По окончании матча с Германией на лице капитана аргентинцев Роберто Айалы лежала печать безутешного горя. К человеку, смуглое лицо которого, по сути, стало черным, было страшновато подходить. Казалось, все, что ни спроси у него, покажется сущей ерундой по сравнению с глубиной чувств, которые он сейчас переживает. Повисшую в воздухе напряженность снял сам футболист, к слову, лучший в составе своей команды:
— У меня нет слов, чтобы выразить боль, поселившуюся в моем сердце. То же самое вам может сказать сейчас любой игрок сборной Аргентины: наша великолепная, дружная команда, жившая по принципу один за всех, а все — за одного, осталась без наград.
— Но вам-то, по крайней мере, не в чем себя упрекнуть. Вы были столпом обороны, забили гол. По сравнению с предыдущим турниром, который пропустили из-за глупейшей травмы, полученной на тренировке, прогресс очевиден.
— Что теперь толку от того, как я сыграл, если в решающий момент подвел команду, не реализовав пенальти? Ощущение вины затмевает все, что случилось до этой злополучной серии. После того как я не сумел переиграть Леманна, разговоры о том, что Айала был лучшим в своей команде, напоминают мне неудачный анекдот.
— Пройдет время, сыграются другие матчи, турниры, и боль отступит.
— Эта не уйдет никогда! Я буду жить с ней до конца своих дней…
— Что помешало удержать победный счет в матче с Германией и не доводить его до серии пенальти?
— Немцы забили гол, когда они этого меньше всего заслуживали. Наш план на игру был прост: контролировать мяч и не отдавать его сопернику. Пока это получалось, мы превосходили Германию по всем статьям. В середине второго тайма возник отрезок, когда немцы поднажали, и нам стало тяжело. Но когда инициатива снова возвратилась к Аргентине, тут-то и последовал нелогичный гол Клозе.
— Ваша команда стартовала с двух побед, а в основное время трех последующих игр добивалась всего лишь ничьих. Не маловато для фаворита турнира?
— В игре с Голландией у нас принимали участие несколько запасных футболистов, но мы все равно владели преимуществом. А в матчах с Мексикой и Германией сказалась боязнь совершить ошибку. Ведь на стадии плей-офф начинается совсем другая игра: допустил промашку — езжай домой. Поэтому приходилось гораздо больше внимания уделять мельчайшим деталям игры, и это мешало команде раскрепоститься.
— По ходу чемпионата игроки и тренеры южноамериканских сборных жаловались на плохое состояние полей, мешавших демонстрировать техничный футбол, основанный на дриблинге: при резкой смене направления движения футболисты часто падали на газон.
— Поля здесь действительно какие-то странные. Они вроде бы ровные — мяч не скачет. Но трава настолько густая, что шипы остаются на ее поверхности. Это все равно, что играть в обычных бутсах на паркете. Чуть «дернулся» — и нога едет, будто по льду.
— Тренер японцев Зико сетовал еще и на календарь, называя его преступным: фавориты групп играли в вечернее время, а их оппоненты — по дневной жаре.
— При желании можно найти массу недостатков. Причем большинство из них характерно и для предыдущих чемпионатов. Но мы имеем то, что имеем: скользкие поля, неоднозначное расписание матчей, поблажки хозяевам со стороны судей.
— Вы были участником трех первенств мира кряду: хотя четыре года назад из-за травмы присутствовали на турнире формально. У нынешней сборной Аргентины было больше шансов выиграть титул, чем у той, которая проиграла в четвертьфинале 1998 года голландцам, или у той, которая не смогла преодолеть барьер группового этапа в 2002-м?
— Каждая из них обладала своими плюсами и минусами. Так что с точки зрения класса эти три команды приблизительно равны. Разница заключалась лишь в том, что перед поездкой на два предыдущих турнира от нас требовали только «золота» и называли главными претендентами на победу. На этот раз подобного ажиотажа не возникало, что благотворно повлияло на психологический климат в команде. Мы спокойно готовились к чемпионату, прибавляли от матча к матчу и должны были играть в финале.
— В случае победы над немцами вы могли повторить рекорд по количеству выступлений за национальную команду, принадлежащий Диего Симеоне: если бы сыграли в полуфинале с итальянцами.
— Я не думаю о статистике. Журналисты сказали, что в игре с сербами я догнал занимающего второе место Хавьера Дзанетти, который провел 102 матча за сборную. Но это известие не произвело на меня особого впечатления. Гораздо больше эмоций вызвало сообщение о том, что Хавьер не едет в Германию.
— Вам уже 33 года. Продолжите играть за сборную, чтобы стать единоличным владельцем рекорда, или завершите международную карьеру?
— Еще не знаю. Но на следующий чемпионат мира, безусловно, поедут другие игроки. Ребята из поколения Тевеса и Месси. Они хорошие футболисты, но им пока не хватает двух вещей: опыта и самокритики. Если с этим станет порядок, то через четыре года праздник придет на улицу сборной Аргентины.