В конце прошлого века, когда мы приступали к созданию книг о выдающихся мастерах футбола, рубрики «Память» и «Легенда» придумали мгновенно. Потом сама собой родилась рубрика «Сборная ХХ века», которую составила ФИФА. А вот в рубрике «Династия», которую мы задумали тоже достаточно быстро, удалось выпустить лишь две книги («Старостины» и «Федотовы») из суммарно тридцати одной до того, как работа над книгами по разным причинам, прежде всего – из-за потери интереса спонсора, которым был владелец издательства, прекратилась. К тому времени мы запланировали несколько книг о династиях. Несколько раз я уже писал или упоминал о таких крупных семейных кланах, как Бутусовы и Артемьевы. Подробно рассказать о них в одной статье невозможно, не уместить даже самую краткую информацию, а вот с династиями не столь многочисленными попытаюсь постепенно читателей познакомить.
Составляя список планировавшихся книг в рубрике «Династия», представлял себе, как в рассказе о братьях Коршуновых гипотетический автор даст широкую картину нескольких десятилетий истории нашего футбола, в которой будут представлены многие клубы. Дело в том, что у Сергея и Анатолия Коршуновых была общая черта: оба хотели играть, а не бороться за место в составе. Потому и часто переходили из команды в команду. Как к этому относиться? По-моему, с пониманием. Каждый человек имеет право на своё мнение, кто-то готов к конкуренции, а кто-то хочет просто получать удовлетворение от игры, не думая каждый раз о том, поставит тебя тренер или предпочтёт тебе кого-то.
Старший брат Сергей начинал свою карьеру в скромных московских «Крыльях Советов», где провёл три сезона (1946–1948), пока команда не выбыла из класса «А». Но зато какие у него в этой команде были партнёры! В чемпионате страны 1946-го – в частности, Августин Гомес и великий виртуоз Пётр Дементьев, а все три сезона рядом действовали Никита Симонян и Руперто Сагасти. И все эти три года тренировал их Абрам Христофорович Дангулов. Когда же команда заняла последнее место и была расформирована, Дангулов возглавил «Спартак», куда перешли Симонян и Сагасти, а Коршунов отправился в ВВС, где играл четыре года и остался в истории как лучший бомбардир «лётчиков», хотя всё это время был партнёром Всеволода Боброва. Только представьте себе: забивал он намного больше, чем Бобров, но, конечно, благодаря тому, что капитан всегда был рядом и помогал не только советом, а прежде всего – пасом.
Сергей был центральным нападающим и правым инсайдом, отличался хорошо поставленным ударом с обеих ног, техникой, умением прорываться сквозь оборону соперника, которое в какой-то степени перенял у Боброва («гения прорыва», по определению поэта). Благодаря этим качествам, его охотно принимали в разных командах, но долго он в них не задерживался по
Сергей самых больших успехов добился как тренер юношей и молодёжи: под его руководством юношеская сборная стала победительницей турнира УЕФА (1978), серебряным призёром юниорского чемпионата мира (1979).
причине, о которой уже было сказано. Так, после расформирования ВВС он провёл сезон (1953) в московском «Динамо» и стал с динамовцами обладателем Кубка СССР, но затем перешёл в возрождённый ЦДСА. И тоже только на один сезон (1954), после чего получил приглашение в «Спартак», однако и в этой команде провёл лишь сезон (1955), хотя спартаковцы в том году завоевали серебряные медали. А причина ухода всё та же: нежелание участвовать в конкурентной борьбе, без которой, конечно, в таких командах прожить невозможно.
И вот Коршунов проводит два сезона (1956, 1957) в киевском «Динамо», участвует более чем в половине матчей, действует результативно, но всё же покидает команду. К слову, на смену ему приезжает из Москвы Адамас Голодец, который затем два сезона подряд становится лучшим бомбардиром киевлян. Сергей же уезжает в Запорожье, после четырёх проведённых в «Металлурге» лет завершает карьеру игрока в 33 года и сразу становится главным тренером запорожской команды.
Тренировал он затем разные клубы, стал заслуженным тренером РСФСР и Латвии, однако самых больших успехов добился как тренер юношей и молодёжи: под его руководством юношеская сборная страны стала победительницей турнира УЕФА (1978), серебряным призёром юниорского чемпионата мира (1979). Ещё раньше он готовил команду, которая выиграла юниорский чемпионат мира (1977), но на турнире был вторым тренером, за мелкий проступок начальство понизило его в должности, назначив главным другого тренера: пришлось стерпеть обиду ради ценивших его футболистов. Морально тогда поддержал давнего друга Симонян и заодно предостерёг от импульсивных решений. В те годы мне несколько раз довелось брать у Сергея Александровича интервью, и осталось твёрдое ощущение: он полностью нашёл себя в работе с молодёжью, пожалуй, это оказалось его призванием. К несчастью, ненадолго, он скончался в 1982-м, прожив лишь 54 года…
А его младший брат Толя в прошлом году отметил 75-летие. Увы, немногие его сверстники дожили до такого возраста, сверстники, которых много десятилетий назад он опередил с дебютом. Уже в 18-летнем возрасте Толя сыграл первый матч в «Динамо». Торпедовцы же, Воронин и Шустиков, к примеру, свои первые матчи провели спустя год, как и одноклубник Коршунова Короленков. А 20-летие Толя отметил золотой медалью чемпиона СССР (1959), как и его сверстники-динамовцы Численко и Короленков. В следующем сезоне «Динамо» стало бронзовым призёром, а вот в 1961-м Коршунов лечился, играл только за «дубль» и в конце концов перешёл в «Спартак». Как говорится, на счастье, так как в 1962-м вместе со спартаковцами он выиграл чемпионат страны, став, таким образом, двукратным чемпионом СССР. Но в 1963-м провёл за «Спартак» лишь несколько матчей, на серебряную медаль не наиграл, а его динамовские друзья и сверстники сравнялись с ним, став во второй раз чемпионами.
Будучи правым крайним нападения и правым полусредним, Толя отличался скоростными качествами и работоспособностью, хорошо играл головой, был техничен, однако забивал немного.
Геннадий Логофет много рассказывал мне о той роли, которую Толя играл в команде, где считался правой рукой Николая Петровича Старостина. «Он был, что называется, «прислугой за всё», – говорил Гена.
Может быть, именно поэтому и не выдерживал конкуренции в «Динамо» и в «Спартаке», к тому же и не стремился к этому. Проведя год в донецком «Шахтёре», он перешёл в одесский «Черноморец», где два сезона прекрасно взаимодействовал с Лобановским и Базилевичем. Хотя одесситы заканчивали чемпионат в нижней части таблицы, периодически они проводили яркие матчи, а в 1967-м всё же выбыли из высшего дивизиона. Но Коршунов уже выступал тогда за запорожский «Металлург», где и завершил карьеру игрока. Как и старший брат – именно в Запорожье. Но в отличие от Сергея тренером он там не остался, вернулся в Москву.
Закончив с красным дипломом Высшую школу тренеров, он стал в 1969-м тренером-селекционером «Спартака» и отработал четыре полных сезона. Там-то и проявились в полной мере его способности организатора. Хотя мы с ним и в то время, и значительно позже часто встречались, приятельствовали, однако о работе почему-то никогда не говорили. А вот Геннадий Логофет много рассказывал мне о той роли, которую Толя играл в команде, где считался правой рукой Николая Петровича Старостина. «Он был, что называется, «прислугой за всё», – говорил Гена, – звучит вроде бы некрасиво, зато верно по сути. Самые сложные задания Николая Петровича всегда умело выполнял. За что все мы его не просто ценили, а безмерно уважали». Какое-то время Толя был и вторым тренером «Спартака», и вторым тренером «Динамо», и тоже вторым в молодёжной сборной СССР.
Но в полной мере его талант организатора проявился, когда он стал председателем совета директоров компании «Совинтерспорт», которая занималась трудоустройством наших тренеров и спортсменов, не только футболистов, в зарубежные организации. Интересно и талантливо написал об этом в своей книге работавший в компании экспертом Володя Абрамов, ныне известный агент. Я же могу добавить то, что знаю, как говорится, из первых уст: Толя Коршунов постоянно помогал попадавшим в трудное материальное положение ветеранам, причём не только своим бывшим партнёрам. И за эту благотворительную, так сказать, деятельность многие его тоже «не просто ценили, а безмерно уважали» (извините, что снова цитирую Логофета, но лучше не скажешь). Впрочем, почему в прошедшем времени? Ценят и уважают по сей день!