Екатерина Боброва и Андрей Журанков — о турнире по шоу-программам: Ягудин, Загитова, Медведева, Валиева, Щербакова

18 марта в Москве состоялся турнир по шоу-программам — небывалое зрелище, в котором приняли участие не только действующие фигуристы, но и суперзвёзды прошедших лет. Уникальные выступления судили звёзды искусства: первое место с максимальными баллами отдали Алексею Ягудину, второе — Виктории Синициной и Никите Кацалапову, третье — Анне Щербаковой.

В подкасте «Ход коньком» ведущие Екатерина Боброва и Андрей Журанков обсудили незабываемые соревнования. Чемпионка Сочи в командном турнире сама выступила на льду вместе с партнёром Дмитрием Соловьёвым, так что она поделилась и своими эмоциями, рассказав о турнире изнутри.

О подготовке к турниру

Екатерина: Скажу откровенно, что вообще себя по-другому настраивала, и мне было это архиважно. Совершенно по-другому, нежели к соревнованиям. Мне очень помогал мой папа морально – он знает, насколько я внутренне спортсменка. Если соревнования, то всё, кранты. Даже после окончания спортивной карьеры в фигурном катании, когда я участвую в биатлонных гонках, гонках на сапах или байдарках — я понимаю, что должна получать кайф от того, что я пробую что-то новое, что это не моя специальность и я просто должна показать максимум. Но я не могу выкинуть мысль, что это соревнования, и я вгрызаюсь, должна выиграть, победить. А тут папа сказал: «Вообще забей. Получай кайф, ты снова на льду, снова с Димой, вы катаете прекрасную программу». Наверное, папа был прав, и мне это очень помогло.

Когда я вошла на стадион, я просто обняла стены «Мегаспорта», правда. Потому что этот стадион очень много лет нас принимал. Помимо бесчисленных Гран-при, ещё чемпионат мира, чемпионат Европы, и не всегда были слёзы радости в этом дворце. Это уже намоленное место, и я была очень рада там оказаться уже не как зритель на предыдущих стартах, а снова как спортсменка. Зашнуровывать коньки, видеть зал. И, конечно же, увидеться с ребятами. С теми, с кем мы стали золотой командой в Сочи, серебряной командой в Пхёнчхане. С теми, с кем мы выступали ещё с юниоров! Но и, конечно, увидеться с фигуристами, за которых мы болеем и переживаем в этом сезоне. Познакомились с Ветлугиным — просто потрясающий молодой человек, украл моё сердечко на этом старте. И не только с ним — с Сонечкой Акатьевой, с которой также пока нигде не пересекались. Очень было здорово. Этот старт – это основа интересного соревнования, когда прошлое, настоящее и будущее столкнулись. Где, как не здесь?

Мы начали постановку в четверг, за полторы недели. Игорь Оршуляк начал ставить, потом пришёл Саша [Жулин] и сказал, что ему ничего не нравится — ни музыка, ни начало постановки. Мы поменяли музыку, в итоге это была одна из тех трёх, которые мы изначально выбрали. В пятницу сделали часть постановки, 60 процентов номера, в субботу-воскресенье льда у нас не было. В понедельник доставили программу, а в среду и четверг начали готовить активно это всё. Примерно по четыре часа стояли на льду с небольшими перерывами, когда была постановка, и потом каждое движение надо было накатать.

Когда я согласилась на это, я не знала, на что подписываюсь. Я была уверена, что слепим что-то из наших старых лучших кусков, поставим наши стопроцентные поддержки и будем эмоционально как-то всё это отыгрывать. И когда нам начал ставить Саша, мы поняли, что, по-видимому, он ставит нам произвольный танец на Олимпиаду 2030 года (смеётся). Не знаю, как Димке, но мне было очень сложно. Умирала на льду, не вывозила — пришлось катать множество прокатов. С поддержками, без, от начала до конца, без первой части… Конечно, сказывается то, что я долго не катала именно целостной четырёхминутной программы. Но накатали, потом адреналинчик прибавился, и 18-го открылось второе дыхание.

Костюмы родились ещё после согласования первой идеи номера, материал был куплен. Когда зародилась вторая, Игорь выдохнул и сказал: хорошо хоть костюмы остались.

Но у меня сложно рождался костюм. Кожа должна была быть, очень интересный рисунок платья. На примерке на меня всё это надели, и я сказала: нет, я так не могу. Идея стиля костюма классная, но на льду либо я буду слишком большая, либо он будет сковывать движения. Я сказала: снимайте всё, раздевайте меня. Хотела выглядеть настолько тоненько, насколько это возможно в моём весе. Все девочки такие худые, все в хорошей форме, я не могла саму себя подвести. Нужно было сделать удлинённый костюм, чтобы я хорошо смотрелась.

Грим — когда оделись и причесались, Игорь на нас посмотрел и говорит: идите грязь делайте. И нас перед выходом намазали грязью, и мы пошли на лёд.

Об идее шоу-номера и трансляции

Екатерина: Очень многие мне написали словами «Спасибо, что вы прокатали номер про Рому [Костомарова] с Оксаной [Домниной]». И я задумалась, что в какой-то мере, возможно, эта история может так интерпретироваться. Хотела бы передать Роме с Оксаной большой привет и пожелать им верить в самое лучшее. Роме здоровья, слышала, что ему становится лучше, и дай бог, чтобы это было так. И, конечно же, терпения, чтобы пройти этот непростой путь. Надеюсь, всё будет хорошо, и буду верить в это.

Андрей: У меня мама то же самое сказала: «О, это Костомарову посвящение?»

Екатерина: Вот так интерпретировали очень многие люди. Как было на самом деле? Есть некий путь, который проходит пара. Он очень сложный, он очень тернистый, и, когда ты понимаешь, что тебе нужно во что бы то ни стало дойти до этой цели, мужчина, так как он сильнее, подхватывает женщину и продолжает идти. Но у него силы не бесконечны, и он тоже ломается и падает. Но тут женщина начинает ему помогать: не сдавайся, нам нужно, нам нужно дойти, ну пожалуйста. И помогает ему воспрять духом. Я иду, Диму за собой тащу, за руку, за ногу. В этот момент открывается второе дыхание, цель есть, мы должны её достичь. Заканчивается программа тем, что силы у меня заканчиваются бесповоротно, а Дима продолжает идти до нашей цели уже на коленях.

Честно, я очень расстроена трансляцией. Они вообще не показали целостности номера в трансляции. Те, кто смотрел вживую, потом тоже мне писали, что по видео — совершенно не то. В начале они не показали композицию, а показали руки, которые разъединились, а потом Диму. Они вообще не показали, что я там делала. Провозка между ног, которую мы полкруга едем — апофеоз этой красоты и эстетики — они показали только начало. Там, где взрывной момент был с бегами, они показали сверху. Там эмоции через край…

Андрей: Видишь, как здорово, что ты изнутри номера понимаешь, как режиссура может угробить идею.

Екатерина: Здесь не только на нас я заметила, что было упущение. Может быть, прямой эфир. Но, извините, друзья, если у вас прямой эфир, сидите, пожалуйста, на генеральном прогоне и делайте себе пометки на каких-то важных моментах, как это должно быть. Здесь меня это, конечно, очень расстроило.

О судействе и возможных реформах шоу-турнира

Екатерина: Опытные спортсмены могут брать актёрским мастерством, школа «Ледникового периода» — это очень важно. А молодые отчаянно могут носиться по льду, делать невероятные трюки, на которые мы, старенькие, уже не можем зайти (смеётся). Мне кажется, вообще никто бы не откатал программу Кагановской и Ангелопола — они бешено бегали, носились, и это было интересно. Это тоже может быть в формате шоу-программ, проблема в том, что это идёт на откуп судьям. Что вас больше зацепило — юная взрывоопасность на льду с эффектом «вау» или какой-то чувственный номер, когда спортсмен может ничего не делать, но это так красиво и проникает в душу?

Андрей: Второй вариант предпочтительнее. Загитова написала, что на будущее хотелось бы понять приоритеты: что приветствуется, что для судей важно. Мне кажется, судьи показали, что для них важно. Ягудин, Синицина и Кацалапов, Анна Щербакова. Если считаем, что Синицина/Кацалапов и Щербакова приостановили свои карьеры, то вся призовая тройка — это те, кто уже не соревнуется. Получается, что упор должен быть сделан на проникновенность, театр, мастерство и, наверное, на стопроцентно попадающую в зрителей и судей идею. Развивать турнир нужно, возможно, менять судей.

Екатерина: Здесь же явно была вкусовщина. Мне это очень понравилось, я поставлю десять. А вот это я не понял. Что, собственно, произошло с Ветлугиным.

Это первый турнир. Мне кажется, даже организаторы не совсем от начала до конца понимали, как он закончится и как пройдёт. Я уверена, что к этому турниру следующего сезона — надеюсь, что он будет и закрепится в нашем календаре — что они как-то будут его доделывать, переделывать, улучшать, искать новые форматы.

Возможно, мы увидим какие-то новые пары — танцора с одиночником, например. Многие спортсмены не могут выступать из-за регламента. Яна Хохлова, Саша Энберт. По правилам можно выступать фигуристам, рождённым начиная с 2007 года — в принципе, ограничения нет. Почему бы не выйти Анжелике Крыловой, Саше Жулину, Авербуху? Ещё больше развивайте этот турнир.

Андрей: Из тех, кого ты назвала, не хватает тех, кто действительно мог бы откататься — это Москвина и Мишин, которые до сих пор на коньках (смеётся).

О победном номере Ягудина

Андрей: Идея не нова, был знаменитый «Солнечный луч» клоуна Олега Попова, но гениальность Ягудина, ледового артиста, и гениальность Ильи Авербуха, ледового постановщика, в том, что они этим номером встали в потрясающий ряд великих мимов и клоунов — Леонида Енгибарова, Марселя Марсо и Олега Попова. Они обходились без трюков, у них было тончайшее настроение, и вот попасть в один ряд не с рыжими, а с нежными романтичными клоунами — это великая победа, грандиозный успех.

Если бы этим номером заканчивался весь турнир… Мне кажется, не повезло Валиевой, Кондратюку, Синициной/Кацалапову, Загитовой, которые выходили после Ягудина. Для меня внутренне там была кульминация — дальше можно было не смотреть. Это была пиковая точка, и было понятно, что никто из них не дотянется до него, не номером, а масштабом человеческой личности.

Екатерина: Победитель первого турнира по шоу-программам — Алексей Ягудин, который справлял свой день рождения. И не надо говорить, что вот, ему сделали подарок, нет. Знаю, что разошлись мнения по поводу его первого места, его катания и вообще участия, но от себя скажу: «Был Алексей Ягудин и все-все-все».

Может быть, я необъективна, потому что Лёшу я давно знаю. Да, его программа была создана из множества кусков того, что он катал в других показательных номерах, но для меня то, как Лёша чувствует себя на льду свободно и может действительно переживать эти истории не в актёрском плане, а потому что он такой, он так падает на лёд, так собирает этот луч, он искренне порадовался за этот тройной тулуп… Ты вместе с ним проживаешь этот номер.

О номере Ветлугина с переодеванием

Екатерина: Это, по моему мнению, самый недооценённый номер этого шоу. Но была большая проблема, мы тоже с Матвеем это обсуждали. Это его идея, его постановка. И он как и человек очень классный. Когда я с ним пообщалась, это просто человек-открытие для меня стал. Дай бог ему здоровья и хорошей карьеры. Он отправил заявку, ему подтвердили, и уже после этого стало известно, что судьи не из фигурного катания. И он говорит: «Я сразу всё понял, для судей это не прокатит».

И это так и получилось. И это очевидно. Мне кажется, что, помимо номеров Загитовой и Туктамышевой, которые показал Матвей, не все судьи видели даже «Секс-бомб». Возможно, из всего они могли знать только «Зиму» Ягудина, потому что это легендарная программа. В России, мне кажется, 90% людей знают или хотя бы слышали или видели эту программу или хотя бы дорожку. И здесь судьи просто не поняли набор этих программ.

Я сидела на трибунах. Я 90% номеров смотрела вживую. Я клянусь, зал ни на один номер не реагировал так, как у него. Потому что у Загитовой, Валиевой, Медведевой, Щербаковой болельщики пришли массово, с плакатами, выкупали сектора. Но на его реагировал весь зал. И это было очень круто. Как только он расстёгивал костюм, ещё даже музыка не начиналась, зал просто взрывался. И я сидела — вот такие мурахи были. Потому что это все понимают, все это знают.

Андрей: Представляешь, весь зал ликовал, кайфовал. Десять тысяч понимали всё, что происходит на льду, и понимали крутизну этого момента. Кроме пяти людей.

О выступлении Загитовой в образе Монро

Андрей: Что любопытно: у нас начиналось интерпретацией фильма «Иван Васильевич меняет профессию» и закончилось интерпретацией по большому счёту кинообраза Мэрилин Монро. И эти два номера… Скажу честно: для меня Макар Игнатов смотрелся артистически сильнее, чем Алина Загитова.

Екатерина: Очень неправильная расстановка музыки. Она загубила 40 процентов номера, к сожалению. Либо вы под «пу-пу-пиду» до конца, либо вы меняете на ещё что-то более узнаваемое, яркое, в конце с крещендо…

Андрей: В нашей стране «пу-пу-пиду» — это самое известное.

Екатерина: Они взяли «Diamonds», но либо надо было не из этого фильма брать, либо начинать этой песней, а «пу-пу-пиду» продолжать. Из-за музыкальной расстановки это всё упало вниз.

Я хочу сделать низкий поклон Алине, для этого нужна некая смелость — взять образ иконы, которую знает весь мир. По которой написаны книги, сняты фильмы… Катать то, о чём все знают — мы уже как-то ждём этого, а в номере, к сожалению, этого не произошло просто. Для этого нужно было чуть-чуть больше времени.

Андрей: Проблема в том, что Мэрилин Монро — это постер на стенке в нашей стране, это плоский образ. Для нашей публики это «пу-пу-пиду» из знаменитого фильма «В джазе только девушки» и знаменитая история с юбкой. Когда она начала с «пу-пу-пиду», я сразу сказал — а, ну понятно, в конце она встанет на вентилятор и будет хватать юбку руками. Такая предсказуемость…

Екатерина: И пусть будет микрофон, и пусть будет эта юбка! Мне кажется, это нехватка времени, хотя Алина говорила, что они и в зале проходили, работали, но там немножко Мэрилин не хватило.

Андрей: Там не хватило артистических способностей для того, чтобы отыграть. Очень плоско получилось. Сама Мэрилин Монро для нас — это плоский образ, и это было отыграно очень плоско. Что было показано? Попытка какого-то сексуального жеманства и всё.

Екатерина: Я все равно восхищаюсь Алиной, потому что она не боится и идёт поперёк всего. Захотела спеть — пошла спела с Зиверт.

Андрей: Я отдаю такую дань уважения Алине, потому что мало кто рискнёт дебютировать рядом с такой исполнительницей, встать в параллель с ней.

Екатерина: Шоу-программы? Мэрилин Монро? Ради бога! Пойду и буду делать Мэрилин Монро. Молодец, не боится, потому что я бы десять тысяч раз подумала, хочу я это делать или нет, потому что опасненько такие вещи делать.

Андрей: И была бы права. Помнишь, что Виктория Борзенкова сказала в нашем подкасте про хейт и критику? Если ты воспринимаешь критику болезненно, значит, у тебя проблемы с недооценкой себя, а если тебе всё равно — это нормальная самооценка. Но она ничего не сказала про переоценку. Я сейчас читаю эти комментарии…

Во-первых, я, конечно, поражён, как Загитова хорошо пишет, прям преклоняюсь, всё так льётся идеально, молодец. Но я, честно говоря, понимаю, почему все ржут, потому что постоянно твердить одно и то же: «Мне интересно развиваться, и я пробую…». Ну пожалуйста, пробуй: в театральной студии, в хореографическом зале, на подмостках любительского театра. Как-то это уже становится странно, когда из раза в раз… Ну это ж не специально делается, чтобы вызывать такое количество критики, а потом на эту критику отвечать… Причём не только хейтерам, но и людям, которые разбираются, она говорит: «А вы все критиканы, хейтеры, мне ваше мнение неинтересно». Окей. А для кого ты это делаешь?

Екатерина: Мне кажется по-другому. Алина Загитова — это масштаб. И она всё должна делать с масштабом. И если она не боится в этот масштаб идти с такими спорными, грубо говоря, вещами — пусть делает, пусть учится. Возможно, мы ещё увидим пробы пера в номерах в фигурном катании. Возможно, мы ещё увидим её в танцевальных телепроектах. Возможно, мы в «Голосе» её увидим. Пусть делает! Потому что Алина Загитова — это масштаб. Если она хочет петь, она не будет брать уроки дома, она будет петь на сцене на одном из самых масштабных шоу в фигурном катании вместе с Зиверт.

Видео номеров турнира шоу-программ «Русский вызов» можно посмотреть в Okko.

Андрей: Желание попробовать — это логичное желание, и мы все в жизни что-то пробуем. Я не понимаю, почему нет желания довести до совершенства. Потому что тут мы поём, тут мы показываем Мэрилин Монро, там мы бегаем выступаем на форуме… Почему нет работы над собой? И у многих такой вопрос.

Когда была полная темнота перед началом турнира, зал кричал: «Алина, Алина». Когда каталась Алина, зал молчал. И когда она откаталась, были жиденькие аплодисменты. Я бы сказал, что ты абсолютно права, и вопрос не только в Алине, вопрос ещё в идее, в композиции, в монтаже музыки — в этом всём. Потому что идея: брюнетка попробует быть блондинкой — слабая идея.

Екатерина: Может быть, для этого всё и делается. 24 номера, а обсуждаем мы Алину.

О программе Медведевой с отсылкой на Олимпиаду-2018

Екатерина: Она единственная догадалась подключить зал. Изначально в соцсетях она писала: «Когда начнётся программа, давайте включим фонарики». Фонарики на трибунах, особенно когда сидишь там — это вау-эффект. Когда она выехала, можно было бы свет выключать, потому что все включили фонарики.

У неё был живой вокал, очень проникновенные слова песни. Про себя она делала эту программу. Она также в соцсетях написала: «Когда я встану, разведу руки вот так, спойте четыре строчки из песни». И зал пел. И это были невероятные мурашки. Она могла ничего не делать, этот эффект был очень классным. Я была уверена, что судьи это оценят, ведь когда это всё происходит — фонарики, катание под живой голос… И очень правильно сделали — когда программа с живым исполнением, не всегда обращают внимание на тебя, иногда — на исполнителя. Они сделали очень аккуратно. Ты видишь эту исполнительницу, но на протяжении всей этой программы смотришь только на Женю.

Андрей: Мне кажется, гештальт не требовал закрытия. Может быть, и гештальта нет. Это, я так понял, прозвучало в её комментарии после проката — решили спекульнуть на модной тенденции в этом сезоне. Мне кажется, поэтому не зашло.

Честно — мне Жени как раз и не хватило в этом номере. Всё, что ты описываешь — потрясающе организовано. Она выходит в этом платье, этот крой, какая-то воздушность, эта песня, я выписал слова — я всё понимаю, что она должна, но она не выдаёт. Катя была там, в зале, каталась сама, а я видел телевизионный продукт — и здесь у меня мурашек не было. А там было.

О перевоплощении Валиевой в шаманку

Екатерина: Я считаю, что это супернедооценённый номер. Я бы чуть-чуть больше обыграла бубен, он был очень громкий, и это можно было на льду классно обыграть, ещё что-то с ним сделать. Но то, как она музыкально всё это делала, а это барабаны, это очень сложно! Все эти движения, всё в стилистике, всё в теме.

Андрей: Костюм продуманный, даже эти гамаши с узорами на ботинках. Идеально!

Екатерина: По музыке — сопровождение, с которого начинается, медленная часть и потом большая, когда в апофеозе она всё-таки вызывает дождь… Мне кажется, целостный номер для одиночника. В паре всегда можешь обыграть какую-то историю вдвоём. А тут Шаманка вышла и очень классно откатала. Мне понравилась Валиева.

Андрей: Почему судьи могли недодать? Потому что финал был театральный, а не хореографический, не пластический. На тебя выливается три бочки воды. Смотрелось круто, но это чистой воды режиссёрский эффект.

О выступлении Щербаковой, которая заняла третье место

Андрей: Я растаял. Когда выходит Аня с этой причёской, с этим лицом, в платье с воротничком, садится на скамейку… Для человека, который каждые каникулы в школе смотрел «Семнадцать мгновений весны» и знает все эти песни Кобзона наизусть… Мне ещё и близка тема про разведчиков-нелегалов, я делал про них фильмы, я знаком с некоторыми разведчиками-нелегалами. Это настолько нашло во мне отклик. Мне понравилось, что она в этой программе катает не просто встречу в кафе Elephant, она катает жену, которая остаётся в стране, а он-то там… Для меня она катала не просто жену Штирлица, а родину, которая его ждёт.

Екатерина: Они круто заморочились в плане этих прекрасных глаз Тихонова на экране, чёрно-белой картинки по телевизору. Они продумали именно телевизионную картинку. Мне больше всего понравилось, что я такой Аню не видела. Она себя притормозила в катании и никуда не неслась, поэтому все линии были доделаны, все положения были очень эстетичными. «Семнадцать мгновений весны» — это ты можешь просто встать на льду, смотреть вдаль, и у тебя на протяжении трёх минут будут стоять слёзы в глазах, и на последней секунде капля всё-таки прольётся, и это будет шедевр. От музыки тоже очень многое зависит. И получился достаточно неплохой целостный номер.

Андрей: Она катает то, чего нет в фильме даже. В фильме это дано образом, где Штирлиц смотрит в небо, по которому летит журавлиный клин. Это стиль стиля во всём, ничего лишнего.

Видео номеров турнира шоу-программ «Русский вызов» можно посмотреть в Okko.

О номере Мозалёва в окружении танцовщиц

Екатерина: Я видела в закулисье Сашу Трусову и знаю, что одна из этих танцовщиц — её тренер по поул-дэнс. Она сказала, что пришла не только за Марка поболеть, но и ещё знакомые выступают — девушка из номера Мозалёва.
В какой-то момент мне пишет муж, а он сидит напротив меня на трибунах. «Это нормально, что я смотрю только на девушек, которые лежат на льду?» На что я ему отвечаю: «Андрей, а нормально, что я тоже смотрю только на тех девушек, которые лежат на льду?»

И к концу программы я реально поняла, что вообще ни разу не посмотрела на Мозалёва. Я не видела, что он катал. Я не смотрела. В этом была проблема этой постановки. Потому что здесь что-то новое, что-то пластичное, тебе очень интересно, как девушки справятся: отмёрзнут ли у них пятые точки. Ну, правда, я за них очень переживала. У них же действительно там только тоненькие костюмы были, а я знаю, что такое лежать на льду. В этом номере они перехватили внимание на себя.

О программе Кондратюка «Маленький принц»

Екатерина: Мне понравилась идея начала, но не всему зрительному залу было это видно. Со спины не было понятно, что он показывает тенями.

Катался прикольно, были фишечки, смена музыки не то чтобы была странная… Я сожалею, что в этом номере они не отыграли историю с розой в конце. Он в начале отыгрывает, начинает искать эту розу, и я ждала, как он обыграет это в конце. Финал важен. Он катается-катается, музыка заканчивается, и он просто вытаскивает огромную розу, не успевая добраться наверх, и остаётся в середине лестницы. Где радость от того, что ты её нашел? Может, она в конце должна была поговорить?

Андрей: У меня было ощущение, что наспех сделанный номер с акцентом на реквизит. Что очень важно? Всё-таки фигурное катание даёт возможность уникальных пластических решений. Балет, напольная хореография — это во многом статика по сравнению с фигурным катанием. Даже Нуреев в своих суперпрыжках всё равно проигрывает фигуристу, который летит по льду быстрее, чем Нуреев делает свой круг. Многие ушли в театр и не использовали возможности самого фигурного катания, у некоторых в номерах было мало катания. От Кондратюка мне запомнились только тень, лазание по планетам, эта роза, а катания вообще не запомнил.

О постановке Мишиной и Галлямова на футбольную тематику

Екатерина: Вот те, кто действительно решил оторваться, постарались сделать всё оригинально. Отдали честь и хвалу «Зениту». В кулуарах шла шутка, что, если пять миллионов не получат, три миллиона не получат, может быть, один миллион не получат, но от «Газпрома» точно получат. Тренера своего подключили, отдельное браво Артуру за шпагат.

Нужно изначально быть фигуристом, чтобы понимать, насколько всё это было сложно делать с привязанными мячами. Элементы с этими мячами, тодес — отдельный респект. А потом отвязать, привязать, эти голы, как Саша чеканил мяч в начале — браво. Но никто же этого не понимает. Ты не можешь разогнаться, сделать какие-то прыжки. Этот номер был бы намного более выигрышным, если бы не было этих резинок, если бы что-то сделали с мячами, отложили, забили гол, покатались, сделали трюковые элементы, снова отпустили. Может быть, она бы с мячом ездила, гол праздновала, когда он её в «стульчике» держал. Какие-то такие вещи, которые не привязывали бы их настолько к этим резинкам. Тодес сделали с резинками? Класс, отцепили, поехали дальше. Здесь была небольшая недоработка этого номера, смотрелось тяжело, потому что и им было это нелегко.

О номере Тарасовой и Морозова с отсылкой к шахматам

Екатерина: Мне кажется, каждая девочка в нашей раздевалке покружила, потрогала, посмотрела это платье, потому что были в восторге от этой красоты. Я не видела на генеральном прогоне их (Тарасову/Морозова. — Прим. «Чемпионата»), я смотрела с трибун первый раз. Я знала, что это шахматы, причём думала, что если берут шахматы, то, может, более известная музыка. Из мюзикла «Шахматы», ещё что-то. И как она репетировала с этой юбкой, чтобы дойти до шахматной доски.

Я не знаю, может быть, из-за того, что ей было сложно с этой юбкой, они что-то поменяли прям перед выступлением. Не знаю, я не видела их генерального прогона. Но для меня было очень странным то, что они сшили это шикарное платье, она стоит на шахматной доске, и, как только начинается музыка, она просто берёт и выходит из него. Представляешь, как дорого это стоило?

О выступлении Акатьевой

Екатерина: При всей моей любви и уважении к Соне как к спортсменке, за которую мы болеем весь этот сезон — самый большой вопрос у меня по её месту.

Андрей: Ветлугин внизу и Акатьева наверху. И там и там вопрос к оценкам.

Екатерина: Что увидела я? Спортивную программу с декорациями. Мне кажется, что Соня может намного больше в плане актёрской игры, просто под это нужно поставить что-то, чтобы она смогла актёрски отыграть.

Андрей: Я вот это посмотрел и написал: «Что это?». Я сначала написал: «Стандартный номер, каскад, вращение из короткой программы». И дальше я написал: «Что это?». Когда она рассказала Мите, что она прилетела с Луны на Землю с любовью и гармонией…

Екатерина: Но катание классное было, красивое, лёгкое, за что она от Аллы Сигаловой получила приз.

Андрей: 9,33 и 9,42 — оценки за это вот… Она перекатала Валиеву? Она перекатала Туктамышеву? Коляду?

Екатерина: Но каталась же она хорошо. Просто опять же для меня это не самый очевидный номер, по которому можно было сказать из разряда, почему Ветлугин 21-й. Это всё-таки шоу-программа.

Андрей: Этот номер я не хочу пересматривать, он ничем меня не цепляет.