Интервью с фигуристом Александром Энбертом — «Ледниковый период», дружба с Забияко и Медведевой, парное катание

Александр Энберт — уникальный пример фигуриста, который приобрёл популярность только после завершения карьеры. Уход из спорт изменил для серебряного призёра Олимпиады всё. Благодаря участию в телешоу «Ледниковый период» Энберт стал настоящей звездой и обзавёлся миллионами поклонников. Фигурист и представить не мог, что его жизнь настолько изменится.

Специально для читателей «Чемпионата» Александр рассказал, чем живёт после ухода из спорта. Энберт поведал об участии в телешоу «Ледниковый период», дружбе с Евгенией Медведевой и Натальей Забияко, а также поделился своим взглядом на парное катание.

«Мне не пришлось самому принимать решение о завершении карьеры»

— Александр, после завершения карьеры вы говорили, что долгое время не могли даже смотреть фигурное катание. Что же заставило вас вернуться на лёд?
— Когда заканчиваешь карьеру, наступает тяжёлый период. Но мне было полегче в том плане, что я просто не получил разрешение от врачей. Грубо говоря, мне не пришлось самому принимать это решение. Было спокойнее из-за того, что я сделал всё возможное, но просто не мог больше кататься. И надо теперь отдохнуть.

Мне хотелось просто отвлечься. В этом помог первый локдаун, который случился через пару месяцев после окончания карьеры. В это время я отдохнул действительно от всего. Я перезагрузился и смог вернуться к фигурному катанию с воодушевлением. Мне кажется, длительный отдых позволил мне по-новому окунуться в фигурное катание и начать получать от него удовольствие не меньше, чем в спорте.

— Сейчас нет сожалений о каких-то нереализованные мечтах и надеждах?
— Каких-то очень больших сожалений у меня никогда не было. Был просто тяжёлый период из-за того, что слишком всё поменялось в один момент. Но это не назвать сожалением. Было тяжело из-за того, что вот с шести лет ходишь на тренировки, а тут теперь уже и не надо. Это непривычно. Но сожалений не было, потому что я знал, что я сделал всё, что мог, и выжал из себя максимум, на который был способен. Понятно, можно себя корить, что где-то можно было побольше потренироваться. Но надо понимать, что все мы люди и идеального мира не существует. В тех условиях, в которых был, я сделал максимум. Сейчас же просто рад, что это было, и это было очень классно. И впереди, я думаю, не меньше интересного.

— Для многих болельщиков вы раскрылись как раз после завершения карьеры. Не обидно из-за этого? Всё-таки у вас достаточно много достижений.
— Это может казаться для меня немножко странным. Понятное дело, что спорт — это более кропотливая работа, преодоление себя. В спорте люди раздвигают границы возможного. Но то, что это не так интересно зрителям, как, например, ледовые шоу… Как можно на это обижаться? Спрос рождает предложение. Если людям интересно смотреть за спектаклем на льду, то это прекрасно, это ведь тоже искусство. И я очень рад, что в этом участвую, что люди смотрят это и ценят. Никаких обид, просто это разные вещи.

«Зрительская любовь в «Ледниковом периоде» для нас важнее оценок»

— Огромный всплеск популярности вам подарило участие в шоу «Ледниковый период». Ожидали, что оно так повлияет на вашу жизнь?
— Наверное, нет. Честно говоря, первый «Ледниковый период» был для меня открытием. Я, конечно, видел его по телевизору раньше, но оказаться внутри него — это вообще другое. Каждую неделю создавать новые программы, выучивать их — это кардинально отличается от спорта. Раньше я целый год готовил две программы с суперпрофессионалом в паре, а здесь мне надо за неделю сделать программу с человеком, который не так давно катается. Это было непривычно. Но наше желание с Ольгой Кузьминой в первом «Ледниковом периоде» и с Агатой Муцениеце во втором делать это искренне, вкладывать в это душу притягивает зрителей. Мне приятно, что они оставляют тысячи комментариев и следят за нами.

— С Ольгой вы буквально с первых выпусков стали лидерами шоу. В этом сезоне всё обстоит иначе. Непривычно после победы участвовать в шоу уже не в качестве фаворита?
— Я воспринимаю это очень спокойно. Мы точно знаем, что мы делаем всё, что можем. Мы с Агатой целыми днями на льду, катаемся, пока не упадём от усталости. Если мы знаем, что выжали из себя максимум, как мы можем обижаться? Зрительская любовь для нас важнее оценок.

В этом году мы показываем зрителям преодоление. Агата, впервые встав на коньки и не имея каких-то суперспособностей, добивается огромного прогресса. Она уже намного лучше катается, делает сложнейшие поддержки, которые, казалось, мы точно не будем делать. Даже Илья Авербух, когда ставил программы, говорил, что в этом году сложных поддержек, наверное, не будет. А мы их делаем. И Агата смело идёт на них. Мне кажется, в этом сезоне ценнее то, что мы зрителям показываем — возможно преодолеть себя и научиться новому. Удовольствия меньше от проекта я точно не получаю, а может быть его даже больше. Это прям настоящий «Ледниковый период», настоящее шоу. Наше движение наверх доставляет мне удовольствия больше, чем все оценки 6.0.

— Вы влились в «Ледниковый период» сразу же после спорта. Как вообще это шоу воспринимается с точки зрения спортсмена? Всё-таки здесь нет понятной оценочной системы с критериями, всё субъективно.
— Наверное, приятно оказаться в условиях посвободнее, где нет чёткой градации элементов и не надо думать, сколько я должен сделать. Приятно окунуться в мир творчества, где ты можешь выбирать то, что хочется, но главное, чтобы это было красиво. Однако также я скажу, что фигурное катание, как бы ни старались его подвести под какие-то жёсткие стандарты оценок, всё равно остаётся субъективным видом спорта. В фигурном катании ты не можешь измерить скорость, длину, высоту прыжка — все надбавки ставятся на глаз, так что субъективизм в нём присутствует. Я лично это принял с детства и отношусь к этому спокойно.

В «Ледниковом периоде» прекрасно, что мы можем творить всё, что нам хочется, включать любые элементы и стараться собрать красивую композицию. Мне, как творческому человеку, приятнее находиться в «Ледниковом периоде», здесь больше возможностей.

— В прошлом году вы говорили, что участие в «Ледниковом периоде» будет для вас единоразовым. Что заставило вас поменять решение?
— Когда я оказался внутри, мне тут очень понравилось. Для меня это реализация себя, поиск чего-то нового. Это по-прежнему фигурное катание, которое я люблю. Мне приятно это делать, я получаю удовольствие от «Ледникового периода». А как можно отказаться от работы в удовольствие? Наверное, нет какого-то определенного критерия, почему я решил ещё раз поучаствовать. Много мелких факторов, которые заставляют вернуться и сделать это ещё раз.

«Мы с Натальей Забияко прекрасные друзья»

— В этом году в «Ледником периоде» появилась Наталья Забияко. Вы сагитировали её поучаствовать?
— Если я очень спокойно относился к «Ледниковому периоду» до того, как попал в него, то Наталья с детства любит это шоу. Когда я выступал в прошлом году, она сильно поддерживала меня, спрашивала, что там и как происходит. Я очень рад, что она присоединилась к нам в этом году. Не скажу, что я сагитировал, она сама очень хотела.

— После объявления о завершении карьеры вы говорили, что ваша пара с Натальей обязательно сохранится. Но пока мы вас на льду видим очень редко. Почему так? Есть ли у вас какие-то совместные планы?
— Пара сохранилась. Мы недавно выступали с Натальей на шоу «Влюблённые в фигурное катание» и будем рады выступить где-то ещё. Мы прекрасные друзья, очень хорошо общаемся, проводим много времени вместе, так что обещание сдержано (смеётся).

Почему не так много проектов? У Натальи были свои планы: она готовится попробовать себя в кино, писала книгу. Ну и после спорта, конечно, не так много было возможностей для совместных проектов, всё-таки пандемия. Но и не было у нас такого запроса, что мы с ней хотим кататься где-то в ледовом шоу. Она занималась другими делами, и не было у неё времени на это.

— После того как Эрик Редфорд начал кататься с Ванессой Джеймс, на него обиделась его бывшая партнёрша Меган Дюамель — из-за того, что он не обсудил это с ней. После завершения карьеры вы продолжаете с Натальей обсуждать свои планы?
— Партнёры в фигурном катании даже больше, чем партнёры, в плане того, что спорт погружает вас в определённый мир, где вы с ним одно целое. Парное фигурное катание тем и сложно — вас двое и вы незаменимы. Лучше всего обсуждать с партнёром всё до мельчайших деталей.

Когда мы закончили спортивную карьеру, у нас появились независимые проекты: у Натальи — книга, у меня — «Ледниковый». И, получается, что по занятости мы разошлись в разные стороны. В этом ничего страшного нет, это жизнь. Наталье, например, очень нравится кино. Она много времени провела в Америке, работая над фильмом «Несломленные» (документальный фильм о двух парах фигуристов — россиянах Наталье Забияко и Александре Энберте и американцах Эшли Кейн и Тимоти ЛеДюке. — Прим. «Чемпионата»). После спорта всё становится уже более свободно, но мы с Натальей по-прежнему всё обсуждаем. Я ей рассказываю, что у меня происходит, она мне рассказывает, что у неё. И когда есть возможность, мы стараемся выступать вместе, всегда на связи находимся.

«Медведева суперспортсменка и просто приятный человек»

— Сейчас вы участвуете в ледовом спектакле «Анна Каренина» в паре с Евгенией Медведевой. Как вы познакомились с Женей?
— Мы с Женей познакомились на соревнованиях. Мы довольно много общались первый раз на этапе Гран-при во Франции в 2016 году. После этого встречались на соревнованиях, болтали. Так что мы очень давно друг друга знали. Когда нам сообщили, что мы будем в паре работать в «Анне Карениной», мне было очень приятно — это что-то новое, интересное. Мне с Женей очень приятно работать. Она суперспортсменка и просто приятный человек.

— После того как вы начали кататься с Женей в шоу, раскрылась ли она для вас с новой стороны?
— Она для меня раскрылась как парница, сто процентов. Мы очень многое с ней делали, и очень многое у Жени получается. Хотя мы потратили много времени на тренировки. А в плане общения я очень рад, что мы подружились ещё ближе. Женя — прекрасный человек. Я об этом и так догадывался, а теперь знаю точно.

— Вы показываете с Женей на шоу очень сложные парные элементы. Что вас заставляет так рисковать?
— Мы хотим делать сложное, преодолевать себя, мы же всё-таки в душе спортсмены. Сложно представить, чтобы мы пришли и что-то вполсилы начали делать. Нам хочется делать самое сложное и интересное, что мы можем. И приятно, когда зрителям это нравится. Мы знаем, что они ждут от нас чего-то классного. И не хочется подвести их. Никогда не было мысли, что надо сделать полегче и просто красиво проехаться. Нет, мы всегда хотим делать самое сложное, что можем.

— Какие самые сложные элементы вы с Женей пробовали на тренировках?
— Мы в Сочи подкрутку с Женей пробовали. Я думаю, если бы было побольше времени, то мы бы её выучили. Но, конечно, там было очень много спектаклей и был довольно сложный период в плане нагрузки: мы и прыгали там, и поддержки делали. На тренировках до одинарной подкрутки дошли и остановились, не хватило времени.

— Сейчас Женя участвует в «Ледниковом периоде» в паре с Даней Милохиным. Стал ли такой дуэт для вас неожиданностью?
— Не скажу, что стал неожиданностью. Мне кажется, они идеально подошли друг другу и по энергетике, и по настроению. Это прям находка Ильи очень хорошая. Я по-настоящему болею за них, это наши с Агатой фавориты на проекте. Они именно по энергетике, по эмоциям, по идеям подходят друг другу. Мне приятно, что у них всё так сложилось.

— Даня Милохин достаточно противоречивый персонаж в интернете. Какое впечатление он произвёл на вас?
— На меня он произвёл прекрасное впечатление. Какие-то противоречия, может быть, у людей случаются. Но, познакомившись с ним и пообщавшись вживую, я оказался в восторге. Прекрасный человек, очень отзывчивый, очень добрый, весёлый и искренний. У меня с ним прекрасные отношения. С Женей он так бережно обращается, аккуратно всегда старается всё делать, переживает, когда что-то не получается. Это тоже говорит многое о человеке. Он ценит Женю как значимую спортсменку.

«Программа Мишиной и Галлямова, скатанная чисто, сто процентов достойна победить на Олимпиаде»

— Анастасия Мишина и Александр Галлямов очень уверено начали сезон. Многие считают их главными фаворитами в борьбе за золото Олимпиады. Вы согласны с этим?
— Я думаю, они сто процентов фавориты. Но в олимпийский сезон называть прямо главного фаворита… Это сложно. Есть китайцы, есть другие наши пары. Но их уверенное начало сезона и то, что они действующие чемпионы мира, это, конечно, делает их очень серьёзными конкурентами вообще для всех в олимпийский сезон.

— У Мишиной и Галлямова достаточно противоречивая постановка «Время вперёд», которую многие критикуют. Как вы относитесь к этой программе? Считаете ли её достойной олимпийского золота?
— Лучше всего я отношусь к чистым программам. Программы, скатанные чисто, мне нравятся. И это для меня, если по-честному, главный фактор. Программа может быть самая прекрасная, с самой глубокой идеей, с самой красивейшей музыкой, но когда элементы не делаются чисто — это возвращает тебя от восхищения обратно в спорт. Ты начинаешь задумываться уже не о красоте, а об ошибках. В чистых программах ты погружаешься в образ и думаешь, нравится тебе это или нет. Но это вызывает эмоции, а это самое главное.

По поводу выбора музыки. Мне нравится более современная музыка, хотя у нас с Натальей были классические программы. У нас «Метель», например, была классная. Она доставляла мне большое удовольствие. Но выбор музыки — это дело вкуса. Как-то критиковать их выбор я не буду. Программа Мишиной и Галлямова, скатанная чисто, сто процентов достойна победить на Олимпиаде и занять своё место в истории. Если программа вызывает обсуждение, значит, она затронула какие-то струнки души, а это прекрасно.

— Евгения Тарасова и Владимир Морозов не избавились от ошибок после перехода к Этери Тутберидзе. Как вы думаете почему? Есть ли шанс от них избавиться?
— Я думаю, им будет, конечно, сложно. Они спортсмены состоявшиеся, привыкшие к определённым вещам, какие-то изменения для них сложны. Но от любых ошибок можно избавиться, над всем можно работать. Они всегда катались в сильных командах. Они катались у Нины Михайловны Мозер — это прекрасный специалист. Сейчас катаются в команде Этери Георгиевны с Максимом Траньковым, а они отлично разбираются в фигурном катании. Я думаю, что ребята привыкли работать на пределе и сейчас они работают на пределе. Я очень жду от них чистых программ, чтобы посмотреть, как они должны выглядеть. Как их видит тренер, постановщик. И я уверен, что мне понравится.

— Недавно Денис Ходыкин высказал мнение, что традиционное парное катание устарело. Вы согласны с этим?
— Я не очень понимаю, что значит традиционное парное катание и что именно устарело. Я не понял его высказывание до конца. А он каким парным катанием занимается, нетрадиционным?

— Они используют много акробатики в своих постановках, что сейчас не делает никто.
— Понимаете, фигурное катание — это живой организм, оно качается из одной стороны в другую: от четверных элементов к тройным. И если вспомнить пары Тамары Николаевны Москвиной, то у них тоже часто было столько акробатики, что порой голова кружилась. Я когда работал с Игорем Борисовичем Москвиным, он показывал старые записи его пар, которые делали какие-то невероятные элементы, считающиеся сейчас нелегальными. Так что это уже всё было. Всё новое — это хорошо забытое старое.

Я не считаю, что у Павлюченко с Ходыкиным какое-то отклонение от традиционного парного катания. Каждый берёт тем, чем может. У них хорошо получается акробатика, они прекрасны в этом. Почему этим не пользоваться? Я за разнообразие, оно создаёт интерес. Круто, когда одной в разминке много разных пар со своим стилем. Я за то, чтобы каждый показывал свои сильные стороны, не боялся, не стеснялся.

«Борьба за Олимпиаду будет борьбой нервов»

— У вас нет ощущения, что парное катание в какой-то степени зашло в тупик? Вероятно, после Олимпиады уйдут китайцы и останутся только русские пары. Не думаете, что вид на грани вымирания?
— Свято место пусто не бывает. Всегда кажется, что вот эти уйдут и больше никого не останется. Но приходят новые, молодые. Сейчас у Нины Михайловны отличная команда. Я думаю, к следующей Олимпиаде мы услышим новые имена. Я уверен, что и в Канаде, и в США, и в Китае есть ребята, просто мы о них ещё не знаем. Они придут, выстрелят, влюбят в себя зрителей и станут новыми звёздами. Так что не думаю, что парное катание движется к вымиранию.

Я вообще за то, чтобы была мировая конкуренция, она двигает парное катание вперёд. Я знаю, что в ISU занимаются этим. Они делают спортивные сборы для парников, которые ведут известные спортсмены и тренеры. Над этим работают, и я думаю, что мы ещё увидим новых звёзд.

— Как вы считаете, чего не хватает парному катанию для популярности?
— Пары очень популярны в формате шоу. Они делают сложные элементы, показывают интересные истории на льду. В плане спорта одиночное катание — флагман вида, там показывают самые сложные прыжки. Сейчас наши девочки побеждают, зачастую прыгают больше четверных, чем даже мужчины. Это такой вид, где наши собирают все медали, и за это приятно болеть, девочки у нас прекрасные. И Женя с Алиной были прекрасными фигуристками, которые красиво катались. И сейчас новое поколение уже. За ними приятно и интересно наблюдать. Я думаю, что в парном катании это тоже возможно, если наши станут сразу побеждать на всех соревнованиях. Возможно, появятся новые пары, которые влюбят в себя всех зрителей и будут лучшими. Но я всё это говорю к тому, что как виды они все интересные, но, мне кажется, всё периодами. Сейчас одиночное катание на пике, потом, может быть, танцы, потом — парное катание будет. Я не думаю, что надо что-то менять, просто сейчас такое время.

— Если в парном катании расклады примерно понятны, то у девочек всё очень запутанно. Есть ли у вас свои фавориты в борьбе за Олимпиаду?
— Как завершивший карьеру спортсмен, я по-настоящему болею за нашу сборную. А борьба за Олимпиаду — это будет борьба нервов. Все знают, что каждая наша фигуристка может оказаться на высшей ступени. У каждой хватает на это сил, умений, мастерства, красоты катания. И я думаю, что они это тоже прекрасно знают. Но, конечно, показать в нужный момент нужные элементы… Вот тут кто лучше подойдёт к соревнованиям, у кого сильнее окажется внутренний стержень, тот и поедет на Олимпиаду. Пусть победит сильнейший.