Наша встреча с бывшим центровым сборной Белоруссии, а ныне директором центра экономического развития и спортивного маркетинга БК «Цмоки» состоялась в Минске на прошлой неделе, во время визита ЦСКА на матч Единой лиги ВТБ. Разговор получился весьма продолжительным, но для такого вдохновенного и увлекательного рассказчика, как Куль, 25 минут – это семечки. Чтобы успеть поговорить с ним обо всём – учёбе за океаном и работе в конгрессе США, увлечении восточными единоборствами, несостоявшемся переходе в ЦСКА и недавно обретённом новом амплуа баскетбольного телекомментатора, — потребуется по меньшей мере полдня с перерывом на обед. Кстати, и сам Куль в какой-то момент ответил вопросом на вопрос: «У вас случайно нет лишних полутора часов? А то я бы вам рассказал поподробнее…»
Впрочем, на тему загадочного для большинства русскоязычных поклонников баскетбола названия «Цмоки» Куль всё-таки высказался достаточно развёрнуто. И столь воодушевлённо, что сразу стало ясно: ребрендинг минского клуба – не чья-то блажь и не желание кого-то развеселить, а взвешенная, хорошо продуманная стратегия.
Да, денег клубу не хватает – я уж не говорю о своём отделе. Понятно, что в первую очередь бюджет клуба расходуется на зарплаты игрокам. А сколько зарабатывают наши маркетологи, даже не буду озвучивать, иначе вся Россия будет долго смеяться. Но жаловаться не хочу – мне нравится то, чем я занимаюсь. Тем более что моя первая работа после завершения спортивной карьеры оказалась по той самой специальности, которую я освоил в Университете Джорджа Вашингтона. Кстати, свой американский диплом я наконец-то легализовал в Белоруссии лишь пару лет назад.
Как выяснилось, цмок – это герой древней белорусской мифологии в облике дракона. Только дракон этот, в отличие от западных сородичей, дружелюбен к людям и наказывает лишь тех, кто вершит в мире несправедливость. Чем не талисман для баскетбольного клуба? Уж точно не хуже, чем представители фауны в НБА – бык из Чикаго или волк из Миннеаполиса.
– Идея переименования клуба посещала меня ещё тогда, когда я и сам выступал за «Минск-2006», – признаётся Куль. – Прежняя вывеска клуба – это хорошее название для государственного учреждения: говорит о географической принадлежности и при этом не вызывает никаких эмоций. Да и с символикой особо не поэкспериментируешь: баскетбольный мяч, название «Минск-2006» и герб города. А на гербе у нас, как вы знаете, Пресвятая Богородица. А придумывать какие-то маркетинговые ходы с иконой – это уже слишком. В общем, хотелось создать что-то новое и интересное.
Много о чём думал, искал… И совершенно случайно в апреле этого года нарвался в Интернете на ролик общественной организации «Будзьма беларусамi!». Это совершенно аполитичная группа энтузиастов, которая ратует за самобытность белорусской истории, культуры, фольклора. И среди множества исторических документов они нашли Статут Великого княжества Литовского – по сути, это первая европейская конституция. И в одном из изданий этого статута предусмотрены денежные и телесные наказания тем людям, кто будет охотиться на цмоков или держать их в неволе.
– И это притом, что речь вообще-то идёт не о реальном, а мифологическом существе…
– Именно! В каком ещё законе вы такое встретите? А тут, можно сказать, в своей конституции государство по сути создаёт первую Красную книгу. В общем, активисты «Будзьма» считают, что цмок мог бы стать туристическим символом Белоруссии, сделать нашу страну более привлекательной для иностранцев. Аисты и зубры, конечно, хороши, но уж слишком традиционны. Кстати, некоторые так называемые «цмоковеды» не вполне уверены, что наш персонаж чисто мифологический. Это водяной огнедышащий змей, живущий в болоте или озере. Может, он и существует? Чем мы хуже Шотландии с её Лохнесским чудовищем, которое все пытаются найти? Так что и нам ничего не мешает организовать массовые туры по поиску белорусского цмока. В общем, активисты «Будзьма» сделали короткий, но красочный видеоролик «Беларусь – страна цмоков», лейтмотивом которого стала мысль: «С детства нас учили, что играть с огнём опасно для жизни. Но если огонь будет гореть в твоей душе, то он не сможет тебе навредить». И я понял, что «выходить на площадку с огнём в душе» – отличная метафора. Так почему бы баскетбольной команде не взять название, которое отражало бы и этот огонь, и белорусский национальный колорит? Пообщавшись с «цмоковедами», я окончательно проникся этой идеей. И сейчас ничто не убедит меня в том, что занялся ерундой и придумал слишком смешное название.
– А тех, кто так считает, много?
– Я спокойно к этому отношусь. Не может быть такого, чтобы что-то новое сразу прижилось и пришлось по вкусу абсолютно всем. Кому-то нравится, а кто-то поливает нас грязью. Но все люди, с которыми я общаюсь лично, были в восторге от этой идеи и полностью меня поддержали. И поддержали не потому, что я такой большой, сильный и меня все боятся (улыбается), а от всей души. Но есть и другие – кто считает, что это смешно, противно и навевает неправильные ассоциации. Однажды мне даже предъявили претензию, от которой я чуть было не лишился дара речи. Мол, пока на эмблеме клуба у нас была Богородица, всё было хорошо. А теперь нашим символом стал какой-то непонятный болотный змей – и потому дела пошли хуже.
– А каким образом смена имиджа может сказаться на спортивных результатах команды?
– Давайте представим, что клуб – это большой круизный лайнер, который предлагает болельщикам совершить увлекательное путешествие. Мы – маркетинговая команда – отвечаем за то, чтобы привлечь на борт пассажиров, то есть зрителей. Переименовали корабль, украсили его, сделали более интересным, чтобы наш круиз заинтересовал болельщиков больше, чем, допустим, футбольный или хоккейный. Но как корабль поплывёт, посетит ли красивые гавани или угодит в шторм, – зависит от капитана, бортмехаников, надёжности конструкции судна, текущего ремонта и так далее. Так что, если не дай бог, корабль напорется на айсберг, тут уж мы, маркетологи, ничем не сможем помочь. А что касается названия… Ещё капитан Врунгель говорил: «Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт». Но даже несмотря на то что его судно называлось «Беда», экипаж в красивом стиле, с песнями и приключениями выиграл регату.
– А свой талисман у «Цмоков» появится?
– Ждём очереди! Ведь хочется предложить зрителям что-то уникальное, а не ширпотреб. Скажем, есть организации, которые изготавливают фигуры китайского дракона. Посмотрели они на наш логотип – и предложили ту же самую фигуру, только раскрашенную в другие цвета и с крылышками. А ещё есть женщина, которая делает эксклюзивные ростовые фигуры на заказ, но к ней большая очередь. Мы к ней обратились ещё в конце августа – и вот до сих пор ждём. Ну, ничего, порой лучше подождать, зато потом получить интересный и нешаблонный продукт.
– Тем не менее известно, что даже среди болельщиков вашей команды не все с энтузиазмом восприняли идею названия «Цмоки»…
– По крайней мере наш фан-клуб, с которым мы активно сотрудничаем, её поддержал. А вообще природа неприятия нового названия мне понятна. Так сложилось, что подавляющее большинство населения нашей страны разговаривает на русском языке – белорусский сохранился только в сельской местности. А у русскоязычного человека белорусские слова зачастую не вызывают ничего, кроме смеха.
Можно сказать, в своей конституции государство, по сути, создаёт первую Красную книгу. В общем, активисты «Будзьма» считают, что цмок мог бы стать туристическим символом Белоруссии, сделать нашу страну более привлекательной для иностранцев. Аисты и зубры, конечно, хороши, но уж слишком традиционны. Кстати, некоторые так называемые «цмоковеды» не вполне уверены, что наш персонаж чисто мифологический. Это водяной огнедышащий змей, живущий в болоте или озере. Может, он и существует? Чем мы хуже Шотландии с её Лохнесским чудовищем, которое все пытаются найти?
У меня же родным языком был именно белорусский – я же не городской, а простой деревенский парень. И когда я начал заниматься баскетболом, нужно было ехать в областной центр – Витебск. Приехал я туда, начал с ребятами общаться по-белорусски – и надо мной тут же начали смеяться: «колхозник», «лапоть». Под общественным давлением пришлось перейти на русский. Но тем не менее у меня как у человека, знающего белорусский язык, слово «цмоки» никаких ассоциаций с поцелуями не вызывает – хоть убейте. Просто потому что я с детства знаю: цмок – это дракон. К сожалению, мало кому из нынешних жителей Белоруссии это известно. Так что будем стараться изменить эту картину.
– А в телекомментаторы вы пошли тоже ради продвижения бренда «Цмоки»? Или же просто для удовольствия?
– Да это ещё с прошлого сезона повелось. То у одного комментатора не получается поработать на матче «Минска-2006» в силу каких-то обстоятельств, то у другого… Меня приглашали в качестве замены им. И приглашают до сих пор. А вообще-то комментировать баскетбол я не умею. То есть, конечно, понимаю, что происходит на площадке, но о чём людям-то рассказывать? Так что работаю больше «на подтанцовке». Скажем, в паре со мной работает основной комментатор — он в основном и рассказывает о событиях матча. А я, когда нахожу момент, пытаюсь как-то раскрасить репортаж. Например, шутками. Правда, в нынешнем сезоне результаты команды не дают повода шутить – пока всё получается очень печально.
– А в чём причины? Как всегда, в недостаточном финансировании?
– Вы не представляете, насколько глубокую тему затронули. Да, денег клубу не хватает – я уж не говорю о своём отделе. Понятно, что в первую очередь бюджет клуба расходуется на зарплаты игрокам. А сколько зарабатывают наши маркетологи, даже не буду озвучивать, иначе вся Россия будет долго смеяться. Но жаловаться не хочу – мне нравится то, чем я занимаюсь. Тем более что моя первая работа после завершения спортивной карьеры оказалась по той самой специальности, которую я освоил в Университете Джорджа Вашингтона. Кстати, свой американский диплом я наконец-то легализовал в Белоруссии лишь пару лет назад. А недавно, когда понял, что за те деньги, которые мне предлагает «Минск», я больше не хочу продолжать карьеру игрока, гробить своё здоровье и два раза в день тренироваться, решил сменить работу. Мне предложили остаться в клубе на новой должности, и я согласился. А когда устраивался на работу, принёс в отдел кадров свой диплом, перечитал его – и с удивлением обнаружил, что буду трудиться по специальности.