Впервые меня в лицо назвали «ниггером» за границей. В тот момент я был игроком баскетбольного клуба из небольшого боснийского городка с преимущественно хорватским населением. Я прогуливался по улице и проходил мимо троих парней-европейцев подросткового возраста. Вероятно, их до глубины души поразила встреча с живым афроамериканцем, так как они крикнули мне: «Эй, парень, как дела? Как жизнь, ниггер?». Я ничего не ответил. Я не знал, что на это вообще можно ответить. Я продолжал идти, сжав челюсти и чувствуя, как горят мои уши. А воображение рисовало мне картину лающих псов. Остаток пути прошёл как в тумане. Когда я немного остыл, я задумался: «А действительно ли они пытались оскорбить меня? Или представление ребят об афроамериканской культуре заставило их думать, что именно так и следует меня приветствовать?».
Существует четыре группы людей, употребляющих слово «ниггер» в повседневной речи и не считающих его личным оскорблением. Первая и самая многочисленная – темнокожие представители рабочего класса (пожалуй, не строгое определение). В их лексикон это слово входит просто потому, что они привыкли к нему с ранних лет и ненавидят, когда другие указывают им, что делать. Существует небольшая, но очень активная прослойка представителей
Коулмэн Коллинз
среднего класса, темнокожих интеллектуалов, которые считают, что они «модернизировали» это слово, превратив его в ласковое обращение вместо инструмента угнетения. Ловкое решение неприятной проблемы. Аналогичный способ восприятия действительности со временем приведёт общество к тому, чем сейчас занимается известный рэпер Канье Уэст, переосмысливая на новый лад лозунги Конфедерации в рамках своего турне. Последнее кажется идиотизмом на первый взгляд, но тем не менее может претендовать на гениальность.
Третья группа состоит из «уважаемых афроамериканцев», людей, добившихся всего своими руками — тех, у кого на лбу написано что-то вроде «не смей унижать меня перед этими белыми!». Также к ней относится значительная часть представителей среднего класса. Звучит глупо и наивно, но они хотят убедить нас в том, что если темнокожий человек однажды надел штаны, перестал сорить и обзывать других этим словом, то расизм и бедность просто исчезнут.
И наконец, последняя группа – полное сочувствия старшее поколение, отдавшее все силы ради искоренения оскорбительного слова из лексикона представителей европейской расы. Но вместо заслуженной награды за труды людям приходится ежедневно сталкиваться с тем, что оно выкрикивается вслед прохожим из подворотни или окна машины. Доведенную до абсурда ситуацию наилучшим образом продемонстрировала «Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения», которая в буквальном смысле попыталась провести похороны обидного выражения в 2007 году. Причём из лучших побуждений. Совершенно бессмысленно и в целом неприемлемо.
Учёные-лингвисты пытаются убедить нас, что использование этого слова допустимо в контексте без злого умысла, с целью выражения привязанности. В США всё куда проще: «расизм = предрассудки + власть». Белые не допускают подобных оскорблений в своей речи только потому, что их предки были причастны к работорговле и последующим годам угнетения. Бледность их кожи служит достаточным основанием для лишения права использовать подобные обороты в повседневной речи.
И какой же смысл парни из Боснии и Герцеговины вложили в приведённую в начале текста фразу? Они сочли её самым подходящим приветствием, не представляя угрозу мне или моему здоровью. Ребята не были представителями какой-либо радикально настроенной националистической организации, ведь в их стране никогда не было рабов или колоний. Более того, нужно очень постараться ради доказывания того факта, что за последние 100 лет среднестатистический славянин был значительно лучше обеспечен с финансовой точки зрения, чем рядовой темнокожий американец. Если за словами молодых людей стояли убеждения правящей верхушки, а не их истинные предпочтения, почему я так разозлился?
Я защищал цвета многих баскетбольных клубов в разных странах мира и часто сталкивался с ситуациями, когда люди, впервые встретив афроамериканца, жали мне руку или делили хлеб за обедом. Переход от рядового «представителя своей расы» к фундаментальному «Человек, Олицетворяющий Свою Расу» давался мне очень непросто, но всё же терпимо. Мне необычайно везло. По ряду социально-экономических причин, а также из-за банального недостатка средств очень немногие афроамериканцы покидают территорию Соединённых Штатов. По различным подсчётам, лишь 10-30 % американцев имеют паспорта, позволяющие
Коулмэн Коллинз
выезжать за пределы страны. Количество темнокожих обладателей документа – ничтожные крупицы предыдущей цифры. Это значит, что для большинства европейцев первое (и, очевидно, единственное) представление об афроамериканской культуре формируется при помощи сети Интернет. Спортивные новости, видеоролики на YouTube, интернет-мемы. Люди получают всю эту информацию без каких-либо фильтров или ограничений, являющихся фундаментом межрасового взаимодействия в США. Я не говорю, что эти правила невозможно установить, но сделать это будет очень и очень сложно.
Новости, музыкальные клипы, мемы. По просторам Интернета бродит очень популярный, особенно среди темнокожих, мем, который одновременно забавляет и вводит в уныние. Он называется: «Негр – это…». Например: «Негр – это я отомщу тебе, когда встречу в следующий раз». И подобных примеров тысячи. Можно просто скопировать один из них, загрузить на сайт сторонников расового неравенства, и никто не заметит ничего предосудительного. Великому конспиратору в моём лице хотелось бы верить, что подобным способом пополняются ряды радикально настроенных организаций. Но бывают и действительно хорошие, оригинальные мемы, и становятся они такими, в первую очередь, потому, что представители всех рас, культур и цивилизаций воспринимают их одинаково, не находя в них двусмысленных фраз или поводов для обид.
Едва ли не единственный подобный мем, который я увидел, выложил в Сеть мой бывший товарищ по команде. Первым человеком, сделавшим репост, была немка, чьим парнем был темнокожий солдат. Будем считать, что для неё я сделал исключение. Я знал девушку лично и могу быть уверен, что передо мной не расист. Она из тех, кто банально хочет приблизиться к афроамериканской культуре, лучше понять её. По какой-то причине люди из второй описанной мной категории склонны считать подобное «исключение» абсолютным знаком того, что ты «свой». Что же теперь, если теперь слово «ниггер» является символом любви и привязанности, то европейца, который его произнёс, нужно любить больше всех остальных? По-моему, если мир придёт к этому выводу, борьба с расизмом завершится абсолютным триумфом белых.
Для кого я мог бы действительно сделать исключение? Большинство людей, и я в их числе, готовы оспорить тезис о том, что использовать слово «ниггер» безнаказанно могут все афроамериканцы. В принципе, я не был зол на форварда «Лос-Анджелес Клипперс» Мэтта Барнса, но информация о том, что игрок клуба НФЛ «Майами Долфинз» Ричи Инкогнито постоянно обращался так к партнёрам, причём в открытую, потрясла меня. Всё, что нужно — чтобы один примерный темнокожий гражданин сказал: «Продолжай, парень, ты имеешь право так говорить», — и разверзнутся врата ада. Проводя параллели, можно сказать, что ситуация очень схожа с повышением налогов или запретом на ношение оружия. На бумаге выглядит отлично, но не работает в обществе с разными стандартами поведения.
Мне доводилось присутствовать в раздевалках команд, когда оскорбительные слова в адрес темнокожих использовали европейские баскетболисты, беспечно напевая популярные музыкальные мелодии. Периодически я отводил их в сторону и в разговоре с глазу на глаз просил прекратить это делать. В большинстве случаев люди реагировали на мои слова с нескрываемым удивлением и риторическим вопросом («Почему же тогда вы, афроамериканцы, часто используете подобные слова, если они имеют столь ужасное значение?»), и в конце концов мне удавалось объяснить им свою позицию и убедить не произносить такие вещи снова.
Если оставить в стороне главный корень проблемы, бинарную чёрно-белую Америку, границы между расами определить исключительно сложно. Что можно сказать о пуэрториканцах или жителях Доминиканской Республики? Африканцах? Индейцах? В прошлом году в ходе банального разговора о жизненных проблемах товарищ по команде, наполовину француз, наполовину малиец по происхождению, бросил мне фразу «Чёрный, перестань лгать». Я попросил его не обращаться ко мне в подобном тоне и с такими словами. Он был весьма озадачен. «Моя кожа что, недостаточно черна для того, чтобы я мог употреблять эти слова?». И в этот момент меня осенило — он говорит так не только потому, что хочет продемонстрировать понимание жаргона, на котором я говорю, но и выражает солидарность по отношению ко мне. И делает это искренне. Мне пришлось объяснять парню, что я ничего не могу поделать со своей расовой принадлежностью или отнимать у него право что-либо говорить. Правда, я предпочитаю, когда ко мне обращаются несколько иначе.
Последняя фраза лучше всего отражает, что я чувствую в такие моменты. Хотелось бы, чтобы люди обращались ко мне несколько иначе. Называйте меня по имени. Я пытаюсь объяснять свою позицию людям без лишнего шума или ненужных скандалов, не пытаясь кого-либо пристыдить, поэтому если у меня нет возможности обсудить этот вопрос с человеком в личной беседе, я предпочитаю вообще промолчать. Считаю, что подобные разговоры стоит вести только с глазу на глаз. Что касается лично меня, то я стараюсь вообще не использовать оскорбительные выражения по отношению к афроамериканцам, но ни в коем случае не считаю, что это делает меня лучше или правильнее. В какой-то степени, скорее, это работает на меня.
Хочется верить, что никто и никогда не обратится ко мне с жаргонными словами, характеризующими моё отношение к негроидной расе, но при этом я понимаю, почему определённая группа афроамериканцев будет использовать эту жаргонную лексику. Ведь каждый из нас жил и становился на ноги в разных условиях. Могу сказать, что я воспитывался в привилегированных условиях, в семье, где ни разу не услышал плохого слова в свой адрес и не только. Не исключаю, что между собой родители общались, но с раннего детства они дали мне понять, что в нашем доме нет места любого рода оскорблениям, и показывали мне достойный пример. Я знал это, никогда не задавая вопросы на соответствующие темы и не выслушивая душеспасительные лекции. Мать всегда препятствовала мне даже тогда, когда я пытался называть других людей «темнокожими» или «светлокожими». Она спрашивала, неужели нет описаний или обращений лучше и актуальнее? Поэтому я никогда не привыкал к любым вариациям слова «чёрный» настолько, что оно становилось неотъемлемой частью моей речи. В подростковом возрасте, не спорю, я произносил подобные вещи, но только потому, что так делали мои сверстники. И мне легко было отказаться от оскорбительной лексики, хоть я и не могу осуждать людей, привязанных к ней сильнее, нежели я.
Хоть я не люблю это слово, ещё больше я не воспринимаю людей, рассуждающих о том, что бедность, дискриминация и институционный расизм являются достойным «вознаграждением» за несколько оговорок. Эти критики практически всегда придерживаются классовой теории, причём зачастую с необъяснимым фанатизмом, оплакивая отсутствие у населения достойного воспитания или образования. Такой подход неприемлем, и если что-то и может, то только испортить разговор между людьми. Его приверженцы убеждают людей приравнивать слова к оружию. Но это неправда: слова не были инструментами порабощения людей негроидной расы. Ими являлись оружие, корабли и различные компании с ограниченной ответственностью. Рабство не начинается с того, что меня в разговоре назовут
Коулмэн Коллинз
«чёрным» вместо «сэра» — оно упирается ногами во времена, когда у белых было ружьё, а у меня лишь заострённая палка. И оно не заканчивается публикацией толковых словарей, а может быть искоренено лишь в тот момент, когда противная сторона опустит оружие. Так появилась импровизация «Я начну уважать тебя, когда...», корни которой теряются в веках. «Я начну уважать тебя, когда ты подтянешь свои штаны, когда перестанешь разговаривать в таком духе, когда подстрижёшься». Для женщин она звучит примерно как «Я начну уважать тебя, когда ты покроешь голову. Талию. Колени. Лодыжки. Лицо». Это жульническая игра, и я уважаю тех, кто отказывается в неё играть.
Впрочем, я не знаю, что сказать старшему поколению. Десятилетиями ходить по краю пропасти, отчаянно противостоять угнетению и дискриминации, чтобы через некоторое время увидеть, как молодые темнокожие парни зарабатывают безумные деньги лишь потому, что умеют рифмовать слова «чёрный он» и «миллион» — настоящий ад. Да, им не повезло, но я не вижу, как этому можно воспрепятствовать. Слишком поздно. Маховик уже запущен.
Конечно, искоренить пренебрежительное отношение к афроамериканцам раз и навсегда банально невозможно. Единственное, что я мог бы посоветовать людям — живите сами и не мешайте жить другим. Обращаясь к белым, я бы попросил их соблюдать величайшую осторожность. Пожалуйста, рассказывайте нам анекдоты о своей благородной темнокожей горничной, разбрасывайтесь фразами вроде «Я знаю, что моё мнение ничего не значит, но, чёрт возьми, я чувствую себя неуютно» и так далее. И, пожалуйста, не оскорбляйте нас. Не употребляйте слова вроде «ниггер» или «чёрный». Конечно, это в определённой степени лицемерие, каждый из вас имеет право говорить всё, что заблагорассудится. Знаю, знаю, Первая поправка (к Конституции США. — Прим. «Чемпионат.com»). Я даже примерно представляю себе, чем вы можете быть недовольны. Вмешиваться в личную жизнь человека — табу, и каждый хочет жить по своим правилам. Но я считаю, что от этой, очень скромной, но ещё более обидной вещи общество должно избавиться.
Наверняка молодёжь не согласится со мной. Я слышал, что подростки любой расы по всей стране используют слово «чёрный», не придавая ему негативной окраски, не пытаясь кого-либо обидеть или вложить в него свой гнев. Ещё 10 лет назад я о таком боялся и подумать, но теперь вижу, что это вовсе не невозможно. Может случиться такое, что в будущем у людей вообще не будет никаких ограничений, а мир станет тесной и уютной раздевалкой, избавившейся от пережитков расизма.
До того, как это произойдёт, мы можем лишь следить за собой и собственным окружением. Так сказать, подметать порог своего дома. Уверен, что буду подвергаться оскорблениям. Полагаю, что смогу к этому как-нибудь привыкнуть. Ведь цена, которую мы платим за жизнь в современном мире, всегда одна и та же — люди старшего поколения начинают чувствовать себя неуютно, и каждый раз по новой причине. Чувствую, что я тоже старею.