Двухнедельная пауза между Гран-при Австралии и этапом в Бахрейне позволила Сергею Сироткину ненадолго приехать в Москву, встретиться с журналистами и поделиться впечатлениями от дебюта в Формуле-1. Гонка в Мельбурне для россиянина из программы SMP Racing сложилась, увы, неудачно — уже на пятом круге пилот вынужден был сойти с дистанции из-за того, что в воздуховод забился пластиковый пакет, вызвавший возгорание в корпусе машины. После скомканных из-за погоды тестов, а также небольшой пройденной в Австралии дистанции инженерам «Уильямса» потребуется больше времени для изучения своей новой машины.
Об этом и об ожиданиях от следующей гонки Сергей честно и подробно рассказал на встрече с российской прессой.
— Сход в Австралии — самое большое разочарование уик-энда?
— Да, не удалось финишировать, но если честно, меня больше расстраивает нехватка темпа; то, что нам не всё удалось сделать; то, что в целом мы находились не там, где должны были находиться; и то, что за уик-энд нам не удалось извлечь максимум информации, который могли бы. Всё это в сумме оставляет не самые приятные эмоции.
Гонка прошла так, как прошла, и результат в данном случае меня не особенно заботит — больше волнует, что мы могли проехать большой километраж, лучше понять особенности машины в различных обстоятельствах и потом использовать это как некий базис, например, для Бахрейна. Пока мы этого не получили, и по сути, кроме старта, нам опираться не на что.
В Мельбурне в плане поведения машины мы обнаружили несколько приятных для себя сюрпризов. Это повлияло как и в плохую, так и в хорошую сторону. Думаю, что теперь мы можем более чётко себе представить дальнейшую работу над машиной.
— Каковы ваши ожидания в преддверии второй гонки сезона? Будет ли «Уильямс» смотреться сильнее?
— Есть надежда, что в Бахрейне будет лучше. Трасса в Мельбурне оказалась гораздо труднее, чем мы себе представляли. Плюс по объективным причинам мы даже близко не смогли проехать столько кругов, чтобы быть в форме квалификации. И с моей стороны очень многое можно было улучшить — и я обязательно это сделаю в Бахрейне.
Что касается именно работы с машиной, то, что мы увидели в Барселоне, нас сильно удивило и заставило задуматься. Но поскольку там были экстремальные обстоятельства, я не уверен, что это тянуло нас думать в верном направлении. В Мельбурне мы увидели, что в более нормальных условиях машина ведёт себя более традиционно — это был приятный сюрприз, и теперь мы имеем более чёткое представление в плане ожиданий от следующих трасс.
— Как вы считаете, Строллу в Мельбурне удалось реализовать потенциал машины?
— Очень трудно найти пилота, который реализовал бы потенциал машины на 100%, но Строллу это удалось. Все говорили, что он с прошлого года добился прогресса, и после Мельбурна я готов подтвердить: это действительно так. То, как он проехал в квалификации, это, наверное, максимум автомобиля.
— Какова теперь цель команды? Где в пелотоне искать «Уильямс»?
— Если в Австралии мы были, так скажем, в конце средней группы, то теперь наша задача — закрепиться как сильный игрок этой группы. То есть стабильно заезжать во второй сегмент квалификации, бороться за третий и за очки. Конечно, в Мельбурне не было похоже, что мы к этому близки, но в Австралии мы столкнулись с некоторыми сюрпризами, а в Бахрейне всё должно пойти так, как мы изначально планировали.
Стролл меня приятно удивил. Все говорили, что он с прошлого года добился прогресса, и после Мельбурна я готов подтвердить, что это действительно так.
Мы не смогли реализовать потенциал машины. Гонка в Австралии отразила расстановку сил в тех конкретных обстоятельствах. Если мы проанализируем каждую конкретную сессию и сведём её в единую аналитику с корректировками на топливо и другие условия, то мы получим гораздо более перспективную картину. Я надеюсь, в Бахрейне мы чётко проведём уик-энд от первой сессии до последней и увидим то, что у нас получается по расчётам.
— В связи с тем, что тесты были во многом испорчены погодой, а в Австралии не удалось проехать достаточно кругов, была ли как-то изменена программа развития машины?
— На программу развития сильно повлияла Барселона — условия, которые были там, экстремально отличались от того, что мы увидели в Мельбурне. И от того, что мы ожидали от машины и от резины, между прочим. В Мельбурне в плане поведения машины мы обнаружили несколько приятных для себя сюрпризов. Это повлияло как и в плохую, так и в хорошую сторону. Думаю, что теперь мы можем более чётко себе представить дальнейшую работу над машиной.
Если честно, меня больше расстраивает нехватка темпа, то, что нам не всё удалось сделать, то, что в целом мы находились не там, где должны были находиться.
— Большинство команд готовит большие пакеты обновления к старту сезона. Но возможно ли как-то обновить автомобиль уже в Бахрейне?
— Сейчас мы работаем с тем пакетом, который имеется, чтобы извлечь максимум из настроек, резины и других компонентов. Но если мы говорим о том, чтобы поднять этот максимум, то нужно дождаться Барселоны и обновлений. Мы уже сейчас работаем над некоторыми областями, и сейчас пройдут два этапа подряд — при этом в Бахрейне и Китае очень разные трассы и мы сможем собрать много данных. Думаю, мы сможем сделать какие-то новые выводы и включить их в программу доработки машины.
То, что мы увидели в Мельбурне, стало для нас приятным сюрпризом. Не всё идеально, не всё так, как нам хотелось бы, но наша приоритетная задача в работе с машиной — не достижение каких-то высоких параметров, а достижение именно стабильности этих параметров. Всё сводится к тому, чтобы достигать максимума в самых разнообразных условиях.
— То есть машина хорошая, просто её надо понять?
— Да. Но прежде всего надо добиться того, чтобы извлекать из неё максимум.
— Сейчас, в ожидании пакета обновлений в Барселоне, у «Уильямса» есть понимание, на каких из трёх следующих трасс — в Китае, Бахрейне и Азербайджане — машина будет смотреться лучше, а на каких — хуже?
— Считается, что традиционно у «Уильямса» всегда была машина, которая быстра на таких трассах, как Бахрейн или Баку. В этом году эта тенденция в чём-то сохранилась, в чём-то — изменилась. Мы пока изучаем сильные и слабые стороны, и они по разному проявляются в тех или иных обстоятельствах. Думаю, больше будет зависеть от того, как мы заставим резину работать и в какой из этих уик-эндов мы сможем больше извлечь из потенциала машины.
— Поможет ли то, что вы уже знакомы с бахрейнской трассой?
— Безусловно, знание трассы в Бахрейне поможет. Гораздо проще, когда ты знаешь место — и я его неплохо знаю. Не могу сказать, что это имеет ключевое значение, но это, конечно, поможет.
— Если говорить о ваших соперниках в середине пелотона, кто из команд произвёл наибольшее впечатление — «Хаас», «Рено», «Макларен»?
— «Хаас». Ещё в Барселоне было понятно, что их машины ведут себя хорошо. Всё остальное довольно закономерно — всё то, что я видел своими глазами, то, что мы видели по цифрам. Но по нашим цифрам получалось, что мы не сзади лидеров средней группы, а где-то рядом с ними.
— В паддоке говорят, что новый «Хаас» — копия прошлогодней «Феррари». Вы согласны с этим?
— Нет, ведь копия — это не всегда про внешний вид. Какая-то идеология в аэродинамике может быть схожа, но это не значит, что ты реализовал всё точно так же, как было сделано у других. Безусловно, какие-то детали похожи, но у нас тоже есть элементы, похожие на «Мерседес» или «Феррари», но это не копия.
