Нападающий «Луча-Энергии»Александр Тихоновецкий рассказал корреспонденту
«Советского
спорта» Сергею Пряхину о рыбалке в Бору, вехах своей карьеры,
трудностях перелётов, взаимоотношениях с болельщиками и последствиях
употребления марихуаны.
Об отзывах «сборников» о базе в Бору, дескать, тут и поле никуда не годится,
и погулять некуда пойти: «А я, наоборот, думал, что лучшего места для
прогулок не найти – лес, тишина, солнышко. Тут и в боулинг можно поиграть, и в
теннис, и на велосипедах покататься, и в речке поплавать. А на прошлом сборе мы
с ребятами на рыбалку выбрались на соседнее озеро. Поймали килограммов 25
карпов! Потом часть улова привезли в Бор, нам на ужин местные повара уху
приготовили, рыбу пожарили. Всю команду накормили!
А насчёт поля… Мы не сборная, нам на это грех жаловаться. Я считаю, всем бы в
таких условиях готовиться, что мы здесь, в Бору, имеем. Особенно если следующий
матч в Москве или другом европейском городе проводим».
О том, утомляют ли перелёты: «Я в команде единственный коренной
дальневосточник, привык уже. Иногда после перелёта покемарю немножко – считайте,
на новое время и перешёл. Другим ребятам в команде посложнее, особенно новичкам.
К примеру, Марек Чех, вратарь наш, поначалу страдал очень сильно. Но привыкают
все. Надо пару раз слетать туда-обратно».
«Луч» ведь не жалуется на длительные перелёты. Не в перелётах дело.
О жалобах соперников на последствия перелёта: «А кто мешает соперникам
прилетать за три-четыре дня до игры? Мы-то готовимся, видите, в Бору. В Нальчике
играли в 21 час по местному времени. Во Владивостоке знаете, сколько было в это
время? Четыре утра! Мы ведь не жалуемся. Не в перелётах дело. Нас в этом году и
»Динамо" дома обыграло, и «Москва». «Ростов» ничью увёз. Побеждает не тот, кто
пролетел меньше, а тот, кто сильнее в данный конкретный момент".
О знаменитом «методе Дарькина»: «Никаких волшебных слов не было.
Произошёл мужской разговор, губернатор выразил, я бы сказал, недоумение нашими
провальными играми в Казани и Самаре. Напомнил, что за нас переживают жители
всего края. Потом тренер Сергей Павлов ещё несколько „теплых“ слов добавил. Мол,
вам нужно определиться, хотите ли вы играть в „Луче“ или вам это безразлично…
Вот и весь секрет. Мы и сами чувствовали, что нужно реабилитироваться перед
болельщиками».
О реакции болельщиков на победу над ЦСКА: «Два часа после матча с ЦСКА
(4:0 – прим. ред.) нас не отпускали. Народ гулял до поздней ночи. А уж когда
»Локомотив" 3:0 прихлопнули, началось настоящее безумие. Говорят, люди выпили
чуть ли не месячную норму бодрящих напитков! Перед следующим матчем – с «Химками»
– мне друзья звонили, спрашивали, сколько забьём: пять или шесть. А нас, видимо,
эйфория тоже захлестнула – сыграли только 1:1".
Об отношении дальневосточных болельщиков: «Относятся ко мне очень тепло.
Когда я получил дисквалификацию за употребление марихуаны, мне звонили десятки
незнакомых людей – просто чтобы поддержать. В то время для меня это было крайне
важно. Но и требуют от меня частенько больше, чем от других. Иногда выкрики с
трибун даже задевают – с трудом одергиваю себя, чтобы не ответить резко».
О том, как однажды ответил болельщикам: «Несколько лет назад дело было. В
первом тайме я не забил пенальти, а в ответной атаке мы пропустили. Уходим на
перерыв, „горим“ – 0:1. Один товарищ и решил у меня поинтересоваться: „Когда
играть-то будем?“ Я в ответ: сам, мол, выходи и поиграй. А он: „Так это вам
деньги платят, вы и играйте“. Слово за слово, начались оскорбления… Ребята
меня с трудом удержали, чтобы я на трибуну не полез, как Александр Ширко в
прошлом году… Во втором тайме мы соперникам пять мячей „отгрузили“, выиграли
5:3. Я сделал счет 2:1 и побежал к тому болельщику, начал ему показывать…
номер свой на футболке».
О возможности выступать за ЦСКА: «Эх… Был я тогда полным дураком – так
и напишите. Сначала просто поверить не мог, что мной заинтересовался такой клуб.
А потом… Поверил и расслабился. В результате в ЦСКА не задержался. Был уверен,
что после первого сбора отправят домой. В последний день за пять минут до конца
тренировочного матча я сломал ключицу и морально принялся паковать чемоданы,
собрался лететь обратно во Владивосток. И вдруг Павел Садырин, царствие ему
небесное, огорошил: ты мне нужен, едешь с нами в Португалию. Я говорю: „Что я
там делать-то буду?“ – „По песку ходить“. Вот я гулял по пляжу. А на следующем
сборе во Франции уже в двух матчах принял участие. Когда же заключил контракт,
было ощущение, что чуть ли не всего в футболе уже добился. Неправильное
ощущение. Сыграл я за ЦСКА только один тайм против „Крыльев Советов“.
О возвращении в „Луч“: „Меня Евгений Гинер вызвал, предложил перейти в
аренду – либо в “Торпедо-ЗИЛ», либо в «Химки». Во Владивостоке прознали,
предложили к ним вернуться. Как в настоящем шпионском боевике получилось – меня
взяли, но от всех скрывали. Я только прилетел, на базе круги вокруг поля
наматываю, а мальчишки, вижу, переговариваются: «Он!» – «Не он!» – «Он!» – «Да
не может быть!» Когда я вышел на поле против Новокузнецка, по сути, прямо с
самолёта, у зрителей был шок. До конца года я во Владивостоке доиграл, а потом в
Новороссийск отправился. «Черноморец» мой трансфер у ЦСКА выкупил. Ехал я к
Нененко, потом дела принял Дышеков, который нас в высшую лигу вывел. Там его
сменил Четверик, а через две игры главным стал Гамула. Таких замечательных
людей, как он, я, если честно, редко встречал".
О том, за что его Гамула называл «слепым форвардом»: «Наверное, потому,
что промахивался много. К тому же мне ведь операцию на глазах делали в
Новороссийске. Зрение с детства было не лучшим. Дошло дело до минус двух с
половиной. Ходил в очках, играл в линзах. В конце сезона Гамула с президентом
клуба Антоньяном отправили меня на операцию в Краснодар. По блату. Мне всего
тысячу долларов она стоила. Лазером две минуты один глаз лечили, две минуты –
другой. Больно было. Поплакал я полчаса, а потом посмотрел на мир новым
взглядом».
О встрече с Павловым и крахе «Черноморца»: «Мы три матча подряд уступили,
Гамула ушёл в отставку. Павлов пришёл, но спасти нас шансов уже не было. В тот
год „Кубань“ в „вышку“ рвалась, в крае решили сделать ставку на неё.
Финансирование прекратилось, зарплату не платили. Мне, кстати, до сих пор в
Новороссийске деньги должны. Я уж и не вспоминаю об этом».
в этом году я Мандрыкину в руку за пределами штрафной попал так же, как Акинфееву. Да и я уже учёный, не полез с арбитром спорить.
О том, что сказал арбитру Тюмину во время прошлогоднего матча в Москве с ЦСКА:
«Да, может, в порыве страсти и сказал что-то обидное. Но арбитр видел, что
Акинфеев играл рукой, уверен в этом! И отвернулся, побежал в другую сторону! При
этом сколько раз наблюдал такую картину: заслуженный футболист, игрок сборной,
поливает судью матом – и хоть бы хны. А выходит молодой, едва рот откроет – и
тут же видит „горчичник“. Или вспомните историю с дисквалификацией Малафеева и
Васи Березуцкого. Регламент предусматривает минимум три игры наказания, им дают
две. Двойные стандарты это называется.
Кстати, забавный момент: в этом году я Мандрыкину в руку за пределами штрафной
попал так же, как Акинфееву. Правда, это при счёте 2:0 было. Да и я уже учёный,
не полез с арбитром спорить».
О том, в каком из трёх дивизионов влияние судей на результат наиболее велико:
«Пожалуй, в первом. Во втором вообще футбола нет – одна борьба. У всех команд
единственная тактика – „бей-беги“. Поговорка даже в ходу: „Бей вперед –
комбинация придёт“. А в первом дивизионе, помню, мы 0:6 из-за судьи сгорели.
Первый гол соперники с нарушением забили, второй – из офсайда. Нам даже центр
поля переходить не давали – сразу свисток. Сопротивление, как говорится,
бесполезно. Самое интересное, что обыгравший нас „Газовик-Газпром“ в том году
занял последнее место и вылетел во вторую лигу».
О слухах, связанных с существованием пула нескольких команд, которые
обменивались домашними победами: «Нам никто не говорит таких слов: сегодня
не бегаем, потому что этот матч нужно сдать. А насчет пула я вот что скажу. Кому
нравится видеть в Премьер-Лиге команду из Владивостока? Никому. Кому выгодно с
»Лучом" объединяться? Тоже, видимо, никому. Логичнее уж против нас пул
образовать, чтобы мы в первый дивизион вылетели. Так что разговоры эти не имеют
под собой оснований".
О самых запомнившихся соперниках: «Наверное, Сергей Горлукович. Он в
Новосибирске одно время играл. Я ему случайно наступил на ногу. Атака
закончилась, возвращаемся к центру поля. Он шепчет на ушко: „Ещё раз наступишь,
в ЦИТО поедешь“. И таким голосом это сказал, что я больше в том матче к нему не
приближался. А в раздевалку после игры захожу и спрашиваю вслух: „Что такое
ЦИТО?“ Не знал ещё...»
О том, что в прошлом году, когда в его организме нашли следы марихуаны,
губернатор Сергей Дарькин всерьёз настаивал на отчислении из команды:
«Настаивал. У нас вообще-то очень хорошие отношения были до того случая. Но в
данном случае я его прекрасно понимаю. Ведь у него даже программа предвыборная
была: „Нет – наркотикам!“ У нас и воду выпускали минеральную с моим
изображением на этикетке – тоже в рамках благотворительной акции. Болельщики
покупали. А я, получается, подвёл людей».
После истории с употреблением марихуаны за меня заступился Павлов. Сказал, что нужен ему футболист Тихоновецкий.
О том, почему остался: «Павлов за меня заступился. Сказал, что нужен ему
футболист Тихоновецкий».
О продлении контракта с «Лучом»: «Продлили. Но никаких выгод я от этого
не получил. Условий ставить не мог – подписал, можно сказать, чистый лист
бумаги… И квартира, которую я должен был получить в собственность, пока
осталась за клубом. Так что за ту ошибку я до сих пор расплачиваюсь».
О том, как марихуана попала в организм: «Сходил в ночной клуб,
называется. Если честно, не хочу поднимать эту тему».
О лихом вождении: «Если и приходит такая мысль, останавливаю себя. У меня
же двое детей – Вике три с половиной года, Артёму три месяца. О них думать надо.
В молодости лихачил. Когда несчастье с Ленаром Гильмуллиным случилось, вспомнил,
что и сам ходил по грани. Однажды только реакция спасла – не заметил, что машина
передо мной резко снизила скорость. Сам ехал километров 180 в час. Еле успел
руль вывернуть. Минут десять, наверное, на обочине стоял, в себя приходил – руки
тряслись. Со мной ещё брат в машине был. А второй раз с женой в аварию попали, у
неё ушиб был. С тех пор она мне старается руль не доверять, сама водит».