— Хотелось бы узнать вашу версию произошедшего на пресс-конференции с Андре Виллаш-Боашем. Не считаете ли, что кто-то в этом эпизоде перегнул палку?
— Мне кажется, перегнули палку коллеги, которые раздули из совершенно рядового эпизода вселенский скандал, призывая чуть ли не рассмотреть это дело на заседании комитета по этике. Это обычная рабочая ситуация. Корреспондент, которым в данном случае был я, задал вопрос, на который хотел получить ответ. На основании этого ответа я хотел подготовить материал и где-то его опубликовать. Виллаш-Боаш несколько эмоционально отреагировал на вопрос, который, на мой взгляд, был сформулирован вполне корректно. При этом я убеждён, что вопрос был грамотно переведён редактором сайта «Зенита» Егором Крецаном, который блестяще владеет и русским, и английским, а также футбольной терминологией. Неужели в нашем футболе нет других проблем, чтобы так зацикливаться на рядовом моменте послематчевой пресс-конференции?
— Ожидали ли вы такого ответа от португальского специалиста?
Мне не очень нравится, что существовавшие еще со времён Дика Адвоката правила с приходом Виллаш-Боаша стали меняться.
— Совершенно не ожидал. Перед этим он спокойно ответил на вопрос, который, на мой взгляд, был гораздо острее. Я поинтересовался, не является ли выход Кришито на позиции опорного полузащитника подтверждением сказанной главным тренером «Зенита» накануне фразы о том, что, пока он здесь работает, Игоря Денисова в команде не будет. На это прозвучал совершенно спокойный ответ «нет». Вместо того чтобы спокойно отреагировать и на мой второй вопрос или ограничиться фразой «без комментариев» Боаш зачем-то перешёл на личности, стал выяснять, какое издание я представляю. Да, я пока собираю информацию как фрилансер, а потом пытаюсь её продать. Было бы гораздо лучше, если бы за мной стояло какое-нибудь солидное издание, как ТАСС или «Чемпионат». Только профессия спортивного журналиста похожа на тренерскую: сегодня ты на коне, а завтра в положении безработного.
— Есть ли у вас предположения о том, почему Виллаш-Боаш так жёстко вам ответил?
— Даже если они у меня есть, я бы предпочёл ими не делиться. Вот это как раз было бы некорректно.
— Почему Боаш упоминал мобильный телефон, уходя с пресс-конференции?
— Во время пресс-конференции у меня зазвонил мобильный телефон. Моей маме 84 года, и я постоянно держу телефон включённым, чтобы, как только он зазвонит, мог посмотреть, откуда поступил сигнал. Как только раздался звонок, я мгновенно его сбросил.
— Возникали ли у вас раньше похожие ситуации с Виллаш-Боашем?
— Иногда ему не нравились мои вопросы, но разве я должен задавать только те вопросы, которые нравятся? Моя задача – получить ответ, который затем будет использован для подготовки материала. Всякое бывало, но до ухода с пресс-конференции дело раньше не доходило. Впрочем, не вижу в этом проблемы и искренне не понимаю, почему столько внимания к рядовой ситуации, которая может возникнуть на любой пресс-конференции.
— Каково в целом отношение представителей СМИ к Боашу в Санкт-Петербурге?
Как клуб может предъявить мне какие-то претензии? Я же не сотрудник ФК «Зенит» и действую в полном соответствии с законом о СМИ.
— Не вправе давать оценки за всех коллег, могу лишь рассказать о своём отношении. Любой тренер вправе определять стиль общения со СМИ. Мне не очень нравится, что существовавшие еще со времён Дика Адвоката правила с приходом Виллаш-Боаша стали меняться. При Адвокате проводились открытые тренировки, а на пресс-конференциях можно было получить достаточно полные ответы на любые вопросы. При Виллаш-Боаше всё это постепенно сходит на нет. Даже предматчевые брифинги стали проводиться не после окончания тренировки, когда можно было общаться около получаса, а перед началом занятия. Сейчас всё общение укладывается в 5-10 минут и ограничивается стандартными вопросами.
— Получается, что «Зенит» стал более закрытой командой?
— Если раньше в составе «Зенита» было 7-8 футболистов, которые общаются с журналистами на русском, то сейчас их осталось 3-4. Как правило, отдуваться за всех приходится одному-двум из них. Ребятам это уже надоело. Чтобы пообщаться после матча со многими иностранцами, приходится приводить переводчика, который владеет испанским, португальским или итальянским. В «Краснодаре» или в «Анжи», например, для общения с иностранцами, не владеющими русским языком, в микст-зону выходил переводчик. Это мне больше импонировало. Хотя, возможно, и нам, журналистам, стоит овладеть пятью иностранными языками, как Виллаш-Боаш.
— Предъявляли ли вам в клубе претензии по поводу неудобного вопроса? Было такое раньше?
— Как клуб может предъявить мне какие-то претензии? Я же не сотрудник ФК «Зенит» и действую в полном соответствии с законом о СМИ. Представители пресс-службы мне никаких замечаний не делали. Мы нормально пообщались после нашумевшей пресс-конференции и с Егором Крецаном и с руководителем пресс-службы Дмитрием Циммерманом.
— Было бы справедливо, если бы Виллаш-Боаш принёс вам извинения и было каким-то образом устранено недопонимание?
— У меня никакого конфликта с Виллаш-Боашем не было и никаких претензий к нему нет. Я не считаю случившееся инцидентом, не считаю, что мы поссорились. С удовольствием выслушаю те претензии, которые Андре предъявлял ко мне, постараюсь по мере сил ответить. Не считаю себя вправе давать какие-то оценки футболистам, тренерам или судьям – это могут позволить себе те, кто играл в футбол на профессиональном уровне, тренировал или судил на высоком уровне. Моя задача – служить посредником между футбольными людьми и читателями. Я задаю те вопросы, которые, на мой взгляд, могут заинтересовать публику, и стараюсь точно передать ответ собеседника.
— Стало быть, никаких обид?
— Какие могут быть обиды! Я искренне желаю главному тренеру «Зенита» успехов в его работе и надеюсь, что ситуации, в которые он попадал в Англии, не повторятся и Андре сможет отработать контракт в «Зените» до конца.