Бывшая фигуристка Александра Деева тренирует хоккеистов КХЛ: интервью, почему ушла от Тутберидзе, четверные прыжки

Хоккей и фигурное катание постоянно противопоставляют друг другу. Спортсмены ведут борьбу за время на льду, болельщики – за внимание к своему любимому виду спорта. При этом между хоккеистами и фигуристами куда больше общего, чем может показаться на первый взгляд. Случаи, когда фигуристы переходят в хоккей и наоборот, не единичны, особенно если речь идет о тренерской работе. В хоккее всё больше внимания стараются уделять мастерству катания, и кто, если не специалист из фигурного мира, поможет с этим любителям клюшки и шайбы?

Так в НХЛ с «Эдмонтоном» уже на протяжении нескольких сезонов работает олимпийский чемпион Давид Пеллетье. Ему доверяют в том числе одного из лучших игроков планеты – Коннора Макдэвида. Посмотрите записи тренировок «Ойлерз», наверняка получите эстетическое удовольствие. Постепенно вливаются в мир хоккея бывшие фигуристы и в России. Яркий пример – Александра Деева. Некогда перспективная девушка в силу различных обстоятельств не смогла реализовать свой высокий потенциал как спортсменка, зато проявила себя как тренер что в фигурном катании, что в хоккее.

Сейчас Деева сотрудничает со многими хоккеистами из разных лиг (КХЛ, МХЛ, ВХЛ), продвигает новые методики в подготовке хоккеистов. В интервью «Чемпионату» Александра рассказала о главных различиях в катании фигуристов и хоккеистов, объяснила, в чём сейчас российская школа уступает скандинавской и североамериканской, а также вспомнила Этери Тутберидзе. Деева работала с ней на самом раннем этапе тренерской карьеры Этери Георгиевны, в её первые после возвращения в Россию годы.

«Если в фигурном катании монотонная работа, то в хоккее важна взрывная сила»

– Как появилась идея начать работать с хоккеистами? Вы решили передать свой опыт из фигурного катания хоккеистам?
– Да, всё верно. На самом деле, я давно работаю с хоккеистами, год назад стала активно рассказывать об этом в соцсетях. До этого всё шло просто по сарафанному радио. Вообще, не все любят, что их выставляют напоказ, кто-то может быть против. Потом меня стали приглашать на сборы клубы, это уже был новый уровень. До этого меня приглашали работать с хоккейными арбитрами в МХЛ, ВХЛ, ЖХЛ, два года назад приглашали в Узбекистан, там проходили семинары для хоккейных арбитров – вообще, я приехала тогда работать с фигуристами, но успела побывать и на хоккейных семинарах.

– Какие именно упражнения вы даёте хоккеистам?
– Давайте так. Те упражнения, которые даю хоккеистам, я не даю фигуристам. У меня папа хоккеист, я много с кем общаюсь из мира хоккея, так что могу адаптировать под этот вид спорта тренировки. В отличие от фигурного катания, основной акцент идёт на силу толчка, потому что по моим наблюдениям, а я работаю в том числе и со взрослыми, многие хоккеисты не используют те возможности, которые могут при правильном отталкивании. В хоккее это называется переступы, скрестный шаг, перебежки, беговые – по-разному говорят. Если посмотреть на фигуристов, то в среднем они намного лучше толкаются.

– То есть у хоккеистов при бо́льших энергозатратах меньше бегового результата?
– В фигурном катании более монотонная нагрузка, а в хоккее взрывная сила. Момент напряжения – и отдых. При этом отдельно над катанием из хоккеистов мало кто работает. Тренировки обычно либо игровые, либо разбирают технические моменты. Катание – очень важная история, но она остаётся вне внимания.

– Насколько опыт фигурного катания применим в хоккее?
– Я ориентируюсь на свою работу, вижу результат, вижу, что хоккеисты со мной раз за разом поднимают свой уровень. Меня теперь рекомендуют хоккейные эксперты. Наверное, если бы не было результата, то не рекламировали бы. Вообще, моя работа изначально началась с рекомендаций среди своих. В моей работе желательна кооперация со специалистами, умеющими определить потребности обучаемого катании.

Вот как пример могу сказать об Алексее Дементьеве (хоккейный агент. – Прим. «Чемпионата»). Он работает с молодыми игроками и, оценивая их талант, развивает недостающие компоненты. По вопросу катания он отправляет своих клиентов ко мне, я даю им базу катания, как правильно использовать центр своей тяжести в катании, на поворотах и в разных манёврах. Даю им упражнения на укрепление мышц, задействованных в движении. Алексей, просматривая своих клиентов в играх, подмечает их проблемы в катании и те аспекты, которые требуют улучшения. Потом мы вместе обсуждаем план развития катания каждого игрока и действуем по нему. Очень радуют сами хоккеисты, все они с большим вниманием выполняют задания.

Порой видно, что не всем привычно и просто, но они стараются, и это приводит к результатам. С Алексеем, посредством видеоматериалов, мы обмениваемся текущим прогрессом игроков и, если надо, корректируем объём и список упражнений. Я как-то работала с сыном президента КХЛ Алексея Морозова Никитой Морозовым. Он увидел результат работы и пригласил на сборы лиги.

– Там были молодые хоккеисты?
– В КХЛ уже обычно не совсем молодые, но в целом да, молодёжь. Это было бесплатно для ребят, всё оплачивала лига – популяризация хоккея, чтобы молодёжь стремилась развиваться. Обычно хоккеисты за свой счёт оплачивают тренировки в период отдыха, сбор летом. Пауза достаточно большая, нужно как-то поддерживать форму. И вот они либо как-то самостоятельно готовятся, либо ищут дополнительные тренировки.

Позапрошлой весной меня приглашали в Хабаровск работать с командами «Амур» и «Амурские тигры». Они тогда не попали в плей-офф, и у них раньше закончился сезон. Примерно в конце апреля почти все разъехались – это большая пауза, сезон стартует только в сентябре. И если не тренироваться, то будет сложно на сборы приезжать к июлю, повышается риск травм.

– Кто катит лучше – фигуристы или хоккеисты?
– Фигуристы, наверное, катят лучше, но и в хоккее тоже нужно стремиться работать над катанием. Я изучаю катание ребят из НХЛ, и вот они намного легче катят. У нас сейчас в КХЛ есть проблемы с катанием, я не одна так считаю, многие специалисты говорят об этом и активно занимаются этим вопросом.

Главная проблема, что многие проваливаются, бегут – но не чувствуют конька. У многих хватает сил, выносливости, технических моментов в плане владения клюшкой и шайбой. При этом они не катят – и стоят в развитии. А у кого хорошее катание, сразу появляется важное преимущество перед другими – можно в моменте обыграть соперника, кого-то обвести на скорости, гораздо легче бывает сделать какие-то движения с шайбой.

– Многие эксперты уверены, что будущему хоккеисту стоит в самом раннем детстве сначала заниматься фигурным катанием. Есть два ярких примера — Джефф Скиннер и Никита Гусев, они занимались в детстве фигурным катанием. Как вы к этому относитесь?
– Многие в детстве занимаются фигурным катанием, это частая практика, даже кто-то стесняется в этом признаваться, у меня были и такие ученики. Я иногда вижу, что человек хорошо катается, думаю, наверное, где-то занимался, а он сначала не говорил об этом. Некоторые отдают детей в фигурное катание, а потом в хоккей, но выходит так, что им в фигурном катании нравится больше и они не хотят переходить. Ко мне так обращались сначала мальчики-близнецы. Пришли в фигурное катание перед хоккеем, и им так понравилось, что они остались.

– Стереотипы, что хоккей мальчикам подходит больше, не искоренить?
– Если честно, я тоже считаю, что фигурное катание не для мальчиков (улыбается). Но тут всё зависит от данных, желания самого ребенка и его родителей, подхода тренера. В хоккее сейчас большая конкуренция. А в фигурном катании, если мальчик пластичный, мягкий, будто бы больше шансов чего-то добиться в спорте.

– Конкуренция – это спорный момент. В КХЛ много рабочих мест, а в фигурном катании, если ты хотя бы не в топ-5, сложно на что-то рассчитывать в плане финансов.
– Если брать профессиональный спорт – везде сложно. Везде свои особенности и стрессовые ситуации, травмы. Нет никакой гарантии, что ты сейчас будешь вкладываться, а в 15 лет не получишь травму, которая завершит твой спортивный путь. Нужно грамотно подходить к тренировкам и прежде всего следить за здоровьем.

«Ставить в защиту тех, кто плохо катит – уже явно устаревший подход»

– Вы начали работать с хоккеистами с подачи отца?
– Он мне давно подкидывал эту идею, но долгое время я не воспринимала её серьёзно. Я часто ходила на хоккей с папой, всегда была на хоккейных мероприятиях, меня там все знали. Знали, что я занимаюсь фигурным катанием. Мой папа – выпускник хоккейной школы «Крылья Советов», дедушка проработал более полувека в «Крыльях», другой дедушка был вратарём – в общем, такая спортивная, хоккейная семья.

Ещё когда сама была в спорте, давала подсказки папе, знакомым и видела, что от этого есть результат. Так как папа был судьёй КХЛ, я один раз приехала к ним на сборы, увидела, что им понравилось, потом меня уже пригласили официально. Наверное, не только благодаря папе стала продвигаться, всё-таки и люди видят, что есть результат и есть смысл со мной заниматься.

– С Алексеем Морозовым познакомились через «Крылья Советов»? Это же его родной клуб.
– Меня там с детства знают, помню мероприятия для выпускников хоккейной школы. Я всегда в них участвовала, так что Алексей Алексеевич хорошо знает. Поэтому и обратился.

– При этом у вас есть ещё и своя школа фигурного катания. И всё же хоккей в приоритете?
– На самом деле, я сейчас полностью переключаюсь только на хоккей, потому что меня всегда интересовало то, с чем мало кто работает. Например, когда я только начинала, пробовала фитнес на льду. Кто ещё такое делал? В хоккее у меня получается раскрыть себя, я вижу интерес, а главное – вижу результат.

Поэтому моя школа фигурного катания пока на паузе. Сконцентрировалась на развитии в хоккейной сфере, делаю на ней большой акцент. Общаюсь много с людьми из хоккея, чтобы развить себя в этом направлении и быть полезной.

– Тренер из фигурного катания в хоккее – это как минимум интересно. На ум приходит Иван Скобрев из конькобежного спорта, он был тренером в нескольких командах КХЛ.
– Я со всеми общаюсь, есть тренеры из конькобежного спорта, из шорт-трека, а вот из фигуристов на слуху никого нет, хотя, может, кто-то и занимается. Разные мнения есть насчёт меня. Но мне хотелось бы, чтобы хоккейные тренеры не воспринимали меня как конкурента. Я считаю, что если взаимодействовать, то можно улучшить результат.

Это история не про то, что хоккейный тренер будто бы не профессионал своего дела. Наоборот. Я вижу, как мы можем дополнять друг друга. Пусть ещё разбираюсь не во всех хоккейных аспектах, хотя очень стараюсь разобраться. Всегда скидываю папе видео своих учеников, он делает периодически какие-то замечания. Например, у игрока всегда глаза должны быть чуть приподняты, чтобы лучше визуально контролировать шайбу. Какие-то хоккейные моменты я всегда уточняю у него.

– Главная разница в катании, насколько я понимаю, это стойка. У фигуристов она прямая, у хоккеистов – полусогнутая. От этого и шаги немного другие.
– При этом у хоккейных судей посадка тоже более прямая, а вот у игроков и правда полусогнутая.

– Кого вы отметите в плане катания из игроков КХЛ?
– К сожалению, я не так часто смотрю хоккей, не хватает времени, хотя нужно это делать. Помню, в Хабаровске я была на игре «Амура». И мне понравилось, как всех обводил канадский защитник Кэмерон Ли, он очень мягко катается. Когда была с «Амуром» на сборах, он тоже был в команде, но у него вроде как была травма плеча, не удалось тогда с ним поработать, и всё же его катание хочется выделить. Я за «Амуром» немного слежу по старой памяти, потому что тогда с ними работала.

Из «Амура» хочется также выделить в плане трудолюбия Вячеслава Грецкого, он здорово прогрессирует. На сборах мы работали час, второй был уже по желанию для тех, кто хочет отдельно отработать какие-то моменты. И Вячеслав всегда ходил и на второй, и на третий час, постоянно задавал мне вопросы. Он серьёзно прибавил за то лето, и мне приятно смотреть за тем, как он делает успехи. Это тот самый пример, как ежедневными тренировками можно улучшать катание. В целом из россиян мне трудно выделять кого-то конкретного, а если брать мировой уровень, то буду банальна – Коннор Макдэвид. Но его катание выделит будто бы каждый. На тренировках «Эдмонтона» он порой на целый каток обходит своих партнёров.

– Много кто говорит, что хорошо катит первый номер драфта прошлого года Коннор Бедард. Что про него думаете?
– Отдельно за ним не следила, но что отмечу – в Северной Америке, в Скандинавии сейчас катят лучше, чем у нас. В Швеции и Финляндии пробуют новую систему подготовки – ребята до 8-10 лет, иногда даже до 12, только катаются, практически не берут в руки клюшку, не работают с шайбой. Вернее, работают, конечно, но минимально – весь упор идёт на развитие катания. Это база, на которую уже нужно накладывать остальные хоккейные навыки. И мы видим результат – катят те же шведы отменно.

– При этом в советское время всё было наоборот – наша школа выгодно отличалась от той же североамериканской в плане катания. Что пошло не так?
– Всё начинается с детско-юношеского уровня. Нужно работать над катанием с самых юных лет, и мне радостно видеть как сейчас в России вновь уделяют этому аспекту много внимания. Надеюсь, тенденция продолжится.

– Вы отметили в плане катания защитника «Амура» Ли. Получается, стереотип, что защитнику необязательно хорошо кататься, несправедлив?
– Я слышала такое и от спортсменов, и от тренеров. Есть тренеры, которые сознательно ставят в защиту тех, кто плохо катит. Но это устаревший подход. Я работала с перспективными защитниками юниорской сборной. И вижу, как они могут вырасти, если поработают над катанием. Молодому защитнику, если он планирует действительно большую карьеру, нужно владеть коньком – тогда он будет выделяться среди конкурентов, будет более быстрым, мобильным. А значит, и эффективным.

Здесь хочется выделить своего ученика Петра Новожилова – молодого защитника 2009 года рождения, который как раз очень большое внимание уделяет катанию со мной и уже очень здорово выглядит на льду! Очень мощный.

– Есть ли смысл работать над катанием с вратарями?
– Это пока для меня новое направление. Помню, как обратилась юная девушка, вратарь. Она очень перспективная, у неё чёткая цель – Олимпиада. Я считаю, что всегда можно что-то улучшить, что-то скорректировать, у разных специалистов можно что-то почерпнуть для себя. Главное, чтобы было желание и стремление к высоким результатам. Каждый для себя выбирает, что ему полезно, но подумайте сами – вратарь тоже стоит на коньках, вернее, двигается, стоять вратарь не должен. Так нужно ли ему работать над катанием?

– Какие вы упражнения делали с этой девушкой?
– Мы не так много поработали, не буду вдаваться в подробности. В целом мне нужно чуть больше практики, хочется пообщаться с тренерами вратарей, чтобы больше для себя почерпнуть важных деталей. Но даже за одну тренировку уже был результат.

– Вы сказали, что вратарь не должен стоять – он должен двигаться. Но при этом многие тренеры, наоборот, ругают голкиперов за излишнюю активность. Где найти баланс?
– У каждого тренера вратарей свои взгляды и установки, их выбирают в зависимости от стиля игры команды. Бывает, вратари и голы забивают. Вратарь, который хорошо владеет коньками, может выполнять в некоторых ситуациях роль третьего защитника, быстро подкатываясь к шайбе в своей зоне и начиная атаку. Если это не приводит к излишним рискам, то почему бы вратарю не двигаться по площадке? Только среднюю линию нельзя пересекать – тут уже ограничения в правилах.

– Из фигуристов на данный момент вы вообще никого не тренируете?
– Почему же, я продолжаю заниматься с теми, с кем сотрудничаю уже давно. Бывает, что сформировались доверительные отношения, и я не хочу бросать своих ребят. Иногда приезжают поставить программу, даже девочка из Казахстана приезжала. Ради таких случаев могу сделать исключение – если ко мне обращаются, я всегда готова помочь. Но всё же новеньких не беру, если только речь не про хороших знакомых. Вообще, мне нравится ставить программы, однако не хочется ставить это на поток. Для меня это больше творчество.

«Не понимаю логику и мотивацию Малинина – я тоже пыталась учить четверные уже в 12»

– В каком стиле вам нравится ставить программы?
– Мне нравятся необычные образы, в какой-то степени специфические, своеобразные, где спортсмен пластичный, чувствует музыку – хочется, чтобы было не как у всех.

– А на что ориентируетесь?
– Если честно, я практически не смотрю сейчас фигурное катание, только вижу отрывки в соцсетях. Смотрю больше танцы, одиночное катание вообще почти не смотрю. Не могу сказать, что конкретно мне нравится. Вообще, будто бы из-за переизбытка многооборотных прыжков в какой-то момент начали теряться лёгкость, пластика в программах. А мне неинтересно смотреть на прыжки. Слышала много хороших отзывов о Никите Михайлове, он сильный постановщик, у меня был с ним опыт работы.

– Если тогда брать примеры из прошлого, то какие программы вы выделите?
– Мне всегда нравилось, как катались Саша Коэн, Каролина Костнер и Эшли Вагнер. У них были интересные программы, в них всегда было что-то своё.

– Важная фраза – прыжки в ущерб катанию. Что тогда вы скажете про Илью Малинина? Его выступления вызывают противоречивые эмоции – либо восхищение четверным акселем, либо недовольство недостатками в катании.
– Я его не понимаю, его логику и мотивацию. Возможно, потому что сама занималась профессиональным спортом и во многом тренировалась в ущерб своему здоровью. Я тоже пыталась учить четверные, примерно в возрасте 12 лет меня начали к ним подводить. Были падения, много падений, от этого есть последствия. Как бы ты себя ни защищал, они в любом случае будут. Грустно смотреть, как потом девочки заканчивают со спортом в 15-18 лет. Это неправильно.

Мария Бутырская, которая была моим последним тренером, каталась почти до 30 лет и до последнего была в числе лучших. Долго держалась и Елизавета Туктамышева. Смотреть за четверными на поток интересно, это завораживающе, но вот только если смотреть на них просто как зритель. А вот если ты сама была в спорте, то понимаешь, как это влияет в том числе на психику. Как тяжело смотреть за тем, как кто-то прыгает, а ты не прыгаешь.

На детских соревнованиях каскады 3-3 уже стали нормой, и если ты их не прыгаешь, то тренеры намекают, что пора заканчивать. Это ужас! Я ставила одну девочку сама на коньки. Сейчас ей 10, и её родители думают заканчивать со спортом, потому что каскады 3-3 не идут. Причём прыжки-то есть, чуть-чуть постоянно не хватает. И она занимает из-за этого последние места, переживает. Кажется, что все потеряно…

– Мужского одиночного также касается ваш тезис о переизбытке сложности, перекоса в технику? Либо, наоборот, мужчины должны удивлять насыщенным контентом?
– Бывают такие таланты, кто сочетает и сложность, и красоту катания. Тот же Юдзуру Ханю. За ним, разумеется, были и талант, и работа. Но я в принципе скорее против многооборотных прыжков. Считаю, что они вредят здоровью, за ними теряются баланс, красота нашего вида спорта. Мне гораздо приятнее смотреть даже за двойными с красивым элегантным заходом, нежели за четверным с заходом на полкатка без какой-либо хореографии.

– То есть сложность идёт в ущерб эстетике?
– Для меня фигурное катание всегда было скорее про эстетику, а не про многооборотные прыжки. Но последние дают результат.

– При этом в женском одиночном как раз таки четверных становится меньше. Получается, тенденция пошла на спад?
– Возможно, что те, кто раньше делал четверные, уже не справляются с нагрузками. Кто-то уже ушёл из спорта, завершил карьеру. Важен возраст. Чем больше вес, тем чаще падает спортсмен и тем выше риск травм. Наверное, девочки теперь берегут здоровье, с каждым годом, с каждым килограммом выкатывать четверные всё сложнее физически. Хочется видеть взрослых спортсменок, здоровых спортсменок – поэтому важно ограничивать возрастную планку на крупных стартах.

– Вас услышали, на международном уровне возрастной ценз подняли до 17 лет, на российском – до 16. Это триумф зрелого женского?
– Это правильное решение, потому что оно позволяет оставаться подольше в спорте взрослых девушкам. Вот какая мотивация могла раньше быть у 17-летних фигуристок, если они ехали на чемпионат России и заранее знали, что их будут обыгрывать 14-15-летние спортсменки? Просто потому, что тем чуть проще в силу физиологических особенностей даются прыжки.

– Не придётся ли тогда менять в связи с этим всю нашу систему подготовки фигуристок? Раньше четверные учили в 13, на пик формы выводили к 15 годам, до пубертата. Теперь же надо выжидать 17 лет.
– Наверняка придётся, и это скорее плюс, нежели минус. Сейчас у нас уже восьмилетние дети и то в истериках, они запуганные. Если у них плохая тренировка, их так травят порой – жалко смотреть. А всё потому, что конкуренция, всё на поток. Это же в том числе и психологический момент, теперь готовить юниоров будут хотя бы немного размереннее, спокойнее. Не будут спешить. Надеюсь, сделают упор в артистизм или в пластику. И в этом тоже есть определённое развитие – разве вам не хочется, чтобы у нас были более интересные образы, чем есть сейчас?

– Кажется, что сложнее всего придётся школе Этери Тутберидзе – её система была выстроена чётко под возрастную планку в 15 лет. Она сможет перестроиться?
– Я всё же думаю, что как раз у неё проблем не будет, всё-таки у неё есть свой бренд, к ней чаще всего приходят, по сути, уже готовые спортсмены, которых она доводит до блеска. Тут главный вопрос в том, насколько ей это самой будет нужно. При этом на неё работает целая команда, очень много хороших специалистов хочет поработать с ней. В тренерском деле вообще главное – набрать хорошую команду, и у неё хполучилось.

– Насколько с этической точки зрения правильно, когда человек открыто говорит, что его школа – это фабрика, а каждый спортсмен – всего лишь продукт этой самой фабрики? Не находите такой подход обезличенным и чёрствым?
– Тут каждый сам решает для себя, в этом нет ничего однозначно правильного и неправильного. Но, по моему мнению, наверное, так ставить вопрос неправильно.

«Тутберидзе тогда с трудом удавалось выбить нам время на льду»

– Вы работали с Этери Георгиевной на протяжении многих лет. Не ошибаюсь, но будто бы она сама, по сути, вас ставила на коньки?
– С Этери Георгиевной я начала работать с четырёх или пяти лет, суммарно почти что семь лет занималась у неё. Впервые вставала на коньки вообще в Дании, потом пошла в ЦСКА. Когда только пришла к Этери Георгиевне, на тот момент на катке была самой маленькой. Помню, что меня взяли не сразу, сначала на испытательный срок, но я быстро прогрессировала и всегда тянулась за старшими.

– Выбрали тренера и школу, исходя из географических удобств?
– И да, и нет, Этери Георгиевну нам порекомендовали. Причём ещё когда я каталась в Дании, у меня был русский тренер, который посоветовал в Москве пойти именно к ней.

– Удивительно, ведь в 2003 году её, по сути, никто ещё не знал.
– Да, ей тогда приходилось с трудом выбивать время на лёд нам, спортсменам. При этом она отдавалась работе целиком и полностью.

– Как человек с тех пор она сильно изменилась?
– Так я сейчас с ней и не общаюсь.

– Хорошо, а что если сравнить ваши воспоминания и последние публичные появления?
– Все меняются, но так как я не общаюсь с ней практически, то мне сложно судить.

– Давайте так: в те годы она уже была такой же холодной и жёсткой?
– Наверное. Обстановка была и правда жёсткая, но это была моя школа жизни. Я даже благодарна сейчас тому опыту, потому что у меня сформировался такой характер, что мне вообще никакие трудности не страшны. Правда, в этом есть как свои плюсы, так, разумеется, и минусы.

– И всё же добиться результатов с Тутберидзе у вас не вышло. Не задумывались о причинах?
– Наверное, в целом я оказалась тогда не в то время не в том месте. Когда выигрывала детские соревнования, занимались только со мной. Причём тогда она работала одна, не было такой большой команды, как сейчас. Но, видимо, где-то меня всё-таки перегрузили, пошли травмы. Я рано начала прыгать двойные прыжки, тройные, потом очень рано начала учить четверные. И вот, как только мой организм начал сдавать, когда у меня пошли травмы, в группу как раз пришла Липницкая, потом Медведева и другие девушки. Было уже не до меня.

– То есть уже в конце нулевых она пробовала маленьким детям ставить четверные?
– Мне было на тот момент 11 или 12 лет.

– Получалось выезжать или были попытки только на удочке?
– Точно не помню, но на удочке, конечно, выезжала. Без удочки почти не делала, пару раз точно пыталась – но вроде бы на этом остановились.

– Какой была основная причина смены тренера?
– Если честно, я тогда всё-таки была маленькая, не особо помню эти моменты. Помню только, что расставание было плохое, напряжённое. Но, опять же, в силу возраста всем этим занимались родители. Меня они уже поставили перед фактом.

– Сейчас не следите за ней хотя бы по публичным высказываниям? В одном из интервью она, например, говорила, что много сил вкладывала в детей на раннем этапе тренерской карьеры и затем тяжело принимала уход своих спортсменов. В том числе вспоминала вас.
– Уход ученика к другому специалисту – это всегда неприятный момент. Но жизнь такая, что иногда приходится делать такой выбор. В любом случае я благодарна ей за тот опыт, который был. И сейчас всё воспринимаю с благодарностью.

– Вас ни разу больше жизнь не сводила?
– Пересекались на соревнованиях, но, признаюсь, где-то я пыталась её избегать, потому что достаточно болезненно эти моменты воспринимаю. Не хочется лишних эмоций.

– С кем-то ещё из ранней эпохи истории «Хрустального» общаетесь?
– С дочкой Этери Георгиевны Дианой подписаны друг на друга в запрещённой социальной сети, можем лайки поставить друг другу. Вообще, в целом я из мира фигурного катания мало с кем общаюсь. Только с Аллой Лободой из танцев на льду в прошлом.

– И всё же, если резюмировать, путь фигуристки был для вас полезен?
– Безусловно. Пусть даже не получилось добиться серьёзных высот, благодаря спорту у меня сформировался сильный характер, и все возможности, которые сейчас передо мной открыты, — это всё благодаря спорту, фигурному катанию. Я наблюдаю по сверстникам, как они какие-то жизненные трудности воспринимают и как я. Я могу хоть в четыре утра, хоть в шесть встать, могу вообще не спать. И мне это совершенно спокойно. Спорт формирует личность, даже если не приводит к победам.

– Своих детей отдали бы в фигурное катание?
– Наверное, да. Только важно смотреть по данным ребёнка, по его желанию тренироваться. Ничего против не имею. Я знаю, на что обратить внимание – прослежу, чтобы ребенок не повторил каких-то моих ошибок. При этом если дочку бы скорее отдала в фигурное катание, то вот мальчика — точно нет. Но всё это мы обговорим с моим будущем мужем. Если и тренироваться, то прежде всего для здоровья. А там уже как пойдёт. Меня ведь тоже отдавали в секцию скорее для поддержания иммунитета. Бывает, видно сразу, что детям нравится, глаза горят. Если так будет, то будет неправильно ограничивать ребёнка. Нужно, наоборот, направить, поддержать.