— Перед стартом этого года вы говорили о желании бороться за попадание в тройку. Почему такой план не удалось реализовать?
— Я неправильно оценил свои силы и уровень конкуренции в Формуле-2. Пришлось изучать много нового, плюс отсутствие опыта выступлений на европейских автодромах тоже дало о себе знать.
Планов Сергея Афанасьева я не знаю, но могу предположить, что это будет либо Мировая серия «Рено», либо DTM.
Естественно, хотелось большего, но я доволен, если я вижу прогресс, если чувствую, что чему-то учусь. Как только я этот прогресс видеть перестану, то буду задумываться, что же делать дальше. Пока всё меня устраивает.
— Сколько нужно времени, чтобы полностью адаптироваться к незнакомой трассе? И сколько — к новому автомобилю?
— К трассе — порядка десяти кругов. После этого уже нужно начинать работу над настройками. Насчёт машины сказать сложнее — тут многое зависит от опыта, который у тебя есть. Теперь у меня есть опыт работы с болидами Ф-2, Ф-3 и Формулы-Русь. Вероятно, знакомство с новой машиной уже дастся легче и быстрее.
— Но ведь чем мощнее техника, тем больше в ней разных настроек…
— Это да. Вот если говорить про машину Формулы-1, то мне очень хотелось бы посмотреть, как на практике там работает дифференциал, распределяющий мощность между задними колёсами на ускорении и торможении. В Ф-1 дифференциал можно по-разному настраивать на вход в поворот, на середину и на выход, причём регулируется всё на руле. Вот это было бы очень интересно попробовать! А то у нас в Формуле-2 дифференциал опломбирован, «крутить» его запрещено. А на многих трассах очень хотелось что-то перенастроить.
— В этом году у вас была целая серия схваток с Сергеем Афанасьевым…
— С Сергеем мы боремся ещё со времён картинга. Но в принципе он ничем не отличается для меня от других соперников на трассе. После инцидента в Зольдере он подошёл и извинился. Я тогда ещё кругов за 5-6 до аварии, ориентируясь на свой отрыв, просчитал, что одну попытку атаки Сергей наверняка постарается предпринять, поэтому специально сохранил «бусты» для обороны. И я прямо почувствовал, что он загорелся желанием совершить обгон. Я вынудил его совсем узко зайти в поворот, там было пыльно, и он потерял управление, развернувшись и цепанув меня. Ну абсолютно гоночный инцидент.
— Афанасьев в этом году занял в чемпионате третье место. Насколько много это даёт ему в карьерном плане?
— Ф-2 даёт очень многое с точки зрения медийной поддержки, плюс чемпион серии Стоунман получил возможность провести тесты в составе «Уильямса». Посмотрим, как он будет смотреться. Как я слышал, Палмер и Стоунман в следующем году поедут в GP2 — опять же будет интересно посмотреть на их уровень в ещё более быстрой серии, где к тому же есть отдельные команды. Планов Сергея я не знаю, но могу предположить, что это будет либо Мировая серия «Рено», либо DTM.
У меня чаще всего получалось, что я хорошо проходил первую часть гонки, а потом начинал «сваливаться». Не получалось держать хороший темп на протяжении всей гонки. Так что надо было внимательнее относиться к резине на первых кругах.
Афанасьев уже четвёртый год выступал в Европе. Он уже ездил по большинству трасс, на которых мы выступали, что давало определённое преимущество. Начинал я сезон с того, что между нами было обычно в районе шести десятых секунды по чистому темпу, в последней квалификации в темпе я был быстрее, хотя у меня не всё получилось.
— Сложилось ощущение, что в гонках этого сезона вы большую часть времени всё-таки оборонялись, а не атаковали. С чем это было связано?
— Да, у меня такое же ощущение. Мне было довольно сложно разобраться с такой проблемой, ведь тренера как такового у меня не было. Я для себя сделал вывод после Валенсии, что неправильно работал с шинами большую часть года. Тут такие шины, на которых нельзя атаковать каждый круг. У меня же чаще всего получалось, что я хорошо проходил первую часть гонки, а потом начинал «сваливаться». Не получалось держать хороший темп на протяжении всей гонки. Так что надо было внимательнее относиться к резине на первых кругах — не слишком сильно ускоряться, не слишком много скользить, ехать плавно. К тому же мы стартуем с полными баками, и каждое твоё неверное решение означает, что ты дополнительно «ешь» шины.
Я делаю выводы: в Валенсии вторая гонка проходила в очень жаркую погоду — температура асфальта доходила до 45 градусов — но у меня получилось сохранять нормальный темп и приехать четвёртым. Так что я учусь.
— Какие вообще ощущения были от болида Ф-2, когда вы впервые сели за руль?
— Я ждал, что разница в мощности будет колоссальной. На деле оказалось немного не так. Да, мощности много, но главные отличия были не в этом, а в специфике управления — как ты работаешь педалями, как контролируешь автомобиль. Нужно выбирать другие траектории в поворотах. Более лёгкий автомобиль Формулы-3 позволяет удерживать большую скорость в поворотах, а здесь намного эффективнее получается, если ты сильнее тормозишь и потом раньше ускоряешься на выходе. Даже Ф-1 в некоторых поворотах «Сильверстоуна» едет медленнее Ф-3. Другой вопрос, что стоит на Ф-1 нажать на газ, как уже через 50 метров машина далеко впереди Ф-3…
— Какая трасса больше всего запомнилась?
— От Брэндс-Хэтч очень хорошие ощущения, причём это связано не только с подиумом. Там просто чумовые повороты! Скажем, первый: там большой спуск с перепадом высот 60-70 метров, весь поворот ты скользишь, достигаешь его дна и вновь начинаешь подниматься вверх. И вот когда ты достигаешь дна, то нужно нажать на газ, после чего машина «цепляется» за асфальт и устремляется дальше. Плюс в лесу серия из четырёх скоростных поворотов(Иван в этот момент активно жестикулирует, держа в руке воображаемый руль. — Прим. «Чемпионат.ру»), к каждому из которых подлетаешь на максимуме, сбрасываешь одну передачу и идешь дальше. Ощущения, как будто на ракете летишь. Очень приятная трасса с точки зрения пилотажа.
— В этом году у вас было несколько аварий. Расскажите, какие ощущения у пилота, когда он понимает, что уже не управляет болидом?
— Всё довольно просто. До последнего момента ты считаешь, что ещё контролируешь машину, а потом просто сидишь и ждёшь, что будет дальше. По-хорошему надо отпускать руль, но я ни разу этого не делал — не получается. А никакого страха нет.
— Какие планы насчёт следующего сезона? Это точно Формула-2 или нет?
— Мне было бы интересно попробовать Мировую серию «Рено», попробовать эту машину. Их автомобиль быстрее, тяжелее и эффективнее с точки зрения аэродинамики. А если думать о развитии карьеры, то ещё сезон в Формуле-2 и борьба за чемпионат — это хороший шаг. Финальный лист наших партнёров ещё не известен, у российских компаний есть интерес ко мне, но мы уже можем говорить, что поедем в следующем году именно в Ф-2.
— Чего ждёте от следующего чемпионата? Насколько поможет накопленный опыт?
— Я надеюсь, что в следующем сезоне мы будем бороться за подиумы. Это вытекало бы из логики событий.
— Каковы перспективы самой Формулы-2? Сейчас много говорят о том, что FIA хочет сократить число молодёжных серий.
— Я как раз в Валенсии общался с Палмером-старшим, расспрашивал его насчёт конкуренции с другими чемпионатами. Он успокоил, сказав, что у него есть серьёзная поддержка и что Формула-2 будет жить ещё очень-очень долго.
— Реально ли в ближайшее время проведение этапа Формулы-2 в России?
До последнего момента ты считаешь, что ещё контролируешь машину, а потом просто сидишь и ждёшь, что будет дальше. По-хорошему надо отпускать руль, но я ни разу этого не делал — не получается.
— Наверное, могли бы провести, но пока каких-то конкретных подвижек нет. В то же время в России интерес к европейскому автоспорту постепенно растёт.
— Каждый пилот молодёжных серий имеет задачу попасть в Ф-1, строит планы продвижения. Согласно вашим планам, когда должен состояться ваш прорыв? Лет через пять?
— Думаю, чуть раньше — через три-четыре года, иначе будет поздновато. А после Ф-1 — или вместо неё, если не получится до неё добраться — думаю, пойду в туринг или прототипы.
— Много говорится, что Виталий Петров страдает от того, что не имеет опыта выступлений в картинге. Насколько серьёзно это влияет на выступления?
— Картинг — это в основном борьба колесо в колесо. То, что было между мной и Афанасьевым в последней гонке Ф-2 — картинг в чистом виде. Картинг помогает в плане психологии, помогает «читать» противника, провоцировать его на ошибки. Грубо говоря, картинг дёшево позволяет научиться хорошо бороться. Понятно, что с точки зрения управления всё становится по-другому, когда ты садишься за руль «формулы», а вот борьбе картинг очень хорошо учит.
— Как вообще оцениваете перспективы Петрова?
— Мне кажется, что либо на следующий год, либо через год Виталий перейдёт в WRC. Вообще он показывает хорошие результаты: едет, финиширует, борется за очки. Нельзя не отметить менеджеров Виталия, которые смогли посадить его за руль быстрой машины — не «Хиспании» или «Вёрджина».
— Складывается ощущение, что у россиян, выступающих за рубежом, всё-таки подспудно присутствует ревность друг к другу. Может быть, даже не у них самих, а у менеджеров — например, когда кто-то у кого-то спонсора перехватывает. Чувствуете что-то такое?
— У меня за всю свою карьеру никогда не было конфликтов по поводу спонсоров, что кто-то кого-то увёл или кого-то лучше пропиарил. В принципе все, кто у нас сейчас едут в Европе, это одна картинговая тусовка, которая росла вместе с 98-99 годов. Со всеми есть какие-то отношения, и в моём случае — как мне кажется — они в целом человеческие. Никогда не смотрел на кого-то в разрезе, что человек увёл у меня спонсора. Что ж, молодец, я бы тоже так сделал!