"Я думал, что я железный"

До своего юбилея Владимир Никитович (ему самому нравился этот вариант, поэтому в паспорт ему записали именно такое отчество) не дожил всего ничего. И ушёл как-то неожиданно. На здоровье не жаловался, хотя несколько лет назад у него были проблемы с сердцем. По-прежнему работал и вёл активный образ жизни, комментировал матч «Интер» — «Милан», затем участвовал в программе «90 минут», а потом инсульт — и всё.

Маслаченко всегда жил на износ, и врачи, думается, встречались с ним по очень большим праздникам. "Я думал, что я железный. Наверное, что-то там подходило, а я не обращал внимания – я же экстремальный по характеру человек. Я настолько всем увлекался, что не представлял, что могу заболеть. У меня были только травмы. Например, лететь в горах метров 80, по скалам. Уцелел – плечо оторвал к чертовой матери, но на следующий день вылез на гору – надо же было снимать программу соревнований! И вдруг – бах! Прихватило ещё и из-за страшного нервного переживания. Погиб мальчик в тех краях, где мы отдыхали и катались на катере. Наткнулся на обрубок дерева, пробил себе горло и на моих руках умер. Я спасал, вёз в реанимацию, но увы – это было в деревне, пока доехали… Ну просто сил не было. Ночь не спал, день ехал обратно домой. Это впечатление, этот мальчуган, это лицо, эта мать… И по возвращении в Москву меня схватило", — это слова Владимира Никитовича из интервью Sports.ru, которое датировано сентябрём прошлого года. Отличное интервью, последнее серьёзное в жизни мэтра.

«С тех пор вы как-то изменились?» — спросил его собеседник Юрий Дудь. «Нет. В том-то и дело, ни черта не изменилось», — ответил Маслаченко.

С ним вообще очень много интересных интервью, и спрос на его мнение был всегда очень большим. Маслаченко говорил интересно, образно и никогда не боялся резких оценок, впрочем, это не касалось его коллег-комментаторов. Обсуждать работу кого-то из них для него было строжайшим табу, а вот кого-то из футболистов или футбольных чиновников он мог приложить крепко и изящно. С чувством юмора у него всё было в порядке.

«А давай минут через 20 созвонимся, а то я сейчас в роуминге, — сказал Маслаченко, когда я его набрал по какому-то пустяковому поводу. И после коронной паузы продолжил: — По МКАДу еду, скоро доеду до места назначения, тогда и поболтаем». За рулём он разговаривать по телефону не любил, и к вождению относился очень серьёзно, хотя был, безусловно, человеком экстремальным. «На наших дорогах страшно отвлекаться на что-то, потому что все ездят как хотят, и, чтобы не попасть в аварию, нужно хорошо постараться», — говорил Владимир Никитович.

Познакомились мы на мини-футболе, причём по его, Владимира Никитовича, воле. В том издании, в котором я тогда работал, была рубрика, посвящённая футбольному телевидению, и он, прочитав что-то в моём исполнении, подошёл знакомиться. Я сейчас уже не вспомню, о чём шла речь в статье, но обсуждали мы её больше часа. Вернее, обсуждал он, а я молча слушал. Кажется, отзыв был всё же положительный.

Он всегда был готов обсуждать. Причём темы бывали порою самыми неожиданными. Он мог закидать горнолыжными терминами, трудными для понимания, а потом, поняв, что собеседник в вопросе «плавает», выдать диагноз: «Кто не спускался с высокой горы на лыжах, тот ничего не понимает в жизни». И после этого мог продолжать свой рассказ как ни в чём не бывало. Маслаченко, кажется, нужны были не собеседники, а аудитория, чтобы его кто-то слушал.

Он был точно таким же на комментаторской позиции. У него была аудитория, с которой он разговаривал, ему не требовалось ответа или отклика, просто он смотрел игру, которую обожал, и делился по ходу дела своими мыслями. Маслаченко путался в фамилиях, но разве от этого его репортажи стали менее интересными? Правда, обсуждать их он не очень любил, ну или обсуждал с друзьями, не считая нужным обсуждать эти темы с людьми посторонними.

Вообще о Владимире Никитовиче можно писать бесконечно долго, но также бесконечно трудно. Непросто понять такую многогранную личность, и не хочется давать какие-то оценки его работе, образу жизни, словам. Но не хочется быть и банальным, в тысячный раз говоря о его увлечении горными лыжами, яхтами, а также вспоминать его фразы, которые и без того давно уже стали народными.

Не всё из того, что ты знаешь про человека, как мне кажется, предназначено для публикации. Не потому что это нечто плохое, нет, просто это хочется оставить себе. Да и не утихла ещё боль утраты, ведь с момента смерти Маслаченко прошло совсем немного времени. Поэтому пусть этот текст будет просто поводом каждому вспомнить «своего» Маслаченко и поднять рюмку в его честь.

Потому что люди живы до тех пор, пока мы о них помним.