После приостановки карьеры лидеров танцевальной сборной России — Виктории Синициной/Никиты Кацалапова и Александры Степановой/Ивана Букина — на первый план вышли Елизавета Худайбердиева и Егор Базин. Пара выиграла в постолимпийском сезоне все старты: два этапа Гран-при, соревнования «Жигули» в Тольятти, а затем и чемпионат России.
Но почти на каждом старте дуэт преследовали падения, а то и не одно. Болельщикам запомнились экспрессивные эмоции Лизы после произвольного танца на чемпионате России, а после — её яркий спич о хейтерах в интернете.
Все вопросы прояснил тренер пары — Денис Самохин пришёл в студию подкаста «Ход коньком» и ответил на вопросы ведущих, олимпийской чемпионки Екатерины Бобровой и журналиста Андрея Журанкова. О трудностях Худайбердиевой и Базина, а также о появлении в группе новой пары — Ирины Хаврониной и Дэвида Нарижного.
«Советовал Худайбердиевой выбросить телефон»
Екатерина Боброва: Меня всегда это очень интересует. Вообще, мнение по поводу психолога: это нужно — не нужно?
Денис Самохин: Всё индивидуально. Кому-то необходимо, и мы советуем. Мы плотно сотрудничали с психологом из ЦСКА — с ним очень плотно работал при подготовке к юниорскому чемпионату мира Никита Назаров, ему это было необходимо.
Екатерина: Помогло?
Денис: Наверное, да, потому что он испытывал определённые проблемы в начале того сезона, и к чемпионату мира они подошли с холодной головой. Кому-то это не нужно. Всё индивидуально. Своего психолога как такового нет.
Екатерина: Раз уж я затеяла тему психолога, Лиза Худайбердиева говорила, что ей было очень сложно в этом сезоне с критикой, по её словам, это её сломило. Она работает с психологом?
Денис: Да, Лиза работает с психологом, он ей понадобился буквально в последние несколько месяцев. Ей действительно в этом сезоне было тяжело. Начнём с того, что у неё кардинально поменялась личная жизнь, она вышла замуж, естественно, поменялись быт, мировоззрение, подход к жизни. Я думаю, что это всё навалилось на неё. Плюс после прошлого сезона понимала, что гипотетически они становятся первой парой, вот он шанс. Конечно, это было тяжело, психолог ей понадобился.
Екатерина: По поводу комментариев, Лиза вам говорила, что у неё проблема из-за хейта? Может, вы говорили: «Лиз, ну нафига ты тогда читаешь это? Положи телефон и не заходи туда больше никогда?»
Денис: На самом деле, было (смеётся). Я, честно говоря, вообще ничего не читаю. У меня есть единственное приложение на телефоне, в котором я читаю новости, кто там что выиграл… После работы дома хочется немножко от этого отключиться от всего, а читать какие-то комментарии, кто там что говорит… Мне буквально передали, что Лиза расстраивается из-за этого. Мы с ней поговорили на эту тему, она призналась. Сама она мне об этом не говорила, но потом призналась, что её расстраивают такие вещи. Хотя, насколько я знаю, она старается не лазать в соцсети сильно. Видимо, ей кто-то что-то присылает. Много говорили, я ей советовал просто выбросить телефон, сказал: «Давай я тебе кнопочный подарю». А она: «Вы одними словами с моим мужем говорите». Но им тоже хочется что-то о себе знать, скорее всего, им где-то хочется прочитать про себя что-то хорошее, но в современной жизни хорошего всегда мало пишут. Лучше, наверное, не читать.
Андрей Журанков: Ваше интервью в конце прошлого сезона: «Лиза с Егором полны мотивации, хотят продолжать, хотят, даже если не будет международных турниров, показывать себя на стартах внутри России, завоёвывать своё место». Что произошло, если отматывать назад? Вы проанализировали, где сбой?
Денис: В основном, это, наверное, к Лизе больше отношение имеет, потому что Егор в принципе непробиваемый.
Андрей: Но два раза он тоже завалился.
Самохин с Худайбердиевой и Базиным
Фото: Егор Алеев/ТАСС
Денис: Ой, вы все делаете общий анализ: она падала, он падал. Он падал на этом турнире, потому что у нас была большая проблема на первой тренировке. Мы приехали в Самару, новый каток, тренировочная арена — первая тренировка была там. Там было ужасное качество льда, куски бетона. Он повредил конёк так, что мы не могли вообще ничего сделать. Олег Иванович Судаков, тренер Егора, пытался что-то сделать с этими коньками, кое-как выправили, но он просто не знал, как поедет. Слава богу, ритм-танец они откатали более-менее, а в произвольном он упал на беговом шаге — просто улетел под борт, не мог ничего сделать даже. Второй раз он пытался что-то сделать с этого же шага. Там была колоссальная проблема с коньками, к сожалению, мы не смогли исправить в тот момент инвентарь. Пришлось поменять лезвия на коньках после этого турнира, потому что там было вообще в катастрофическом состоянии.
А что касается Лизы, да, как я уже сказал, очень многое в жизни поменялось у неё. Замужество, бремя так называемого лидерства свалилось на неё. Возможно, в чём-то не готова была, молодая девочка по большому счёту, 20 лет только исполнилось. Плюс её нельзя назвать суперопытной в танцах на льду, у неё за плечами семь сезонов всего — семь сезонов с момента, как она взялась за руку с мальчиком. Думаю, здесь в этом проблема.
Андрей: Когда они приходили к нам весной прошлого года, Лиза произвела впечатление рассудительной девушки с внутренним стержнем, знающей, чего она хочет. Не было, знаете, как есть люди с тонкой психологической организацией, которых можно легко расшатать. Казалось, вообще всё без вопросов.
Денис: На самом деле, у неё стержень-то есть. Но весной она ещё не понимала, что её ждёт впереди, что она может стать первой, лучшей.
Андрей: Всё-таки первая пара России — это не всегда паровоз за спиной, который тебя толкает?
Денис: А всегда легче догонять. Бороться, быть чуть-чуть сзади, чтобы на повороте обойти, всегда легче, чем удерживать лидерство.
Андрей: Но, с другой стороны, при нашей пресловутой очереди, если ты стал первый, то ты уже первый.
Денис: Сейчас про очередь, мне кажется, не стоит говорить.
Андрей: Ну подождите, чемпионат России выиграли.
Денис: Несомненно. Даже с этими ошибками, да, выиграли. Они были лучшими — это моё мнение.
«В общем и целом они были сильнее, чем другие пары»
Андрей: Давайте объясним, почему лучшие. Мы внутри себя понимаем, но люди, которые смотрят и тем более хотят покритиковать, говорят: «Ууу, всё куплено, всё нечестно» и так далее. А вы говорите, что они выиграли заслуженно. Вы можете как-то аргументировать это?
Денис: Они были лучшими. Они более скатанные, показали лучшую кантиленность в программе. В общем и целом они были сильнее, чем другие пары.
Андрей: То есть вы как технический специалист так же расставили бы уровни?
Денис: Конечно, однозначно.
Трансляция чемпионата России по фигурному катанию доступна в Okko.
Екатерина: Хочется с вами обсудить. Вот зрители смотрят и думают: «Пара упала, как они могут выиграть?» Насколько справедлива наша система судейства, раз может выиграть пара, которая может валяться, при этом сделав все элементы, получив свои снижения по правилам, и иметь большое преимущество относительно других?
Денис: Я так понимаю, поэтому система и изобретена изначально. Потому что, допустим, при системе 6.0 я сомневаюсь, что спортсмен, который падает, может выиграть у кого-то, кто не падает при общем равном, потому что это всё субъективно. Данная система позволяет более объективно, насколько это возможно, оценить уровень катания, уровень подготовки на данный момент. Собственно, если ты совершаешь ошибку в элементе, страдает уровень, страдает GOE, как это случилось в произвольном танце у Лизы с Егором на чемпионате России. Пострадал уровень твиззлов, пострадали GOE этого элемента, естественно, идёт снижение в оценке за компоненты. Но там не такая колоссальная разница в компоненте, который они могли бы получить без этого падения. Опять же, ты можешь выиграть и с несколькими падениями, всё прописано в правилах. Если ты совершаешь ошибку не в элементе, а где-то в связках, в переходах, то, если не ошибаюсь, компонент страдает гораздо больше. Собственно, так и получилось.
Екатерина: История с неправильным выставлением оценок на турнире «Жигули».
Денис: Там, где нарисовался супермировой рекорд? (Смеётся.)
Екатерина: Да. Почему так произошло? Почему у предыдущих пар не нарисовался, а у вас нарисовался, как так? (Улыбается.)
Денис: Я бы посоветовал всем организаторам турниров перед тем, как начинать соревнования, проверять как следует судейскую систему обслуживания соревнований (смеётся). Я уже не первый раз с таким сталкивался — сам, бывало, приезжал, и мне говорили, что что-то тут не так, посмотри, что-то у нас тут не просчитывается в компьютерной системе. Там был неправильно выставлен фактор компонентов, естественно, высветились такая сумма, и они начали все менять после соревнований — правильно сделали. Математическая ошибка — они были обязаны это поменять.
Екатерина: Вы сразу поняли ошибку, когда увидели оценки?
Денис: Конечно. Когда высветилась такая оценка, естественно, я понял, что что-то не так. Если б это было на новисах, то, возможно, этого никто бы и не заметил, а когда катаются Худайбердиева и Базин, естественно… Такие бывают случаи, поэтому лучше заранее проверять всё.
Андрей: Хорошо, это курьёз такой получился, слава богу, разобрались, все поняли. А вообще, вышли вы в сезон, посыпались эти баллы. Вам эти высокие оценки помешали?
Денис: Да нет. Я понимаю, почему это происходит в этом сезоне. Если вы заметили, у нас турниры проводятся одновременно с турнирами ISU. Это для того, чтобы привлечь российского зрителя, чтобы они смотрели наши турниры. Это правильно, раз мы не там, то давайте смотреть наших. Было бы, наверное, глупо, если бы у нас было супержёсткое судейство, и там бы Сёма Уно получал 9,50 в компонентах, а у нас бы Михаил Коляда 8,50. Я думаю, что это в принципе правильно, что балл был приподнят. Опять же, если посмотреть любой внутренний турнир, везде баллы завышают.
Андрей: Вашим спортсменам, Лизе с Егором, эти оценки не помешали как фактор психологического давления?
Денис: Нет, я думаю, моим они точно не помешали. Мы с ними это обсуждаем, я им говорю: «Ребят, вы понимаете, что на международных соревнованиях ваши оценки можно было бы поделить на полтора?» Они прекрасно понимают. К этому надо стремиться, да, хорошо, что наши специалисты оценивают наших фигуристов так, но, я думаю, большинство спортсменов всё понимают.
Екатерина: Есть всё-таки какая-то проблема со здоровьем у Лизы? Мы видим, как она худеет с каждым стартом, но не можем официально как-то говорить о какой-то проблеме…
Денис: Да, проблема есть. Сейчас стало лучше, мы подключили специалистов, врачей. Но проблема есть, мы это выяснили совместно. Я не хотел бы это прямо на общественность выносить и вдаваться в подробности, там больше проблема психологического характера, нежели физиологического.
Андрей: Как Егор на всё это реагирует?
Денис: Егор её очень сильно поддерживает. Он вообще золотой парень в этом смысле, молодец — и в работе, и в поддержке… Он молодец, очень хорошо.
Андрей: Ни разу они не ругались, когда начали падать друг на друга?
Денис: Они могут о чём-то поспорить, но сказать, чтобы они ругались за эти три года…
Екатерина: Обиды были какие-то?
Денис: Если какие-то обиды, они заканчиваются там буквально через десять минут. После конца тренировки. Ругани у них точно нет. Да, они могут поспорить, кто-то может вспылить, но не более чем.
Екатерина: Лиза, мне кажется, у неё такой характер…
Денис: Не скажу. Егор очень экспрессивный, может вспылить, но и то — не на неё, а на ситуацию. Что-то где-то может не получиться, он может вспылить, а она, наоборот, успокаивает его, осаживает.
Екатерина: Идеальная пара, класс.
Андрей: Они вообще разные по своим психотипам.
Денис: Да, они разные, она более рассудительная, он более эмоциональный.
Екатерина: А на льду это как-то по-другому выглядит (улыбается). В плане, что она яркая эмоциональная партнёрша.
Андрей: Егор очень добавил.
Денис: Да, за последние три года он очень добавил. Так получилось, потому что Лиза каталась у нас, у неё есть проблемы технического характера, мы знаем какие, она над ними работала. Егор же попал к нам из другой группы. Многое было вообще другое, то, чем с ним занимались Олег Судаков и его команда. У нас немножко другой подход к технике, мы садились очень сильно на него. Два года их скатывания мы сидели много на Егоре. И его прошлая команда, что приятно, отметила, что он изменился и очень добавил.
Андрей: Он тогда говорил: «Я хочу, чтобы у меня работало тело», были сравнения с тем, что Сизерон делает. Понятно, что Сизерон — это Сизерон, но такая свобода в движении и в пластике… Он говорил об этом, что для этого делали?
Денис: Для этого мы развиваем его очень сильно на льду. Кроме залов, которые тоже помогают, развиваем разными подходами и упражнениями. Он это подхватывает.
Андрей: Можно какой-нибудь пример? Что значит «упражнения»?
Денис: Допустим, маленький пример. Знаю, Игорь Шпильбанд это применяет тоже — индивидуальная импровизация на маленьком «пятачке». На льду, в коньках, ставишь музыку небыструю — блюз, румба, что-то такого плана. И без скорости, без всего начинаешь делать любые движения, которые чувствуешь, куда тебя тело ведёт. Начинаешь подстраивать ноги под своё тело. Когда они в паре и на скорости, даём различные упражнения взаимодействия, не касаясь друг друга. Чтобы они слушали язык тела друг друга.
Андрей: Можно чуть-чуть описать это? Я представляю, насколько людям это интересно.
Денис: Описать можно, но вдруг нас будут слушать коллеги, которые это не применяют? (Смеётся.) Это ноу-хау.
Екатерина: У нас было однажды такое задание: партнёр едет назад, партнёрша вперёд. И мне нужно стараться повторять, куда он едет, куда поворачивает, когда хочет перейти, чтобы я встала на ход назад, а он — на ход вперёд. Один раз нам предложили это сделать, мы сделали, нам очень понравилось, но потом перестали. Мы с Димой [Соловьёвым] с 11 лет вместе катаемся, мне кажется, мы так друг друга чувствовали (смеётся).
Денис: Очень много внимания уделяем работе в позициях, но не в статических позициях — килиан или вальсовой, а добавляешь наклоны корпуса, какие-то переходы в этих позициях. Мы работаем на связках очень много, раскатки идут на связках, на различных перестроениях.
Екатерина: Хочется о программах поговорить. Потрясающая была программа, которая вернулась потом ещё на один сезон. В этом году мне нравится произвольная программа, она очень интересная, музыка классно выбрана. Как происходит момент выбора музыки, темы? Ребята что-то приносят, вы предлагаете? Чем вместе вдохновляетесь?
Денис: Касаемо программы позапрошлогодней, которую мы оставили после прокатов в том году — ту идею принёс я, нам предложили авторов этой идеи, предложили перенести её на лёд. Это Дина Ахметгареева с партнёром (профессиональные танцоры. — Прим. «Чемпионата»). Они уже ребятам ставили программу прошлогоднюю, но, к сожалению, после прокатов судейский корпус нам посоветовал что-то поменять либо вернуться. Как им показалось, эта программа была по подаче слабее, чем первая. Из-за этого и посоветовали продолжить во втором сезоне то, что делали в первом. В этом году ребята сами принесли музыку, они хотели именно Sweet Dreams. В основном, ставили мы сами — я и хореограф, но к хореодорожке подключалась танцорша на полу (Ева Уварова. — Прим. «Чемпионата»). Она работала в стиле «контемп».
Андрей: Пытаетесь классических бальников подключать постоянно?
Денис: Мой хореограф со своей супругой — бальники, она — чемпионка мира по бальным танцам. Она с ними больше на полу работает, со всей группой, а он на льду, уже 11 лет с этим связан. А так да, мы стараемся привлекать людей со стороны, если необходимо для узконаправленных постановок.
Андрей: Какие должны быть танцы, куда они должны развиваться? Всегда стоял вопрос — театральная, сюжетная постановка, или танец как танец, или это абсолютный модерн, как те же самые Пападакис/Сизерон выстроили с Моцартом. Это был Моцарт XXI века.
Габриэла Пападакис и Гийом Сизерон на ЧМ-2015
Фото: Xiaolu Chu/Getty Images
Денис: Танцы должны быть классными. Они должны нравиться людям. Они могут быть любые. Я приверженец танцев «мужчина-женщина». Я родился в Советском Союзе, вырос там, и, когда мне закладывалась школа танцев в те времена, ценилось «мужчина-женщина». Сейчас может быть что-то другое…
Андрей: Имеется в виду подача внутри танца, взаимоотношения.
Денис: Что Климова/Пономаренко всегда показывали, Усова/Жулин, Грищук/Платов, хотя они отличались больше чем-то драйвовым, но всё равно показывали это. Вот, допустим, Пападакис/Сизерон — классно, вопросов нет, однако там не сильно скажешь, что «мужчина-женщина». Но для меня такое тоже имеет жизнь. Чем больше разных танцев, тем лучше. Никита и Вика — это яркий пример нашей школы, советской, российской, Катя с Димой — то же самое. Так что танцы должны быть разными, главное, чтобы они были классными, запоминающимися.
Танцы на льду — это субъективно. У нас нет каких-то прыжковых элементов, выбросов, должен четыре оборота скрутить, и это ой как не просто. А когда делаешь их пять за программу — это больше спорт, а у нас всё ближе к искусству. А в искусстве хочется видеть эстетику. Чтобы глаз наслаждался.
Андрей: У вас была грузинская пара: Георгий Ревия сначала был с Евой Хачатурян, потом новая партнёрша, вышли на определённый очень хороший уровень, откатали прошлый сезон. Потом уехали ставить программу от вас. Уже себя готовили к тому, что уедут, или нет?
Денис: После Олимпиады в Пекине сложилась ситуация, что президент грузинской федерации забрала всех спортсменов из России ввиду того, что было сложно осуществлять логистику поездок на турниры. Практически всех спортсменов забрала в другие страны, и ребята поехали. Они сначала советовались, куда ехать, мы обсуждали это и с федерацией. Посоветовал поехать к Ростику Синицыну в Оберстдорф, потому что хороший специалист. Они там посидели, но было сложно с проживанием и с количеством льда. Говорили, что было непросто, очень много спортсменов и в одиночном, и в парном катании. Потом мы связались, долго разговаривали с Маттео Занни. Они сначала поехали на постановки, хотели сделать ритм-танец там. Потом мы договорились с группой Маттео, что они останутся там.
Андрей: Вы без всякой ревности принимали участие…
Денис: Абсолютно. Сейчас изредка поддерживаем отношения, в основном — с Маттео. Сейчас общались по чемпионату Европы, обсуждали результат чешской пары его, грузинской пары. Вкратце рассказывал, как они готовились, там пока сохраняются травмы… Иногда поддерживаем связь. Изначально он спрашивал, какой нужен подход, как с ними себя вести, как привыкли работать, а дальше уже сам разобрался. Тут никакой ревности-то и не может быть, всё сложилось таким образом, что ребятам надо было поехать. Всегда было непросто грузинской сборной тренироваться в России, а когда возникла сложность с пересечением границ… Опять же — по ценам в основном, потому что наши авиакомпании не могли летать напрямую, приходилось летать через задворки. Думаю, здесь всё логично и никакой ревности.
«Кризис не в танцах, кризис в подходе»
Екатерина: Вы считаете, что в наших танцах сейчас упадок? Очень много пар новых в этом сезоне…
Андрей: Чего так мягко — упадок? Кризис.
Екатерина: Я всё равно буду болеть за наши танцы на льду. Много новых пар, кто-то лучше, кто-то хуже, им два сезона ещё скатываться, непонятно, на каком уровне мы выйдем к Олимпиаде. Вроде бы сейчас начало цикла, это нормально, есть четыре года. Заканчивается сезон, и у нас опять всё заново – Морозов/Нарижный распались, Хавронина/Чиризано распались, снова новые пары. И получается, что в следующий сезон мы начинаем сначала. Что делать и когда это всё остановится?
Денис: Если это назвать кризисом, то окей… Я не назову это «кризис». Кризис не в танцах, кризис в подходе. Я считаю, после того как мы потеряли представительство в техническом международном комитете в танцах на льду — это была Алла Викторовна Шеховцова. Когда она была там, она отвечала и за танцы внутри страны. Когда мы это потеряли, у нас возник определённый кризис. Танцами на льду у нас никто не заведует. Да, у нас есть Геннадий Михайлович Карпоносов, который является старшим тренером по танцам, но, когда он приехал, вероятно, его не ввели в курс дела, как заниматься, чем заниматься… Вот с тех времён.
У нас нет кризиса по парам, у нас нормальные пары. Конечно, они все новые, даже Лиза с Егором. Внутри страны можно сказать, что они катаются три года, но на международных соревнованиях их не было. У нас единственная возможность выступить — это этап Гран-при в Сочи, куда мы приехали третьей парой. А когда ты приезжаешь третьей парой, на что ты можешь рассчитывать? Запасные на Олимпиаду, готовились к миру, которого не случилось… У нас все новые пары, их никто не видел. Внутри кризиса нет, они будут развиваться все, если перестанут меняться бесконечно. Сейчас, допустим, главным тренером стала Елена Анатольевна Чайковская, что не может меня не радовать. Понимаю, что она не должна на себя, возможно, брать танцы. Главный тренер — это тренер по общей сборной. Но я думаю, она займётся тем, чтобы определить, кто займётся танцами на льду. Возможно, вернувшаяся Наталья Владимировна Линичук. Старший тренер по танцам — это должность руководителя. Ты должен отслеживать и не допускать того, что происходит. Этот развалился, тот развалился, захотели — туда побежали, сюда…
Андрей: Насколько старший тренер способен повлиять на такие мощнейшие тренерские группы?
Денис: Если ему дать бразды правления в руки, способен. Почему нет? У нас был старший тренер Михаил Стифунин. Великолепный специалист, понимал, что надо сделать — не хватало авторитета. За ним стояли люди из руководства федерации, которые могли бы создать ему авторитет. Чтобы человек не пришёл и ему не сказали: «Что ты мне рассказываешь, я сам всё знаю, иди дальше». Для этого руководство федерации должно было сказать: «Так не пойдёт, он тренер и говорит дельные вещи. И вы либо выполняете, либо на вас будут возложены определенные санкции».
У нас был в своё время Игорь Кабанов, старший тренер по танцам на льду. Дубовы, Тарасовы — все ходили по струнке перед ним, когда он приходил. Так было. Но тогда был Валентин Николаевич [Писеев], который мог стукнуть кулаком по столу. Я не к тому, что сейчас плохое руководство, это не проблема Александра Ильича Когана — он генеральный директор и делает потрясающую работу, но один человек не может делать всё.
В данный момент у нас нет проблем с одиночным. У нас есть Александр Лакерник, который до недавнего момента был вице-президентом ISU и который продолжает участвовать в жизни нашего одиночного и парного катания. Но для него танцы далеки, и он не скрывает этого, и это нормально. Но в одиночном и парном всё по полочкам.
Екатерина: Каждый должен заниматься своим делом. То есть, пока всё это меняется, устаканивается в танцах на льду и у нас нет мировых соревнований, мы же должны понимать, что должны подготовить пары, чтобы к выходу на международные турниры не в конце десятки болтались а были конкурентоспособными? Как с 15-20-го места на чемпионате мира вышли французы и сразу начали выигрывать? Очередь существует, но её можно обойти. К этому нужно готовить танцевальные дуэты целенаправленно. По правилам, следя за международными турнирами, а не «мы не смотрим, потому что русских нет и нам неинтересно». Мы должны быть во всеоружии — чтобы когда мы вышли, все офигели.
Андрей: То есть у нас нужно сделать такую конкуренцию, правильно?
Денис: Правильно.
Андрей: Интереснейшую, чтобы внутри всё искрило и чтобы пары рвались.
Денис: Пытаемся сделать. Я пытаюсь и не тасую пары туда-сюда и партнёров. Моё личное мнение: если бы мы были сейчас на чемпионате Европы, то однозначно были бы третьи.
Екатерина: Даже несмотря на то, что финны у себя на земле?
Денис: Я про Лизу с Егором. Да, финны у себя на земле, но при наличии судьи из России… Это моё мнение — может быть, так бы не случилось. Но я смотрю по уровню, и то, что я видел на чемпионате Европы… не вижу проблем. Да, конечно, Фир/Гибсон сильнее. Особенно Гибсон. Но тут очередь, опыт катания, выслуга лет. Если выходить как Пападакис/Сизерон — на три головы выше — но, к сожалению, мы пока не Пападакис/Сизерон и не Вика [Синицина] с Никитой [Кацалаповым]. Но мы над этим работаем.
Андрей: Вы в финале будете участвовать?
Денис: Да, планируем на данный момент. Если всё будет нормально.
«Лучше два раза упасть, чем катать вполноги»
Екатерина: Как тренер, опровергните или подтвердите мою теорию. У ребят, откровенно говоря, не складывается сезон — это и так понятно, у вас ни одного старта чистого не было.
Денис: К сожалению.
Екатерина: Может быть, нужен старт, чтобы у ребят возникла какая-то уверенность в себе? У меня каждый раз бы руки опускались. Ты готовишься-готовишься — упали. Ничего страшного, подготовимся, в следующий раз вдарим. Но снова то же самое, руки ниже и ниже.
Андрей: Так из-за этого и все проблемы, про которые Денис говорит.
Екатерина: Но можно же выйти на старт и саккуратничать. Может быть, не в полную мощь и в полную силу откатать, чтобы был «тотал контрол» над каждым элементом — лишь бы доехать. Но, по крайней мере, они две программы откатают чисто. Не хотите сделать на это упор? Или говорите: «Вы всё умеете, знаете и делайте в полную ногу?»
Денис: Лучше ещё два раза упасть, чем катать вполноги. В чём смысл? На это смотреть будет вообще невозможно.
Екатерина: Ну совсем же они не опустят лицо и руки? Просто аккуратненько?
Денис: Сложно катать вполноги и себя где-то ограничивать. У меня есть и так претензии к ребятам как у тренера. А вполноги кататься… Нет, я ни одному спортсмену не разрешаю даже на тренировках кататься вполноги, просто это обман себя.
Екатерина: Может, не вполноги, а аккуратнее, контролируя?
Денис: К сожалению, это то же самое. Это видно со стороны и зрителю, даже тому, кто не понимает — я уже не говорю про судей.
Екатерина: Давайте поговорим про новые пары. Я очень расстроилась, когда распалась пара Хавронина/Чиризано – очень нравились яркий партнер и прекрасная партнёрша ему под стать. И тут выходят новости, что Хавронина/Нарижный катаются у вас.
Андрей: Когда это прочёл, я ничего не понял. У меня не было логического объяснения. Как это случилось?
Денис: Случилось, я думаю, очень просто. Там издалека. Это не случилось бы, если бы сохранялась пара Нарижный и Морозов. Думаю, ноги оттуда растут. Конкретную причину распада той пары я не знаю — это надо Николая [Морозова] спрашивать. Скорее всего, его, а не Дэвида. Но развалились до чемпионата России, хотя могли бы участвовать. Возможно, какие-то другие планы были. А то, что Ира решила встать с Дэвидом — я не спрашивал. Дэвида я понимаю — они встречаются, ему нужна была партнёрша, а Ира — очень хорошая партнёрша.
У Иры я не спрашивал причину. Не думаю, что тут причина – любовь исключительно. Думаю, она для себя какие-то определённые планы на будущее нарисовала по перспективе. Может быть, и любовь, но здесь выход во взрослые — это абсолютно другое. В юниорах может произойти всё, что угодно. Что бы ты ни делал — главное, чтобы это было весело, здорово, мощненько. Во взрослых всё равно всё по-другому. Ира, наверное, для себя что-то определила.
Екатерина: Ира каталась в одинцовской команде, Дэвид на тот момент у Свинина/Жук. Как получилось, что они совместились и ни туда ни сюда, а к вам?
Денис: Они к нам обратились. Разговаривали с Дэвидом сначала, но потом и с обоими ребятами. Мы с супругой с ними встречались и дали им возможность подумать, точно ли они понимают. Ребята подумали и в конце концов решили так. Они хотели поменять что-то. За последние год или два успели почувствовать Ира одних тренеров, Дэвид — Алексея Горшкова с его командой. Конкретно лезть с вопросами «а что не устраивало» — зачем?
Андрей: Вы им дали подумать, а себе тоже взяли время подумать?
Денис: Да мы долго не думали. Мы обсудили, нам интересно развиваться, для нас это определённый вызов. Судя по тому, что нам интересно, тут ни страха, ничего нет. Мы с супругой обсудили и сказали да, если ребята решат — давай, с удовольствием.
Екатерина: Вы связывались с тренерами?
Денис: Конечно. К сожалению, я говорил только с Сашей Свининым — мы всё обсудили, с Лёшей [Горшковым] не получилось потому что он улетел на сбор в Арабские Эмираты. Прилетит, и я ещё с ним поговорю.
Екатерина: Как ребята выглядят? Вам нравится, как происходит рабочий процесс? Может, программы уже придумали, идеи?
Денис: Хорошо выглядят. По своим данным выглядят хорошо. Скатывание — немного разная техника у них: у одного одно, у второй другое, но, опять же, им легче, потому что мы требуем третье (смеётся). Не совершенно, но требуем немножко своё. Работают, втягиваются, смотрят на других — не то что смотрят, но краем глаза… Втягиваются. Мы с ними сейчас, чтобы им было интереснее, стараемся не только голой техникой заниматься, а накидываем какие-то связочки под определённую музыку. Дай бог скоро увидите их.
Ирина Хавронина с предыдущим партнёром, Дарио Чиризано
Фото: Александр Сафонов, «Чемпионат»
Екатерина: Что значит разная техника, элементы же одинаковые? Чоктау, крюк, выкрюк — ничего нового. Почему у одних тренеров одна техника, а у других — другая? Почему скатываться приходится?
Денис: Потому что разный подход к исполнению. К исполнению толчка с одной ноги на другую, въезда в поворот, тех же твиззлов. Кто-то учит на согнутой ноге, кто-то на прямой, кто-то въезд в крюк с вываленным бедром. Кто-то просит наклонять плечи, кто-то не наклонять. Положение корпуса — кто-то так, кто-то так. Если брать историю танцев на льду, она пошла из Англии. И, в принципе, удобнее и логичнее, чем они, никто ничего не придумал. Общая техника должна быть одна с какими-то незначительными изменениями в хореографии именно движения. Но всё равно в любом случае подходы разные у всех.
Андрей: Сколько, как думаете, они будут скатываться?
Денис: Выйти на турнир можно и через месяц. Вопрос — в каком качестве. А вообще, пары скатываются, мне кажется, целую жизнь.
Екатерина: Вика с Никитой как-то говорили, что не думали, что так долго будут скатываться — понадобилось больше пяти лет, чтобы выходить на высокий уровень. Это, мне кажется, и от ребят зависит, и от тренеров.
Денис: Да.
Андрей: Получается, если у вас даже Лиза с Егором в начале пути, то эти вообще в нулевой отправной точке.
Денис: По большому счёту да, но всё зависит от работы, от желания людей слушать друг друга. Слушать не словами, а слушать язык тела.
Екатерина: Потенциально у вас в группе Хавронина и Нарижный будут в следующем сезоне бороться за тройку на чемпионате России. Я в это верю — вы отличный тренер, ребята отлично выглядят. Может, в следующем сезоне и начнётся рубилово в танцах? И получается, вы готовите спарринг-пару Лизе с Егором, это хорошо?
Денис: Да, конечно. И они сами понимают. Это хорошо.
Андрей: То есть, когда были грузины… (Мария Казакова и Георгий Ревия. — Прим. «Чемпионата)
Денис: Грузины — не для Лизы с Егором. Для Лизы, когда она каталась с Никитой Назаровым, это были спарринг-партнёры. Потом, когда грузины перешли во взрослые, Лиза с Егором тоже — это было спарринг-партнёрство на тренировках, но они понимали, что вместе нигде особо соприкасаться не будут. А сейчас да, я думаю, для обеих пар будет определённая мотивация. И Лиза с Егором отреагировали на это очень позитивно. Как Егор выразился — конечно, одним скучновато. Скучновато в плане, что никто не подталкивает сзади.
Андрей: А исходя из психологического пирога, который наслаивается в этом сезоне? Что у нас ещё и спарринг-пара для вас? Не думали, что это дополнительное «шило?»
Екатерина: Мне кажется, это дополнительная мотивация.
Денис: Им и нужно было что-то такого плана, какое-то дополнительное «шило».
Екатерина: Очень важно, чтобы в группе были спарринг-партнёры. Как показывает практика стопроцентная — что у Тутберидзе постоянные спарринг-партнёры не дают друг другу расслабиться, что у Москвиной. Как только к нам пришли Вика с Никитой, у нас тоже очень вырос уровень. Это было очень круто.
Андрей: Вы уже программы следующего сезона начинаете намечать? И Хаврониной/Нарижному, и Лизе с Егором?
Денис: Пока только подбираем музыку, думаем стили — они высказали, что они хотят. И те, и те. И пока только подбираем, ничего не начинали.
Екатерина: Ребята что-то предлагают вам?
Денис: Конечно. Ребята много предлагают связок различных, переходов, и из этого копаем.
Андрей: Вы сейчас ещё будете с Хаврониной/Нарижным притираться, кто как кого услышит.
Денис: А как без этого? Но пока слышим. По их работе это определяю, по тому, что хочу от них видеть, по моим просьбам и требованиям.
Что-то может не получаться, это нормально — не может сразу всё получаться
Андрей: Вы жёсткий тренер или убеждающий?
Денис: По-разному. Если меня слышат и люди работают, со мной вообще проблем нет. Я очень спокойный. Начинаю немного не то что раздражаться, но проявлять жёсткость, когда падает КПД. Что-то может не получаться, это нормально — не может сразу всё получаться. Но если ты стараешься и над этим работаешь, а не повесил руки и у борта встал, вопросов нет. Если встал у борта, я немножко начинаю раздражаться.
Екатерина: Можно я сейчас выскажу вам благодарность за чоктау из румбы, который мне снился по ночам — я его ненавидела. И именно вы помогли мне с ним более-менее справиться на третий, иногда четвёртый уровень. Это был страх всего моего фигурного катания. Мы с вами работали тогда — спасибо.
У меня был вопрос про работу в первый сезон, когда пары начинают работать у тренера, всегда в борт смотришь. Всегда говоришь, что думаешь. Самый сложный — второй сезон. Вот как пройдёт первый по результатам…
Андрей: У вас так же? С Егором?
Денис: Честно, с Егором у меня вообще проблем нет. Меня может что-то не устраивать, чего хочу добиться, но не могу. Но всё равно люди ограничены своей физиологией. Не только Егор, а все, у кого что. И когда ты видишь его каждый день и работаешь каждый день над чем-то, понимаешь: вот это хотелось бы, но не получается. Не даётся ему. В силу того же багажа, накопленного за много лет. А так с ним мы, как начали, он как смотрел, так и смотрит до сих пор. Возможно, спасибо опять же Олегу Ивановичу Судакову, что его так воспитали за столько лет.
Елизавета Худайбердиева и Егор Базин
Фото: РИА Новости
Андрей: Речь идёт о готовности работать?
Денис: Да, о готовности работать, исполнительности. Его отклике. Это важно.
Андрей: В ваших интервью постоянно идёт одна и та же мысль, что это рутина-рутина, нюансы-нюансы. Танцы — это такая тяжёлая рутинная работа над мельчайшими деталями. А в конце потом говорите: «Но мне это нравится». Чем нравится?
Денис: Нравится копаться в мелочах. Когда хотел вот этому научить человека, он не мог. Вдруг научился это делать. Приятно смотреть. Мне нравится эта рутинная работа, мелочь. Мне никогда не нравится, что они делают. А потом слышишь специалистов: «Это классно». Думаешь: «А что классного? Не знаю». Но мне это нравится. Да, я считаю, что работа в танцах на льду — это одна из тяжелейших вещей, потому что именно работа в мелочах. Если не сделаешь в мелочах, то смотреть будет невозможно. Опять же, у нас нет каких-то дико сложных элементов, которые есть в других видах фигурного катания. Поэтому чем брать? Брать именно в мелочах, точностью, красотой и классным исполнением.
Андрей: С юниорами в чём легче работать, в чём сложнее? Тоже мелочи оттачивать?
Денис: Да, конечно. Я думаю, с юниорами не сложнее. Если говорить, то со взрослыми более интересно, потому что они больше могут, они больше владеют чем-то, и ты можешь сделать с ними какие-то вещи намного интереснее и быстрее, чем с юниорами. С юниорами это занимает гораздо больше времени.
С юниорами, если ты не научишь его в юниорах, ко взрослым он будет просто никакой. Поэтому с ними приходится работать много. Слава богу, там остался обязательный танец, в котором ты можешь научить человека больше кататься на ребре каком-то и именно в обязательных вещах требовать от него.
С юниорами менее интересно, чем со взрослыми. Не скажу, что там больше работы, чем со взрослыми, но, наверное, требовать от них надо больше. Чтобы ко взрослым они были лучше, чем те, кто у тебя уже во взрослых.
Екатерина: Я так понимаю, вы против, что обязаловку убрали?
Денис: Однозначно. К сожалению, это опять потому, что мы потеряли своё представительство в техническом комитете. Если бы мы этого не сделали, я уверен, что у нас бы в ритмическом танце остался кусок обязательного танца. Это показывает уровень катания пары. Ты можешь расставлять пары по умениям. Однозначно очень плохо, что убрали обязательные танцы.
Екатерина: Может, ещё вернут? Посмотрят на свою ошибку в этом сезоне.
Денис: Я сомневаюсь. С тем техническим комитетом, который сейчас представлен и будет ближайшие четыре года, там в основном собрались противники обязательных танцев.
Андрей: Это люди вообще не из танцев?
Денис: Нет, из танцев, просто в своё время они не очень хорошо катали на самом деле и не очень хорошо понимают.
Андрей: У вас же сейчас две основные юниорские пары?
Денис: Да, у нас две основные юниорские пары, но, к сожалению, они поменялись партнёрами. Это сын мой, он с новой девочкой, в середине сезона так произошло. И вторая — Коломенская/Фролов, они будут сейчас участвовать в первенстве России. Сын не будет, потому что они ещё не готовы, и в новом сочетании они ещё не могут туда попасть.
Андрей: А какие цели у Коломенской/Фролова?
Денис: Попасть в тройку.
Андрей: А как подготовка?
Денис: Она сейчас на завершающем этапе. Функционально они полностью готовы, сейчас уже над мелочами работаем. Я считаю, они готовы на 95%. Что касается именно этой пары, то, наверное, в базе можно даже у них поучиться в коэффициенте полезного действия. Пашут очень много. Прям очень.
Андрей: Вы недавно сказали: «Психология спортсмена меняется с каждым годом, боюсь — в худшую сторону».
Денис: Это я в общем имел в виду.
Андрей: Но как вы в общем говорили, при этом пара у вас настроенная?
Денис: Ну, поэтому они добились того результата на данный момент, что имеют без первенства России. В том году они попали на это первенство, и были, не помню какие — 14-е, и с трудом отбирались. Они второй год в паре катаются. В прошлом сезоне они еле-еле отбирались на это первенство России на этапах Кубка, а в этом в призах и с хорошими баллами и реально будут бороться за бронзу. За пьедестал, скажем так. Это показатель их работы.
Андрей: Сын намерен продолжать кататься?
Денис: Однозначно, он катается. Думаю, будет выступать на первенстве России старшего возраста.
Андрей: Это уже третье поколение, правильно?
Денис: Да, но я не думаю, что сын станет тренером. Хотя кто его знает?
Андрей: А вы сразу думали?
Денис: Да, я рано закончил, у меня были проблемы с коленями, плюс Аня Семенович пошла петь (смеётся). Я всегда хотел быть тренером. Был пример отца и мамы.
Андрей: Знаю, что балетные против отдавать своих детей в балет. Не все, но некоторые. Вы ведь тоже на каком-то этапе не особо были рады, что дети шли в фигурное катание?
Денис: Я лично, наверное, не был рад, а супруга хотела. Началось с того, что мы оба тренеры. Бабушки и дедушки в те времена были тренеры, и со стороны супруги они жили в Питере, бабушка и мама. Поэтому логистичеки было очень тяжело как-то ещё развивать ребенка, кроме того, где ты же работаешь. Началось с этого всё. Потом у Матвея пошло. Его сестра Стефания продолжает кататься, но посмотрим. Нет цели такой, чтобы она была фигуристкой. А Матвей ещё учится прилично, поэтому сомневаюсь, что станет тренером.