Баскетболисты с российским паспортом в нашем чемпионате на вес золота. 28-летние российские баскетболисты, имеющие опыт игры в олимпийской сборной, в разное время получавшие кредит доверия таких специалистов, как Этторе Мессина и Дэвид Блатт, — тем более. И несмотря на это, Кейру, вроде бы имеющий действующий контракт со «Спартаком» (а питерский клуб явно в авангарде команд, ущемлённых лимитом), не попадает в заявку красно-белых на сезон. «Чемпионат.com», попытавшись выяснить причину, неожиданно наткнулся на историю с явным оттенком скандала.
— Вопрос, напрашивающийся сам собой: где вы и что с вами происходит? Почему вас нет в заявке «Спартака», хотя нигде не всплывала информация о вашем уходе из питерской команды или переходе?
— Что происходит? Да я вот сам пытаюсь понять, что происходит. Клуб сейчас пытается от меня избавиться, разорвать контракт. Каким образом — непонятно. Официально об этом объявить не могут, поскольку контракт у меня гарантированный, а травму я получил ещё в конце прошлого сезона, будучи игроком «Спартака». Чем это неожиданное решение обусловлено, мне понять тяжело, как и то, на что в «Спартаке» надеются, пытаясь таким вот образом меня выкинуть.
— Простите, а что значит «пытаются каким-то образом разорвать контракт»? Вам об этом прямо сказали в клубе, вступили с вами в переговоры о расторжении соглашения?
— Да в том-то и дело, что открыто и прямо никто ничего не говорит! Вообще непонятно, откуда это всё идёт. Главный тренер хочет, чтобы я был в команде, весь тренерский состав хочет. Они интересуются, как идёт последняя стадия моего восстановления. Вице-президент клуба Александр Яров якобы тоже…
— И как это соотносится с желанием вас выгнать?
— Вот именно! Ничего не понятно! В августе я приехал в клуб, прошёл медосмотр 14 августа, всё было нормально. Команда уезжала на сбор в Финляндию, но у меня была не готова виза, и мне сказали, что я подъеду попозже, через три дня. А буквально в следующий понедельник мне позвонил вице-президент Яров, начал извиняться, говорить что это не его решение, но есть желание со мной расстаться. Я спрашиваю, в чём причина, но мне никто ничего не говорит. Агент звонит руководству, но на его звонки никто не отвечает, просто не берут трубку. Мне тоже никто ничего не сообщает, не объясняет. Представляете, хотят разорвать контракт без объяснения причин — это просто невероятно. Десять лет играю на этом уровне и никогда ни с чем подобным не сталкивался. Нахожусь в полном вакууме — то ли я всё ещё в «Спартаке», то ли нет… Команда летит уже на новый сбор в Италию, а я всё ещё подвешен в воздухе. В Санкт-Петербурге нормальных условий для восстановления нет никаких. Новый зал ещё не построен, а в детской школе, где тренируется команда, даже беговых дорожек нет. Я снова подхожу к вице-президенту Ярову и прошу отпустить меня на неделю в Ростов, где я смог бы работать в нормальном фитнес-центре и с тренером. Он говорит: «Конечно, без проблем». Я попросил бумагу о том, что он ознакомлен и согласен с моим отъездом. Яров мне такую справку дал. Я уехал, потом вернулся — и выясняется: «Спартак» сменил юридическое лицо, стал по бумагам другой организацией. А из старой меня теперь хотят уволить по причине… отсутствия на работе! То есть отпрашивался я у руководителя нового клуба, а на работу не вышел в старый! При этом я даже не был уведомлён о том, что клуб сменил юрлицо! Выходит, из старого «Спартака» меня увольняют, а к новому я якобы никакого отношения не имею. Хотя по регламенту ПБЛ клуб-правопреемник обязан переподписать все действующие контракты игроков.
— Весело...
— Дальше ещё веселее. На вопрос, на каком основании со мной не переподписывают контракт, мне отвечают: не прошёл медосмотр. Как я мог его не пройти, если я получил травму, будучи игроком «Спартака», в течение игрового сезона, на тренировке?! И договор двухлетний с клубом у меня ещё действует? Да это вообще криминал какой-то, мошенничество! Я не юрист, формулировок точных не знаю, но очень похоже.
— И как события развивались?
— После разговора о неудачном медосмотре я пошёл в клинику «Согаз», где проводилось обследование. Прошу медицинское заключение. Мне его выдают, но датировано оно почему-то не 14-м августа, когда я реально проходил осмотр, а 21-м. И написано в нём, помимо всего прочего, что я «нуждаюсь в переводе на другую работу»! Я опешил, спрашиваю, кто дал врачам право писать такое? А мне в ответ: «Это нам начальство велело так написать». Пытаюсь добиться ответа, что за начальство — естественно, безрезультатно. Беру копию заключения, иду в клуб, снова к вице-президенту. Попросил медицинское заключение ещё раз. Юров говорит: «Да зачем оно тебе, там то же самое написано». Я настаиваю, и он посылает меня в бухгалтерию. А там, представьте, обнаруживаются два заключения — и за 14-е, и за 21-е! В первом всё нормально — «нуждается в реабилитации», «в полном объёме тренироваться не может», «щадящий режим в течение ещё двух месяцев». А во втором та самая рекомендация сменить работу. Хотя, повторюсь, никакого второго обследования не было, заключение от 21 августа — фальшивка.
— То есть у вас на руках есть оба эти заключения?
— Да, есть, в том-то и дело! Как дела делаются — просто невообразимо. Полное бесправие. Такое в последний раз было, кажется, в футболе в 90-х годах. Ну не может клуб просто взять, сменить юридический адрес и отказаться от части контрактов, которые сам же и заключил! Вы можете вообразить, что в ЦСКА говорят: «Что-то Крстич и Теодосич неважно играют. Давайте-ка сменим юрлицо и их контракты „обнулим“?» Средневековье какое-то!
— А попыток договориться, расстаться полюбовно не предпринималось?
— Давайте, говорят, выплатим тебе зарплату за два месяца — вот вам и полюбовное расставание. А президент клуба сказал моему агенту, что ни о каких переговорах не может быть и речи, поскольку это принципиальное решение.
— Это сказал президент «Спартака» Липский?
— Да, сказал, намекнул. Решение, дескать, принципиальное есть, а кем оно принято — загадка.
— И какими будут ваши дальнейшие действия? Пойдёте в суд?
— Да, пойдём. А знаете, что самое неприятное? Я получил травму передней крестообразной связки ещё в середине сезона. Потом играл ещё три месяца, пока она не обострилась. А тут подоспел важнейший отрезок, тренер просил играть, несмотря на боль в колене. Каждая тренировка, каждый матч на уколах — а играл по 30 минут. «Финал четырёх» Еврокубка отыграл на таблетках и уколах — и только потом лёг на операцию. И после этого так со мной поступить? Я получил производственную травму, продолжал работать, а теперь меня хотят вышвырнуть… из-за этой же травмы?
— Думаете, причина только в травме? А может, были какие-то конфликты с руководством, о которых мы не знаем?
— Нет, не было никаких ссор! Всё было нормально, я был на закрытии сезона, попрощался со всеми, тренер сказал, что ждёт меня обратно, все высказали уважение, благодарность. А теперь вот такое…