После вынужденного ухода из Формулы-1 Никита Мазепин довольно быстро определился, чем будет заниматься в ближайшее время. Вы, вероятно, уже слышали, что экс-пилот «Хааса» близок к участию в ралли-марафоне «Шёлковый путь», но занимается россиянин не только гонками. Ещё в марте Никита объявил о запуске благотворительного фонда «Мы выступаем как один» (We Compete As One) для спортсменов, которых отстранили от международных соревнований по неспортивным причинам. Мы поговорили с Никитой о фонде, нынешнем сезоне Формулы-1 и том, как Мазепин планирует вернуться в чемпионат мира. А такие надежды, несмотря ни на что, он сохраняет.
«Неудивительно, что команда до сих пор остаётся без титульного спонсора»
— Никита, чего удалось добиться в вашей новой роли за эти три месяца?
— Удалось выполнить большой объём работы, собственно, по самому созданию фонда. Я не профессионал в области благотворительности, хотя ранее и взаимодействовал с разными благотворительными проектами и организациями. Но я даже не представлял, как много работы предстоит сделать, чтобы дойти из точки А в точку Б, то есть до регистрации. Чтобы это была автономно функционирующая организация, юридически правильная зарегистрированная, получившая все разрешения. Всё это делается небыстро.
Также пришлось собрать команду, которая помогла бы мне всё реализовать. С радостью заявляю, что этот этап позади. Первый проект — работа с паралимпийцами. Мы провели стратегическую сессию, и паралимпийцы помогли понять, как мы можем быть по-настоящему полезны. У всех жизненные ситуации различаются. Теперь мы начинаем разбирать заявки, заполненные на нашем сайте. Благодаря работе с семью первыми участниками мы, возможно, выявим какие-то слабые стороны, что-то доработаем.
— Как будет проходить дальнейший отбор спортсменов?
— Будет чёткий пул заявок, я вместе с коллегами из правления фонда буду их рассматривать и выбирать те, что подходят под четыре области, в которых мы собираемся профильно помогать. Мы открыты для заявок от любых спортсменов, но у фонда четкие программы. Если какие-то заявки не будут подходить под нашу профильность, то мы обязательно будем отвечать и обосновывать, почему они не подходят.
За каждым спортсменом закрепят его личного куратора, который погрузится в жизнь этого спортсмена, погрузится в сложившуюся ситуацию и доведёт этот проект как одно ответственное лицо от момента прихода атлета к нам в фонд до точки, когда мы смогли оказаться ему полезны. Мы видим такие основные области деятельности, как помощь в трудоустройстве, обеспечение образования, а также оказание психологических и юридических консультаций для спортсменов, которых не допустили на соревнования по неспортивным причинам.
— Фонд ведь должен финансироваться на деньги, которые изначально предназначались «Хаасу», не так ли? Сейчас есть какие-то свежие новости насчёт судебной тяжбы «Уралкалия» с командой?
— Хочу прояснить один момент, а то читал в прессе разные варианты. Фонд — это мой собственный проект на мои личные средства. В дальнейшем я планирую привлекать разного рода партнёров, не только финансовых, но на данный момент картина выглядит именно так.
— Понятно. А боевую машину вам случаем не прислали, как это было предусмотрено контрактом на 2021 год?
— Не прислали. Я не понимаю, зачем она им нужна и зачем вообще изначально прописывать такой пункт в контракте. Причём они сами предложили такую опцию, и я слышал, что спонсоры согласились, подписали контракт и выполнили свои обязательства. Более того, спонсоры даже предложили взять дополнительные обязательства на себя, чтобы мотивировать сотрудников. И после такого положительного опыта так плохо себя зарекомендовать…
Я не совсем понимаю стратегию второй стороны: крупные компании, которые заходят в Формулу-1, смотрят на прошлое отношение команд к своим спонсорам. Я не думаю, что кто-то захочет такого же отношения. Так что неудивительно, что команда до сих пор остаётся без титульного спонсора. Да, есть мало возможностей зайти в Ф-1 в таком качестве, но иногда смотришь на конкретный вариант и понимаешь, что с ним лучше не связываться.
«В случае с Миком результаты говорят сами за себя»
— В теннисе приняли решение не давать рейтинговые очки за Уимблдон после отказа организаторов пустить на турнир россиян и белорусов. Можно ли предположить аналогичное поведение со стороны ФИА?
— Очень трудный вопрос, ведь каждая федерация решает сама. Одна из целей нашего фонда — как раз вернуться к правилам Олимпийской хартии, что спорт должен объединять людей, а не разъединять. Если говорить про мою личную ситуацию, я всегда чувствовал, что когда гонщики надевают шлем, то они уже представляют не какую-то определённую команду или страну, а в первую очередь борются друг с другом. Паспорта или языки, на которых говорят пилоты, — всё в этот момент развеивается.
Я благодарен РАФ за то, что они допустили меня к выступлениям в нейтральном статусе. Но, к сожалению, в 2022 году я не мог использовать этот допуск, потому что со мной расторгли контракт.
— В Великобританию вас бы в любом случае не пустили.
— Вот как раз и была бы такая же ситуация, как с Уимблдоном. ФИА в данном случае формирует правила для всех организаций и участников Формулы-1. Поэтому, если бы британцы не допустили до Гран-при, они бы нарушили правила и, по идее, могли понести наказание, поскольку ФИА разрешила русским и белорусским гонщикам выступать под нейтральным флагом.
Никита Мазепин
Фото: Пресс-служба Никиты Мазепина
— Насколько подробно следите за нынешним сезоном Ф-1?
— Конечно, я смотрю Гран-при. Эмоционально бывает тяжело, все мы люди. В плохом настроении трудно смотреть: начинаешь скучать, начинаешь думать, что твоё место всё-таки не тут, а где-то там за рулем болида. Скучаешь по путешествиям, по ритму жизни. Но я понимаю, что моя ситуация на фоне происходящего в мире не такая серьёзная. Поэтому успокаиваешься и уже смотришь на неё спокойно.
— Результаты «Хааса» — примерно такие, как вы представляли себе зимой?
— Я был приятно удивлён их результатами в первой гонке. Считаю, что они подошли сильнее, чем другие команды — и точно сильнее, чем другие команды этого ожидали. А так — сезон всё расставит на свои места. Они идут в том темпе, который мы с моим однокомандником задали, когда подписывали контракты полтора года назад.
— А с каким чувством вы сейчас следите за выступлениями «Хааса»? Это любопытство, злость, что-то ещё?
— У меня получается смотреть нейтрально. Да, есть много вопросов к тому, как была разрешена ситуация со мной, но эти вопросы — к руководству. А те люди, с которыми я провёл много дней и ночей в разных странах очень далеко от своего дома… Я видел, как они работали, как искренне расстраивались, когда были плохие результаты в прошлом году. Когда не оправдывала ожиданий работа по развитию, которую проводили на симуляторах и всём остальном. Я верил в них и рад видеть прогресс. В том числе потому, что в нём есть и моя заслуга: только два гонщика давали им полноценную обратную связь. Также рад за людей, в которых верило руководство команды, и они справились с этой ответственностью.
— Вас удивляет, что Кевин Магнуссен ярко начал сезон, в то время как Мик Шумахер пока проваливается?
— Я бы, наверное, сказал, что в случае с Миком результаты говорят сами за себя. Мне больше нечего добавить.
«Могу хоть завтра сесть за руль»
— Вы недавно признались, что с момента расставания с «Хаасом» с вами не связывался вообще никто из 200 сотрудников команды. Как думаете почему?
— Не знаю. Считаю, что каждый может судить только по себе. Если бы по какой-то причине уволили механика, с которым я тесно работал, я бы отправил сообщение в WhatsApp — вне зависимости от моего отношения к нему или к руководству. На душе стало бы легче, от меня нигде не убыло бы. Но [отсутствие контактов] — это факт.
Мне грех жаловаться: у меня замечательная семья, мне 23 года, и я надеюсь, что моя спортивная карьера ещё далека от завершения. Верю, что это только пауза. Я продолжаю улыбаться, у меня отличное настроение. Мне нравится то, чем сейчас занимаюсь. Я правда почувствовал, что общение с людьми в фонде даёт мне ту наполненность, которую не всегда получал даже в спорте. Чувствую себя полноценным человеком, который пришёл на эту планету с какой-то реальной положительной миссией.
Это другая сторона жизни, абсолютно. В спорте я ловил себя на мысли, что уже в 23 года иногда чувствую себя эмоционально опустошённым. Множество людей ждут от тебя шоу, какого-то красивого обгона. А ты иногда их разочаровываешь и потом на утро понедельника просыпаешься опустошённым. А тут ты делаешь что-то хорошее. С кем-то пообщался, дал ценные советы, исходя из своего опыта, и чувствуешь себя намного лучше.
— Кстати, касательно шоу. Смотрели серию про «Хаас» из четвёртого сезона Drive to Survive?
— Да. Ребята хорошо сделали свою работу. Думаю, команда Netflix классно провела с нами время в Москве. Я многое им показал. Много что попало на камеру, много что не попало — и хорошо! Классные парни — англичане, американцы.
— Но при этом в сериале многие события Ф-1 подаются очень странно: перевираются, излишне драматизируются. Насколько ваша серия отражает реальность?
— Общая концепция сезона была показана верно и ярко. Я, правда, по разным причинам начинал сезон непросто. Приходилось тяжело, были критические моменты, случались моменты, когда мне было очень грустно, но нужно было идти вперёд. Мы закончили сезон на мажорной ноте, и я надеялся, что эта нота — запятая перед 2022-м.
— Насколько легко было перестроить свой график? Что больше, к примеру, нет смысла в постоянных тренировках.
— На самом деле в плане тренировок всё сейчас даже лучше. Когда ты выступаешь в сезоне Ф-1, то времени на занятия очень мало. У меня были спортивные цели с точки зрения своей физической формы — условно, присесть с бóльшим весом, пробежать быстрее, и я не мог их добиться, потому что просто не получалось тренироваться в течение гоночной недели: ты должен подходить к гонке в оптимальном состоянии, не уставшим. Так что сейчас, за три месяца, я провёл даже больше тренировок, чем за несколько последних лет.
Я верю, что нахожусь в гоночной кондиции и могу хоть завтра сесть за руль. Понятно, что первые 15 кругов придётся непросто: надо будет что-то вспомнить, шея заболит. Но если такая возможность появится, я готов.
— Сергей Сироткин сейчас пошёл в боссы РАФ, стал чиновником. Вы себя можете представить в такой роли?
— Я оптимист и считаю, что всё возможно. Но если говорить про своё истинное призвание, то на данной стадии жизни и с моим образованием, которое я получал в разных странах, я был бы полезнее и в других сферах — это мог бы быть бизнес или что-то ещё.
«Моя главная цель — вернуться в Формулу-1 и выступать там хорошо»
— Вы сказали, что сильно надеетесь на продолжение карьеры. Можете подтвердить планы по выступлению на ралли «Шёлковый путь»?
— Да, у меня есть такие намерения, и я сейчас интенсивно тренируюсь с отличным профессиональным пилотом Сергеем Карякиным. В любом случае я – гонщик Формулы-1. Я пока что не раллист и не планирую им стать. Но уверен, что пороха мне хватит и там хорошо прогнать.
— То есть не получится у вас карьеры, как у Жан-Луи Шлессера, променявшего Ф-1 на звание легенды «Дакара»?
— Меня ралли-рейды манят, но…
— Лет через двадцать?
— Думаю, лет через двадцать я уже буду заниматься чем-то другим. Тут дело в другом: моя главная цель — вернуться в Формулу-1 и выступать там хорошо. Я молодой человек, люблю здоровый и активный образ жизни. Выступления в разных категориях, помимо Ф-1 — для меня на данный момент хобби. Вот когда точно не будет Формулы-1, я буду рассматривать это всерьёз. А сейчас просто получаю удовольствие.
— А как выглядит потенциальный сценарий вашего возвращения? Закончится спецоперация, начнут убирать санкции — и что дальше? У вас в голове есть конкретный путь, ведущий обратно в Ф-1 после устранения юридических препятствий?
— Путь вижу. При первой возможности сразу за руль.
— Но как всё-таки попасть в Ф-1? Там всего двадцать мест, конкуренция всё выше, тем более команды стали богаче.
— Чудеса случаются. Думаю, если бы у Кевина спросили в конце февраля, будет ли он через неделю сидеть за рулём болида Формулы-1, он бы сказал: «Точно нет». А я вам сейчас говорю: «Всё возможно». Видите, раз даже у него при таком подходе получилось, то и у меня получится.
— Но вы ведь рассчитываете не только на везение, что кому-то срочно понадобится пилот?
— Везения тут мало. Да, у того же Кевина было совпадение многих факторов, но он же был не единственным потенциальным претендентом, не так ли? Однако Магнуссен находится в хорошей форме, хорошо себя зарекомендовал. Я планирую делать ровно то же самое, чтобы повторить его историю успеха.
— Чтобы продемонстрировать собственную форму, надо выступать в других сериях? Или надо быть резервным гонщиком?
— Пока трудно сказать. Четыре месяца назад я не мог представить, что всё так сильно изменится. И теперь не могу представить, как всё будет хорошо — а я на это надеюсь — ещё через четыре месяца.
