Серию развёрнутых интервью с футболистами и тренерами «Спартака» со сбора в Абу-Даби логично завершить беседой с капитаном. С «Джентльменом года»-2012, человеком, пришедшим в «Спартак» в 33-летнем возрасте — и стремительно завоевавшим такой авторитет, что на выборах капитана во времена Унаи Эмери победа Андрея Диканя, говорят, была безоговорочной.
В ЖИВОТ ОТ ПАПЫ
— Артём Ребров рассказывал, что подростком в красно-белом шарфе дрался с фанатами ЦСКА. У вас подобного опыта не было? – спрашиваю Диканя.
— Нет. Я жил в Харькове и был болельщиком «Спартака», но не фанатом. И шарфа у меня, признаться, не было.
— Единственный раз, знаю, вы слегка пострадали от… собственного отца, болельщика киевского «Динамо»?
— Да, смотрели вместе решающий матч чемпионата СССР 1989 года «Спартак» — «Динамо» (Киев). И в момент, когда Валерий Шмаров забил со штрафного победный гол на последней минуте, я вскинул вверх руки и закричал: «Гол!» После чего тут же получил слегонца в живот от папы. Понятно, что это было не сильно, но всё равно запомнилось (улыбается).
— Кем отец работал?
— Он и по сей день работает монтажником. Очень увлечён своей работой, с которой абсолютно не хочет уходить. И – футболом. Он вообще всё смотрит – прямо ненормальный какой-то! (смеётся). Всю информацию от него черпаю: из прессы, Интернета. Позвони ему – любой результат скажет. Можно вообще ничего не читать. Этакий фильтр для меня – скажет, что почитать. А лишнее отсеет.
— Как вообще получилось, что, живя на Украине, при отце-поклоннике киевлян, вы начали за красно-белых переживать?
— Наверное, чувство противоречия. Сидеть с отцом и болеть за ту же команду было неинтересно. А ещё я всегда, когда смотрю футбол, болею за более слабых. Может, «Спартак» и не был слабее по игре, но киевляне чаще всего выигрывали чемпионаты, оказывались выше в таблице. И душа потянулась к этой команде. Кумиром в которой лет с восьми стал для меня Ринат Дасаев. В то время все мальчишки стремились быть похожими на людей, которые дарили всей стране радость.
— К тому времени уже определились с тем, что хотите стать вратарём?
— Нет, определённость наступила, уже когда попал в спортивный интернат. А ещё даже в детской школе мог первый тайм отыграть в воротах, а второй – в поле, в атаке. Забивать всем нравится! Такого, чтобы конкретно кто-то сказал: всё, мол, твоё место – в воротах, не было. Само по себе получилось, естественным путём.
С сыном
— Уже будучи вратарём и капитаном «Спартака», с Дасаевым, Шмаровым и другими идолами детства познакомились?
— Представьте, нет. Даже с Егором Титовым, который покинул команду за два года до моего в неё прихода, лично не знаком!
— То, что не знакомы с Дасаевым, — полное безобразие. Два вратаря-капитана, прямое наследие – вы обязаны пообщаться!
— Исправим (улыбается).
— Уже во время профессиональной карьеры – в украинских Ровеньках и Макеевке, потом в Хабаровске – могли себе представить, что однажды окажетесь в «Спартаке», не говоря уж о том, что станете там капитаном?
— Нет. Сто процентов.
— Путешествуя по маршруту Хабаровск – Краснодар – Симферополь – Грозный, вы уже смирились, что большого футбольного полёта в карьере не будет?
— Честно? Да. Когда уезжал из Краснодара в Симферополь, думал: уже 30 лет. Вряд ли вернусь в Россию. Буду играть на Украине и потихонечку заканчивать… А оно вон как всё повернулось.
«ЛЕГКО ПРЕДСТАВЛЯЮ СЕБЕ ЖАНО В „БАРСЕЛОНЕ“
— Мечта у вас какая-то была?
— Мечтают все – не у всех сбывается. Сейчас ребята, которые играют в „Спартаке“, мечтают попасть в лучшие клубы Европы – „Барселону“, „Реал“, „МЮ“. Смотрят их по телевизору, играют за них в PlayStation. И кто знает, возможно, через несколько лет тот же Жано окажется в „Барселоне“.
— Можете себе такое представить?
— Легко. Его – да. Не представляете, как Жан болеет „Барселоной“!
— А сами никогда не думали о том, чтобы за границей поиграть?
— А я и так за границей играю (смеётся).
— Не за российско-украинской, а за серьёзной такой. Западной.
— Нет, потому что так даже вопрос никогда не стоял. Зато я вон где поиграл – в Хабаровске, который намного дальше всей этой Европы. Как на Луне. Так и говорили: „Полетели на Луну“. Хотя со временем перестали обращать на это внимание. В конце концов, на Украине тоже по 8-9 часов ездили между городами на автобусе. В самолёте покомфортнее, там и покормят…
— Перенесёмся из Хабаровска в Грозный середины 2010-го. Вам звонят и предлагают в обмен на Сослана Джанаева перейти из „Терека“ в „Спартак“. Ваша реакция?
— Позвонил тогдашний технический директор Евгений Смоленцев. Сказал „да“ сразу. Потому что знал: в „Спартак“ два раза звать не будут.
— В давнишнем интервью вы признались, что в карьере наделали множество ошибок. Какие именно – что в „Локомотив“ из Хабаровска в 2001-м после личного звонка Юрия Сёмина перейти не решились?
— Теперь считаю, что всё происходило правильно.
Может, это и была ошибка, и я заиграл бы на таком уровне намного раньше. А может, наоборот – потерялся бы в раннем возрасте и не достиг того, что получилось на данный момент. Главный тренер СКА (Хабаровск) Олег Смолянинов говорил, что двигаться вперёд нужно постепенно, не перепрыгивать через три ступеньки, — потому что можно упасть, и очень больно.
Предлагал ведь не только „Локомотив“, но и „Рубин“, когда он уже в Премьер-Лиге играл. Смолянинов говорил, что ещё рано, не готов. На тот момент было жалко такими шансами не воспользоваться. Но сложилось всё так, как мне и говорили – что, если буду двигаться тем же путём, то своей работой добьюсь того, что хочу.
— А что говорили отец, жена Наташа, когда поступило предложение из „Спартака“?
— Для них это тоже был предел мечтаний. Естественно, все были только за. Даже если бы „Спартак“ располагался не в Москве, а где-нибудь в космосе. Родители уже привыкли, что нас дома, в Харькове, нет. А Наташа привыкла куда-нибудь в очередной раз переезжать – если к этому, конечно, в принципе можно привыкнуть. Постоянные сборы чемоданов, аэропорты, баулы – и ведь надо параллельно ещё за детьми присматривать… Фактически всё на ней, поскольку у нас такая работа, что я не всегда могу помочь.
— Где она жила, когда вы в „Тереке“ играли?
— В Кисловодске, где и базируется команда. У нас такая политика, что семья должна быть вместе. По крайней мере стараться. На данный момент стоит вопрос о школе для Алисы, которой в этом сентябре настало время туда идти.
Тяжёлый вопрос. Потому что не хочется ребёнка с места на место срывать. Поэтому, наверное, дочка пойдёт в школу в Харькове, где живут обе бабушки. Обещают нам привозить её каждые выходные в Москву…
— Означает ли это, что после окончания карьеры вы планируете жить в родном городе, а не в Москве?
— На данный момент – да. В Москве у меня и квартиры-то нет – на съёмной живём.
— А почему?
— Разговаривали дома на эту тему. Но решили, что пока достаточно своего жилья в Краснодаре. Хорошо, тепло, по 100 км сразу до двух морей – Чёрного и Азовского. Эту квартиру мы сдаём.
»ЖЕНА – КАНДИДАТ НАУК С ДВУМЯ ВЫСШИМИ ОБРАЗОВАНИЯМИ"
— Вообще, к мнению Наташи по разным вопросам прислушиваетесь?
— Семья же – конечно, всегда друг к другу прислушиваемся! И даже к детям: ведь каждый ребёнок – личность, у него есть своё мнение. Нужно его уважать.
— Мнение двухлетнего Сени, наверное, пока не слишком авторитетное.
— Гонорок уже начал показывать. В игрушках, в том, что хочет и чего нет…
— Вратарём его видите? Или одного на семью хватит?
— С последним утверждением согласен на все сто. Но если по-настоящему захочет – помогу, чему научился – обучу. Хотелось бы, наверное, в спорт его отдать, но как жизнь повернётся – не знаю. Задатки, вижу, неплохие.
— Жена у вас, слышал, кандидат наук?
— Да, защитила в прошлом году диссертацию по юриспруденции. У неё два высших образования – экономическое и юридическое.
— Как она всё успевает – и два образования, и научная степень, и двое детей?
— Сам не понимаю. Так ведь, когда я заканчивал институт физкультуры, ещё и мне помогала – то есть у неё фактически три высших образования! Я играл в Хабаровске, а институт в Харькове. Она кое-что за меня писала, времени-то не хватало. Уже только госэкзамены сдавал лично.
— Видел, что она в самолёте в Абу-Даби очень хорошо говорила с Макгиди по-английски.
— У неё есть диплом с правом преподавания английского языка.
— Ещё и это?!!
— Всё успела – ещё когда училась в первом институте. Может, это потому, что мы ещё тогда знакомы не были (улыбается)? На самом деле всё это хорошо, поскольку жена теперь учит английскому детей. Постоянно ездим и понимаем, что без иностранного языка сейчас никуда.
Жена Андрея Диканя Наталья и супруга Артёма Реброва Екатерина
— А сами говорите по-английски?
— С Наташей поживёшь – что-то в любом случае выучишь (улыбается). В школе-то я учил французский. Но теперь, когда ребята-иностранцы разговаривают между собой на английском, понимаю достаточно много. Хотя сказать могу меньше.
— Алиса же у вас занималась фигурным катанием, сейчас — теннисом.
— А также спортивными танцами. Сейчас у дочки каникулы, хотя здесь, в отеле, есть теннисные корты, и можно было бы «прогнать» её пару раз…
— Так что, может, станете однажды теннисным папой и будете ездить с дочкой по турнирам категории WTA?
— Возможно. А почему бы и нет? Ей теннис нравится. До того походила два месяца на балет и сказала: «Это не моё». Это к вопросу о том, есть ли у детей свои мнения и учитываются ли они. Ей неинтересно просто у станка стоять, энергия из неё ключом бьёт.
«ЖЕЛЕЗНАЯ НЕРВНАЯ СИСТЕМА? ТОЛЬКО НА ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД»
— Вообще, задумывались, кем стать после окончания карьеры? Может, телекомментатором, по примеру коллеги-вратаря Владимира Маслаченко?
— Ну уж нет. Если я скажу, что буду комментатором, моя жена будет смеяться два дня без остановки. Она постоянно мне говорит: «Ну поговори со мной! Ты не умеешь разговаривать!» Я человек такой… спокойный, больше в себе, а не нараспашку. Кем стану после игровой карьеры – жизнь покажет. Хотя, конечно, готовлюсь. Что-то пишу, что-то запоминаю. Возможно, придётся работать тренером вратарей.
— Так вы у Клеймёнова какие-то упражнения записываете?
— Не только у него. Это началось ещё очень давно. Все упражнения пропускаю через себя, понимаю: то нужно, а это нет. И всё, что считаю по поводу работы с голкиперами, записываю. Даже то, что мне не нравится. Делал это и в «Тереке», и в «Кубани».
— Ребров считает, что очень велика роль Клеймёнова в формировании дружеской атмосферы в тройке спартаковских вратарей. Согласны?
— Она, конечно, есть. Но решающую роль всё равно играют сами вратари. И не только мы трое – раньше был, например, ещё Коля Заболотный, и атмосфера была такая же. Она зависит только от людей.
— Вот и сам Клеймёнов говорит, что ей способствует порядочность, воспитание, которое дали голкиперам «Спартака» родители. То, что ни у одного из вас нет чёрной зависти к коллегам.
— Согласен. Если бы кто-то был гнилой, то Семёнычу было бы тяжело наладить атмосферу, каким бы хорошим он ни был.
— Вы с чёрной завистью в карьере сталкивались?
— Каждый, думаю, проходил через подобное. Но если обращать внимание на такие вещи, принимать их близко к сердцу, то это может плохо закончиться. Просто не хватит сил играть – будешь вместо этого думать о подковёрных моментах. Зачем?
— У вас нервная система железная?
— Да нет! Это только на первый взгляд. Профессия заставляет нас вести себя спокойно: если станешь раздражаться по любому поводу, времени на концентрацию будет намного меньше.
— Вы капитан, а между тем к капитанству вратарей многие тренеры относятся неоднозначно. Как сами считаете – ограниченные ли возможности у голкипера-капитана?
— Ограниченные. Полевому игроку легче, например, общаться с судьями. И наладить общение на поле со всей командой, найти какие-то слова в нужный момент. Иногда до меня по 20-30 минут может ничего попросту не доходить. Может, и хотел бы чем-нибудь помочь, но не всегда получается – поле большое.
— Но ведь не отказались быть капитаном «Спартака»!
— Что вы! Во-первых, меня избирала команда. А как ещё до того предложили – не помню. Хотя нет – травму получил Серёга Паршивлюк, а Алекс и Штранцль ещё до того ушли из «Спартака». Администратор Степаныч (Георгий Чавдарь. — Прим. «Чемпионат.com») принёс мне повязку, сообщил: «Георгич сказал, что выводить команду ты будешь». Так и пошло.
Считаю, это нормальная ситуация, когда на данный момент у нас есть не один капитан, а так называемая капитанская группа, состоящая из пяти человек – в том порядке, сколько голосов получили на выборах. Второй – Дима Комбаров, третий – Дзюба, четвёртый – Билялетдинов, пятый – Пареха.
— Пареха мне представляется капитаном только при самых невероятных раскладах – видя, как он относится к работе.
— У каждого человека есть свои недостатки. Кто-то недоговорит, кто-то недокричит, кто-то своим примером не покажет. Но пообщаться, своё мнение в нужный момент высказать, никого не стесняясь, — это тоже большие плюсы для капитана. Эта роль – не только внутри коллектива, а ещё и связь между тренерским штабом и игроками.
«НАСЛЕДНИКОМ ПО КАПИТАНСКОЙ ПОВЯЗКЕ ВИЖУ Д. КОМБАРОВА»
— Часто вас Карпин приглашает как капитана для разговора?
— Чаще, наверное, сам подхожу. С просьбами ребят – например, ужин перенести на полчаса. У команды до того было свободное время, вечерней тренировки не было, и многие захотели поехать в город. Отсюда и просьба.
— Не всем нравится ощущать ответственность за всю команду. Вы думали о том, не придавит ли вас повязка к газону?
— Во время игры нужно об этом забывать и вести себя так, как считаешь нужным – есть у тебя повязка или нет. Тогда она и не будет давить. Если будешь всё время думать о повязке, то некогда будет выполнять свою работу.
— Клеймёнов рассказывал, что вы, по его выражению, держатель «общака». Давно?
— Нет. Только с конца прошлого месяца. До этого эти функции выполняли Быстров, Сабитов, Беленов. А при Эмери штрафов никто не платил, да их и не было.
С Валерием Клеймёновым
— Штрафы, как показала практика, всё-таки нужны?
— Для того, чтобы была дисциплина – да.
— Считаете ли нужным внести в типовые контракты легионеров пункт об обязанности выучить русский?
— А как наказывать?
— Если после оговоренного времени не будет ни говорить, ни понимать, — штраф.
— Сложный вопрос. Если человек в принципе хочет общаться – он будет учить язык, а если не хочет – не будет. Вот Макгиди старается, занимается русским. Тот же Ким (Чельстрём) здорово прогрессирует.
— Всё-таки есть разделение на россиян и иностранцев в «Спартаке»?
— Сейчас намного меньше, чем раньше. Конечно, «клубы по интересам» есть, но чёткого разделения на две такие группы сейчас не вижу.
— А когда это – «раньше». Когда было подобное разделение?
— И до ухода Георгича, и при Эмери. Но сейчас ребята гораздо больше стали общаться – и во время тренировок, и в неигровое время. Наверное, поняли: чем дружнее команда, тем большего мы добьёмся. Кто-то приводил пример веника – он метёт, только когда связать все прутья вместе. А если развязать – ничего не выйдет.
— Слышал, что в 2011 году, когда матч «Терек» — «Спартак» прервался при счёте 2:0 в пользу хозяев из-за поломки освещения, в темной раздевалке красно-белых произошла серьёзная драка – именно в формате «русские» на «иностранцев». И она встряхнула, сработала – и «Тереку» четыре забили, и ещё 7 туров потом не проигрывали.
— Не могу это назвать серьёзной дракой – просто небольшой потасовкой. Кто-то кого-то полез защищать – но их быстро утихомирили. Однако, самое главное, люди поняли, кто чего хочет. Потом Георгич правильно сказал: «Не надо здесь, в раздевалке, свою энергию показывать. Выйдете на поле – и там всё покажете».
— Когда однажды вам настанет время уходить, кого видите наследником по капитанству?
— На сто процентов Диму (Комбарова. – Прим. «Чемпионат.com»). Он доказывает своё отношение к футболу и работой, и игрой – причём не только за «Спартак», но и за сборную.
— То, что во втором тайме матча с «Аль-Дафра» капитаном долго был Кариока, это не дискредитация звания капитана?
— Во-первых, это товарищеская игра. Во-вторых, Рафа не сейчас пришёл, уже немало лет в команде играет. Ветеранчик (смеётся).
— В команде к нему уже не относятся как к большому ребёнку?
— Он стал взрослым, умным, рассудительным. Это видно, даже если не знать языка.
Окончание следует.
Во второй части:
— «сдавал» ли кто-то в команде игру московскому «Динамо», после чего уволили Унаи Эмери;
— как Дикань относится к предстоящему летнему переходу в статус легионера, собирается ли в связи с этим уходить куда-то из команды;
— когда вратари Дикань и Ребров сдружились семьями;
— предполагал ли Дикань в себе, переходя в «Спартак», такой потенциал, какой явил в выездном матче с «Марселем»;
— реально ли было не позволить «Барселоне» на «Камп Ноу» победить, а возможно, и выиграть самим.