Блогер «Чемпионат.ру» (к слову, не забудьте подписаться на блог «Русская Формула») после первой половины чемпионата занимает 11-е место в общем зачёте Формулы-2, и его результаты постепенно растут: если в первых пяти гонках Самарин лишь раз набирал очки, то в последующих пяти Иван четыре раза приезжал в первой десятке. Вашему вниманию — подведение промежуточных итогов на экваторе чемпионата.
После возвращения за руль на тестах в декабре я уже после первой тестовой сессии чувствовал себя в своей тарелке. Не было таких мыслей: «Ух, год не ездил, всё уже совсем по-другому».
— Иван, позади пять этапов чемпионата из девяти. Как оцениваете первую половину сезона?
— В целом рассчитывал на большее, но можно сказать, что всё нравится, всё здорово. Когда нет команд как таковых, инженеры меняются, то удаётся получить очень большой опыт. К тому же за всю свою карьеру в России и Финляндии я проехал всего 9-10 трасс, а в Формуле-2 на стольких мы выступаем только в одном нынешнем сезоне. Естественно, всё это здорово, это дополнительный опыт, и можно сказать, что я расту на глазах.
— В целом начало выступлений в Формуле-2 можно назвать таким серьёзным скачком вперёд, который сделать-то не так-то просто?
— Разница тут примерно такая же, какая была раньше между российским и европейским картингом. И те пять лет выступлений, которые были у меня в России, не дают таких больших дивидендов при выступлении за рубежом. Безусловно, когда дело доходит уже до какой-то контактной борьбы, то у меня есть преимущество, потому что я намного опытнее, чем большинство моих соперников там. Но это только при борьбе. За год выступлений в Европе можно получить очень много опыта, конечно.
— А что вообще самое трудное для пилота, который не выступал целый год?
— Для меня самым сложным было само неучастие в 2009 году, этот год перерыва. Ну а после возвращения за руль на тестах в декабре я уже после первой тестовой сессии чувствовал себя в своей тарелке. Не было таких мыслей: «Ух, год не ездил, всё уже совсем по-другому». Естественно, какие-то навыки, скорость реакции немножко ушли, но не сомневаюсь, что всё это восстановилось очень быстро.
— Ожидания от самой серии оправдались?
— На самом деле, получил даже больше, чем ожидал. Действительно, тут всё профессионально. Серия довольно дешёвая, машины относительно простенькие, но очень мощные и с достаточно внушительной прижимной силой. Всё сделано достаточно профессионально и технологично, плюс люди, которые работают в Формуле-2 — и инженеры, и механики — имеют опыт работы в хороших сериях — и в «Индикаре», и в Формуле-1, и в NASCAR. Мой механик работал в серии «Ле-Ман» и с автомобилями GT. То есть люди далеко не первый год в автоспорте.
— Как выглядит сама организация серии по сравнению с российскими, финскими чемпионатами?
— Всё очень профессионально, чётко соблюдается расписание — ну, по-другому и быть не может, ведь в один уик-энд с нами проходят гонки WTCC. Судейство намного чётче и профессиональнее, все решения маршалы приносят тебе, обо всём пилоты официально уведомляются, так что ты в курсе всего. Очень чётко всё, по уставу, если так можно сказать.
— Машина, по вашим словам, простенькая, но быстрая. Подробнее можете о своих ощущениях от неё рассказать?
— Ну, простенькая в том, что некоторые элементы дёшево сделаны, но работают эффективно. Например, дефлекторы перед понтонами — это армированный алюминием пластик, он достаточно легко гнётся, немного хлипенький, но при этом функцию свою выполняет на ура — с аэродинамической точки зрения оба дефлектора дают дополнительно около ста килограммов прижимной силы. Профиль заднего антикрыла очень интересный, видно, что люди серьёзно над ним работали. Нельзя сказать, что тут такие же космические технологии, как в Формуле-1, но с аэродинамической точки зрения всё достаточно привлекательно.
Если говорить про управление, то набор настроек не слишком большой, но это и хорошо — упрощает жизнь, не даёт во всём слишком сильно запутаться. И этого набора настроек хватает, чтобы поведение машины серьёзно менялось. Это как «Формула-Русь», но на качественно другом уровне.
— Вот как раз люди невольно задаются вопросом: машины в Ф-2 одинаковые, команд как таковых нет, даже инженеры ротируются. За счёт чего же тогда в первую очередь разница в результатах такая большая?
— Надеюсь, мы можем вычеркнуть, как несуществующий, такой элемент, как неравный подход к пилотам. Не очень приятно на этот счёт дискутировать, и я верю, что у всех всё одинаковое. Ну а дальше… Опыт пилотов — кто на какой трассе был, что знает. И опыт инженеров — опять же, насколько хорошо твой инженер знает трассы, был ли на них прежде и насколько легко находит общий язык с пилотом. Но это уже задача обеих сторон. И ещё один аспект вновь связан с опытом пилота — это опыт настройки автомобиля.
Нет универсального ключа, который срабатывал бы на любом автодроме. Всегда оптимальные настройки рождаются в результате диалога гонщика и инженера, и это требует от пилота понимания работы автомобиля и выработки какого-то консенсуса с инженером. Вот такие три фактора, если не брать в расчёт такой элемент, как удача, везение.
— В таком случае чего вам не хватает, чтобы подняться выше и перейти от борьбы за очки к борьбе уже за подиумы?
— Наверное, всё ещё чуть-чуть не хватает опыта в настройке автомобиля: у нас ведь во время этапов проходят всего две 30-минутные тренировочные сессии, а дальше сразу квалификации и гонки. Пока мне достаточно тяжело на новых для себя трассах за такое небольшое время чётко формулировать свои пожелания и получать это с помощью настроек.
Пока мне достаточно тяжело на новых для себя трассах за такое небольшое время чётко формулировать свои пожелания и получать это с помощью настроек. Быстро надо адаптироваться, я к этому стремлюсь, но максимальной скорости, наверное, достигаю ко второй гонке.
Второе обстоятельство — сами новые для меня трассы. Быстро надо адаптироваться, я к этому стремлюсь, но максимальной скорости, наверное, достигаю ко второй гонке. Но это нормальное явление.
А вот из Португалии я вернулся с ощущением, что ещё чего-то немного не хватает — может быть, удачи. Потому что если глобально смотреть на ход этапа, то там была возможность бороться за пятые-шестые места. Но и в первой гонке в настройки не попали, плюс я дважды повредил автомобиль, а во второй гонке с мотором были проблемы — он перегревался и периодически уходил в безопасный режим, не давая использовать всю мощность двигателя. Эта вещь не дала ехать ещё быстрее. Это всё проблемы, которые надо перебороть, и тогда будут и серьёзные очки, и подиумы, и победы. В этом я не сомневаюсь.
— Вообще насколько применим опыт, полученный при поиске настроек на одной трассе, при переезде на следующий автодром? Или с нуля приходится всё искать?
— Нет, безусловно, есть какие-то общие тенденции, которые работают хорошо на всех трассах, например, настройки подвески. Я всё лучше понимаю автомобиль и то, как мне добиваться того, чего я хочу, что надо менять. На протяжении всех уик-эндов я тщательно веду записи всех изменений, которые мы вносили в машину, чтобы потом их анализировать. Пытаюсь благодаря этому дополнительный опыт извлечь, что, конечно, помогает.
— Вскользь затронули мы тему возможного фаворитизма по отношению к пилотам. Ходят всё-таки в паддоке слухи о возможном фаворитизме по отношению к лидеру чемпионата Палмеру — сыну руководителя серии?
— Да, разговоры такие ходят, и им, конечно, способствует фамилия Палмера. В Монце Палмер поставил лучший круг в квалификации, и мы, согласно правилам, получили доступ к телеметрии этого круга. И вот из неё было видно, что Джолион плохо вышел из поворота «Варианте Аскари», но при этом к «Параболике» его скорость была, наверное, выше всех. После этого многие, конечно, жаловались.
Мотористы извинились перед всеми пилотами. По их словам, они все моторы готовят одинаково, но разница в мощности может колебаться в пределах двух процентов. «Да, может быть, Джолиону как раз попался тот мотор, который на эти два процента мощнее», — сказали они. После этого мотор ему поменяли на другой, но и в гонке темп у него был неплохой, что всё-таки даёт мне право верить в то, что всё у нас одинаково.
Тут ведь ещё другие слухи ходят — мол, в Формуле-2 много британцев, и вот к ним стекается много информации по настройкам всех автомобилей. Но тут тоже всё непонятно. Я стараюсь не особо заморачиваться по этому поводу и просто выполнять свою работу.
— Из прошедших гонок можно выделить худшую и лучшую?
— Наверное, одной из худших была вторая в Морокко, где всё закончилось аварией с Тейксейрой, плюс одна из гонок в Сильверстоуне, где я ошибся в начале на грязной трассе, и меня развернуло. Ну а лучшая гонка… Пусть она будет впереди!
— Довольно активно обсуждалось столкновение двух россиян в Зольдере — ваше с Сергеем Афанасьевым. В связи с этим такой вопрос: согласны, что в младших сериях вообще пилоты ведут себя жёстче и менее джентельменски, что ли, чем в Формуле-1? То есть и калитку всегда закроют, и в атаку идут до последнего, не боясь столкновения?
Я всё лучше понимаю автомобиль и то, как мне добиваться того, чего я хочу, что надо менять. На протяжении всех уик-эндов я тщательно веду записи всех изменений, которые мы вносили в машину, чтобы потом их анализировать.
— Может быть… Возможно, кто-то по неопытности непонятно что делает на трассе – вспомним хотя бы мою аварию с Тейксейрой, когда человек совсем не тормозил и взлетел, оттолкнувшись от меня. Ну или в последней гонке Маринеску, скажем так, яростно закрыл калитку передо мной, когда мы уже почти поравнялись. Пришлось мне маневрировать, из-за чего в итоге повредил машину о поребрик. Но я не считаю это следствием жёсткой борьбы — скорее просто проявлением неопытности.
— Афанасьев после той аварии претензий не предъявлял?
— Нет, он даже сам извинился, никаких взаимных претензий нет, всё в порядке, всё нормально.
— Последний естественный вопрос. Каковы цели на вторую половину сезона?
— Хочется постоянно бороться за очки. И, естественно, жду подиума — как, наверное, и все читатели «Чемпионат.ру» и вообще все болельщики автоспорта.