Давид Юрченко – о Фримпонге, Овчинникове, Тумиловиче и многом другом

«Прощаясь с «Уфой», Колыванов прослезился»

— За стеклом будем сидеть? – усмехнулся Давид, когда мы пригласили его в редакционную переговорку. — Я вот помню, жил в своё время в доме, рядом с которым снималось шоу с таким названием. Это было первое реалити-шоу в России. А чего меня ждёт?

— Мы надеемся на интересную беседу.
— Тогда вперёд, — улыбнулся наш гость, сразу дав установку на позитив. Хотя турнирное положение его команды – «Уфы» — к слишком большому веселью не располагало. Мы решили сразу начать с турнирных тем.

— У «Уфы» в этом году всё складывается непросто. Какие ощущения от нынешнего положения дел?
— То есть, по вашему мнению, в прошлом году ситуация у нас была проще и легче (улыбается)?

— Дебютант РФПЛ избежал даже стыковых матчей. По-нашему, отличный результат.
— В прошлом сезоне в Премьер-Лиге нас практически никто не знал. Сейчас всё по-другому. Тренеры других команд детально нас разбирают и готовятся к матчам с «Уфой». У нас были игры, в которых мы должны были побеждать, но, к сожалению, не получилось. Мы сами загнали себя в такое трудное положение. Здесь много факторов — собственные ошибки, промахи, класс и мастерство соперников. Но мы стремимся подняться как можно выше в турнирной таблице.

— Что не получалось у Игоря Колыванова и что поменялось с приходом нового тренера – Евгения Перевертайло?
— Наверное, этот вопрос надо задать непосредственно руководителям клуба, они ответят более детально, нежели я. Что касается Евгения Перевертайло, у него богатый опыт. Он много лет работал тренером, пусть и не в РФПЛ, в дивизионах ниже. Он многое вкладывает в нас. Быть может, в этом была вся загвоздка — в опыте тренера.

— Но в прошлом-то году Колыванов выполнил задачу.
— Да. Но всё-таки мы люди, а не роботы, которым можно чип вставить и ничему не учиться. Для всего нужно время. Без падений, без поражений не бывает и роста. Не только у футболиста или тренера, у любого человека.

С приходом Перевертайло в первую очередь поменялся эмоциональный фон. После неудач он у нас был не лучшим. Евгений Николаевич пытается передать нам своё видение футбола, новую тактику, новые схемы.

— Колыванов вроде бы ещё до отставки сам ставил вопрос о своём уходе. Команда чувствовала настроение тренера?
— Напротив, Колыванов всегда был с улыбкой, всегда на позитиве. Считаю, что Игорь Владимирович сделал своё дело. Он вкладывал в нас свою душу. Когда команда проигрывала, он почти всегда брал всю ответственность на себя, не обвиняя нас ни перед руководителями, ни перед прессой.

— Как он попрощался с командой?
— Быстро, но очень болезненно. Он даже прослезился, когда зашёл к нам в раздевалку. Игорь Владимирович к каждому подошёл, пожал руку, по-отцовски приобнял, а кому-то даже что-то сказал на ушко. Видно было, что он расстроился, что он не хочет уходить. Но такова жизнь — люди приходят, люди уходят.

— А вам он что сказал?
— «Брейся почаще». Я на самом деле не любитель бриться. Для меня не побриться две недели в порядке вещей. И он постоянно подшучивал надо мной на эту тему. Говорил, что, когда я бреюсь, выгляжу лучше.

— Может, бороду отпустите, как Филимонов?
— Нет, вы что, ни в коем случае! Я не собираюсь идти в монастырь (смеётся).

«Конечно, я хочу играть в топ-клубах»

— Сложно быть вратарём в команде, которая больше обороняется, чем атакует?
— Для меня — не сложно. Я человек, который с юных лет привык много и усердно трудиться. В школе «Спартака» и «Локомотива» у меня были тренировки по 5-6 часов в день, для меня это нормально. Я привык к работе, к тому, что постоянно нахожусь в тонусе и выполняю большой объём работы. Для меня выступление за «Уфу» — некий бальзам. Мне нравится быть для команды тем, кем я сейчас являюсь.

— В прошлом сезоне вы стали одним из лучших вратарей по оценкам «Чемпионата». Были довольны собой?
— Мне приятна такая оценка, она меня мотивирует. Хочется подняться ещё выше и доказать аудитории, что я достоин большего. Это результат многолетней работы и того, что закладывали в меня тренеры с самого детства. Копилка стала давать результат. Думаю, что с каждым годом я буду прибавлять и показывать лучшую игру, я в этом уверен.

— Вряд ли вы хотите всю карьеру провести в «Уфе»? Хочется и в топ-клубах поиграть?
— Мы все стремимся к лучшему, и я не исключение. Более того, я максималист. Я знаю, что достоин и что буду играть в такой команде. Но на данный момент я нахожусь в «Уфе» — клубе, который мне очень импонирует тем, что даёт возможность раскрыться, показать себя таким, какой я есть. Мы — одна большая семья.

— В прошлом году вы приучили партнёров по команде к тому, что можете вытаскивать матчи в одиночку. В этом сезоне всё сложней. «Уфа» много пропускает. В обороне видны разброд и шатания.
— Вы имеете в виду матч с «Тереком» в Грозном?

— И с «Локомотивом».
— С «Локомотивом тоже, согласен. Всё-таки надо адекватно расценивать клубы по амбициям и мастерству футболистов. Возможно, я действительно приучил всех, что буду тащить всё и везде. Плюс в команду пришли новые люди. Возможно, есть ещё какое-то недопонимание. Необходимо время, чтобы ребята притёрлись друг к другу. Во время паузы из-за товарищеских игр сборной будет возможность залатать наши дыры в обороне.

«Брат у меня очень крутой, чемпион России по тхэквондо»

— Вопрос от читателя. В честь кого вас назвали и кто выбирал для вас имя? (Александр Новохацкий)
— Имя мне дал отец, по его словам, он назвал меня в честь царя Давида. Папе всегда нравилось это имя, и он хотел назвать Давидом моего старшего брата, но мама в то время не согласилась. Поэтому Давидом назвали младшего сына, то есть меня.

— Вы из Ашхабада. Играть в футбол начинали ещё там?
— Да, я родом оттуда, но в футбол я начал играть в городе Тверь, бывший Калинин. «Волга-Тверь» — моя первая детская спортивная школа, именно там я делал свои первые футбольные шаги.

— Сразу встали в ворота?
— Да. Мне с детства не нравилось много бегать.

— Ашхабад покидали вынужденно?
— Да, это было время после развала СССР, в тот момент жить русскоговорящим людям в Туркмении было трудно.

— Вашей семьи коснулись притеснения, которые там были?
— Ну, если бы не коснулись, мы, наверное, не уехали бы.

— А в чём они выражались?
— Человеку, который говорит на русском языке, нельзя было устроиться на работу даже дворником. Вообще никем нельзя было устроиться, не говоря уже о каких-либо государственных учреждениях. Мои родители заранее отправили моего старшего брата учиться в Тверь на юридический факультет. Андрей стал неким первопроходцем в России для нашей семьи. И за ним уже поехали мы. Он занимался единоборствами — тхэквондо, кикбоксингом, был чемпионом Туркмении и России. Входил в олимпийскую сборную России по тхэквондо. Он у меня очень крутой.

— Не давал в обиду?
— Меня – нет, ни разу. Наоборот, мне ещё «лещей» выписывал в детстве (смеётся). Когда мы уже жили в Твери и я учился в 5-м классе, у меня был небольшой инцидент с двумя мальчиками из-за девочки. Я, как полагается, пришёл домой с «фонарём» под глазом, и брат спросил, что случилось. Мне не хотелось ему рассказывать правду, и я объяснил, что меня побили старшеклассники. На следующий день брат пришёл в школу выяснять, кто меня обидел. В итоге пришлось признаться, чтобы никому не влетело.

— Вы отказались выступать за сборную Туркмении. Это как-то связано с не самыми приятными воспоминаниями из детства?
— Нет, абсолютно не сказалось. Что было, то было. Надо было уходить с высоко поднятой головой — то, что мы и сделали всей семьёй. Родители нас с детства учили понимать людей, прощать и не держать обиду. Да, было не совсем приятно, но такова жизнь.

— Как вообще в своё время семья оказалась в Туркмении?
— Папа был военнослужащим и по распределению оказался в Ашхабаде, где и познакомился с моей мамой, которая родилась и выросла в городе Чарджоу. Бабушка по маминой линии чистокровная армянка.

— После отъезда хоть раз возвращались в Туркмению?
— Да, я ездил туда с дублем «Локомотива». Мы участвовали в Кубке президента страны. Тогда «Локомотив» стал чемпионом, и основной состав не поехал на этот турнир. Отправили нас, дублёров. В принципе, мы неплохо выступили, хотя там играть тяжело. На искусственном поле при жаре в 40 градусов. Я даже съездил туда, где мы раньше жили, но там всё очень сильно поменялось. Когда мы оттуда уезжали, там было очень много зелени, а сейчас всё в мраморе и золоте, как будто в Арабские Эмираты попал. В основном все, кто жил в нашем дворе, разъехались, поэтому никого из старых знакомых встретить не удалось.

«Ярошик учил фирменным ударам в гольфе»

— Что вспоминается из тверского этапа жизни?
— Мама с папой занимали хорошие должности в Туркмении. Это позволило накопить денег и купить квартиру в Твери. Переехали туда в 1994 году, а в 1999-м уже из-за меня уехали в Москву. В то время меня начали приглашать различные детские школы, и родители подумали: раз приглашают, значит будет какой-то толк. Мы продали квартиру в Твери и купили в Москве поменьше.

— В футбол вообще почему пошли?
— Я с детства занимался теми же видами спорта, что и брат — водным поло, плаванием, тхэквондо. Но как-то не моё это всё было, душа не лежала. Приехав в Россию, мне захотелось попробовать играть в футбол. Так получилось, что по соседству в Твери жил футболист Дмитрий Куликов. Он в своё время играл в Туркмении, потом в «Волге». Вместе с его сыном Денисом мы ходили в школу и на тренировки. Так я начал заниматься футболом. Мы с ним одногодки, и когда он уехал в спартаковскую школу в Москву, мне, конечно, тоже захотелось. Потом меня пригласили в школу ФШМ. К тому времени в Москве уже жил и занимался пивным бизнесом мой старший брат. Я поселился у него, и мы начали ездить по другим футбольным школам. Сначала мне дали добро в ФШМ, потом «Торпедо»… А после этого Андрей предложил: «А давай попробуешь себя в «Спартаке», как Денис». Мы и попробовали.

— Но потом перебрались в школу «Локомотива». Почему?
— В «Спартаке» тогда были хорошие игроки. И одного из них главный тренер очень любил, поэтому мне было тяжеловато пробиться и стать номером один. В «Локомотиве» тренером по вратарям был Михаил Васильевич Васильев. Он меня и пригласил. Сказал: сходи к нам, посмотри. А потом предложил совсем перебраться. В «Локомотиве» был тогда и ещё один перспективный вратарь — Максим Потапов. Мы вместе с ним входили в юниорскую сборную по своему возрасту. Потапов в своё время котировался даже выше Акинфеева.

В «Локомотиве» был тогда и ещё один перспективный вратарь — Максим Потапов. В своё время он котировался даже выше Акинфеева. Но, увы, Максим рано переключил своё внимание на жизнь вне футбола — отдых, вечеринки и всё остальное.

— Что-то не верится, что в то время был кто-то сильнее Акинфеева.
— Поверьте, это так. Они вместе играли в юношеской сборной, потом Игоря забрали выступать за 1985 год, а я и Максим выступали за 1986 год. Но, увы, Максим рано переключил своё внимание на жизнь вне футбола — отдых, вечеринки и всё остальное. Как мне кажется, это и погубило его талант.

— А вас что уберегло от соблазна пойти по той же дороге?
— Мне это было неинтересно. Я и пиво-то в первый раз попробовал, уже будучи взрослым.

— Притом что у брата был пивной бизнес?
— Представьте себе. И то – сахар туда положил. У нас никогда не было в семье такого, чтобы кто-то любил выпить. Сейчас иногда в целях восстановления бокал-два могу себе позволить, но не больше. И, кстати, до сих пор добавляю сахар. Я просто сладкоежка с детства.

— Вам интересны другие виды спорта, кроме футбола?
— А как же! Для души, для удовольствия вышиваю крестиком-ноликом (смеётся) Если серьёзно, то очень люблю поиграть в бильярд, в боулинг. Когда есть время — в гольф. Я научился играть благодаря моему другу, когда играл в минском «Динамо». На нашей базе было семь футбольных полей без ограждений и можно было ходить с шариком по всем семи полям и играть в гольф. В Уфе играть практически негде. Зато играл на сборах в Турции.

— Сколько длится одна партия в гольфе?
— Если с девятью лунками играть, то это часа четыре будет. Когда я был в «Крыльях Советов», то играл вместе с Иржи Ярошиком – он большой любитель гольфа. Он учил меня своим фирменным ударам.

— Какое у вас самое высокое достижение в гольфе?
— У меня был, по-моему, рекорд, когда я пробил на 140 метров. Это был максимальный полёт мяча. И то я бил по ветру, который дул в сторону моря. Мяч остался в поле, в аут не ушёл.

«Быть вторым номером в ЦСКА я не готов»

— Леонид Слуцкий начинает подтягивать в сборную тех, кого когда-то тренировал – Кузьмина, Игнатьева. Не думали, что и вас позовут?
— Я как раз думаю, что меня позовут, если я буду играть так же. Я, конечно, этого хочу. Леонид Викторович располагает всей информацией. Если вызовет, я буду очень рад.

— Хоть раз с ним общались после того, как он стал тренером сборной?
— Сейчас нет. Когда встречались с ЦСКА, я был на трибуне. Мы тогда проиграли, а с негативными эмоциями спускаться к полю не хотелось. А вот в прошлом сезоне, когда играли с «армейцами», — пообщались, и очень тепло. Минут 30 разговаривали с Леонидом Викторовичем и с Сергеем Овчинниковым.

— Вы же с Овчинниковым знакомы?
— Ну, конечно, ещё по «Локомотиву». Когда мне было 15 лет, меня впервые вызвали на тренировку основного состава. В это же время я был признан лучшим вратарём «Локомотива» в своём возрасте. Сергея Ивановича хорошо помню с тех времён.

— Представим, что вас приглашают в ЦСКА. Хотели бы быть там вторым?
— В ЦСКА вторым? Нет, не хотел бы, я должен занимать только первое место. Не хочу сравнивать себя с Акинфеевым, это дело тренеров. Но вторым номером быть не собираюсь, не хочу. Именно по этой причине я не раз уходил из «Крыльев Советов» в аренду в другие клубы. И кроме как в самарской команде вторым номером я нигде больше не был. Я не привык быть на вторых ролях. И не смог бы отсиживать свою пятую точку на мягких диванах.

— Приходилось отказывать командам, если понимали, что будете сидеть на скамейке запасных?
— Да, «Зениту» отказывал в 19 лет. Это было перед моей поездкой в «Динамо» (Минск), когда я вернулся из Латвии, где стал чемпионом страны. Меня через моего агента пригласили в «Зенит». В то время первым номером у питерцев был Вячеслав Малафеев, также был и Михаил Кержаков. Было понятно, что пробиться ближе к основе будет тяжело, а играть за дубль мне было неинтересно. Собственно, по этой же причине я уехал из «Локомотива» в Латвию.

Считаю, что Игорь Владимирович Колыванов сделал своё дело. Он вкладывал в нас свою душу. Когда команда проигрывала, он почти всегда брал всю ответственность на себя, не обвиняя нас ни перед руководителями, ни перед прессой.

«Буффон – книга вратарского мастерства для меня»

— Вас приглашали в сборную Армении. Что послужило причиной отказа?
— Мне очень приятно, что федерация футбола Армении пригласила меня. Мы говорили об этом с Романом Березовским, и он мне тоже давал напутствия в сборную. Но меня вырастила и воспитала Россия. Именно здесь я делал свои первые футбольные шаги. И хочу доказать здесь, в России, что я достойный вратарь, достойный человек и достоин быть в сборной. Это то, к чему я стремлюсь, то, чего я хочу.

— Вас огорчает, что до сих пор вас не приглашали в сборную России?
— Я в своё время был в юношеской сборной по своему возрасту и должен был поехать на чемпионат Европы первым номером, но буквально за день до выезда получил травму, и поэтому не смог принять участие в турнире. А то, что меня сейчас не приглашают в сборную, означает, что я пока не готов. Играть за сборную России — моя цель, и я буду делать всё, чтобы достичь её.

— Читатель Радемир Аксельрод связывает ваш отказ от выступлений за сборную Армении с ужесточающимся лимитом на легионеров в РФПЛ. Мол, для «Уфы» в этом проблемы нет, но если захотите перейти в клубы уровнем выше – это приговор.
— Дело не в лимите на легионеров. Его я не боюсь. Уже ранее объяснял, что хочу доказать самому себе и окружающим, что достоин играть в сборной России.

— Этот же читатель спрашивает: готовы ли вы в случае вылета «Уфы» из РФПЛ остаться в клубе, чтобы вернуть его в элиту?
— Чего это вы сбрасываете «Уфу» в ФНЛ? Не дождётесь нашего вылета, мы останемся в Премьер-Лиге!

— И третий вопрос от этого же настойчивого читателя. Были ли у вас футбольные кумиры?
— С детства для меня был не то, что кумиром, а, скорее, книгой вратарского мастерства Джанлуиджи Буффон. В своё время я очень многое почерпнул для себя в его действиях. В первую очередь это касается тактики и игрового мышления. Буффона всегда отличало умение перестраиваться согласно игровому ритму и поворачивать эпизод таким образом, чтобы выходить из него победителем.

— Буффон до сих пор играет.
— А я до сих пор стараюсь перенимать его некоторые игровые особенности, ведь этот человек в свои без малого 40 лет ещё продолжает прогрессировать. Это удивительно — многие 20-летние не способны демонстрировать такую быстроту реакции тела и скорость мышления, как Буффон.

«Щука потянула, и я ушёл под воду»

— Вопрос от другого читателя. Помните ли вы период своего выступления в ФНЛ за «Волгарь»? Какие остались впечатления о городе, клубе, лиге? Астраханские болельщики вас вспоминают с большой теплотой и радуются вашим успехам. (Тимур Яфаров)
— Конечно помню. Для меня Астрахань стала своего рода первым опытом, когда я принял для себя решение уйти в аренду из «Крыльев Советов». «Волгарь» — это некая школа и мой первый клуб в ФНЛ. До того момента я пробовал свои силы во всех эшелонах российского футбола, кроме этого. Этот этап был полезен для моего собственного развития. К тому же мне понравилась сама Астрахань.

— Чем? Рыбалкой?
— И ей тоже. Астрахань — очень живой и совершенно не серый город, который постоянно дышит. В Астрахани живёт множество разнообразных людей, с которыми интересно общаться. За то время, которое я прожил в Астрахани, успел узнать много нового для себя. Например, о таком насекомом, как мошка, которая очень больно кусается. Мне рассказали, что нужно обильно обмазываться ванилью, чтобы избежать её укусов. В новинку был и местный климат. Бывало, выходишь на улицу из подъезда, а там 40 градусов в тени и ощущение, будто тебе в лицо кидают мешок с пылью.

— Про рыбалку-то расскажите.
— Могу рассказать, как однажды поехал рыбачить и перевернулся на лодке.

— Очень интересно.
— Шли вдоль камышей, ловили щук, и в тот раз попалась особо крупная. Получилось так, что лодка двигалась в направлении противоположном движению рыбы. И щука потащила меня за собой. В итоге упал в воду вместе с удочкой в руках. Благо время года было тёплое, вот только рыбу удержать не удалось. Попросту испугался, поскольку не ожидал такой силы от щуки. Оказалось, что с ней очень тяжело тягаться. Для меня это было в новинку, ведь до того я щуку не ловил. Надеюсь, что падение с лодки было первым и последним, а вот саму рыбалку я бы повторил.

— Лодку-то спасли или вслед за вами ушла под воду?
— Лодка в воду не ушла, ушёл я. А лодка всего лишь немного наклонилась, но осталась на месте, когда сам я перевернулся и пошёл поплавать. Хорошо, что товарищи были неподалёку на берегу. Вытащили меня. А ещё знаете, что запомнилось в Астрахани?

— Что?
— У нас база находилась за чертой города. При въезде на территорию базы стояли ворота, которые редко закрывались, а неподалёку располагался поселковый участок. Коровы с этого участка очень любили гулять по нашему тренировочному полю и, как следствие, оставляли после себя мины.

— Жёстко.
— Ребята неоднократно на них попадались, и меня эта участь стороной не обошла. Бывало, приходишь на тренировку, а у тебя во вратарской площади лежит коровья плюшка, которую пытаешься как-то обойти или хотя бы в неё не упасть.

Брат как-то позвонил, сказав, что мной интересуется «Вильярреал». Минут 15 мы разговаривали, я уже поверил, ведь брат говорил с акцентом. Дело уже подходило к обсуждению условий личного контракта, когда он не выдержал и начал смеяться.

«В «Уфе» меня прозвали шашлычником»

— Сейчас в «Уфе» много весёлых легионеров. В команде практикуются какие-либо формы совместного досуга? Та же рыбалка, например?
— Тяжеловато, когда в команде собрано столько людей из разных стран со своей уникальной культурой. Однако мы с Азаматом Засеевым и Женей Осиповым ещё со времён ФНЛ стараемся время от времени собирать всю команду с жёнами и детьми для коллективного выезда за город. Заранее снимаем коттедж с баней и озером поблизости, я с утра пораньше заезжаю на рынок за мясом и специями. Кстати, мариную и готовлю мясо тоже я, из-за чего в команде меня прозвали шашлычником. Как правило, если утром мы выезжаем, то к вечеру уже возвращаемся домой. В последний раз так собирались в начале этого года.

— Фримпонг ездил с вами в баньке помыться?
— Его бесполезно мыть, всё равно тёмным останется (смеётся).

— Ждём, кстати, историй про Фримпонга.
— Человек любит прогуливаться босиком, причём это касается даже гостиниц, в которых принято ходить в обуви. Недавно всей командой смеялись, когда он спустился на ресепшн с каким-то вопросом в одних носках. Позже он ещё не раз спускался без обуви. А однажды вышел из номера в одних трусах и тапочках. Тапки белого цвета на абсолютно чёрном Фримпонге смотрелись очень забавно. Шутили с ребятами, что наш Фрими уже собрался на тот свет отдыхать. На самом же деле он у нас в коллективе настоящий шоумен, всегда улыбчивый и позитивный. На него иной раз достаточно просто посмотреть, и уже становится смешно.

— Ну, байки-то, байки. Их же должно быть много!
— Многое из того, что он говорит или делает, было бы некорректно рассказывать. Разве что мы с командой в шутку подталкиваем его к работе в порноиндустрии. Он, кстати, особо не противится этому и даже признаёт, что не против попробовать себя в данном ремесле. Правда, не уточняет, в каком качестве — участника или зрителя.

— Есть ли у Фримпонга прозвище в команде?
— Я придумал называть его Гургенчиком. Ему нравится, и он теперь сам себя так иногда называет.

— Почему Гургенчик?
— В Туркмении, откуда я родом, есть имя Гурген. Поскольку республика восточная, а сам Фрими темнокожий, у меня родилась вот такая ассоциация. Бывает, он сам, когда на кого-то обижается, называет этого человека Гургенчиком.

«Тумилович левой рукой держит девчонку, а правой гипс»

— Вернёмся в ваше прошлое. Наверняка вы помните первую тренировку с основой «Локомотива»?
— Мне запомнилась не сама тренировка, а её участники. В то время в «Локо» ещё играли Лоськов, Овчинников, Маминов и Пашинин. Всё это были топовые по российским меркам игроки, и эмоции захлёстывали. Не то чтобы я боялся, но когда пытаешься проявить свои лучшие качества среди таких мастеров, бывает, что нервничаешь больше обычного. Тем более что речь идёт о представителях старой школы, и там была своя определённая иерархия.

— Чем запомнилось пребывание в Баковке и общение с игроками?
— Бывало, что некоторые звали тебя к себе на душевный разговор, даже не заходя в твою комнату. Так делал в основном Сергей Иванович Овчинников. Он мог просто постучать по батарее бутсами, если хотел, чтобы я заглянул к нему побеседовать. Причём говорить с ним могли обо всём, ведь Овчинников, и это ни для кого не секрет, — крайне разносторонний и начитанный человек. Могу сказать, что в плане футбольной психологии он многому меня научил, и его не напрасно называли Боссом. Овчинников оправдывал своё прозвище как в жизни, так и на футбольном поле. Этот человек в любой момент был способен повести за собой ребят и всегда говорил, что уверен в команде настолько, что если пропустит трижды, то в этом случае его одноклубники забьют четыре мяча. Это психология победителя, которой он учил меня в игре и на тренировках.

— Кого бы ещё вы могли назвать своим учителем?
— Главным моим футбольным учителем был Васильев Михаил Васильевич, который, по сути, обучил меня вратарскому ремеслу и открыл дорогу в большую футбольную жизнь. Фактически он слепил меня как голкипера. Потом были и другие наставники, включая Кахиани и Тумиловича. Каждый из этих людей вложил в меня свою частичку, и моей задачей было впитать в себя все эти знания, чтобы потом пользоваться ими на протяжении карьеры.

— Расскажите про Тумиловича. Это ведь тоже человек-история.
— Многое из того, что про него писалось, – правда. В том числе история с автобусом на базе в Минске, который он взял покататься. Но я вам расскажу другой случай. Там тоже было весело. Мне старики рассказывали.

— Итак?
— Гена, будучи игроком сборной, должен был появиться на базе национальной команды, чтобы оттуда проследовать на выездную игру вместе с остальным составом. И когда автобус с ребятами должен был уже отъезжать, приходит Тумилович, а на ноге у него гипс. Геннадий говорит тренеру, что сломал ногу днём ранее, споткнувшись на ступеньках. Его, конечно, оставляют в Минске лечиться.

— А что дальше?
— Гена довольный идёт домой, а командный автобус уезжает с базы. По дороге в аэропорт, на беду, пробка. И водитель решает проехать через центр города, чтобы объехать её. И тут, как говорится, картина маслом. Игроки смотрят в окно и видят: по проспекту идёт довольный Тумилович. Левой рукой держит за руку симпатичную девчонку, а в правой на плече снятый гипс.

— Фантастика!
— Но как только сам Гена заметил автобус со сборной, он тут же нацепил гипс на якобы сломанную ногу и захромал.

— Весело. А лично у вас с ним истории случались?
— Однажды чуть не подрались на тренировке.

— Из-за чего?
— Я долечивал травму колена в Минске. Поскольку у меня такой организм, что я быстро восстанавливаюсь от повреждений, то на тот момент я уже спокойно прыгал через барьеры для развития скорости. Тумилович увидел это и назвал меня симулянтом. Меня это задело. Слово за слово, и мы пошли друг на друга лоб в лоб. Хорошо, что вовремя смогли успокоиться. Позже пообщались на эту тему ещё раз. Но уже более спокойно и хладнокровно.

— Тумилович в одном давнем интервью рассказывал про нередкие случаи договорных игр. А вам самому предлагали участвовать в таких матчах?
— Предлагали. Это было, когда я играл во втором дивизионе за «Титан». Тогда команду купил «Локомотив», чтобы «обстреливать» в ней молодых ребят. Ко мне в то время обращались с предложением продать игру и даже угрожали. Спрашивали, всё ли в порядке с коленями и тому подобное.

— А вы?
— Я ясно дал понять этим людям, что если мне суждено повредить колени, то так тому и быть, но соглашаться на сделку не стану. Было, что и взятку предлагали, но сумма была слишком маленькой, чтобы меня заинтересовать (смеётся).

— Не можем не спросить про прошлогодний матч против «Кубани», в преддверии которого очень много говорили о договорном характере игры. Как прокомментируете?
— У нас в стране про каждый второй матч так говорят, потому не вижу смысла каждый раз давать комментарии.

— Однако случай с матчем против «Кубани» непростой, ведь там о вашей победе говорили заранее как об уже свершившемся факте.
— Скажу от лица всей команды и тренерского штаба «Уфы», что никаких разговоров о договорном матче тогда не было. Мы в том матче играли на пределе своих возможностей, и всё получилось так, как получилось. А позже мы узнали об этих слухах, и вся команда была в шоке. Похожая ситуация была с «Зенитом», когда итоговый результат матча устроил обе команды. Но ведь мы не могли предугадать, как в этот момент сыграют свои матчи другие команды, потому это глупо. Я такой человек, что если мне расскажут о сдаче и покажут людей, согласившихся на это, я обязательно подойду и выскажу им свою позицию. Убеждён, что спорт должен быть чистым и честным.

— В идеале, конечно, должен быть, но на деле это не всегда так, согласны?
— Пожалуй, да. Для многих сейчас спорт – это больше бизнес. Но я этого не понимаю и расцениваю ситуацию по-своему. Не могу принять или понять людей, сдающих игры. По мне, это удел слабых и неуверенных в себе.

— Как скоро заканчивается ваш контракт с «Уфой» и собираетесь ли вы его продлевать?
— Клуб предложил мне продлить соглашение, и сейчас мы ведём переговоры. А действующий контракт кончается в мае 2016 года.

— Не было мыслей дождаться, когда станете свободным агентом – так проще перейти в более сильный клуб?
— Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Да, неоднократно появлялись слухи о моём возможном переходе в другую команду, но до конкретики в итоге не дошло. Исходя из личного опыта, могу сказать, что нельзя доверять словам, когда они не закреплены на бумаге. На словах все — Львы Толстые, а вот на деле – не всегда.

— Часто к вам агенты подходят?
— Каждую игру и звонят нередко. В том числе и на личный номер, представляются сотрудниками самых разных клубов. Самым крутым из таких, наверное, был «представитель» ЦСКА. В итоге оказалась очередная «липа». Ещё, бывает, разыгрывают на эту тему.

— Кто?
— Брат как-то позвонил, сказав, что мной интересуется «Вильярреал». Минут 15 мы разговаривали, я уже поверил, ведь брат говорил с акцентом. Дело уже подходило к обсуждению условий личного контракта, когда он не выдержал и начал смеяться.

— Чем сейчас занимается брат? По-прежнему пивом?
— Нет, у брата бизнес, связанный со строительством, недвижимостью и ремонтом.

— У вас есть сын. У него уже есть какие-то спортивные наклонности?
— Сын ещё маленький и сам находит себе развлечения. Пока это в основном садик и планшет, на котором он, кстати, играет в футбол. Нередко и вживую режется на коробке с ребятами постарше. По мячу, правда, попадает не всегда, но побегать и потолкаться любит.

— Семья с вами?
— Нет, мы развелись, к сожалению, а может быть, и к счастью. Время покажет. Сын живёт в Самаре с бывшей женой, а я стараюсь использовать любую возможность, чтобы к нему приехать. Вот сейчас к вам как раз из аэропорта приехал.

— Чем планируете заняться, когда закончите футбольную карьеру? Тоже пивной бизнес или недвижимость?
— Нет, меня ничего из этого не интересует. Планирую развиваться в профессии, которую изучал раньше, а именно – режиссёр анимации. Или останусь в спорте в каком-нибудь другом качестве.

— А где вы обучались режиссуре анимации?
— В РГАФКЕ, сейчас она называется РГУФКСиТ на кафедре режиссуры массовых спортивно-художественных представлений. Было интересно.

— То есть в жизни всегда найдёте, чем себя занять?
— Надеюсь на это. Всё-таки голова на плечах есть. Но пока – все мысли о футболе, я ещё многого хочу достичь на высоком уровне.

Беседовали: Самвел Авакян, Надежда Мурзаханова, Михаил Тяпков, Денис Целых.