Вечером в лобби отеля Papillon прямо-таки вавилонское столпотворение. Футболисты разных команд высыпают на традиционный «моцион», поболтать между собой да с роднёй и друзьями – по Сети. Найти уголок потише средь этого галдежа не так-то просто. «А давайте там», — указывает Нарубин на столик администратора у входа в гостиницу. Благо пустует. За ним и располагаемся.
«Сначала по привычке пошёл в сторону ворот «Амкара»
— Вы на днях спарринг с «Амкаром» проводили. Каково это — играть против клуба, из которого только что ушёл?
— «Амкар» был и уже, наверное, останется для меня самым главным и родным клубом. Если бы я часто менял команды – год здесь, год там – возможно, не придавал бы серьёзного значения таким вещам. А когда восемь лет отыграл за команду и тут выходишь против неё – конечно, ощущения необычные. Я даже первые шаги на поле сделал в сторону ворот «Амкара» — по привычке. И только потом одёрнул себя: стоп, не в ту сторону пошёл. Да и в игре не покидало чувство, будто всё это не по-настоящему происходит. Если бы пара-тройка месяцев хотя бы прошла, возможно, воспринимал бы всё немножко иначе. А так – чудно, необычно.
— «Амкар» в Белеке по соседству с «Тосно» квартирует — за углом буквально. Не ходили в гости к бывшим одноклубникам?
По суммарному количеству игр за «Амкар» в Премьер-Лиге (132) Нарубин занимает 12-е место в истории клуба. Рекордсменом по этой части у пермяков является Алексей Попов – 345 игр.
— Планирую на днях сходить. Пообщаться с ребятами, выяснить, как в клубе дела. На игре с каждым по две-три минуты поговорил, а толком-то ничего не узнал.
«Два по 0:4 все вспоминают»
— Ваши слова: «Контакт с командой Муслин утратил уже на первом сборе. Работу в «Амкаре» начал с того, что создал оппозицию ветеранам». Расшифруете, в чём это заключалось?
— Не хочу опять мусолить эту тему. Все давно всё поняли. Считаю, надо закрыть вопрос и более к нему не возвращаться. Надоело, честное слово…
— В первой части сезона на вашу долю выпало всего два матча – и оба завершились со счётом 0:4. Совпадение?
— Они провальными были не лично для меня, а для команды в целом. Помимо этих игр миллион было неудачных матчей. Мы дома и «Уфе» проигрывали, и «Мордовии», но почему-то после этого не было таких отголосков. А два по 0:4 все вспоминают. Что сделаешь… Я и в лучшие для «Амкара» годы, бывало, помногу пропускал – четыре от ЦСКА или пять от «Спартака». И никто ничего не говорил.
— Грозненская «четвёрка» повлияла на ваше положение в команде или оно было раньше предопределено?
— Это был повод. Я ещё на сборах почувствовал, что Муслин меня не видит первым номером. Просто мне дали сыграть на старте. Получилось бы 0:1 – точно так же сел бы на скамейку. Выиграли бы у «Терека» — сел бы после ближайшей неудачи.
— Пеев с Сираковым тоже выпали из обоймы из-за разногласий с тренером?
— По большому счёту, это звенья одной цепи. Хотя у каждого была своя ситуация во взаимоотношениях с Муслиным.
— С прежними тренерами у вас подобных проблем не возникало?
— Никогда и ни с кем таких проблем не было. Я при всех тренерах был основным вратарём. Да, иногда, когда не шла игра, на какой-то месяц мог оказаться в запасе, но всё равно оставался первым номером. А сколько тренеров через «Амкар» прошло, сами знаете. И только у Муслина я плотно сел на лавку.
«Черчесов жёсткий, но справедливый»
— А когда Черчесов «воспитывал» болгарских «дедушек», вас рикошетом не задело?
— А я тут при чём?
— Ну как – тоже лидер, старожил клуба. Или конфликт Черчесова с Пеевым и Сираковым носил сугубо локальный характер?
— У меня с Саламычем всегда были хорошие отношения. Очень его уважаю. Крайне справедливый и порядочный человек. Я не знаю, что у него случилось с болгарами – не вникал в ситуацию. Но мне лично импонируют такие люди, как Черчесов. Жёсткие, но справедливые.
— Своим резким подъёмом в позапрошлом году «Амкар» прежде всего Черчесову обязан?
— Думаю, да. Но я бы не стал рассматривать Саламыча в отрыве от помощников. Весь его тренерский штаб, на мой взгляд, является одним из сильнейших в стране. Настолько всё у них чётко, настолько понятно, кто за что отвечает, чего требует. Когда всё так выстроено, структурировано, команда просто не может играть плохо.
— Станислав Саламович и в повседневной работе настолько суров, насколько выглядит во время матчей по телевизионной картинке?
— Он строгий, но эта строгость всегда справедлива. За время работы с ним я ни разу не сталкивался с проявлением тренерской предвзятости. Такая строгость мне однозначно по душе.
— А если он ставил другого вратаря…
— Я понимал, почему так происходит. Невозможно весь сезон оставаться на пике формы. Где-то ты в хороших кондициях находишься, где-то – не в очень. А главный тренер обеспечивает результат команды. Поэтому в тех моментах, когда я не играл, это однозначно были правильные решения. Они диктовались интересами коллектива. Потом я всё равно возвращался в ворота и продолжал играть.
«Муслин вогнал меня в яму»
— Вы на три недели позже Муслина покинули «Амкар». Стало быть, не только в нём было дело?
— Я бы не сказал, что только из-за Муслина ушёл. Я догадывался, что его уберут, но решение для себя уже принял. Конечно, сказались и последние полгода, когда Муслин вогнал меня в яму. Но это была не единственная причина. Их было несколько.
— «Вогнал в яму» – в каком смысле?
«Зенит» делает упор на деньги, на легионеров дорогостоящих, а «Тосно» чуть-чуть другую стратегию выбрал, которая ближе простому народу.
— В моральном, психологическом. Я потерялся, практически не играл. У меня репутация – два матча по 0:4. Я хотел дальше развиваться, продолжать карьеру, и всё это буквально рухнуло при нём. Теперь начинать надо, по сути, с нуля.
— Подпортили вам реноме эти полгода?
— Да-да! Репутация, которая зарабатывалась годами, за несколько месяцев резко испортилась. В футболе важно оставаться на слуху, а я – раз! – и пропал из виду. Люди, конечно, не слепые, видят и понимают ситуацию. Тем не менее хорошего во всём этом мало было.
«Мы не Питер, мы – Ленинградская область!»
— Чем вас привлёк новичок ФНЛ или выбирать особо не приходилось?
— На самом деле выбор был. Я даже мог остаться в «Амкаре». Вот только новый контракт никто не предложил. Я ждал какого-то движения в этом направлении – и не дождался. Если клуб хочет сохранить человека, то за полгода до истечения соглашения предлагает его продлить, правильно? А тут – тишина. Ну доиграл бы я до лета – основным или запасным – дальше что? Мне 33 года, контракт закончился. Совсем без работы я бы не остался, но пришлось бы стучаться во все подряд двери, просить «Возьмите меня» и соглашаться на другие условия. «Тосно» первым на меня вышел. Объяснили, как, что и для чего. Я поверил людям. Если всё задуманное ими удастся, будет очень хорошо. Плюс контракт неплохой предложили, к чему скрывать. Да и просто пришло время сменить обстановку.
— С Гаджиевым беседы не было?
— Даже не виделись. Разминулись. Я забрал трудовую книжку из клуба, а через неделю его назначили главным тренером. Но, опять-таки, дело не в тренере. Загвоздка заключалась в контракте. Сами знаете, финансовое положение в «Амкаре» традиционно не самое стабильное. Допускаю, что руководители клуба просто не имели представления, на какие средства смогут рассчитывать в следующем сезоне. А я не мог оставаться в подвешенном состоянии. Не факт, что даже «Тосно» стал бы меня дожидаться до лета.
— Отрекомендуйте нам несколькими словами свою нынешнюю команду.
— Так я всего один сбор с ней провёл. Пока всё очень нравится. По постановке дела, по требованиям даже не скажешь, что клуб в ФНЛ играет. Тренерский штаб – сильнейший, чем-то черчесовский напоминает. Видно, кто за что отвечает. Люди профессионалы своего дела, все нацелены на результат. Это тоже подкупает.
— С финансами у «Тосно» получше, чем у «Амкара»?
— Хочется надеяться. Я контракт только с 10 января подписал – зарплату ещё не получал (улыбается).
— Женщина — президент клуба — это уже интересно. Кто она, Светлана Пронина?
— Пока о ней знаю не больше вашего. Я же в Питере всего один день был: прошёл медобследование и улетел на сборы. Кто там за что отвечает, ещё не разобрался.
— Есть ощущение, что «Тосно» это всерьёз и надолго?
— Внутреннее ощущение есть. Я разговаривал с гендиректором, с другими людьми, и меня убедили, что это не команда-однодневка. Планы у «Тосно» серьёзные.
— Вы наверняка слышали главный лозунг футбольного Петербурга: «Один город — одна команда»?
В мае 2011 года в Ростове-на-Дону Сергей Нарубин получил травму в столкновении с защитником южан Корнелом Салатой. В результате операции вратарю была удалена селезёнка. Несмотря на серьёзный характер повреждения, уже через два с половиной месяца голкипер вернулся на поле и помог «Амкару» сделать сенсационную ничью с «Зенитом» (1:1).
— Так ведь мы и не петербургская команда. Мы – Ленинградская область (улыбается). Мне кажется, в случае выхода в Премьер-Лигу народ потянется на «Тосно». Понятно, что это разные по политике и масштабу клубы. «Зенит» делает упор на деньги, на легионеров дорогостоящих, а «Тосно» чуть-чуть другую стратегию выбрал, которая ближе простому народу.
— В чём она заключается?
— В кадровой политике, например. Не покупать звёзд за 40-60 миллионов, а растить, воспитывать своих футболистов. В этом смысле «Тосно» может стать противовесом «Зениту».
«Надеюсь встретиться с «Амкаром» в Премьер-Лиге»
— В самом Тосно бывали?
— Ещё нет. Знаю, что домашние матчи команда проводит в Тихвине. Возможно, в начале года нескольких соперников примем на малой арене «Петровского».
— Где реальнее встретиться «Тосно» с «Амкаром» в следующий раз — в ФНЛ или всё-таки в РФПЛ?
— Уф… В идеале, конечно, хотелось бы сыграть в Премьер-Лиге. Всё-таки я за «Амкар» продолжаю переживать и желаю ему только добра. Пермские болельщики меня всегда тепло поддерживали, я им искренне за это признателен. Как и клубу – за всё, что он для меня сделал. Но и в «Тосно» я переходил не для того, чтобы засиживаться в ФНЛ. Надеюсь, за ближайшие полгода мы решим поставленную задачу…
— … И в Премьер-Лиге станет одним дерби больше.
— Почему нет? Мы будем стараться. А для чего играть в футбол, если не решать задач? Тем более есть все шансы: идём на третьем месте и вполне можем подняться на второе, выйти напрямую.
«Всегда говорю человеку в глаза то, что думаю»
— Среди российских футболистов немного людей, предпочитающих общим фразам «ни о чём» конкретику. Вы — один из них. По жизни тоже правду-матку режете?
— Всегда предпочитаю говорить человеку в глаза то, что думаю. Максимально понятно и коротко. Я считаю, лучше сказать правду, чем юлить, искать какие-то непонятные заходы.
— Часто страдали из-за этого?
— Приходилось, конечно. Но я такой, какой есть. Если это кому-то не по нраву, что я могу сделать? Значит, с этими людьми нам не по пути. Мне моя жизненная позиция помогла добиться того, чего добился. Мой характер выработан спортом. Карьера-то тяжело развивалась: после «Трудовых резервов» команду мастеров не нашёл – играл в Раменском за каких-то ветеранов. Потом дубль, коллективы физкультуры… Не было людей, которые меня куда-то двигали бы. Вообще никого. Приходилось всё доказывать самому. Я не жалуюсь. Наоборот, благодарен спорту, что закалил меня.
— Ни разу не жалели о неосмотрительно брошенном словце?
— Конечно, были такие моменты. Но что сделаешь?
— Коренной москвич – а так и не сыграли за столичный клуб…
— Ну, как в Москве не играл – я год в дубле «Сатурна» был (улыбается). Не играл и не играл – ничего страшного. В эти команды тяжело попасть. Вратарей много хороших. Понятное дело, что и лучше меня есть игроки. Но я не жалуюсь на карьеру. Мечтал играть в Премьер-Лиге – и провёл в ней больше сотни матчей. Не играл в Москве – зато против Москвы играл, и выигрывал не раз – уже можно порадоваться.
— Я тут прочитал, что к числу жизненно важных органов селезёнка не относится. Спустя несколько лет после операции ощущаете её отсутствие?
— Абсолютно не ощущаю. Как жил с селезёнкой, так же живу без неё. Ни режим, ни образ жизни не менял. После операции чувствовал небольшой дискомфорт – но исключительно из-за швов. Сейчас вообще никаких проблем. Каждые полгода сдаём анализы, и они показывают, что организм полностью восстановился. Противопоказаний к активным занятиям спортом нет.
— И долго вы ещё собираетесь им заниматься?
— До тех пор, пока буду чувствовать, что могу быть полезным команде. Хоть до 40 лет! Но как только пойму, что не тяну, сам себе скажу: пора уходить.
