Шок, боль, пустота… До сих пор не верится в эту новость. Юрий Севидов был весёлым человеком и отчаянным жизнелюбом. Своим юмором и энергетикой он мог заразить кого угодно. Я счастлив, что мне довелось поработать рядом с Юрием Александровичем в «Советском спорте», побывать вместе с ним в командировках. Он умел отдыхать, но и умел работать и в любую минуту оставался профессионалом своего дела.
В 60-е годы его талантом восторгались поклонники «Спартака». Современные болельщики любили слушать его аналитические комментарии по радио и читать статьи в газетах. Юрий Севидов не мыслил себя без футбола. Именно футбол спас его, когда он по нелепой и трагической случайности попал в тюрьму осенью 65-го.
Быть футболистом Севидову было написано на роду. Отец – Александр – сам играл в футбол в составе минского «Динамо», «Крыльев Советов» и московского «Торпедо», а потом стал известнейшим на всю страну тренером. Сын начинал в Московской футбольной школе молодёжи, а в 1960-м попал в «Спартак». Тогда там играли Нетто, Маслёнкин, Крутиков, Исаев, Сальников, Ильин – великие. Но они приняли молодого новичка под крыло. И он очень быстро стал своим. Тем более что схватывал всё на лету. В 1962 году Севидов уже стал лучшим бомбардиром союзного первенства, а его «Спартак» – золотым. Через год выиграл Кубок, а 1965-м – ещё один.
Казалось, блистать и блистать. Но судьба распорядилась иначе. Осенью 65-го Севидов на своём «Форде», купленном у приятеля тестя, в районе Котельнической набережной сбил пешехода. Им оказался член-корреспондент Академии наук СССР Дмитрий Рябчиков. Человек, который занимался ракетным топливом. Академик получил не очень серьёзную травму, но в больнице неопытный ординатор не разобрался в ситуации и дал Рябчикову, у которого было слабое сердце, наркоз. Академик умер на операционном столе, а Севидову по требованию ЦК КПСС дали 10 лет и отправили на лесоповал.
«Если бы не вера, что я вернусь в футбол, я бы там и не выдержал, – вспоминал Севидов. – Представляете, что такое 10 лет для меня, 23-летнего! Это означало и то, что в футбол я вернусь в 33, когда все уже заканчивают. Но я надеялся на амнистию 1967-го – к 50-летию Советской власти. Надеялся и старался держать себя в порядке. В лагерях я, наверное, был единственным, кто не курил план, не чифирил. И ребята, зэки, с которыми я сидел, отлично всё понимали. Они оберегали меня от тяжёлой работы, от морозов. „Тебе ещё играть“, – говорили. Выходит, тоже верили, что я ещё вернусь».
Специально для Севидова в лагере около бани из кирпичей даже сделали небольшой спортзал. Но, увы, лагеря есть лагеря. И в один день Севидов получил тяжёлое увечье. «Мы несли бревно, напарник должен был скинуть его на счёт три, а он скинул на счёт два, – рассказывал Севидов. – И бревно упало прямо на меня. Со спиной тогда было очень плохо».
После лагерей по ходатайству отца его перевели в Белоруссию – на поселение. А окончательно освободился он только в 1969-м. Приехал в «Спартак», в Тарасовку. «Ребята думали, что я никакой, растренированный, а я-то на поселениях играл, да и вообще держал себя в порядке. В общем, таких фортелей им выдал, так повозил, что они обалдели, – улыбался Севидов. – И все в один голос: „Ну ты чего, к нам?“ „Конечно, к вам“, – говорю. Но „Спартак“ всё тянул и тянул с заявкой. А время идёт. Отец мне тогда и говорит: „Пошли они все, поехали со мной в “Кайрат». Он тогда только принял эту команду, вылетевшую в первую лигу. Там меня и заявили. Наверное, проще было, помогли республиканские власти".
После «Кайрата», который за год вернулся обратно в высшую лигу, был «Шахтёр», последний клуб Севидова. Ушёл он, поругавшись с тренером Базилевичем: «Дело в том, что мне сразу обещали машину. Первому. Для меня это было важно, ведь я мог сломаться в любой момент. В 10 матчах за „Шахтёр“ забил 12 мячей. И тут на клуб предоставляют машину. Которую…забирает Базилевич. Ну, я плюнул на всё, поругался с ним и ушёл. А после профессор, к которому я пошёл на обследование, сказал мне заканчивать с футболом».
Из-за здоровья не получилось стать и полноценным тренером. Хотя поначалу получалось неплохо. «Те команды низших лиг, которые я принимал, поднимались из аутсайдеров в лидеры, – говорил Севидов. – Но в какой-то момент я понял: тренировать высшую лигу мне не дадут – из-за тюремного прошлого. А работать до старости во второй лиге мне не хотелось. Тут ещё обострилась проблема с ногами. Я уже не мог 90 минут простоять – а как тренировать, сидя на трибуне? Потом вообще перестал ходить – лет семь вообще из дома не вылезал. Даже машиной управлять не мог. Футбол – только по телевизору. Так тоскливо тогда было. Запивать начал. Начнётся матч, возьмёшь бутылку… Слёзы по лицу. В итоге деньги на операцию (а это 20 тысяч долларов) нашёл один бизнесмен. Он нашёл и врачей, которые вставили мне протезы».
Даже невозможность тренировать не сломала Севидова. Его пригласили в журналистику, которая дала ему новую жизнь. Мой друг Станислав Пахомов позвал его на штатную работу в «Советский спорт». И в журналистике Севидов раскрылся по-новому. Но главное, сохранил независимость суждений и оценок. Многие тренеры не любили его критику. «Обижаются, – говорил Севидов. – А знаете, на что? За то, что пишу и говорю правду»…
Пусть земля вам будет пухом, Юрий Александрович! «Чемпионат.ру» выражает соболезнования родным и близким Юрия Севидова.