреда Столле. Потрясающие были ощущения! В какой-то момент мы поняли, что нас действительно стали воспринимать всерьёз. Например, если ты постоянно принимаешь подачу той же Энн Джонс в миксте, то и в одиночке это произойдёт. Она это осознавала, так что и воспринимала тебя иначе. Лично у меня после удачных выступлений в миксте сложились неплохие взаимоотношения с Крис Эверт, Маргарет Корт, Вирджинией Уэйд и другими. Они все предлагали мне играть пару. Думаю, толчком к этому послужили как раз наши с Аликом успехи в миксте.

Отлично помню наш первый финал на Уимблдоне в 1968 году. Тогда во время матча он мне повторял: «Играй на женщину, играй только на женщину». Правда, когда мы вышли играть против Маргарет Корт и Кена Флетчера, Маргарет была выше него на голову! И всё же, первую партию мы проиграли, но во второй у нас с Аликом было три сетбола. До сих пор помню, как на одном из них я взяла мяч из верного аута. Он смотрел на меня такими глазами, мол, что же ты делаешь!? А я стою практически на задней линии и играю мяч с лёта. Сами понимаете, какое тогда было волнение… Кстати, в то время Уимблдон завершался праздничным банкетом, и окончания нашего финала ждали все победители и организаторы.

Ольга Морозова: Он талант, он грузин, и он старше меня. На корте мне приходилось всё время его слушаться. С ним было очень сложно играть вместе психологически, с другой стороны, он брал на себя не половину корта, а три четверти или даже больше. Мне оставалось только не запороть свою «четвертушку».

Мы испортили им весь вечер, поскольку наш матч закончился в 21:40, а бал по идее начинался в 21:00. Естественно, мы сразу рванули туда. Мы проиграли финал, но для меня это были первые большие победы. Расстройство от проигрыша ощущалось, но в то же время мы были горды тем, чего достигли.

Алик на корте был очень творчески настроенный игрок. Он был феноменально лёгок в передвижении, и у него была красивая пластичная техника. В его арсенале не было ударов, которые бы он не умел исполнять. А самое главное, он совершенно потрясающе играл тактически. Я бы это описала следующим образом: игра соперника – это чашка, и в какой-то момент она чуть-чуть трескается. А Алик всё подливает и подливает в неё воду, пока, в конце концов, благодаря последней капельке чашка разрывается. Складывалось порой такое ощущение, будто удав смотрит на кролика. Он ждёт, выжидает, а потом раз, и проглатывает добычу. Алик был таков. При всей своей элегантности, он ждал, терпел, но в итоге находил способ, чтобы разорвать противника.

Метревели всегда боролся до самого конца. Я помню один из его матчей в рамках Кубка Дэвиса против Мануэля Орантеса. Мы играли в Донецке в 1976 году против сборной Испании. После окончания матча бежит ко мне жена Алика и кричит: «Оля, не могу, я так рада, у меня аж мышцы сводит!», — а я ей: «Ты посмотри на своего мужа». Его свело полностью. На последнем ударе у него свело руки и ноги, но он продолжал бороться. Потом Алик рассказывал, что он вдруг увидел, что где-то на руке у Орантеса свело палец. Тогда он позабыл о своей боли, взял волю в кулак и доиграл матч до победного конца. Это говорит о его характере. Алик знал, что он не имеет права проигрывать, выступая за страну в Кубке Дэвиса. Он практически не проигрывал, и его за это уважают. Его любят не только за талант, но и за невероятные бойцовские качества.