Часть 1. Ребров: для вратаря важны человеческие качества
Голкипер столичного «Спартака» Артём Ребров в рамках проекта «МультиФон» ответил на самые интересные и актуальные вопросы читателей «Чемпионат.com». Во второй части беседы футболист рассказал о тонкостях вратарского дела, о конкуренции в стане красно-белых и о том, как привить иностранцам спартаковский дух.
— По статистике правша при исполнении пенальти обычно бьёт в левый от себя угол ворот, а левша — в правый. Руководствовались ли вы когда-нибудь этим принципом перед тем, как постараться отразить одиннадцатиметровый?
— Действительно, есть различия между ударом правши и левши. Но вместе с тем есть конкретная игра и отдельные игроки. С тренером вратарей Клеймёновым мы изучаем футболистов, их манеру. Вот с «Бенфикой» я именно благодаря этому и отбил пенальти – мы изучили игрока, который пробивал одиннадцатиметровый. И он исполнил его предсказуемо для себя.
— По силам ли «Спартаку» в этом году повторить успехи прошлого сезона, в частности выиграть турнир «Копа дель Соль», ведь два раза подряд это никому ещё не удавалось?
— Не знаю, участвуем ли мы в «Копа дель Соль» в новом году — знаю только, что у нас будет сбор в Испании. Думаю, что нам сейчас нужно сконцентрироваться на внутреннем первенстве, а для этого надо основательно подготовиться на сборах. Если говорить об испанском турнире, то его рост в большей степени зависит от амбиций организаторов. Если они хотят, чтобы клубы были заинтересованы в победе на этом соревновании, надо создавать соответствующий призовой фонд. Но могу сказать, что это хороший турнир, на котором можно проверить игроков,
Когда я получал игровую практику, а Дикань не играл, чувствовалось, что даже во время разминки он вкладывал душу в мою подготовку. Было видно, что он за меня переживает. И точно так же я переживал за Песьякова, когда играл он.
подготовиться.
— Можете ли вы честно сказать, какие эмоции вызывает игра защитников, чьи контракты превосходят, в частности, ваш?
— Для меня это не имеет никакого значения, стараюсь думать только о себе.
— Вы когда-нибудь пропускали пять мячей до перехода в «Спартак»?
— Возможно, в детстве это и было. На взрослом уровне не припомню такого. Хотя всякое бывает, у нас непредсказуемый чемпионат. Бывает, и больше пропускают. Надеюсь, что со мной это не случится.
— Не хотели бы сделать татуировку «Валера — Верим»?
— Думаю, моя жена бы не очень меня поняла! Да и ребята в команде тоже. Вообще, пока у меня нет желания делать татуировку. Что касается других игроков, в первый раз увидел патриотическую татуировку у мальчика, с которым вместе играли в школе. Он жил в районе «Автозаводской», болел за «Торпело-ЗИЛ» и сделал себе соответствующую татуировку. Потом играл в разных командах, в том числе «Торпедо-ЗИЛ». Ещё обратил внимание на Рохо, у которого на спине татуировка в честь победы в Кубке Либертадорес.
— Почему раньше Спартак был народной командой, а теперь с трудом укладывается в лимит? Чем, на ваш взгляд, отечественные ребята хуже иностранцев, которых «Спартак» покупает?
— Вопрос не ко мне. Могу лишь сказать, что те русские ребята, которые есть в основе и дубле, — хорошие игроки. А уж кому играть — это не в моей компетенции.
— Как вы относитесь к кандидатуре на пост тренера Жозе Моуринью?
— Никак не отношусь. У нас есть тренер – Карпин. Ну а к подобным слухам отношусь с улыбкой.
— Существует ли в команде своеобразная конкуренция между вратарями?
— Естественно, у каждого из нас есть амбиции. Но самое главное, что между нами хорошие человеческие отношения. Нет натянутых улыбок. Когда я получал игровую практику, а Дикань не играл, чувствовалось, что даже во время разминки он вкладывал душу в мою подготовку. Было видно, что он за меня переживает. И точно так же я переживал за Песьякова, когда играл он. Думаю, это очень важно. Это идёт и от тренера. У нас подобрался коллектив, в котором важны человеческие качества. Когда началась эпидемия вратарских травм, даже смеялись, когда мне пришлось выходить на поле против «Бенфики». Врачи шутили, открывали передо мной двери, мол, смотри не поскользнись! Переломались все. Такое бывает не так уж часто, но случается. Как правило, где тонко, там и рвётся. Надо следить за собой. Но особенного напряжения в тот момент никто не чувствовал. Хорошо, что Андрей успел восстановиться, когда я получил травму. Сложно представить, что бы было, если бы в воротах с «Барселоной» пришлось играть Чернышуку.
— Когда именно вы решили стать футболистом? Как вы стремились к осуществлению этой мечты?
— Профессионально футболом решил заниматься в 17 лет, по окончании школы. У меня была травма, и встал вопрос о том, продолжать ли играть в футбол. Слава богу, отец тогда помог, принял решение вкладывать деньги в лечение. Я понял, что нужно оправдать ожидания и чего-то добиться. Я через этот период прошёл с поддержкой отца. Сам он увлекается спортом, играл в волейбол на любительском уровне, но его профессия к спорту отношения не имеет. При этом он всю мою спортивную жизнь проживает вместе со мной.
— Когда вы стояли на воротах, команда не пропускала, а как только вернулся основной голкипер Дикань, команда начала пропускать много голов. Случайное стечение обстоятельств или всё-таки вы сильнее Диканя?
— Как можно про себя так говорить? Дикань вернулся к играм с «Зенитом», «Динамо», а я играл против соперников, находящихся ниже в турнирной таблице. Думаю, что это случайность. Ещё неизвестно, как бы сыграл в этих матчах, будь я на его месте.
— У вас никогда не было желания натренировать удар со штрафного и стать штатным исполнителем такого рода стандартных положений? То же касается и пенальти.
— Пенальти я однажды пробивал за дубль «Сатурна». Забил, но после того случая решил, что больше бить не буду. Очень жалко было вратаря соперника. Очень не хотелось голы забивать — наверное, потому я и стал вратарём. Меня всегда тянуло к своим воротам, а к чужим абсолютно не тянет.
— Кстати, пока не было вопросов о вашем образовании.
— Ну и хорошо. Если бы все услышали историю про ветеринара, то посмеялись бы.
— А что за история? И всё же расскажите поподробнее.
— По образованию я ветеринарный врач. Когда по окончании школы возникли проблемы со здоровьем, отец сказал, что надо в любом случае получать образование, причём не спортивное. А с футболом как пойдёт. Я ходил на подготовительные курсы. Отец меня натаскал, особенно по химии. Могу похвалиться, что у меня списывали даже отличники в школе! И поступил в институт, первый год учился, пока была неопределённость с командой. На латыни знал все термины, хотя сейчас уже ничего не помню. Потом попал в «Динамо». На втором и третьем курсах ещё успевал, на четвёртом пришлось ходить к преподавателям с конфетами. (Улыбается.) Практика у нас была на первом курсе, препарировали мёртвых животных. На четвёртом был практикум: нужно было сделать укол кролику.
Пенальти я однажды пробивал за дубль «Сатурна». Забил, но после того случая решил, что больше бить не буду. Очень жалко было вратаря соперника.
Профессор дал огромную иглу, а вводить её надо было в ухо, в тонкую вену, и у меня никак не получалось. Я кролику чуть ли не прокалываю ухо, а он сидит — ноль эмоций, накачанный успокоительными… Я сказал: ставьте мне двойку, а я лучше приду с конфетами.
— При стандартных положениях выстраивание стенки и ваша позиция в воротах выбирается как удобно вам или в соответствии с указаниями тренера вратарей?
— Есть стандарты, которые должен соблюдать вратарь, а иногда бывают ситуации, когда можно действовать по своему усмотрению. Но в любом случае во время игры нужно принимать самостоятельное решение. Всё зависит от игровой ситуации.
— Как вы понимаете слово «кураж»?
— Ну, это когда везёт и всё сразу получается. Причём у всей команды. Например, ты стоишь в одном углу ворот, а потом мяч всё равно летит к тебе, хотя должен, по всем законам логики, в ворота!
— Что в вашем понимании есть «спартаковский дух» и как привить его иностранцу?
— Тяжело привить этот дух иностранцам. Нужно показывать фотографии, водить по базе и не только. Но почувствовать это можно только самостоятельно. Мне его проще понять, ведь я с детства наблюдал за «Спартаком». Это некое внутреннее состояние. Российские игроки, такие как Дзюба, Паршивлюк, которые росли и видели команду, имеют это в крови. Иностранцам это объяснить сложнее. Если они не хотят понять, то и не поймут.
— Кто первым сообщил вам о вызове в первую сборную России на недавний товарищеский матч против США?
— Я и сам не ожидал, что меня вызовут. Сначала отец позвонил, и я спросонья вообще не понял, о чём речь. Потом встретил тренера вратарей Клейменова, и он мне об этом рассказал.
— Топ-клубы РФПЛ предпочитают в качестве основных вратарей в своих командах игроков с российским паспортом. Как вы считаете, изменится ли ситуация в этом вопросе в условиях отмены лимита на легионеров? Есть ли у игроков «Спартака» опасение, что скоро россиян в составе будет совсем мало?
— Отвечу с точки зрения вратарей. Если в чемпионат будут приезжать такие игроки, как Кински, Плетикоса, у которых есть чему поучиться, они нужны нашему первенству. Это нормальная практика, если в клубе нет сильных вратарей. Но у нас достаточно много хороших вратарей. Просто нужно обращать на них внимание и больше им доверять.
— В этой Лиге чемпионов так сложилось, что сыграли все три спартаковских вратаря. Андрей Дикань сыграл оба матча с «Барсой», Сергей Песьяков оба матча с «Селтиком», а вы оба матча с «Бенфикой». Не правда ли забавно?
— Да, как раз говорили с Песьяковым об этом на матче с «Барселоной», когда смотрели встречу с трибуны. Я провёл две встречи с «Бенфикой», Андрюха доигрывал вторую с «Барселоной». Я понимал, что уже не выйду, а Пес начинал тренироваться. Я сказал ему: представь, как будет забавно, если теперь ты проведёшь две игры с «Селтиком»? У каждого из нас получится по две. Посмеялись вместе, а в итоге так и получилось. Действительно забавно.
— Почему выбрали именно 32-й номер?
— Так получилось. Предложили 32, а мне нравятся числа, кратные четырём — 4, 8, 16. Что-то есть в этой магии чисел.
— Как вы общаетесь с иностранными защитниками, если нужно быстро что-то подсказать?
— Во время матча фразы должны быть короткими. Ты же не будешь называть Инсаурральде полностью по фамилии – пока это выговоришь, уже гол забьют. То есть фразы должны быть максимально короткие: «лево», «право», «назад». Можно сказать слово на испанском, которое поймёт защитник.
— Дал ли Эмери что-то «Спартаку» за время своей работы с командой? Что для себя можете оставить от тренировок под его руководством?
— Считаю, что у каждого тренера любой футболист должен что-то почерпнуть. От Эмери, думаю, мы тоже что-то полезное получили.
— Каково было играть на переполненных стадионах и услышать гимн Лиги чемпионов перед матчем?
— Это, без сомнений, очень волнующе. Конечно, это большие эмоции, которые тяжело передать словами. Чтобы эти ощущения понять, нужно находиться там и ощущать это изнутри. Всё начинается с гимна, когда идут мурашки по спине. Что-то в нём есть такое, что действует на людей как 25-й кадр.
— С кем вы больше дружите в команде?
— Больше всех с Билялетдиновым, так как с детства с ним знакомы. Хорошие отношения сложились с Диканем, Песьяковым, братьями Комбаровыми, Паршивлюком. Со всеми русскими в хороших отношениях.
Я сказал Песьякову: представь, как будет забавно, если теперь ты проведёшь две игры с «Селтиком»? У каждого из нас получится по две в Лиге чемпионов. Посмеялись вместе, а в итоге так и получилось.
Чельстрём и Сухи тоже уже практически русские.
— Как вам ФК «Анжи»?
— Многие смотрят на них с политической точки зрения, я же вижу то, что есть на футбольном поле. Мне нравится, как выступает эта команда, она не зря находится в верхней части таблицы. Они показывают хороший футбол, обладают хорошими исполнителями.
— Что вы обычно говорите штангам и перекладине перед началом матча?
— Таков ритуал. Разговариваю с ними. А что говорю — это уже секрет. (Улыбается.)
— Показалось, что при некоторых ударах вы часто отбиваете мяч перед собой, по центру ворот, когда, казалось бы, лучше выбить в сторону углового флажка. Это проще сказать, чем сделать, или вы разбирали этот момент на тренировках?
— Конечно, разбираем. Но одно дело — разбирать и хотеть это сделать, а другое — осуществить это на деле.
— Не смущают ли вас судьбы ваших предшественников Джанаева, Ковалевски, Хомича, Плетикосы?
— У всех хорошо сложились карьеры. Плетикоса продолжает в «Ростове» доказывать, что он отличный вратарь. Единицы могут продержаться в одной команде много лет. Исключения – Акинфеев, Касильяс. В футболе постоянная конкуренция, всякое случается. Не согласен с тем, что Дикань сошёл на нет. У нас будет пауза, и он наберёт форму.
— Куда собираетесь в отпуск?
— В понедельник полетим в Дубай загорать, потом в Питер к друзьям. Рождество встретим уже дома.
— В чем смысл жизни?
— У всех он разный. Для меня — оставить что-то после себя, чтобы люди тебя помнили. Хотелось бы, чтобы помнили хорошее. Вырастить ребёнка, и не одного. Дать ему выход в будущее, чтобы был человеком, дать правильное осознание мира.
— Артём, на твой взгляд вратарь сильно облегчает игру защитникам, играя с «голосом», подсказывая? Или достаточно просто хорошо выполнять свои прямые обязанности?
— Конечно, защитнику вратарь помогает сильно, ведь он видит, что происходит сзади. Но при полном стадионе до защитника не всегда можно докричаться. Бывают разные вратари. Если удаётся докричаться, это, как правило, помогает.
— Кто самый техничный в команде «Спартак»?
— Назвал бы Макгиди и Жано.
— Валерий Карпин — строгий тренер?
— Не настолько, чтобы становилось страшно, проходя мимо него. С ним можно вести диалог. Можно пожать руки, поговорить, что-то обсудить, прийти с любой проблемой. Но если ты сделаешь что-то не по регламенту, то получишь своё. Как тренер он строг, но как человек вполне доступен.
— Почему у Унаи Эмери не получилось в «Спартаке»?
— В Россию приезжает много иностранных тренеров, и не у всех здесь складывается работа. У чемпионата есть своя специфика, а у каждого тренера — своя история. Не стал бы говорить об этом.
— Как вы считаете, в чём вам нужно прибавить, чтобы стать основным вратарём команды?
— Не сказал бы, что есть черта, над которой не стоит работать. Но самое главное — беречь здоровье, хотя мы и не всегда управляем этими процессами. Думаю, для меня это сейчас самое важное.