Начало смотрите здесь: Каун: в детстве меня сравнивали с червяком
В продолжении интервью центровой московского ЦСКА Александр Каун рассказал о русском менталитете, диалоге с Бушем, встрече с Медведевым и любви к программированию.
Есть вещи, которые для меня неестественны. Не привык к некоторым маневрам, которые нужны Мессине. Хоть меня этому и учили… Тяжеловато бывает. Надеюсь, этот период долгим не будет.
— Александр, вам тяжело дался переход на другой стиль баскетбола после переезда в Россию?
— Да. И сейчас ещё не всё завершилось в этом плане. Есть вещи, которые для меня неестественны. Не привык к некоторым маневрам, которые нужны Мессине. Хоть меня этому и учили… Тяжеловато бывает. Надеюсь, этот период долгим не будет. Потихоньку начинаю понимать и схватывать некоторые моменты. Даже если сравнивать с началом сезона, то уже намного лучше. Думаю, со временем, с опытом всё придёт.
— Когда вы подписали контракт с ЦСКА, то признались, что будете открывать для себя Россию заново. Какие-нибудь удивительные вещи для себя обнаружили?
— Москва вообще другой город, отдельный от остальной страны. Есть вещи, которые нравятся и которые раздражают. Та же самая грязь, безобразие какое-то. Когда ты живёшь здесь, то ничего не замечаешь. Всё это для тебя становится естественным. А я семь лет прожил за границей и знаю, что некоторые вещи могут быть иначе. Какие-то элементарные, но это начинает бесить. Ну почему не сделать так, как это можно сделать?! В Америке всё в бытовом плане сделано для людей. Тебе везде удобно. А в России, как говорится, не живут, а выживают. Столько раз слышал эту фразу. Но это правда…
— А русские люди изменились за эти семь лет?
— Я бы не сказал. Конечно, не все такие, но в России, на первый взгляд, народ кажется более отрицательным. То есть когда человек тебя в первый раз видит, то держит на дистанции. А когда узнаёт тебя лучше, то становится хорошим другом, помогает во всём. А в Америке народ, наоборот, на первом этапе такой открытый, улыбается постоянно. Но часто бывает, что они не такие, какими показывают себя. В этом плане русские лучше американцев. У меня знакомые во Флориде живут, попросили у соседей лестницу — сделать что-то возле дома. Так соседи чуть ли не каждые пять минут ходили и спрашивали, где их лестница. Но не все, конечно, такие. У меня в Америке много настоящих друзей, да и просто людей, с которыми приятно пообщаться.
Москва вообще другой город, отдельный от остальной страны. Есть вещи, которые нравятся и которые раздражают. Та же самая грязь, безобразие какое-то. Когда ты живёшь здесь, то ничего не замечаешь. Всё это для тебя становится естественным. А я семь лет прожил за границей и знаю, что некоторые вещи могут быть иначе.
— Была удивлена, что в ЦСКА вы больше общаетесь с англоязычными игроками.
— Да я бы не сказал. Просто я пытаюсь ещё английский свой поддерживать, хоть какую-то речь вести постоянно. Это хороший тренировочный момент для меня. Мне с ними интересно об университетском баскетболе поговорить. С Траджаном постоянно обсуждаем, какая игра была, кто выиграл и проиграл. Это наше общее прошлое: я через это прошёл, и они там были.
— А удалось перемолвиться словом с американским президентом, когда вы были у него на приёме после победы в NCAA?
— Я выходил одним из последних из офиса. Просто пожал ему руку, поблагодарил за приём. Он у меня, по-моему, спросил, откуда я. Я ответил, что из России. Он, наверное, обалдел. Потом моя дурная голова спросила: «Что вы думаете о Путине?» Просто не всем это удаётся спросить так в открытую. Я подумал: воспользуюсь возможностью. На что он ответил: «У нас очень хорошие отношения. Я считаю его хорошим другом, но не всегда схожусь в политических мнениях». Так политкорректно мне ответил. И всё, я пошёл потом.
— С российским президентом вам тоже доводилось встречаться.
— Ну, да. Перед Олимпиадой мы ездили на встречу с Медведевым. Там всё так официально было. То есть мы пришли, сели, послушали и разошлись.
— А президенты такие же в жизни, как по телевизору?
— Медведева я как-то не очень хорошо знаю, а Буш… Америка такая интересная страна, там же свобода, и все постоянно друг над другом смеются. Особенно над Бушем. Выкладывают всякие забавные нарезки… В России, думаю, такое не прокатит: быстро всё прикроют. И, зная, сколько у него всяких косяков, я думал, какой он сам по себе. Когда он перед нами выступал и говорил своими словами, не по бумажке, мне в принципе понравилось. Правда, был один момент, когда мне показалось, что он сильно загибает. В его офисе висит портрет Авраама Линкольна. И Буш сказал такую фразу, что, дескать, это мой любимый президент, и он много сделал для страны, но в то время народ ему не был благодарен. Он как бы сравнивал себя с Линкольном, и это уж слишком, по-моему.
— А вас не тошнило от их ура-патриотизма?
— Да нет. Они флаги вешают, конечно. Но и у меня в комнате российский флаг висел. Это же твоя страна, ты её представляешь. И в этом нет ничего такого… Они гордятся, что они американцы. Да, у них свободная страна. Есть, конечно, народ, который думает, что все остальные страны г…но, а Америка лучшая. Но опять же Америка – это довольно закрытая страна в том смысле, что сами американцы многого не знают.
Медведева я как-то не очень хорошо знаю, а Буш… Америка такая интересная страна, там же свобода и все постоянно друг над другом смеются. Особенно над Бушем. Выкладывают всякие забавные нарезки… В России, думаю, такое не прокатит: быстро всё прикроют.
Там есть программы обучающие, когда ты на год уезжаешь в другую страну и там учишься по американским планам. У меня многие друзья уезжали по таким программам в Италию, Францию и возвращались с другим мнением о жизни. Они понимали, что есть что-то большее, чем им рассказывают дома.
— Вы по профессии программист и даже имеете степень бакалавра. А в чем главный кайф программиста?
— Мне очень нравится решать любые задачи: попасть в безвыходную ситуацию и попытаться себя выпутать из неё. И в программировании так же: у тебя есть задача, которую ты не знаешь, как сделать. Но когда сделаешь – это наслаждение своей работой. Ты это сотворил, оно работает, с ним можно поиграться. Драйв такой. Ставишь перед собой новую задачу и начинаешь её решать… Вот почему я не люблю всякие эти литературные дела, писать там сочинения. Для меня остаётся непонятным, как это можно оценить. Здесь всё зависит только от точки зрения учителя. Нет правильного или неправильного ответа. А в математике и программировании у нас есть задача, и ответ будет один. Либо это будет работать, либо нет. Но самого решения есть тысячи вариантов. Ты можешь делать так, как тебе захочется, своим путём, который станет твоим творением, но ответ всё-таки будет один.