Когда я считывал с диктофона нашу беседу с олимпийским чемпионом 1994 года и нынешним наставником Юлии Липницкой, по радио неожиданно зазвучала самая известная песня Эдит Пиаф «Нет, я не жалею ни о чём». И эта фраза стала лейтмотивом всего последующего интервью. Мы встретились в образовательном центре «Сириус», членом экспертного совета которого является Урманов, чтобы поговорить о детях и взрослых, о прошлом и будущем. Алексей Урманов не жалеет ни о переезде в Сочи, ни о работе с олимпийской чемпионкой командного турнира, как, наверное, не жалеет и его новая звёздная ученица. Впереди у них сложнейшая и оттого ещё более притягательная задача по возвращению на вершину.
«Не исключаю, что найду нового Плющенко»
— С момента вашего переезда в Сочи прошло уже определённое время. Как считаете, это было верным решением?
— Абсолютно. На сегодняшний день то, что касается тренировочного процесса, меня полностью устраивает. Нет никаких претензий ни к условиям работы, ни к качеству и количеству льда.
— В Сочи меньше соблазнов для юного фигуриста по сравнению с двумя столицами?
— В плане соблюдения спортивного режима?
— Да, режима, отношения к тренировкам.
— У меня к своим подопечным в группе, к счастью, нет нареканий в плане быта и режима. Они все очень правильные ребята, заточенные только на спорт. И большое им за это спасибо. А если говорить о каких-либо соблазнах больших городов — поверьте, когда человек захочет сделать что-то, мешающее спортивной подготовке, он даже в лесу найдёт способ это совершить.
— В связи с милдронатовой историей в группе повысился уровень медицинского контроля?
— Я надеюсь, что как наставник являюсь примером для ребят. Мы, безусловно, говорим на эти темы, и они точно знают, что, когда я находился в их роли, я никогда не прибегал ни к каким запрещённым препаратам и стимуляторам. В нашей группе нет тех людей, которые принимали бы что-то запрещённое. Так что повышать уровень не пришлось, у нас и так с этим всё в порядке по умолчанию.
— Вы часто проводите мастер-классы для детей, занимающихся в «Сириусе». Планируете найти среди них нового Урманова или нового Плющенко?
— Скажем так, я этого не исключаю. Вполне возможно.
— Как оцените роль «Сириуса» в подготовке юных спортсменов? Нужны ли такие проекты?
— Роль очень большая. А подобные центры абсолютно нужны, и пусть их будет только больше. Появление «Сириуса» — это детище Владимира Владимировича Путина, я считаю это гениальной задумкой, воплотившейся в жизнь. Провести Олимпиаду – полдела, главное, чтобы построенные объекты приносили пользу после неё. Благодаря центру они сейчас работают на полную мощность. Ребята со всей страны могут на них заниматься, с ними работают лучшие специалисты, проводят беседы, мастер-классы, делятся знаниями.
— Причём развитие идёт не только по линии спорта.
— Естественно. Есть ещё направления науки и искусства. Одна из целей – среди одарённых детей найти наиболее талантливых. Их, конечно, всё равно заметят, привлекут к работе. Но благодаря «Сириусу» этих детей можно заметить быстрее, не упустить момента. Жизнь ведь штука сложная – есть вероятность, что в регионах способный человек перестал заниматься спортом, наукой или искусством попросту раньше, чем его увидели, отметили и помогли. Вот для того чтобы подобное происходило как можно реже, и нужен наш центр.
— А сколько времени нужно, чтобы понять перспективы юного фигуриста?
— Здесь всё зависит от возраста. Когда они только начинают, то, разумеется, в 4-5 лет это не разглядишь. У ребят постарше это уже быстрее проявляется.
— Во время мастер-класса вам сразу бросается в глаза, если один-два человека из группы превосходят других по катанию?
— Практически сразу. Через 30-45 минут после начала занятия картинка становится уже более-менее понятной.
— А если в вашей группе занимается мальчик, скажем, менее обученный, менее способный, чем другие, но зато упорный и с горящими глазами? Оставите ли вы его у себя, надеясь на то, что он за счёт своего трудолюбия догонит и перегонит остальных?
— Первым делом скажу, что обычно менее способные дети к определённому возрасту принимают решение – либо заканчивают, либо переходят в другую дисциплину. Лично я в этом плане не слишком жёсткий человек. Но, тем не менее, в какой-то момент всё равно должно приходить понимание у фигуриста, педагога и родителей насчёт того, есть ли положительная перспектива для продолжения карьеры в одиночном катании.
— В России способен в ближайшее время появиться такой же одарённый в плане прыжков фигурист, как бронзовый призёр минувшего чемпионата мира Боян Цзинь?
— Думаю, да. Уже сейчас есть некоторые ребята, которые на тренировках практически выучили четверной лутц. Но пока я не знаю ни одного российского фигуриста, который бы владел тремя различными четверными прыжками.
«Фигурное катание – любимое дело Липницкой»
— То, что всё больше девочек стали исполнять «тано» — прыжок с поднятой рукой, может негативно повлиять на композицию их программ? Не станет ли таких прыжков чересчур много в ущерб красоте?
— Мне так не кажется. Это способ технического усложнения. А в женском одиночном катании можно усложняться двумя способами: либо выполняя прыжки с рукой, либо включая в свой набор четверные или тройной аксель. Но на сегодняшний день похвастаться стабильным исполнением этих многооборотных элементов могут, мягко говоря, очень и очень немногие. Вот и приходится применять иной метод.
— Вы уже полгода работаете с Юлией Липницкой, можно сделать первые выводы. Оправдались ли слухи о её непростом характере?
— Знаете, я очень много разговаривал со своими коллегами на эту тему. И мы сходимся в одном – практически не попадаются выдающиеся, достигшие вершин спортсмены с простым характером. Не бывает на таком уровне пай-мальчиков и пай-девочек. У Юлии нормальный спортивный характер, полностью подходящий для того, чтобы добиваться успеха. Мы нашли с ней общий язык, у нас абсолютный контакт в совместной работе. Да, предстоит ещё очень много сделать, но я вижу, что Юля двигается в правильном направлении.
— Липницкая из тех фигуристов, которые беспрекословно выполняют задание тренера, или ей самой нужно всегда объяснить, для чего оно пригодится?
— Хороший вопрос. Юля старается исполнить всё, что ей дают. Но я как тренер-педагог, к тому же новый для неё, всегда рассказываю, для чего мы делаем одно, другое и третье. Спортсмен всегда должен понимать, что он выполняет. И мы в нашем коллективе очень не любим заставлять фигуристов выполнять тупую работу, которая им самим непонятна.
— В прошлом сезоне вы с Юлией перенесли каскады во вторую половину программы. Какова была основная цель этого решения?
— Наверное, не стоит пристально обращать внимание на этот момент. Наш сезон уже завершён, впереди следующий, в котором будут и новые программы, и новая расстановка элементов. Что касается прошлой части, то во-первых, там не было суперсложности в каскадах, а во-вторых, у нас были очень сжатые сроки в подготовке.
— После начавшихся проблем после Сочи были опасения, что Липницкой придётся полностью поменять технику выполнения прыжков.
— Мы очень много работаем над прыжковой техникой. Но, что называется totally, мы ничего не меняем. База останется прежней.
— Не могу не задать этот вопрос. А если вдруг что-то пойдёт не так, готова ли ментально Юлия кататься для себя и своей огромной армии поклонников, радуя всех новыми образами, программами, артистизмом, но не претендуя при этом на призы? Как это делает, к примеру, Миша Ге.
— Денис, вы задали ужасно провокационный вопрос.
— Работа такая, Алексей Евгеньевич.
— Тогда я очень просто отвечу. Конкуренция на сегодняшний день в женском одиночном катании в России более чем серьёзная. Но Юлия – профессионал с большой буквы, который очень хочет заниматься фигурным катанием. Это её любимое дело, она очень упёртый человек. И я на 100% уверен, что она приложит все усилия для того, чтобы быть в абсолютной конкурентоспособности и побеждать.
— К слову о конкуренции. Нужно ли повышать возраст участия во взрослых турнирах для женщин-одиночниц?
— Правильный вопрос затронули, правда, он не совсем в моей компетенции находится. Но лично я думаю, что 15 лет, с каких можно участвовать в соревнованиях среди взрослых, наверное, рановато. Мы должны понимать, что 25-летней девушке состязаться с 15-летней всегда намного сложнее.
— Завершая нашу беседу, задам банальный вопрос: какие цели у вас и Юлии на следующий сезон?
— Цели самые чёткие: вернуться в сборную и получить право на выступление на крупнейших турнирах, таких, как чемпионаты мира и Европы. А главная из них – отобраться через два года для участия в Олимпиаде в Корее.