«Удаление Эменике в Питере – чистейший заказ»
В свои 60 некогда первый арбитр России находится в прекрасной форме. Каждые выходные Хусаинов обслуживает матчи московского чемпионата 8 на 8, а не так давно работал в Абхазии и судил самый что ни на есть большой футбол. Информационным же поводом для беседы стала недавно вышедшая книга Хусаинова «Люди в чёрном: непридуманные истории о судействе начистоту». В ней он рассказал всю правду о «догорняках», подкупах арбитров и прочие истории из судейских комнат.
— Давайте сразу для затравки – ваша любимая история, вошедшая в книгу?
— Пожалуйста. Проводили мы как-то турнир между региональными судейскими ассоциациями. После был банкет. Москвичи быстро разбежались по домам, а остались только те, кто уезжал на следующий день. И вот был такой арбитр Николай Иванович Козьяков. Из Воронежа.
Никто его фамилию разобрать не мог. Из Ташкента как-то позвонили в судейскую федерацию, чтобы узнать фамилию арбитра на матч и переспрашивали: «Как, говорите, правильно? Косяков? Косьяков? Козяков?» — «Козь-я-ков! Козь-яков!». Ну, так и написали в программке: «Встречу обслуживает арбитр Яков Козь».
Но история не об этом. Юрка Чеботарёв, тоже воронежский, за столом спрашивает у этого Козьякова: «Николай Иваныч, расскажите, как вы-то судили – ведь даже видео в то время не было!» — «Наливай. Слушайте. Сужу в Фергане «Нефтяник» и получаю задание: нужно остановить хозяев – им в следующем туре играть за право выхода в первую лигу с прямым конкурентом. Но этого мало, ещё я должен удалить центрального нападающего». Был там один – Саркисян. Юрка ошалел: «Ну и как? Вышло?» — «Наливай. Выхожу на поле, а гости, вы не поверите, даже середину поля перейти не могут. За что удалять нападающего «Нефтяника»? И вот во втором тайме гости кое-как вынесли мяч с носка. Я тут же даю свисток, хотя ещё даже не стартовал к месту нарушения. Подбегаю, а мне вся команда уже орёт: «За что?!».
Я сразу их в сторону отодвинул и начал мельком искать, где этот Саркисян-то. А он, оказывается, был капитаном. В итоге он сам ко мне подбежал с тем же вопросом: «За что?» — «Чудило, за большие советские деньги. А чтобы ты не пререкался, вот тебе красная!». Задание, говорит, выполнил: гости выиграли 1:0, а Саркисян пропускал следующую игру.
— Блестяще.
— Слушайте дальше. Прошло много лет, я закончил судить. Встретились с Сергеем Санычем Беляевым, бывшим президентом московской коллегии судей, я ему рассказал эту историю. Было это, как сейчас помню, в четверг. А в субботу на «Петровском» играли «Зенит» — «Спартак», тогда ещё ни за что удалили Эменике. Матч судил Козь-мен-ко. Следующую игру «Спартак» проводил без Эменике. Ничего не напоминает? (Смеётся.) Мне Сергей Саныч тогда тоже позвонил: «Серенький, смотрел футбол?» — «Да» — «Серенький, я тоже смотрел. Смотрел и вспоминал твой рассказ! Оказывается, столько лет прошло, а дело живёт». Можете себе представить? Ну, это же заказ. Чистейший заказ.
— Розетти тогда сказал на пресс-конференции: «Я знаю, кто такой Левников, Спирин, Иванов. Но не знаю, кто такой этот ваш Хусаинов».
— Он даже фамилию мою не произнёс, а просто сказал: «Зайдите в Google и посмотрите, кого вы слушаете – это же скандальный человек». Но мне всё стало ясно, когда Левников выступил в духе: «Вы что, забыли, что у Хусаинова произошло в Израиле?». Я тогда журналистам так и ответил: «Ну всё, сковорода заговорила». Прямо как в фильме «Тени исчезают в полдень»… А я всё думал, откуда ноги растут… Какое отношение судейство Козьменко имеет к моему случаю в Израиле, когда нашу бригаду отстранили прямо в день игры?
Но, главное, кто об этом заговорил? Левников, который перед ЧМ-94 «сдал» меня в УЕФА, и меня сняли с турнира – совмещать с работой в сборной, которая вообще не афишировалась, было нельзя. А узнал я об этом от Паоло Казарина, члена судейского комитета ФИФА и УЕФА. Он прилетел в Москву на игру в качестве делегата, и я его встречал. «Сергей, а ты в сборной работаешь? В УЕФА есть информация». Спрашиваю: «Откуда?!» — «Ну а как ты думаешь? Не Колосков же нам рассказал». Вот такая конкуренция – судейских мест мало, а людей много. А от игры в Израиле всю нашу судейскую бригаду отстранили на основании заметки, которую прямо в день матча распространил Reuters за подписью журналиста Эли Швидлера – на тот момент находившегося в Москве.
— Ещё один матч, в котором вы думаете, что был заказ.
— «Анжи» — ЦСКА. Безбородов Цауню сначала на жёлтую посадил ни за что, а во втором тайме быстро убрал с поля. ЦСКА остаётся в меньшинстве и проигрывает. Хотя я изначально не понимал, как Безбородов мог получить назначение на этот матч. «Армейцы» борются с «Зенитом», а им судью из Петербурга ставят. Нормальная история?
Розетти тогда объяснил: «Он арбитр ФИФА». Ну так иди в своей Италии такими вещами занимайся, зачем нам чемпионат ломать? А ты приезжаешь в Россию и на первой пресс-конференции говоришь, что всё у нас здесь хорошо, а Спаллетти – один из лучших тренеров в мире. Ты чего сюда приехал: рассказывать, кто такой Спаллетти, или выстраивать работу судейского корпуса? Ты нейтральная фигура, а уже себя сдаёшь. Вот и получалось, что, как только ошибались в сторону «Зенита», всё исправлялось. А как только тот же Егоров против Питера рот открыл, ему намекнули: «Ты неудобен. Заканчивай судить».
«Цвейбу не взяли в «Тоттенхэм» из-за того, что нос не сломан»
— Вы как-то сказали: «Судейство осталось в прошлом». Но сейчас снова взялись за свисток.
— Ну так сколько времени прошло (улыбается). А началось со звонка Ахрика Цвейбы. Мы с ним знакомы с тем пор, когда он был в киевском «Динамо» и в сборной Советского Союза. С тех пор дружили. Сам он родом из Гудауты, и вот он однажды мне звонит: «Григорьич, мой друг стал президентом футбольной федерации Абхазии – чемпионат там в самом разгаре! Поехали, лекции почитаешь». А чего не поехать? Апрель я поработал, потом – пауза в чемпионате. А в сентябре мне говорят: «Посуди».
— Читал, местные милиционеры вам только рады были – мол, беспорядков на трибунах стало меньше.
— Я быстро понял, почему. Республика маленькая – все друг друга знают. Арбитр судит, а к нему игрок одной команды прямо во время матча подходит: «Слушай, привет, Дато. Был на свадьбе позавчера? Не был? Да ты чего, там такое началось! Сейчас расскажу…».
— С дисциплиной там вроде беда?
— Через слово выкрики: «Я твою маму…». Я одного за такое сразу с поля убрал. На следующий день – новый матч. Работаю опять я – судей-то мало. И в команде был один офицер из погранвойск. Подходит ко мне: «Слушай, дорогой, зачем так судишь? Ты же в чемпионате Абхазии работаешь». Я говорю: «А у вас тут банановая республика, что ли? Правила по всему миру одни и те же». Но вообще народ там хороший, я со многими подружился. Ко мне потом подходили, спрашивали, как бы в российскую команду попасть. «Бесполезно, — отвечал. – У нас там настолько всё развращено».
— Почему уехали?
— Тот самый президент федерации, друг Цвейбы, при котором меня позвали, стал министром внутренних дел, а совмещать футбол с таким постом невозможно. Вернулся, а тут мне предложили взять Северо-Восточный округ чемпионата Москвы 8 на 8. А мне для здоровья подвигаться – плохо разве? Так что я удовольствием согласился, и вот затянуло. А Цвейбу, кстати, я однажды в Англию рекомендовал, но не взяли. И знаете почему?
— Почему?
— Потому что нос не сломан. Оказывается, защитник с нормальным носом для англичан и не защитник вовсе. Узнал я об этом от менеджера «Тоттенхэма» в Лондоне – сразу после того, как мы отсудили товарищеский матч Англия – ФРГ. Ахрик, как узнал, обалдел: «Да ладно, Григорьич, не может быть?!».
— Матч Англия – ФРГ, только другой, в финале ЧМ-1966, до сих помнят благодаря другому советскому судье, Тофику Бахрамову.
Розетти мою фамилию даже не произносил, а просто говорил: «Зайдите в Google и посмотрите, кого вы слушаете – это же скандальный человек!
— Справедливости ради, он в том эпизоде чисто физически не мог разглядеть отскок мяча. В конце концов, ему тогда было под 45. В судейских кулуарах потом долго ходила история, как Бахрамов после матча подбежал к Николаю Латышеву, патриарху нашего судейского корпуса, и спросил: «Что там было? Я поступил правильно?» — «Ты поступил правильно… В пользу королевы».
С тех пор пошло-поехало. Даже когда я судил немецкие команды, приезжал на стадион и шёл пить чай-кофе в бар – то видел там экраны, где вовсю крутили повторы, на которых чётко видно, что гола не было, а Бахрамов ошибся.
Но самое интересное произошло в 74-м, на чемпионате мира в Германии. На финальный матч тогда назначили Павла Николаевича Казакова. Великолепный рефери, царство ему небесное. Но немцы встали в позу: «Только не он – мы ещё не забыли 66-й год!». И кандидатуру Казакова сняли, хотя судил он на том турнире прилично.
— Пару лет назад вы как в воду глядели, сказав про Гарсия-Аранду, что с его приходом в РФС ничего не изменится. С Розетти тоже всё было понятно с самого начала?
— Конечно. Не в Розетти дело – людей нет. На определённом этапе отбор в судейский корпус начал идти не по спортивному принципу, а по рекомендациям, уровню приближённости к руководству и статусу «свой-чужой». Деятельность арбитров – такая вещь, где на раннем этапе трудно выделиться качеством, нужна практика. Вот приближённые к федерации люди направляли судей туда-то и туда-то. А Розетти начал омолаживать судейский корпус: «За ними будущее!». Да с чего ты решил, что этот человек вообще будет судить? Вот и появились такие ребята, как Козьменко – по рекомендациям: «Ты у нас помоложе? Отлично, будешь работать».
— При Иванове стало лучше?
— А что Иванов? Материал-то тот же. Возьмите пример Николаева в матче «Локомотив» — «Торпедо». Там Тарасов двумя ногами влетел в соперника, но остался на поле. А Рыкову – прямая красная карточка. Ну это же нонсенс. Зачем помогать? А теперь отмотайте в первый круг: «Локомотив» — «Динамо». Судит всё тот же Николаев и перед самым перерывом даёт «Локо» пенальти, когда Дуглас сыграл чисто.
— То есть мы опять возвращаемся к той самой истории Козьякова про «Получил задание…»?
— Могу объяснить только этим. Но это точно не человеческий фактор, иначе не надо вообще выходить работать, тебя никто не заставляет.
— Вернёмся в те времена, когда судили вы. Ждём историй оттуда.
— Однажды меня вызывали на Петровку. Следователь говорит: «Есть письмо, что вы судили матч в Сочи». А я его не судил. Следователь продолжает: «Как это не судили? Вот протокол матча».
Оказывается, было так. Предсезонка. Естественно, все команды съезжались в Сочи, других мест не было. Мы, арбитры, тоже. Утром – беготня, а вечером мы делились на бригады и разъезжались судить матчи. А команды второй лиги после этих сборов приезжали домой и предоставляли протоколы. За победы там платили премию 40 рублей. И они «придумывали» матчи, которых не существовало в природе ради этой премии. Но там же надо было вписывать и фамилии судей. Вот так я в один из этих протоколов и попал.
— А если о чёрных деньгах говорить? Вам сколько предлагали максимально?
В 99-м за пару дней до ЦСКА – «Спартак», мне предлагали 50 тысяч долларов.
— 50 тысяч долларов. В 99-м за пару дней до ЦСКА – «Спартак» меня через одного моего коллегу позвали на разговор в Лужники представители «армейцев». Я ему сразу сказал: «А смысл? Ты же меня знаешь» — «Делай, что хочешь, но только поговори. Я обещал». Ну, я подъехал, а они – мол, нам очень надо. «Как вы себе это представляете? – спрашиваю. – День победы, праздник, трансляция на всю страну». Предлагали «полтинник», но я к тому моменту был уже опытным и знал, как от таких людей отвернуться, чтоб не прилипали. «250, — говорю. – Это минимум» — «У нас таких денег нет». Ну и разбежались. В таких историях либо говорить «хорошо» и всё равно выходить и качественно выполнять свою работу, либо завышать, чтоб отстали.
— Сейчас судьям предлагают больше?
— Да. Вырос уровень страховки.
— Какой страховки?
— Ну как? Судья ошибается – значит, должно быть прикрытие. А кто выносит оценку за судейство? Делегат – он тоже в деле. Чтобы рефери потом не отстранили, нужно сами понимаете куда занести. Ну и пошло-поехало. В итоге наберётся целая группа, в которой арбитр – лишь конечная цель.
— Наверняка вами были многие недовольны. Те, кого вы не судили «как надо».
— У меня были случаи, когда меня в открытую спрашивали: «Зачем ты к нам приехал?» «Назначили – вот и приехал», — говорил я. «Ну и что, что назначили – ты нам здесь не нужен». А я потом узнавал, что меня просила назначить команда, которая ехала на выезд играть. Для арбитра это самая высокая оценка, когда тебе звонят и говорят: «Серёга, ты нам только на выезде нужен – ты не предашь. А дома мы сами всё сделаем, там другие судьи нужны».
— Кто так говорил?
— «Зенит». В 1995-м приехал в Арзамас, где должен быть матч, а меня там встретили со словами: «Да нафиг ты нам тут нужен? К нам судьи приезжают за неделю. В очередь записываются, чтобы у нас дома работать».
«И тут Газзаев кричит: «Серёга, хорош свистеть!»
— С Николаем Толстых вы ведь давно знакомы? Кажется, учились даже вместе.
— Он на два курса старше меня. Мы дружили, играли вместе за институтскую команду. Потом он ушёл в «Динамо», а я начал судить. Переломный момент наступил после истории с Чеботарёвым.
— Той самой, где Толстых после матча с «Аланией» водил Чеботарева «смотреть в глаза ребятам»?
— Да. Я тогда был на стадионе. Сидел в ложе с представителями МВД и видел, как Канищева дёрнули за трусы – пенальти. Но надо понимать, в каком окружении ты смотришь футбол. Генералы же глядят на поле вполглаза и возмущаются: «Кавказ… Коля, что за беспредел такой?».
Ну и после этого началось. Я спустился в подтрибунное помещение к Чеботарёву, а меня все тормозят: «Не ходи туда пока». Через несколько минут выходит Юрка с разбитой губой и говорит: «Потом всё объясню. Пошли в гостиницу вещи отнесём». Ну и по пути рассказал, как к нему подошли и предложили «посмотреть ребятам в глаза». Я говорю: «Зачем ты пошёл? Матч закончился, пусть пишут жалобы, если претензии есть – цивилизованно надо такие вещи решать. Кто ударил?» — «Точно не видел. Но вроде доктор, он рядом стоял». Чеботарев потом дал интервью, побои зафиксировал, но в РФС попросили погасить эту историю.
— Что было дальше?
— Толстых провёл анкетирование. По его итогам 10 арбитров были отстранены от судейства. Голосование проходило анонимно. Андрюша Соколов, которого я Толстых на работу просил устроить, тогда сказал мне: «Сергей Григорьевич, ситуация плохая – вы по результатам первым номером идёте». Так я был отстранён от судейства. Естественно, после этого постучали в ФИФА и УЕФА. А оттуда: «Если человек не судит национальные игры, значит, нельзя судить и международные».
— Толстых всегда был таким непрошибаемым?
— Да. Упёртый, целеустремлённый. Хотя у него проскальзывали разговорчики в духе «Ну чё они тут приехали с периферии? Сыграли бы в ничейку, тут Москва всё-таки, «Динамо». Что это за подход такой? Ну тогда объяви, что «Динамо» у тебя безоговорочный чемпион страны. А все остальные – играйте, как получится. Я так однажды Семёна Альтмана, который тогда тренировал одесский «Черноморец», как-то спросил: «Ну что у вас там в чемпионате Украины?» — «У нас, Серёга, первенство не проводится. У нас – «вториенство». «Динамо» Киев – по-любому первый. А остальные как получится».
— Вспоминая вашу биографию, нельзя не вспомнить историю с Газзаевым, когда вы ему во время матча «Алания» — «Ротор» в 1997 году протянули свисток и предложили досудить.
— Нечто похожее ещё во времена СССР сделал судья Иван Тимошенко. Дело было в Киеве. Его достал один игрок. Постоянно апеллировал. И тогда Тимошенко демонстративно снял судейский свитер. Я потом у него спросил: «Иван Иваныч, это как же так?» — «Серёжа, ты не представляешь, как он меня замучил! С самых первых минут. Зато как только я ему предложил посудить вместо меня, сразу успокоился». Классика – ни в одном учебнике о таком приёме не прочитаешь!
А с Газзаевым всё было так. Во Владикавказе нас встретили осетинскими пирогами, как полагается. «Алания» вела 3:0, но во втором тайме «Ротор» забил два гола, после чего продолжил
После игры Романцев признался, что как только нашу бригаду назначили, он сказал своим ребятам: «Всё, нам крышка».
давить. Замен у хозяев не осталось, команда задыхалась. Оставалось полторы минуты, и тут я назначил штрафной за фол против Джиоева, который убегал в контратаку. Газзаев выбежал с криком: «Серёга, хватит свистеть, ну дай поиграть-то!». И в этот момент вспомнил Тимошенко. Подошёл к Газзаеву, протянул свисток и сказал: «Георгич, пока поставят, пока пробьют. Полторы минуты остаётся». Газзаев отреагировал моментально: «Серёга, я всё понял».
Прошло несколько лет, я закончил судить. Сидел как-то в приёмной у Гинера (сразу скажу, я тогда уже не судил), и тут вышел Газзаев. Меня увидел и как закричит: «Серёжа! Это же лучший арбитр всех времён и народов!». Мне потом помощь нужна была по книге, я обратился к Георгичу, а он: «Серёга, для тебя всё, что угодно».
— А с Романцевым не было ярких историй?
— Мне вспоминается такая. Они грохнули Киев 4:1 на выезде и приехали играть с «Локомотивом» в Черкизово. Я судил. А помогал мне парень, с которым мы проехали везде и всюду. В первом тайме эпизод: Федя Черенков на углу штрафной площади, с мячом, смотрит, кому отдать назад и «вырезает» на Шмарова! Валерка как даст – 1:0! С моей позиции вроде всё чисто. А помощник поднимает флаг – вне игры.
Закончили в итоге по нулям. После игры пришёл Романцев с кассетой: «Мы посмотрели плёнку. Вне игры не было». Я извинился. Объяснил, что не могу не доверять помощнику. В конце концов, мы с ним проехали такие злачные места, как Ташкент, Ереван, Баку, Тбилиси – я знаю, что он не продаётся. А Романцев в ответ: «Между прочим, как только вашу бригаду назначили, я своим ребятам сразу сказал: всё, нам крышка». Я тогда не нашёл ничего лучшего, как ответить: «Олег Иванович, каждый рассуждает в меру своих умственных способностей». Все, кто это слышал, мне потом сказали: «Серёга, ты его убил».
— Как после этого с ним общались?
— В 94-м он возглавил сборную. На следующий день мне позвонил пресс-атташе Трахтенберг и попросил приехать в Тарасовку: «Романцев хочет тебе сделать предложение» — «Олег Иваныч?! Это невозможно». Приехал. И тут Романцев сходу предложил мне стать техническим директором команды. Будто того случая не было! Для меня это было очень показательно.
Но самое смешное произошло в тот момент, когда Романцев попросил меня взять помощника. Я рассмеялся: «Олег Иванович, помните «Локомотив»? Вот того парня возьмите» — «Ты ему доверяешь?». Я ответил: «Доверяю» — «Тогда бери».