Рано или поздно Патрик Эберт и чемпионат России должны были найти друг друга, причём оказаться этот парень должен был, конечно, в самом обсуждаемом клубе страны. Если составлять список хулиганских и просто странных выходок Эберта на поле и вне его, можно потратить несколько часов, однако сам Эби предпочитает думать, что его проблемы с возрастом проходят.
В России принято говорить, мол, деревню из девушки вывести невозможно, а в Германии многие считают, что невозможно вывести из человека ГДР. Патрик Эберт родился в Потсдаме, в дни агонии немецкого социалистического монстра. Возможно, это действительно как-то повлияло на его характер и карьеру.
Возможно, повлиял на его карьеру и тот факт, что вырос Эби (уже после объединения Германии, конечно) в кишащем первой волной мигрантов районе Берлина Кройцберг. Помимо ломаного немецкого, единственным общим языком мальчишек был футбол, и Эберт целыми днями пропадал на спортплощадке, прогуливая школу. Однажды парни решили записаться в школу берлинской «Герты», и так родилось, пожалуй, золотое поколение академии столичного клуба. Тунисец Бен-Атира, босниец Салихович, братья-ганцы Боатенги, нигериец Эде, иранец Дежага, конголезец Лукимья, турок Фати – в такой компании немец Эберт выделялся, а с другой стороны — ассимилировался, приобретал черты партнёров. Все перечисленные футболисты, включая Патрика, вышли как под копирку, невзирая на позицию на поле, – боевитыми, слегка безбашенными. Каждый из них был по-своему талантлив, большинство успело поработать на тренировках под руководством одного из лучших специалистов бундеслиги по работе с молодёжью – Люсьена Фавра, но дороги у всех получились разными. Одно их объединяет до сих пор: если сложить жёлтые и красные карточки, получаемые ими за сезон, можно устлать пол добротной двухкомнатной квартиры.
Если «Спартак» искал человека, который смог бы заменить Эйдена Макгиди, то Эберт – 100-процентное попадание. Помимо умений ирландца — рвануть по бровке и подать в штрафную, — у Эби есть дополнительный навык: он любит и знает, как исполнять стандарты. Во всём остальном немец – почти точная копия экс-«восьмёрки» «Спартака»: боевой дух, споры с судьями и безумие за пределами поля. Если Макгиди – очень русский ирландец, то Эберт – очень русский немец, и как бы того не хотел Патрик, с возрастом его характер почти не меняется. Да, он больше не попадает на первые полосы газет со скандалами, но по-прежнему капризничает в тренировочном процессе, идёт в рискованные подкаты и разговаривает с судьями, даже если непонравившееся ему решение случилось в 60 метрах от его места на поле. С уходом Макгиди образовалась ниша не только на правом краю полузащиты «Спартака» — появилась пустота в разделе «фаворит фанатов». Такие искренние футболисты всегда нравились и будут нравиться болельщикам: даже в привыкшей к орднунгу Германии Эберт был молельным тотемом поклонников «Герты». Не потому, что местный. Потому что СВОЙ.
Эберт ворвался в состав «Герты» уже в 19 лет — в сезоне-2006/07. Почти сразу забил, в третьем матче вышел в основе, а затем травмировался. Сезон-2007/08, когда от Эби ждали прорыва, футболист провалил: его критиковали за расхлябанность на поле и дезорганизацию за его пределами. Абсолютно русская история молодого футболиста: в 20 лет его, на новеньком Audi TT, останавливает полиция – Эберт пьяный за рулём. Сразу после восстановления прав новая автомобильная беда – угнали машину, причём уже не Audi TT, а Porsche Cayenne Techart Magnum. В начале 2008 года Эберт признался, что молится Аллаху перед играми (ассимиляция с мусульманами в академии дала плоды) и прочитал Коран, что породило новую дискуссию в прессе. Футбол у парня отходил на второй план, но Люсьен Фавр верил в Эби и упорно продолжал ставить его в состав. В 2009 году Эберт, уже вернувшийся к христианству, наконец заиграл: его подачи и фантастическая игра на правом краю (до этого Фавр пробовал новичка «Спартака» даже на позиции чистого форварда) начала приносить «Герте» очки. К марту о нём заговорили как о потенциальном игроке сборной, но на самом взлёте Эби абсолютно по-русски зарубил себя сам.
Патрик отмечал день рождения в ночном ресторане со своим лучшим другом по академии «Герты» — Кевином-Принсом Боатенгом, и празднование затянулось. Около четырёх утра закадычные друзья всё же решили отправиться по домам, но перед этим совершили страшную нетрезвую глупость – разбили зеркала заднего вида у нескольких машин на парковке, поцарапали ещё одну, перевернули пару скутеров. Общественное порицание, перевод во вторую команду и пятизначный штраф – что могло быть хуже для игрока, которого ещё пару недель назад сватали в бундестим?
Тот проступок стал роковым для Эберта – интерес к футболисту сохранялся, однако приобретать дебошира никто не хотел. «Герта» уволила Фавра, клуб впал в период турнирной турбулентности и провалился во вторую лигу, сам Эби травмировался… В сезоне-2010/11 он снова выстрелил зимой и вернул себе место в основном составе команды, упавшей в пучину второй бундеслиги. Он вновь радовался футболу, уверял, что повзрослел и вернулся со «Старой дамой» наверх. Летом 2011 года Патрик показал, что умеет попадать в газеты не только из-за автомобильных скандалов. Футболист поздно ночью возвращался домой и услышал крики девушки о помощи. Оказалось, что парень девушки, находившийся в изрядном подпитии, открыл крышку люка в шахту метро и обещал покончить жизнь самоубийством. «Одна бы она в жизни не удержала его в одиночку – он весил кило эдак 130. Даже вдвоём у нас были серьёзные проблемы, мы продолжали звать на помощь, но пять-шесть человек прошли, просто не обернувшись. Помочь этой девушке для меня было чем-то самим собой разумеющимся – я так воспитан. Если бы ситуация повторилась, я бы не задумываясь помог снова», — вспоминал Эберт.
Однако восстановления внефутбольного реноме было мало: «Герту» продолжало трясти, близкий Эби по хард-роковому духу Маркус Баббель пост главного тренера оставил, и команда покатилась обратно во вторую лигу. От бессилия и кучи травм Патрика ставили даже опорником – без толку. «Герта» зацепилась за переходные матчи с «Фортуной» и вылетела в них точно в духе Эберта – с невероятным скандалом, прорывом болельщиков на поле, с одной стороны, и мощнейшим пирошоу — с другой. В подтрибунных помещениях Леван Кобиашвили отвешивал подзатыльники Вольфгангу Штарку, после матча «Герта» добивалась переигровки – безуспешно. Эберта отпустили по-хорошему, в Испании его ждал с контрактом «Вальядолид». Эби о родном доме не забыл и в свободный день вырвался в Берлин – на гостевую фанатскую трибуну «Герты» в дерби с «Унионом».
Казалось, в Испании он нашёл себя. Эберт разрывал фланг, смотрелся викингом на фоне картинно отлетающих от него южан-соперников, забивал, подавал, ассистировал, фолил, грубил, спорил с арбитрами – жил полной футбольной жизнью. О нём вспомнили в бундеслиге, и этой зимой вернуть Эби хотели «Майнц» и «Ганновер». «Майнц» из гонки вышел сразу после известия о том, что Эберт хочет сменить клуб. Он не изменился, он снова показал характер. У команды не получалось почти ничего, но вновь вылетать Патрик не пожелал, перестал выходить на тренировки и потребовал разрыва контракта. «Это абсолютное неуважение. Незаменимых нет!» — кипел ветеран «Вальядолида» Альваро Рубио, не зная, видимо, что такое поведение в духе Эберта.
Однако ведь вы не будете спорить, что это и поведение в духе «Спартака»? Нет-нет, о неуважении речь не идёт, дело в постоянном противостоянии, нежелании раз за разом проигрывать и возмущении от этого. Эберт и «Спартак» действительно нашли друг друга, и неясно лишь одно – как немец будет справляться с частыми перелётами. В одном из интервью Патрик признавался, что чертовски боится летать на самолётах и больше часа в воздухе не выдерживает.
«Это непрофессионально, когда ты только-только чего-то добиваешься, получаешь шикарный автомобиль и из 10 матчей у тебя всего два хороших. Я в своё время тоже был слишком беспечным, но теперь твёрдо знаю: профи девять матчей проводит очень хорошо и один – нормально», — говорил перед переходом в «Вальядолид» о бывшем друге Кевин-Принс Боатенг. Понимание этого, судя по выступлениям в Испании, пришло и к Эберту. Однако точно проверить это можно будет только здесь, в одной из признанных европейских столиц нефутбольных соблазнов. Для очень русского немца Эберта Россия – главное и решающее испытание в карьере.