В понедельник «Рубин» проиграл на своём поле московскому «Спартаку», и настроение у главного тренера казанского клуба было такое, что не позавидуешь. Но после окончания пресс-конференции он, тем не менее, согласился побеседовать с двумя журналистами. Правда, при этом уточнил, что встреча произойдёт во вторник вечером, когда он вернётся в Казань. Пообещал и отправился в аэропорт.
А днём во вторник в СМИ появилась информация, что главный тренер футбольного клуба «Рубин» Курбан Бердыев не явился в полицию для дачи показаний и уехал из Казани. Смысл её был таков, что наставник двукратных чемпионов страны специально улетел из Казани, чтобы не иметь дел с правоохранительными органами.
На мой звонок в Министерство внутренних дел Татарстана относительно достоверности фактов в опубликованной заметке представители ведомства ответили, что никакой информацией о данном вопросе не располагают и никому подобных сведений не предоставляли.
В полдень появилось ещё одна информация, отчасти пролившая свет на реальное положение дел. Сообщалось, что главный тренер «Рубина» Курбан Бердыев заранее попросил перенести встречу с
Надо было встретиться с другом, вот и вырвался на денёк. А повестку в ОБЭП получил в понедельник вечером и позвонил, попросил перенести встречу на среду. Вот раньше летал не меньше, чем сейчас, а никто мои перелёты не отслеживал, не писали об этом в газетах и Интернете.
сотрудниками ОБЭП (отдела по борьбе с экономическими преступлениями), на которой он должен был дать показания по делу турецкого футболиста Гекхана Тёре. Бердыев действительно приглашался на встречу, которая должна была пройти во вторник, но он заранее известил сотрудников ОБЭП о невозможности явки. И встреча была перенесена на неопределённый срок.
Состоится встреча с Бердыевым или нет, оставалось неясным до вечера, и когда нам позвонили и сообщили, что договорённость остаётся в силе, отлегло от души.
Вместе со спецкором «СЭ» Евгением Дзичковским в назначенное время мы были на тренировочной базе «Рубина». Курбан Бердыев приехал буквально перед нами – по дороге из аэропорта попал в пробку, чем и вызвана была небольшая задержка. Нас попросили чуть-чуть подождать, и вскоре появился сын Бердыева Марат, который и проводил нас в кабинет главного тренера и присутствовал всё время нашего разговора с наставником казанского клуба.
Вопросов было заготовлено немало, и с какого начинать, было сложно выбрать. Тем не менее поинтересовались, куда Курбан Бекиевич летал в эти дни.
— По личным делам, надо было встретиться с другом, вот и вырвался на денёк. А повестку в ОБЭП получил в понедельник вечером и позвонил, попросил перенести встречу на среду. Вот раньше летал не меньше, чем сейчас, а никто мои перелёты не отслеживал, не писали об этом в газетах и Интернете.
— Сейчас к «Рубину», к шумихе вокруг так называемого «дела Тёре» и вашему возможному уходу из «Рубина» приковано пристальное внимание. Наверное, нынешний сезон самый сложный в вашей карьере за время пребывания в «Рубине»?
— Да, так оно и есть. Не было стабильной атмосферы в клубе. Она, эта атмосфера, была нарушена. Отчасти это произошло после смены президента клуба, появления в «Рубине» нового гендиректора. А клуб такая сложная и органичная структура, которая не прощает подобных нарушений. Это возводить отношения нужно долгое время, а разрушить всё созданное можно в одночасье.
— В СМИ уже прошла информация, что федерация футбола Казахстана предложила вам стать куратором всех спортивных проектов этой организации. Насколько это соответствует действительности?
— У меня со всеми бывшими союзными республиками хорошие отношения. И время от времени мне предлагают сотрудничество в той или иной форме. Прямых переговоров с федерацией Казахстана не велось, и подтвердить данную информацию не могу. Но могу только сказать, что в подобных разговорах всегда заявляю, что ни клуб, ни сборную я тренировать не буду. У меня есть желание заниматься только созданием инфраструктуры и
«Рубин» — моё сердце. Конечно, я хотел бы остаться в «Рубине». Но на всё воля Аллаха. Как он распорядится, так и будет. Я приму любое его решение.
развитием детско-юношеского футбола, о чём я всегда говорю тем, кто мне предлагает сотрудничество. Но появление подобной информации понятно, чем вызвано.
— Тем, что срок вашего контракта с «Рубином» истекает, а что дальше неизвестно?
— Да, мой контракт с «Рубином» заканчивается, а нового предложения я пока не получил. Но этот вопрос должен, думаю, разрешиться в ту или иную сторону после заседания попечительского совета, дата проведения которого пока не определена. Его возглавляет президент Татарстана, и ему крайне сложно найти время в плотном графике повседневных забот.
— На решение попечительского совета каким-то образом повлияют результаты проверки, которая проходит в клубе уже третью неделю?
— Не знаю, может быть. Но в «Рубине» к проверкам привыкли, и каждый год по несколько раз подвергаются исследованию наши финансовые дела, спонсоры проверяют всю клубную документацию, наши трансферы.
— Но одно дело плановая проверка, и совсем другое то, что происходит сейчас.
— По форме – одно и то же.
— Вы хотите остаться в «Рубине»?
— «Рубин» — моё сердце. Я всегда пытался выстроить что-то серьёзное, футбольное. Начинал это делать в Туркмении, в Казахстане, потом в Смоленске, где работал, но у нас совершенно не было средств для этого. Получилось создать задуманное только в Казани. И это невозможно выкинуть из жизни, зачеркнуть одним росчерком пера. Конечно, я хотел бы остаться в «Рубине». Но на всё воля Аллаха. Как он распорядится, так и будет. Я приму любое его решение.
— Как же получилось, что Тёре сбежал в Турцию и не желает оттуда возвращаться?
— Удивительный случай, но впервые в моей практике получилось так, что футболист общался не со мной, а с генеральным директором. Обычно все игроки общались исключительно со мной, а Тёре – только с Громовым. Он и о своей болезни сообщил Громову, после разговора с которым, судя по всему, и уехал.
— Откуда появился в вашем клубе Громов?
— Не знаю.
— Неужели с вами, не только как с главным тренером, но ещё и вице-президентом клуба, не согласовывали это назначение?
— Нет. И откуда он взялся, для многих вопрос. И в Казани есть люди, которые могли бы работать в клубе. Есть должности, назначение на которые стоит согласовывать с теми людьми, кто уже работает не первый год в клубе, с профессионалами своего дела.
— А как строятся ваши отношения с генеральным директором?
— Он вообще ко мне не подходит, я забыл, когда его видел. И это человек, который должен быть в контакте с главным тренером. Если раньше мы с предыдущим гендиректором Евгением Головым регулярно встречались, обсуждали проблемы, определяли круг вопросов и пути их решения, вносили коррективы, то сейчас этого ничего нет.
— Проблема зрителей остаётся для вашего клуба? Даже на матче со «Спартаком» их было не так много.
— Главная причина – игра команды. Был бы «Рубин» на первом месте, и зрителей было бы значительно больше. И тем более на матче со «Спартаком». Есть, конечно, и с нашей стороны недоработки. Я часто вспоминаю Дмитрия Самаренкина, когда он работал президентом клуба, у нас был рост числа болельщиков. На финале Кубка России в Екатеринбурге нас здорово поддержали болельщики, стали организовываться клубы фанатов в других городах, на матчи в Казани стали приезжать организованно болельщики из районов республики. Умел он работать в этом плане. И очень жаль, что у нас с ним не получилось сработаться. Как-то не пошло сразу. Думаю, что с его энергией даже в декабре, при минус пяти градусах, на матче со «Спартаком» зрителей было значительно больше, и командам приятнее было бы играть. Если бы с Димой нашли общий язык, потенциал клуба был бы значительно выше. Его страсть, энергия, желание работать подкупали.
— Почему же всё-таки не получилось сработаться с Самаренкиным?
— Помню его первое появление в клубе. Я представил его игрокам перед началом тренировки, всё хорошо. Потом мы отошли в сторонку, и он мне заявляет, чтобы я занимался только командой и не лез в дела клуба. А его спрашиваю: «А ты знаешь, как управлять клубом? Он отвечает: „Нет“. Я ему говорю: „Не торопись, наломаешь дров. Давай я тебе помогу“. Жаль, что не получилось у нас с ним поработать…
— Кто помешал возвращению Александра Бухарова в „Рубин“?
— „Зенит“. Мы вроде бы всё обговорили, все вопросы обсудили. Они говорят: да, да, да, а потом дали задний ход. Саша в последний день заявки сидел в Москве, готов был поставить подпись в
Я был категорически против перехода на систему „осень-весна“. Нам повезло, что нынче зима поздно наступила, а приди она на неделю раньше, трудно сказать, как бы мы играли матчи последнего тура. А если весна будет запоздалой, что мы будем делать?
документах. Но не получилось, а он бы нам помог.
— Переход на систему „осень-весна“ пошёл на пользу российскому футболу?
— Я был категорически против этого, хотя когда вопрос обсуждался, мы в Лиге чемпионов играли, и нам, возможно, этот переход был бы на руку. Но когда призывали переходить на новую систему, обещали, что будут выделяться бюджетные деньги для клубов первого, второго дивизионов, что будут строиться стадионы, манежи. Переходом на систему „осень-весна“ мы подсекаем российский футбол. Пора уже смотреть за пределы Кольцевой. Сибирь, Дальний Восток – регионы, которыми подпитывается российский футбол. Где же деньги на развитие футбольной инфраструктуры этих регионов?
У меня немало было разговоров с друзьями по ВШТ, которые работают в разных городах. Они мне говорили: Курбан, какие стадионы, мы на форму денег найти не можем.
Нам повезло, что нынче зима поздно наступила, а приди она на неделю раньше, трудно сказать, как бы мы играли матчи последнего тура. А если весна будет запоздалой, что мы будем делать?
— В прежние годы вы практически не обсуждали судейство, а в нынешнем сезоне даже вы не удержались от оценки работы арбитров.
— Я ведь не только по матчам своей команды сужу, я ещё и другие клубы смотрю и вижу, как ошибки влияют на результат. И могу понять тренеров тех клубов, которые из-за судейских промахов недобирают очки. Иногда слышишь, что резервные арбитры подсказывают то, чего нет, и не было в помине, и в сердцах ругаешься, да, елки-палки, что же вы делаете.
— Курбан Бекиевич, а у вас не было попытки встретиться с президентом Татарстана, обсудить с ним создавшиеся проблемы?
— Нет, попыток не было. Во-первых, я понимаю его занятость, да и я думаю, что он в курсе происходящего. И если бы была необходимость со мной встретиться и поговорить, он бы сам меня позвал. Я ещё раз говорю, что если какое-то решение будет принято, предположим, какого бы мне не хотелось, то приму его таковым, на то воля бога. Я спокоен в этом плане, потому что всё, что мы делали и делаем, это от сердца идёт.