Мовсисян – о «Спартаке», колене, Карпине и будущем

Лос-Анджелес, доложу вам, город совсем не маленький. Я прочувствовал это на собственной шкуре, совершив марш-бросок из хоккея в футбол, с тренировочного катка «Лос-Анджелес Кингз» в Эль Сегундо, где общался с Вячеславом Войновым, в тишайшую Пасадину, где дружно и умиротворённо живёт вся семья Мовсисянов. Путешествие строго по диагонали знаменитого мегаполиса, с юго-запада на северо-восток, включило в себя три вида транспорта, три пересадки и составила ровно два часа. Миф, что из одного конца Города ангелов до другого невозможно проехать на общественном транспорте, развеялся в пух и прах. Не двумя пальцами щёлкнуть, конечно, но очень даже можно. Если, конечно, заложить в поездку 15-20-минутное ожидание каждого из поездов лёгкого метро и автобусов. Впрочем, когда тепло и комфортно, ждать – не проблема.

«У нас здесь пробок никогда не бывает», — похвастался Юра, встретив меня на машине у железнодорожной станции Пасадины. Я тут же вспомнил, что именно в этом городе, когда Мовсисяны там ещё не жили, а нашему герою и вовсе было шесть лет, проходил финал чемпионата мира по футболу 1994 года. «Да, на стадионе „Роуз Боул“, в 15 минутах езды. Но сейчас этот стотысячник в основном пустует, — рассказал форвард. – Там только играет в американский футбол университетская команда да концерты порой проводятся. „Гэлакси“ в MLS играет дома в другом месте, а команды NFL в Лос-Анджелесе вообще нет».

Вот такими позабытыми-позаброшенными порой оказываются арены, к которым однажды было приковано внимание всей планеты. Но нам-то что? Нам куда важнее, что на этой земле, в этом благословенном климате (в день, когда мы встретились с Мовсисяном, в Лос-Анджелесе было градусов 27, и у моих друзей в этих краях вообще нет зимней одежды) вырос лучший снайпер уже второго кряду российского первенства. Как именно это происходило, насколько удивительными и необычными для стандартной футбольной карьеры событиями были насыщены его юные годы, – об этом мы с Юрой говорили ровно год назад на сборе «Спартака» в Абу-Даби. Теперь же настала пора поговорить о его первом годе в составе красно-белых, об ощущениях от жизни и игры в футбол в России.

Беседовали мы на диване под ёлкой, которую, кстати, американцы утилитарно называют Christmas Tree – «рождественское дерево» (будто в другое, нежели Рождество, время она и не нужна вовсе). На руки к Юре то и дело вспрыгивали двое его совсем ещё крохотных отпрысков – трёхлетний Арман и двухлетняя Аида. Говорил он с ними по-армянски: сыну даже пришлось сделать какое-то небольшое внушение, хотя напускная строгость, как показалось, давалась доброму человеку Юре с немалым трудом.

Этот двухэтажный дом Мовсисян купил своей семье меньше двух лет назад, начав неплохо зарабатывать в «Краснодаре». И когда снайпер, его жена Марианна и двое их детей приезжают теперь уже из Москвы домой на футбольные каникулы, всего жильцов оказывается 12: бабушка, родители Юры, его старший брат с женой и двумя детьми, младший брат…

Я смотрел на эту идиллию – и понимал, какой крепкий у Мовсисяна тыл. Родителям пришлось многое пережить и пройти, но, к счастью, настало время, когда семья может наслаждаться тишиной и покоем. А старшее поколение – наконец-то, после стольких лет тяжёлого изнурительного труда и мытарств по разным странам и континентам, — не работать.

Только бы кормилец был здоров. С темы здоровья Мовсисяна, которому 27 ноября в Лос-Анджелесе прооперировали колено, мы беседу и начали. Как и год назад – по-английски, хотя по-русски Юра сейчас уже говорит примерно как мы с вами, уважаемый читатель. Но формулировать мысли для публичной беседы ему всё же привычнее на английском, а меня вполне устраивает любой из двух вариантов. Хотя мне кажется, что к интервью на русском, если других опций не будет, Юра уже готов.

«КЛУБ НИКОГДА НЕ ПРОСИЛ МЕНЯ ИГРАТЬ НА УКОЛАХ»

— Как ваше колено? – первым делом интересуюсь у Мовсисяна.
— Сделал операцию, затем прошёл очень хорошую реабилитацию. Почему в Лос-Анджелесе? Я знал хирурга, это известнейший врач с прекрасной репутацией, особенно как раз по коленям. Он работает, например, с футбольной сборной США, а также со спортсменами-олимпийцами. И я чувствовал себя чрезвычайно комфортно, когда шёл к нему на операцию.

— Уверены ли, что сможете начать весеннюю часть сезона с первого матча?
— Да, не сомневаюсь, что по состоянию здоровья буду к этому готов. А дальше всё уже будет зависеть от Валерия Карпина – захочет ли он видеть меня в составе. Выбор делает главный тренер. Но со своей стороны подойду к возобновлению сезона в полной боеготовности.

— Трудно ли было играть осенью, когда колено болело?
— Это страшно – играть через боль. Почти три месяца выходил на поле на болеутоляющих уколах. И больше этого никогда в жизни не сделаю. Играть с такой болью…

Иногда люди шутят, говорят мне, что с болью я играю лучше, потому что забивал практически в каждом из матчей, которые провёл на уколах. Но это плохая вещь, и очень рад, что она уже позади.

— Играть на уколах – это было ваше личное решение или о том попросил «Спартак»?
— Личное. Клуб никогда не просил меня об этом. Но я с большой страстью и неравнодушием отношусь к своему клубу и футболу вообще. И прекрасно осознавал: «Спартак» нуждается в том, чтобы я выходил на поле и делал своё дело. Поэтому и продолжал играть.

У меня не было ощущения, что я ОБЯЗАН играть, на меня никто ни в малейшей степени не давил и ничего по этому поводу не говорил. Я просто чувствовал, что нужен клубу и при этом могу выходить на поле.

— Помню, на кубковую игру с «Шинником» вы даже не поехали. Зато потом, едва восстановившись, забили и «Локомотиву», и «Зениту».
— Да, мне надо было взять паузу, я не мог играть дважды в неделю. Вообще, после каждого матча получал пару выходных, затем очень осторожно тренировался. А по полной программе, в общей группе работал только за один или два дня до матча.

— Не жалеете, что сыграли час с ЦСКА? Может, стоило уехать и прооперироваться раньше?
— Нет. Думаю, что все принятые решения, включая это, были правильными.

— За эти три месяца ни разу не посетила мысль, что можете усугубить травму?
— Нет. Ты всегда рискуешь, выходя на поле. Но я, решая сыграть, больше ни на секунду об этом не задумывался.

— Какие-то упражнения на разработку колена зимой делали или только отдыхали?
— Конечно, делал. Весь последний месяц у меня был комплекс упражнений, связанный с реабилитацией. К тому, чтобы сразу же включиться в полноценную предсезонную работу, подходил очень серьёзно.

— То есть сейчас вы сразу же готовы начать работу в общей группе?
— Скажу так: мне нужна ещё неделя, максимум другая, чтобы присоединиться ко всем. А потом должен быть в порядке.

— А всё ли в порядке с вашей пяткой, которая, будучи сломанной ещё в «Краснодаре», мучила вас всю весну?
— С этим никаких проблем.

«ЖАЛЬ, ЧТО УШЁЛ МАКГИДИ, ЭТО ФАНТАСТИЧЕСКИЙ ИГРОК»

— В российских школах в начале сентября ученики обязательно пишут сочинение на тему «Как я провёл лето». А как вы провели зимние футбольные каникулы, если не считать операции и восстановления?
— В основном – дома, с семьёй и друзьями. Два раза съездил в Лас-Вегас, но большую часть времени находился там, где мы с вами беседуем. Что может быть лучше, чем проводить отпуск с детьми, родителями, бабушкой, братьями?! В этом большом доме, который у нас уже почти два года, спокойно умещаются 12-13 человек! Вместе с детьми, разумеется.

— Во время сезона жена с детьми всё время с вами в Москве?
— Да, постоянно.

— Читал, вы проводили и мастер-класс в Глендэйле. Видимо, в армянской футбольной школе – вы ведь рассказывали мне, что это самый населённый выходцами из Армении район Лос-Анджелеса?
— У меня было два урока, и один из них действительно в Глендэйле. Но не в армянской футбольной школе, а в общенациональной. Другой – в Вестлейк Вилледж, примерно в часе отсюда, с участием 40-45 детей. Все подобные вещи организует мой старший брат. Как и различные благотворительные акции, которые тоже направлены на помощь детям.

— Поздравления с Новым годом от кого-то из партнёров по «Спартаку» получили? И сами звонили?
— Да, мне писали Глушаков, братья Комбаровы, общался с Чельстрёмом, Макгиди, естественно, Озбилизом. Со многими поддерживаем контакт.

— Кто для вас самые близкие люди в команде?
— Конечно, Араз. Очень близки с Глушаковым, с братьями. Да и вообще со всеми у меня отличные отношения.

— Слышали, что Макгиди уже в «Эвертоне»?
— Да. Жаль. Макгиди – фантастический футболист, и всегда хочется, чтобы он был в твоей команде, а не в какой-то другой. Но это футбол, и с такими поворотами надо мириться. Иногда клубу приходится принимать подобные решения.

— Об интересе к Чельстрёму со стороны турецких клубов тоже ходит много слухов.
— Читал это. Прекрасный парень, и хочется, чтобы он оставался моим одноклубником. Посмотрим…

— Те же самые слухи чуть ли не в «Вольфсбург» вас отправляют. Даже ваш агент заявил о том, что вами интересуется целый ряд немецких и английских клубов.
— Интерес больших клубов, конечно, приятен. Но я люблю «Спартак», мне нравится сейчас выступать в нём. Очень хочу выиграть чемпионат вместе с ним и вообще не думаю о том, чтобы куда-либо перейти. У меня нет таких планов. Хочу всех заверить: очень желаю играть именно в «Спартаке»! А природа интереса разных клубов понятна: я забиваю голы.

— До какого времени у вас не будет планов куда-либо переходить?
— Мой контракт заключён на три с половиной года. Я – в «Спартаке», и, повторяю, чувствую себя в нём очень хорошо. А дальше – жизнь покажет.

— Но как быть, если последует предложение от клуба, за отказ от перехода в который вы будете проклинать себя всю жизнь?
— В этом случае мы сядем с руководством «Спартака» и будем решать. Но сейчас не хочу думать ни о каких других клубах, чьём-либо интересе и т.д. Думаю только том, чтобы быть здоровым и пройти полноценную предсезонную подготовку со «Спартаком».

— Можете представить себе, что отыграете за «Спартак», допустим, 10 лет?
— А почему нет? Это большой клуб!

— Правда, что ещё до перехода Генриха Мхитаряна в Дортмунд уговаривали его присоединиться к вам в «Спартаке»?
— Конечно, я очень хотел этого, когда он ещё был в «Шахтёре». Но он очень хотел играть в Европе, и его переход в «Спартак», как и в любой другой российский клуб, был абсолютно нереален.

— Недавно один из акционеров «Спартака» Джеван Челоянц говорил, что хотел видеть Мхитаряна в клубе. Кстати, есть ли доля истины в слухах, будто Челоянц приобрёл вас с Озбилизом в «Спартак» на свои личные деньги?
— Очень в этом сомневаюсь. Думаю, что меня купил «Спартак», а не Челоянц.

— У обоих ваших российских клубов, бывшего и нынешнего – частные владельцы, которые очень многое делают для своих команд. А есть ли разница между Сергеем Галицким и Леонидом Федуном?
— Галицкий чаще появляется в команде, приходит даже на тренировки. Он всё время хочет сам наблюдать и знать, что происходит в команде. Федуна игроки видят реже. Но он приходил в раздевалку после «Зенита», поздравил с победой всех игроков, в том числе и меня.

«ТАКИХ БОЛЕЛЬЩИКОВ, КАК У „СПАРТАКА“, В МИРЕ ОЧЕНЬ МАЛО»

— Когда вы приезжаете сюда каждую зиму, родные замечают какие-то изменения в вас? Обрусели ли, например, начали ли мыслить как-то иначе, чем прежде?
— Думаю, какие-то небольшие изменения есть, но в основном остаюсь таким, как был. Уж как человек-то я точно прежний – такой же, как пять или семь лет назад. Русские словечки – да, вставляю в свою речь куда чаще, чем раньше. Но не более.

— Притом что в момент приезда в Россию вы по-русски не говорили вообще, сейчас общаетесь, пусть и не для печати, абсолютно свободно.
— Не сказал бы, что освоил язык в совершенстве, но и понимаю, и говорю намного лучше, чем раньше. Когда нужно что-то сказать, уже не растеряюсь ни в какой ситуации. И это хорошо.

— Армяне из России сильно отличаются от армян из США?
— Очень. Но в чём состоит эта разница, расшифровывать не буду, потому что в этом случае некоторые люди на меня обидятся (улыбается).

— Некоторые люди из Штатов или из России?
— Вот этого-то я вам и не скажу! (Смеётся.)

— Что хорошего и плохого вы обнаружили в чемпионате России?
— Хорошее – уровень игроков и команд. И острейшую конкуренцию за золото в этом сезоне сразу между несколькими командами. Плохое – некоторые ситуации, связанные с обстановкой на трибунах. Вроде той, что случилась в Ярославле.

С другой стороны, болельщики «Спартака» — это что-то изумительное, невероятное. Я поиграл в разных странах и могу вам однозначно сказать, что таких поклонников в мире можно встретить очень редко. Это лучшие болельщики из всех команд, где когда-либо играл.

— О каких вещах из российской жизни, приезжая в Лос-Анджелес, вы рассказываете с удовольствием, а о каких – с удивлением и даже негодованием?
— Расстраивает только погода. Всё остальное – отлично, и рассказываю об этом с удовольствием. Мне нравится то, чем занимаюсь, я играю в самом большом клубе России. У меня нет и не может быть никаких сожалений. Мы в одном очке от первого места, выиграли несколько важных матчей – например, у «Зенита». Мы обыграли с крупным счётом ЦСКА, чего не происходит каждый год. Это невозможно вспоминать без радости. Да много есть вещей, которыми очень доволен!

— Одну, бытовую, я даже знаю. Едва перейдя из «Краснодара», вы рассказывали мне, что скучали по «Старбаксу». В Москве этого кофейного добра – навалом.
— О да, по нему больше не скучаю! «Старбакс» находится в соседнем доме от меня, и я могу заходить туда сколько угодно.

— А на новом стадионе «Спартака» пока не были?
— Пока нет. Видел его только по телевидению и в Интернете. Но жду с нетерпением, когда мы начнём на нём играть.

«Я НЕ ИЗ ТЕХ, КТО НАСЛУШАЕТСЯ КОМПЛИМЕНТОВ И РЕШИТ, ЧТО ОН ИГРОК МИРОВОГО КЛАССА»

— Вы упомянули о «Зените». Ему вы в двух матчах этого сезона забили четырежды. Это теперь ваш «клиент»?
— Мне до сих пор не даёт покоя, что мы проиграли «Зениту» первый матч. Так хорошо играли, могли победить… С другой стороны, не действовали так здорово во второй встрече – зато выиграли. Так бывает в футболе. В конечном счёте всё определяет результат.

— До «Спартака» в вашей карьере не было хет-триков, а в составе красно-белых – уже два. Когда вы только пришли в команду, то полагали, что забивать за топ-клуб легче, чем за более скромный. Остались при той же точке зрения?
— Уверен в одном: забивать везде очень тяжело. Когда играешь за большой клуб, почти все соперники сидят сзади и не дают свободного пространства. В команде попроще – иные сложности. Голы не даются легко, нигде и никогда!

— До вас ни одному футболисту в истории «Спартака» не удавалось забить три мяча в первом же официальном матче за клуб. Вы в курсе?
— Узнал после той игры с «Тереком».

— Как вам это удалось? Чувствовали такую уверенность ещё перед выходом на поле?
— Когда переходишь в такую большую команду, как «Спартак», от тебя многого ждут. Когда я приехал, то понимал, что должен забивать в каждом матче – элементарно для того, чтобы продолжать играть. А в том матче на моей стороне просто была удача.

— Но после этого она от вас отвернулась. Не так давно я разговаривал с Карпиным и спросил, почему он публично не похвалил вас и Артёма Реброва после матча с «Зенитом». Он парировал: «Вы, журналисты, столько писали о Мовсисяне после хет-трика „Тереку“. И сколько голов он забил в оставшихся матчах того сезона?» А вы как думаете – что произошло?
— Я не молодой парень, чтобы жадно поглощать всё, что обо мне журналисты говорят и пишут. Говорю это при всём уважении к прессе. Я не мальчишка, который наслушается чьих-то публичных комплиментов и будет считать, что он игрок мирового класса. Мне известно, кто я такой, в какой футбол играю. Я не зазнайка.

Поэтому не думаю, что причина заключалась в чём-то таком. Мне просто нужно было адаптироваться, понять и почувствовать партнёров, новую команду. А три гола в первом матче – такое порой случается. Иногда ты три раза бьёшь по воротам и столько же забиваешь, а бывает, что 15 раз пробьёшь – и ноль на табло.

— Может быть, после того хет-трика защитники соперников стали уделять вам слишком много внимания?
— Возможно, и так. Более того, после такого матча ты неизбежно будешь привлекать к себе особое внимание. Но ведь такое же внимание мне оказывается сейчас! В той же ноябрьской игре с «Зенитом» соперник прекрасно знал, кто я такой, и очень внимательно ко мне отнёсся. Но уровень взаимопонимания с одноклубниками сейчас уже совсем другой. Нужно просто делать своё дело. Играть и забивать.

— 12-й номер на 10-й решили поменять не из-за ушедшей от вас в концовке прошлого сезона удачи? Или из-за травм?
— Просто мне «десятка» в футболе симпатична больше, а 12-й, если честно, не нравился вообще. Вообще же больше всего по душе 14-й номер, и если бы он был свободен, то взял бы его. Но он занят (под ним играет Павел Яковлев. — Прим. «Чемпионат.com»).

«ДЛЯ КОМАНДЫ ВСЁ ПЕРЕВЕРНУЛА ИГРА С „ТОМЬЮ“

В этот момент на телеэкране, который был включён напротив, показали гол Маджида Уориса, который он в первом же своём матче за „Валансьен“ забил в ворота „Бастии“ (заодно сделав и голевую передачу). Мовсисян, отреагировав моментально, искренне порадовался за недавнего партнёра, отданного в аренду: „Уорис! Забил!“

А мы вернулись к предыдущей теме:

— В какой конкретный момент осознали, что понимаете партнёров с полуслова? Или такого чувства до конца ещё нет?
— Это то, что не приходит единовременно, а появляется постепенно, с каждым матчем, тренировкой – всё больше. У меня отличные партнёры, и никогда нельзя говорить, что взаимопонимание уже идеально. Я в команде всего год, и с каждым месяцем будет только лучше. И мне с ними, и им со мной. Это улица с двусторонним движением.

— И всё же какой-то переломный момент был, когда вы ощутили, что вышли на новый уровень взаимопонимания?
— Скажу не о себе, а обо всей команде. Мне кажется, что всё перевернула в лучшую сторону игра с „Томью“. После этого мы начали выигрывать и обретать уверенность.

— До вашего удара головой в добавленное время к первому тайму того матча „Спартак“, только что не выигрывавший целую серию матчей и битый „Санкт-Галленом“, проигрывал — 0:1. С трибун летели шарфы, фанаты кричали команде нелицеприятные вещи…
— Да, если быть честным, та трудная победа изменила всё. Предполагаю, что, если бы мы проиграли, в команде могло бы произойти много перемен. И я очень рад, что мы всё-таки смогли победить и с того момента пошли вверх.

— А что, на ваш взгляд, случилось в домашней игре с „Санкт-Галленом“? Многие болельщики подозревали, что команда просто избавилась от Лиги Европы, которая не слишком её мотивировала и заодно мешала спокойной подготовке к матчам чемпионата.
— Играть с европейской командой, которую ты не знаешь, психологически трудно, потому что это не тот клуб, о котором ты слышишь каждый день. Конечно, мы сделали огромное количество ошибок. Плюс к тому соперник забил гол из офсайда, и его засчитали, тогда как наш чистый гол засчитан не был. Такие детали тоже влияют на результат, хотя нас и не оправдывают.

— У меня возникло ощущение, что вы начали забивать и вообще почувствовали себя гораздо увереннее после того, как уехал в Турцию ваш прямой конкурент за место в составе Эменике. А что ощущали по этому поводу вы сами? Не испытывали ли дискомфорта от этой конкуренции, не нуждались в твёрдом месте в стартовом составе?
— Я не боюсь конкуренции. Весь сезон испытывал её – и со стороны игроков, которые не хуже Эменике. Притом что Эммануэль – хороший, нет, даже фантастический игрок. Но тот же Барриос не так давно успешно играл за один из лучших клубов мира! Так что дело не в конкуренции, а в привыкании к команде и партнёрам.

— Знали ли вы заранее, что Эменике уйдёт, или его трансфер стал неожиданностью?
— Слухи ходили, но точно мы ничего не знали.

— С кем конкурировать сложнее – Эменике, Дзюбой, Барриосом?
— Каждый из них хорош, и все они разные. Но я не мыслю категориями конкуренции с ними. Я стремлюсь к тому, чтобы забивать голы, тем самым помогая команде побеждать.

— Кого считаете лидером „Спартака“?
— В команде много лидеров. Это и Боккетти, и Глушаков, и Дмитрий Комбаров. Я в какой-то мере тоже. Мы все стараемся быть лидерами…

— Поставили ли вы себе какую-то чёткую цель, сколько голов в сезоне хотите забить?
— Нет. И никогда этого не делал. Столько, сколько смогу.

— А насколько реально, по-вашему, чемпионское звание для „Спартака“, у которого нет ни одного трофея с лета 2003 года?
— Мы отстаём от лидера всего на одно очко. Плюс к тому из больших клубов нам осталось играть только с „Локомотивом“ и „Динамо“. С последними – на своём поле, с первыми – на чужом, зато на том же стадионе (улыбается). Думаю, у нас хорошие шансы, и не в последнюю очередь потому, что многие из главных матчей уже сыграны.

»ЕСЛИ «СПАРТАК» СТАНЕТ ЧЕМПИОНОМ И ПРИ ЭТОМ ДЗЮБА, А НЕ Я, ЛУЧШИМ БОМБАРДИРОМ, НИЧУТЬ НЕ РАССТРОЮСЬ!"

— А как воспринимаете заочную конкуренцию за титул лучшего снайпера чемпионата с вашим одноклубником Артёмом Дзюбой, отданным в аренду в «Ростов»?
— Думаю, борьба будет идти до последнего тура. Есть ведь не только Дзюба, но и Н’Дойе, и Халк, и Данни… Не сомневаюсь, что снайперская гонка получится упорной и интересной. И сделаю всё возможное, чтобы её выиграть.

— Для вас важно опередить футболиста, который находится на контракте в вашей же команде, пусть временно и выступает за другой клуб?
— Не сказал бы. Если в конце сезона мы выиграем чемпионат и при этом Дзюба станет лучшим бомбардиром, мне это ничуть не испортит настроение. Главное – стать чемпионами!

— Вы забиваете и правой, и левой, и головой. Как удалось получить этот всесторонний инструментарий, воспитываясь в далеко не самой футбольной стране мира – США?
— Это всё – от тренировок. Работаю каждый день над двумя сотнями вещей – ударами с левой, правой… Никаких тайн тут нет – только работа и ещё раз работа над каждым элементом.

— На каком этапе вашей карьеры левая нога подтянулась к правой?
— Они у меня всегда были равны. Хотя изначально я правша.

— Отдаёте себе отчёт в том, что хет-триком в ворота конкурента, «Зенита», вошли в спартаковскую историю? Три гола «Тереку» в первом матче – отдельная песня, тоже уникальная, но они были забиты в ворота середняка. А тут…
— Любой гол за «Спартак» вписывает тебя в учебники футбольной истории. Но однозначно: когда ты забиваешь таким командам, как «Зенит», люди запоминают это надолго. И горжусь, что мне покорилось такое достижение, которое, что важнее всего, помогло команде выиграть.

— При том что в первые 10 минут могло быть…
— …0:3. Да, это была сумасшедшая игра, которая могла закончиться чем угодно. Считаю, что герой матча с большим отрывом от всех остальных — Ребров. Потому что он в тяжелейший момент, при счёте 0:1, вытащил пенальти и спас ещё при трёх-четырёх шансах у «Зенита». Без него было бы 0:3 – и о возвращении в игру можно было бы забыть.

— А потом уж вы начали забивать, причём каждой частью тела – и головой, и левой, и правой.
— Так и есть (улыбается). Просто повезло.

— У нас была с Карпиным дискуссия по поводу везения при третьем голе. Он сказал, что у Тино Косты сорвался удар. Я заметил, что на этот срыв ещё нужно было успеть среагировать и правильно подставить ногу.
— Думаю, если бы я не среагировал, то просто не увидел бы мяча. Видел, что он бьёт, – а далее уже сработал инстинкт. Всегда стараюсь следовать за мячом.

— Что ощутили, когда Никита Симонян пришёл в раздевалку «Спартака» после победы над «Зенитом» и вы, автор хет-трика, вручили лучшему снайперу клуба в истории свою футболку?
— Для меня это был момент очень большого счастья и гордости. Симонян – легенда «Спартака» и России, к тому же армянин. И вот я знакомлюсь с ним лично!

Мы поздоровались, он поздравил меня и сказал продолжать, не снижать оборотов. Я в ответ пожелал ему здоровья и удачи. Мне в тот момент больше нечего было ему подарить, кроме своей футболки (улыбается). У него, ведь, наверное, всё остальное уже есть. Знаю, как Симонян любит «Спартак» и поддерживает его, и понимал, что этот подарок ему понравится. Это была одна из тех игровых футболок, в которых я забивал в этот день «Зениту». Вот только какая, с первого тайма или со второго, — не помню. Но ведь забить удалось в обоих таймах!

— А что сказал ваш отец, увидев фотографии Симоняна с голевой футболкой Мовсисяна?
— Мы с ним об этом не говорили, но не сомневаюсь, что тоже был очень горд. Потому что Симонян – икона для Армении в целом и её футбола.

— После четырёх ваших голов в его ворота «Зенит» не сделал заманчивого предложения?
— Нет. Ничего об этом не слышал. Это у них надо спрашивать (улыбается).

— Есть ли в России команды, куда вы никогда не пойдёте?
— Если ты играешь за «Спартак», то однозначно не захочешь переходить в ЦСКА. Но я никогда не скажу, что ни при каких обстоятельствах не перейду в какую-либо команду. Никогда не говори «никогда». Но повторяю: сейчас играю в «Спартаке» и люблю его. И всегда, играя в красно-белом, буду выкладываться на сто процентов.

— Перед «Зенитом» вы, хоть лично и забили, проиграли ещё одному претенденту на золото — «Локомотиву». Гол не улучшил настроение?
— Нет. Мы играли плохо. И никакие оправдания тут не принимаются.

— Согласны ли с тем, что «Локомотив» до зимы показывал более внятный футбол, чем «Спартак»?
— Не совсем. И у «Локомотива» случались неудачные матчи. Может быть, у «Спартака» сложности были почаще, но ведь и новичков у нас больше. Правда, у «Локо» — новый тренер. В общем, гонка за чемпионство пока равная.

— Полагаете, она продлится до последнего тура?
— Более того, до последней минуты последнего тура.

«НЕ СОГЛАСЕН С ТЕМ, ЧТО ПЛОХО ПРЕССИНГУЮ»

— И с «Локо», и с «Зенитом» вы играли без зрителей. Это подпортило ощущения от хет-трика?
— В какой-то мере. Это было жуткое решение – заставить команды играть при пустых трибунах. И часть радости оно, конечно, отняло. Но мы взяли эти три очка, и это всё, что имеет значение.

— Не растерялись в тот момент, как праздновать голы?
— Не слишком заморачиваюсь на эту тему. Когда ты в прекрасном настроении, твои эмоции зашкаливают, то можешь отпраздновать гол как-то необычно. Но в целом я небольшой поклонник оригинальных отмечаний. Чаще всего делаю это, не выходя за обиходные рамки.

— Вы сказали, что решение было «жутким». Но что делать, если на трибунах появляются нацистские символы, а игра едва не срывается из-за массовых бесчинств – пусть во многом и спровоцированных местной полицией?
— Это, конечно, страшно. В современном футболе, к сожалению, хватает таких проявлений, которые, скажем мягко, смущают – безотносительно того, за какую команду болеют люди, которые так себя ведут. Мы живём в цивилизованном мире и не хотим видеть подобные вещи. И всё же два ключевых домашних матча в сезоне без зрителей – это жестковато.

— Слышали, что с начала 2014 года в России, как в матчах еврокубков, можно будет дисквалифицировать отдельные сектора?
— Это намного лучше! Не знаю, от кого такая идея исходила, но она мне нравится гораздо больше, чем то, с чем мы столкнулись в минувшем сезоне.

— Что бы сделали в США с человеком, пойманным с нацистской символикой?
— Точно не знаю, но последствия для него точно были бы серьёзные.

— Вообще, насколько легко было справиться с давлением, которое обрушивается на любого новичка «Спартака» со стороны болельщиков? Помог ли в этом плане хет-трик в первом же матче?
— Конечно, да. Когда ты в первой же игре за команду забиваешь три мяча, болельщики начинают автоматически тебя любить. Понятно: после того матча был ряд игр, когда я не забивал, и если бы это продолжалось ещё долго, что кредит их доверия можно было бы растерять. Но, если посчитать, то было больше матчей, когда я забивал за «Спартак», чем когда этого не делал. Если считать Лигу Европы, мне удалось провести за команду уже около двух десятков мячей, и я всё время стараюсь доказывать, что способен делать это не от случая к случаю, а постоянно. И, мне кажется, болельщикам это нравится.

— Как бы охарактеризовали ваши отношения с Карпиным и восприятие вами этого тренера?
— Я уважаю Карпина. Он хороший тренер, был великолепным футболистом. Если он мне что-то говорит – я делаю. Считаю, что он проделал фантастическую работу, и чувства, которые я испытываю по отношению к нему – исключительно положительные.

— Случались ли у вас с ним дискуссии насчёт вашего участия в прессинге? Распространена точка зрения, что если с точки зрения атакующих действий претензий к вам быть не может, то по оборонительной части вы небольшой дока.
— Не соглашусь с этим. Очевидно, что прессинг «Спартака» начинается с меня. И если бы я этим не занимался, то никак не являлся бы, согласно официальным статистическим выкладкам, одним из тех форвардов, которые пробегают наибольшую дистанцию в лиге.

«ЧТОБЫ ВО МНЕ СТАЛА ТЕЧЬ СПАРТАКОВСКАЯ КРОВЬ, ТРЕБУЕТСЯ ЕЩЁ НЕМНОГО ВРЕМЕНИ»

— Однажды вы упомянули, что во время чемпионского визита с командой «Реал Солт Лейк» в Белый дом были поражены чувством юмора Барака Обамы. В чём оно заключается?
— Что ты можешь думать о президенте страны – тем более такой великой, как Америка? Вроде такая серьёзная работа. А потом приходишь, встречаешься с ним лично – и видишь, что это такой весёлый человек… С ним очень приятно и прикольно разговаривать. Ты чувствуешь себя в его компании абсолютно комфортно, словно знаешь его давно, — и это то, что меня в Обаме так удивило. И шутки у него были действительно смешные.

— Предыдущий год получился хорошим для вас не только в клубе, но и в сборной. Дважды забили в Дании, по голу – Болгарии и Италии…
— Жаль, что мы не попали на чемпионат мира. Если мы можем обыграть Чехию, Данию, сыграть в гостях вничью с Италией – 2:2, для такой маленькой страны, как Армения, это большое достижение. Но если мы на это способны – то хочется ещё большего.

— Чего вам не хватает, чтобы сделать следующий шаг?
— Моя мечта – сыграть на чемпионате мира или Европы. Новая мечта. Теперь – на Евро-2016. У нас хорошая команда, у нас появился опыт, дважды подряд мы были очень близки к тому, чтобы это сделать. И в следующий раз, надеюсь, это удастся.

— Читал, у вас была какая-то дисциплинарная ситуация перед матчем с Мальтой, после которой вас якобы на день отстранили от работы, чуть ли не дисквалифицировали. Но потом вы – опять же якобы – извинились, вас вернули, и три дня спустя вы сделали дубль в Копенгагене.
— Не совсем так. У нас была небольшая ситуация, но никакой дисквалификации не было. И очень быстро всё разрешилось.

— Вашей реакцией стали два гола Дании.
— Именно так.

— И всё же большую часть времени вы проводите не в сборной, а в «Спартаке». Много лет назад основатель этого клуба Николай Старостин сказал Никите Симоняну: «Если разрезать тебя пополам, то одна половина будет красной, а другая – белой». Признайтесь честно: можете сказать о себе то же самое?
— Солгу, если скажу о себе то же прямо сейчас. Чтобы во мне стала течь спартаковская кровь, требуется ещё немного времени. Может быть, для этого нам нужно завоевать какой-то трофей.

— О чём сейчас мечтаете?
— Моя мечта на 2014 год – безусловно, выиграть чемпионат России со «Спартаком» и выйти в следующий розыгрыш Лиги чемпионов. И, конечно, быть здоровым.

Лос-Анджелес