В 2016 году участник программы «СМП Рейсинг» Михаил Алёшин после годичной паузы полноценно вернулся в серию IndyCar в свою прежнюю команду Schmidt Peterson Motorsports. После непростого старта россиянин и его команда раскатились, несколько раз Алёшин претендовал на победу, а в Мид-Огайо впервые в карьере завоевал поул-позишн. Итог чемпионата – 15-е место в общем зачёте, но все уверены, что сделан хороший задел на будущее. Контракта на 2017 год у Михаила ещё нет, но Алёшин не собирается отдыхать в ожидании нового соглашения: он проведёт в составе «СМП Рейсинг» три оставшихся этапа в чемпионате WEC. Пока россиянин окончательно не переключился на гонки на выносливость,
мы подробно обсудили с ним прошедший сезон IndyCar и планы на будущее.
«Работу по следующему сезону ведём днём и ночью»
— Михаил, для начала стандартный для окончания сезона вопрос. Какую оценку вы бы себе поставили за него? Скажем, по 10-балльной шкале?
— Наверное, всё вместе оценил бы примерно на 7. Это и я, и команда, и фактор везения. Были и негативные моменты, и позитивные, включая прогресс по ходу сезона.
— В начале года ряд моментов мешал показывать сильные результаты, не так ли?
— На то было несколько причин. Во-первых, было много нового персонала: понятно, что людям нужно время, чтобы сработаться. Второй момент — у меня перед началом сезона совсем не было тестов из-за отсутствия американской визы. Документы-то я подал заранее, но вот процесс выдачи занял очень много времени. В результате я пропустил примерно 20-25 тестовых дней — безусловно, это стало негативным фактором. IndyCar – не прокатный картинг, тут надо очень сильно вкатываться, и поначалу этого вката очень сильно не хватало.
Но дальше по ходу сезона команда стала срабатываться, на пит-стопах всё стало лучше получаться, а я привык к обновлённой машине. Так что не сразу всё пошло, как хотелось, но наш прогресс по ходу сезона — самый позитивный момент. Это порадовало больше всего.
— Какой именно гоночный момент стал самым приятным — поул в Поконо, последовавший за ним подиум или что-то ещё?
— Поул-позиция была особенно приятна. Но не менее важен прогресс команды по ходу сезона. Была пара моментов, когда всем приходилось очень тяжело морально, но мы не остались на месте.
У нас же не зеркало от «КАМАЗа», к тому же выезжаешь ты под углом и видишь не машины сзади, а только своих механиков.
Что-то стало получаться, это подстегнуло людей, и они сделали ещё один шаг вперёд. Я видел, что даже какие-то мелкие вещи, небольшие продвижения вперёд мотивируют людей. Очень круто такое наблюдать. И это тоже очень важный момент сезона.
— А почему команда была столь сильно обновлена? Топ-коллективы переманили часть механиков и инженеров?
— Не совсем так. Я бы не сказал, что команду выстраивали заново. Но всё-таки надо учитывать, что я пропустил целый год, а за это время в коллективе происходит естественная ротация. Когда ты внутри, то каждый уход или приход сотрудника — не такое серьёзное событие, но если ты возвращаешься спустя год, то разом видишь очень много новых людей. Поэтому если я в следующем году я поеду за ту же команду, то, конечно, структура не поменяется так сильно, как это было в 2016-м.
— Учитывая хорошие результаты и, главное, высокую скорость на финише сезона-2016, мы вправе ожидать, что если вы останетесь в Schmidt Peterson Motorsports на 2017-й, то с первых же гонок поедете так же сильно?
— Я очень на это надеюсь.
— Очевидно, вы не будете раскрывать детали переговоров, но когда можно ждать решения насчёт следующего сезона?
— Чем быстрее, тем лучше: тогда мы сможем нормально подготовиться к сезону. Но не всё от меня зависит. Работаем над этим днём и ночью.
— Если вы останетесь в IndyCar, то только в SPM или есть и другие варианты?
— Варианты есть всегда. Мы в данный момент в процессе рассмотрения всех возможностей.
«На команду особо не злился, да и смысл?»
— Насколько для вас важно, какой мотор — «Шевроле» или «Хонда» — использует ваша потенциальная команда?
— Здесь надо очень много разных факторов учитывать. Как раз этим мы вместе с программой «СМП Рейсинг» и занимаемся: оцениваем все факторы, все риски. Не получится учитывать только мотор.
— И всё же насколько сильно сейчас влияют двигатели на расстановку сил в серии?
— В начале сезона это влияние было сильным, но затем «Хонда» очень серьёзно подтянулась. Не случайно «Инди-500» выиграла именно она. Да и в целом на длинных овалах всё было в порядке. Самой большой проблемой «Хонды» всегда являлись короткие овалы, а на обычных трассах уровень был почти идентичным. В общем, к концу сезона ситуация уравнялась: где-то был сильнее «Шевроле», где-то — «Хонда».
— Вы упомянули «Инди-500». У вас пока с этой гонкой не получается подружиться?
— Мы потихонечку приближаемся к успеху в этой гонке. Да, что-то не складывается, но дело не всегда именно в неожиданных технических неисправностях. Так было в первый сезон, а во второй сломалась подвеска в повороте. Эта неисправность была вызвана контактом на пит-стопе.
Вместе с тем квалификацию в 2016 году мы проехали очень хорошо, я стал седьмым. Там даже для местных ребят попадание в топ-9 считается очень крутым. По скорости мы хорошо себя чувствуем на овалах, просто в этом году на «Инди-500» немножко не хватило. Посмотрим, что будет дальше.
— Во время пит-стопов в IndyCar всегда такой кавардак с риском попасть в аварию? Все вспоминают, как вы лишились шансов на победу в Мид-Огайо.
— Кавардак? Да нет, там была просто ошибка. Есть же такой термин, как unsafe release (небезопасный выпуск машины с пит-стопа. — Прим. «Чемпионата»). За него дают штраф команде, ведь именно она смотрит, куда выпускает гонщика. Пилот не будет смотреть в зеркало: он всё равно ничего не увидит. В общем, там была ошибка выпускающего, но такие ошибки случаются во всех сериях.
— Какие мысли у вас были, когда вы выехали с того злополучного пит-стопа и почувствовали контакт с другой машиной? Что-то вроде: вот блин, я лишился победы?
— Конечно, там было не слово «блин», а немножко другое, исконно русское! Главное, хорошо, что гонка для меня на этом не закончилась. Я особо не злился на команду, да и смысл? Они сами всё прекрасно понимали. Так что я наоборот постарался ребят поддержать. А то, например, один из стратегов, следивших за моим правильным «выпуском» с пит-стопа, вообще сказал, что пишет заявление и уходит. «Не могу больше, я облажался», — вот так сказал. Я ответил, что не надо никаких заявлений, что всё нормально будет. Так и получилось: дальше, в том числе при участии этого стратега, мы добились прогресса.
Возможно, в плане психологии та гонка стала переломным моментом. Все сначала приуныли, но я призвал забыть об этой негативной истории, больше тренировать пит-стопы, сильнее работать, чтобы хорошо завершить сезон. С этих обсуждений наш прогресс и начался. Что ж, это один из элементов построения команды вокруг себя.
— Очень многие болельщики считают несправедливым, когда после инцидентов на пит-лейне наказывают и самого гонщика. А вы как считаете?
— Согласен, это не очень справедливо. Гонщик не должен за это отвечать, он физически ничего не видит из-за размера зеркал заднего вида. У нас же не зеркало от «КАМАЗа», к тому же выезжаешь ты под углом и видишь не машины сзади, а только своих механиков. Абсолютно бессмысленные наказания, но вот так оно есть. Да, пилоты поднимали этот вопрос, но пока руководители серии упираются в сохранение традиций.
«Введение обвесов стало бессмысленным шагом»
— Вы вернулись в IndyCar после годичной паузы. Как считаете, за это время серия стала лучше, хуже или осталась прежней?
— Примерно всё осталось так же, но стало гораздо интереснее работать с аэродинамикой, тем более что в этом году у «Хонды» появился новый обвес. С другой стороны, введение разных обвесов стало бессмысленным шагом: огромные затраты для команд, да и зачем это делать? У нас уже есть разные моторы, этого вполне хватает!
Не надо идти по пути Формулы-1. Гонки — это спорт. Тратить такие бюджеты, чтобы одна команда была сильнее второй на секунду? Если мы хотим делать хорошее шоу, то надо уравнивать возможности команд, иначе в итоге мы будем ещё до начала сезона знать, кто выиграет чемпионат. Чтобы такого не было,
Есть планы насчёт Австралии, Китая, Бразилии. Но раз речь идёт о Китае, то почему бы не привезти IndyCar и в Россию?
с 2018 года IndyCar возвращается к одному аэродинамическому обвесу. Отход от него в 2015-м был неверным шагом. Серия осознала свою ошибку.
— IndyCar уступает по популярности NASCAR. Разрыв сокращается или нет?
— Пока IndyCar уступает сильно, но постепенно возвращает позиции. Идёт интересная борьба, что помогает. 15-20 лет назад интерес к IndyCar был выше, но затем случился раскол, и они потеряли телевизионные контракты, а с ней — целевую аудиторию. Люди же как устроены: если по ТВ не «кажут», то всё — значит неинтересно. И вот эту нишу сразу занял NASCAR. Сейчас IndyCar заново восстанавливает свои позиции.
— Вам бы хотелось провести пару гонок в NASCAR?
— Не гонок, но вот протестировать машину — может быть. А потом уж решать насчёт гонок. Говорят, что машина по управлению ужасная: как огромный «МитДжет» мощностью 950 л.с., но при этом намного менее управляемый и с намного меньшим «держаком». Очень своеобразный автомобиль. Но зато такие гонки очень интересно смотреть. Например, недавно я видел этап в Сономе — реально интересно!
«Почему бы не привезти IndyCar в Россию»?
— Ваши коллеги по IndyCar уходят в отпуск, а ваш сезон продолжится этапами в WEC...
— Во-первых, на то была прекрасная оказия. Программа «СМП Рейсинг» представлена весьма неслабым составом в WEC и, что очень важно, российским прототипом BR01. Как только стало ясно, что в конце года будут даты, когда участие в IndyCar не станет мешать выступлениям в WEC, то мы совместно с руководством «СМП Рейсинг» подумали, что будет логично, если я помогу ребятам. Это действительно очень интересная вещь, и для меня было бы хорошо со всех точек зрения. Возможно, моё участие дополнительно поможет команде, ну а я не растеряю форму и получу шанс добиться высоких результатов.
Мой настрой? Он всегда одинаковый. Если ты не едешь на гонку с мыслями, как бы её выиграть, то лучше вообще не ехать. Если размышляешь, как приехать вторым или пятым, то не надо в принципе спортом заниматься. Да, я понимаю, что получиться может по-разному, но настрой только на победу.
— А как так исторически сложилось, что сезон в IndyCar заканчивается настолько рано?
— Во-первых, точно так же исторически сложилось, что там не ограничены тесты. Так что после окончания сезона люди только две недели отдыхают, а потом уже начинаются новые испытания. Существуют идеи с выездом IndyCar за пределы США. Сейчас есть одна гонка в Канаде, но там понятно, что всё совсем близко. Теперь есть планы насчёт Австралии, Китая, Бразилии. Но раз речь идёт о Китае, то почему бы не привезти IndyCar и в Россию? Например, проложить вокруг Кремля трассу.
— Или по МКАДу.
— Точно! Показать: «Смотрите, ребята, у нас есть большой овал». Асфальт не везде хороший, но тем интереснее. Так, если МКАД у нас примерно 100 км, то в милях это 60. Соответственно делаем 10 кругов и получаем «600 миль МКАДа». Видите, уже креатив пошёл! Кроме шуток, если бы этап IndyCar проводился где-то по соседству с Россией, то организовать гонку у нас тоже было бы вполне реально. Пусть, конечно, не на МКАДе.
— Вы сказали про скорое возобновление тестов. Там ведь участвуют не только пилоты с подписанными контрактами. Вы на каких-то тестах будете?
— На каких-то буду (смеётся).
— Не обязательно со своей нынешней командой?
— Следующий вопрос (смеётся ещё сильнее).
«На мой взгляд, Монтойя талантливее Феттеля»
— Вы ведь по возможности общаетесь с молодыми пилотами. Может, выделите кого-то, кто по своему потенциалу, по стилю вождения и так далее мог бы проявить себя в IndyCar?
– Знаете, когда я сам выступал в Европе и ставил задачу перейти в Формулу-1, то вообще не думал об IndyCar и том, смогу ли я себя там проявить. Сложно сказать. Самая большая проблема для всех новичков — это овалы. И протяжённость гонки: она в два раза выше, чем в GP2, и в полтора, чем в Формуле-1. Эти факторы надо учитывать. Очень многие пилоты, побеждавшие в GP2 или до неё в Формуле-3000, не могли себя проявить в IndyCar из-за овалов. А кто из наших сможет хорошо выступать на овалах, так не скажешь: надо пробовать. Но я думаю, рано или поздно благодаря программе «СМП Рейсинг» и её основателю и руководителю Борису Романовичу Ротенбергу чьё-то время придёт. Не так далёк этот момент.
— В своё время вы говорили, что для американского чемпионата хорошо подошли ваш агрессивный стиль вождения и боевитость на трассе. Вопрос как раз про боевитость. В этом году у вас явно не сложились отношения с Себастьеном Бурде. Как так вышло?
— Я бы не употреблял выражение «не сложились отношения». Отношения могут не сложиться с девушкой. А тут — просто мы несколько раз не поделили трассу, это гоночные инциденты. Так получается, что наши с ним оси во Вселенной пересекаются чуть чаще, чем с другими пилотами на трассе. Чего скрывать, я особо не стремлюсь с ним общаться. Но и избегать никого не собираюсь. Скажем так, для Формулы-1 это был бы обычный уровень общения. В IndyCar люди намного более открытые, но в нашем с Бурде случае это не совсем так.
— Вопрос про ещё одного пилота, выступавшего в Ф-1. Год назад Хуан Пабло Монтойя чуть не стал чемпионом, а сейчас уже стоит вопрос о его увольнении из «Пенске». Что случилось?
— Монтойя — человек настроения и мотивации. Если он мотивирован, то порвёт любого, уедет и будет шикарен. Мне кажется, у Монтойи талант, которого нет у 99% гонщиков даже уровня Формулы-1 и IndyCar. Он безумно талантлив, но так же безумно нестабилен. Наверное, если бы он больше концентрировался, больше работал с командой, то и в Ф-1 не раз стал бы чемпионом. Я такого чистого таланта, как у Монтойи, не встречал:
Мне кажется, у Монтойи талант, которого нет у 99% гонщиков даже уровня Формулы-1 и IndyCar. Он безумно талантлив, но так же безумно нестабилен.
человек садится в любую технику и едет быстрее всех. Но когда человек столь талантлив, видимо, ему тяжело концентрироваться.
— Вы ведь в том числе были напарником Феттеля и можете сравнить с ним...
— На мой взгляд, Монтойя талантливее Феттеля. Именно талантливее. Но талант — это одно, а претворение своего потенциала в жизнь — совсем другое. Умение монетизировать или, если хотите, медализировать, «кубкизировать». Думаю, просто в этом сезоне у Хуана Пабло имелась проблема с мотивацией. А может, были факторы, о которых мы просто не знаем.
— По чему соскучились сильнее всего за сезон в Америке?
— В первую очередь по родным и близким. Их не хватало очень сильно. Ну и вообще не хватало ощущения, что я нахожусь у себя дома, в родной стране, в окружении людей с подходящим мне менталитетом. Конечно, в Америке здорово, но мне комфортнее здесь. Я это давно понял: ещё когда жил в Австрии и других странах. Я всегда кайфовал, когда в межсезонье возвращался в Россию. Это мой дом.
— Заключительный вопрос. Если вы в 2017-м останетесь в IndyCar, то даёте зуб, что мы увидим первую российскую победу?
— Могу дать ваш зуб! (Смеётся.) Вы, конечно, берёте на слабо, но не того человека! Но мы должны будем выиграть. В этом году уже должны были победить, причём несколько раз — о некоторых из них вы можете даже не подозревать. Не самые удачные пит-стопы мешали, а со стороны не возникало ощущения, что успех был настолько рядом. Мы были очень близки к победе в Торонто и Айове (Алёшин закончил эти этапы 6-м и 5-м, соответственно уступив победителям менее 10 секунд. — Прим. «Чемпионата»). Если все эти моменты мы соберём воедино, то я считаю, что победа в 2017-м абсолютно реальна.