— С каким настроением ушли в отпуск?
— С хорошим. Столько тяжёлых перелётов было за год – нужно восстановиться, отдохнуть.
— Как насчёт чувства выполненного долга?
— Присутствует, хотя и не в полном объёме. Придя в Хабаровск, я сказал: думаю, 10 забью, а там посмотрим. Выходит, задачу-минимум выполнил. Другое дело, что с таким количеством моментов все 20 мог забить. В связи с этим небольшое чувство неудовлетворённости осталось. Я не проходил со СКА сборы, форму набирал по ходу сезона, поэтому первый круг не очень удался. Второй получился лучше – разыгрался, начал забивать.
«Мне про тебя, Костя, столько гадостей наговорили»
— Сезон в Хабаровске вернул уверенность в собственных силах – или она никуда не девалась?
— Было ощущение, что вернулся в дубль ЦСКА. В том смысле, что в меня снова поверили. И коллектив в Хабаровске подобрался что надо. Удалось раскрепоститься.
— Александр Григорян слывёт оригинальным специалистом.
— Очень оригинальный! Особенный. Я таких ещё не встречал.
— В чём его уникальность?
— Для Григоряна не существует мелочей. Мне кажется, он каждый шаг, каждое слово тщательно просчитывает. Человек буквально зациклен на футболе. Насколько он эмоциональный, даже по интервью чувствуется. А в раздевалке – просто огонь!
— Григоряна не смутила характеристика, данная вам тренером Петраковым на прежнем месте работы?
— Помню, шёл в Хабаровске домой из магазина и встретил Александра Витальевича. Остановились, разговорились. Он признался: «Мне про тебя, Костя, столько гадостей наговорили. А ты, оказывается, совсем не такой. Нормальный парень, адекватный».
— Вас слова Петракова задели?
— Ещё бы. До сих пор осадок. Когда против его «Томи» играли – так хотел забить! Жаль, не получилось. Ну да выиграли – и то хорошо.
— Парой слов с бывшим тренером не перекинулись?
— Зачем мне это надо? Нет ни малейшего желания с ним общаться.
— Петраков усматривал корень ваших проблем в психологии, характере. Есть в этом доля истины?
— Моё субъективное мнение: он был неправ. Есть люди, не буду называть фамилий, которые подтвердят, что Петраков несправедливо обошёлся со мной – шансов вообще не давал. За всё время один раз, по-моему, поговорили. Минуту примерно. Больше общения не было.
— Может, разозлили его чем-то?
— Я не конфликтный человек, ни с кем никогда не ругаюсь. Может, он себе что-то напридумывал. И Петраков ничего не говорил, и я к нему не подходил.
«Вчера была «Бавария». Сегодня – «Зенит-2». А завтра что будет?»
— На Григоряна вы тоже поначалу не произвели впечатления. Его слова: «Первое, что мне бросилось в глаза, – расхлябанность Базелюка».
— Ох… Я первый раз в жизни летел восемь часов из Москвы в Хабаровск, а уже на следующий день вышел на поле. С листа, считайте. Можете себе представить – в каком состоянии. Возможно, ему и привиделась в моей игре расхлябанность. А я элементарно «разобранный» был! Новая команда, другой часовой пояс,
Мания величия… Не знаю, с чего бы ей у меня взяться.
акклиматизация – очень тяжело пришлось. Следующие матчи на выезде играли. Так Григорян сам предложил пропустить их. «Давай, — говорит, — я тебя сначала подготовлю, чтобы ты дома хорошо сыграл». Я остался в Хабаровске, работал индивидуально с третьим тренером. Много бегал. А потом вышел против «Зенита-2» — и забил. Главный остался доволен.
— Как Григорян возвращал вас к жизни?
— Он сильный психолог. Очень сильный! Не знаю, как объяснить словами, но от него такая энергетика исходит!.. Однажды специально для меня подготовил нарезку эпизодов игры за ЦСКА. И говорит – наполовину в шутку, наполовину всерьёз: «Костя, вчера была «Бавария». Сегодня – «Зенит-2». А завтра что будет?» Подколол и подстегнул одновременно. Посмеялись, но приём сработал. Я забил, СКА выиграл. Мы вообще много и часто беседовали на профессиональные темы. Григорян объяснял, как действовать в той или иной ситуации, просил чаще брать инициативу на себя. За жизнь общались. «Раз уж так получилось – терпи, — наставлял он. – На вершину тяжело забраться, зато слететь с неё – проще простого. Нужно обратно выкарабкиваться».
— Не уточняли, кто вас ему так «лестно» аттестовал?
— Мне ещё в «Кубани» об этих доброжелателях говорили. Мы, мол, не слушаем, но всякие сплетни ходят… Похоже, кто-то очень не хочет, чтобы меня куда-то взяли. Если у тебя не получилось сработаться с игроком, это же не повод на всех углах рассказывать, что он такой-сякой! То, что обо мне болтали, — бред полный! Не скрою, мне и Григорян иногда «пихал». Но только по игре и исключительно по делу. Потом остывал, и мы нормально разговаривали.
— Ещё одна огненная григоряновская цитата о вас: «Радует, что у него есть мания величия, пусть и скрытая». Есть?
— Мания величия… Не знаю, с чего бы ей у меня взяться. Но раз он так выразился, может, со стороны что-то такое и заметил.
«Против «Балтики» в -17 выходили»
— Как вам, южанину, игралось на Дальнем Востоке?
— Там любому вначале тяжело будет. Город сам по себе нормальный, но перелёты… Куда бы ни летел, сначала восемь часов до Москвы добираешься, а потом ещё два-три часа до пункта конечного назначения. В Ярославль часов 15 ехали: восемь летели, два – сидели в аэропорту и ещё пять — тряслись в автобусе. И обратно – по такому же маршруту. На последние выезды приезжали глубокой ночью, наутро выходили на поле. В Москве в девять вечера уже глаза слипались – организм на дальневосточное время перестроился и требовал отдыха.
— Миль за этот год налетали больше, чем за всю жизнь?
— За один вылет пролетал больше, чем команда Премьер-Лиги — за пару месяцев…
— Нормально перелёты переносите?
— Очень тяжело. Нет, я не боюсь летать – просто восемь часов высидеть в кресле физически трудно. Часа два-три в лучшем случае поспишь – остальное время в экранчик телевизора пялишься, фильмы смотришь.
— В ноябре в -15 играли?
— На последний тур против «Балтики» в -17 выходили. Поле покрылось корочкой, а нам даже подштанники не разрешили надеть.
— Почему?!
— Не нашлось комплекта под цвет формы. Хорошо, ничего не обморозили. Правда, не использовали миллион моментов – 1:1 закончили.
— Футбол на льду?
— Типа того. В Саратове после жёсткого снегопада играли. Снега по щиколотку навалило – не понимаю, как на таком поле играть можно.
— Перелёты и зимние игрища – самые большие беды ФНЛ?
— Ещё поля искусственные. В Тюмени стадион вроде бы хороший, а покрытие – ужасное. Как палас дома. Такое впечатление, что прямо на асфальт бросили. У нас парнишка там на второй минуте заднюю порвал – хотя нормально себя чувствовал…
«Диванные профессора на трибуне соберутся – и давай поучать»
— Народ неохотно на футбол идёт?
— На последнем, решающем матче с «Лучом» стадион заполнился. А так, посещаемость низкая. При этом на хоккее в Хабаровске – аншлаг, хотя местная команда, как я слышал, достаточно слабенькая.
— Во многом благодаря вашим голам «СКА-Энергия» удержалась в ФНЛ. Болельщики благодарили?
Когда фанаты затянули «Костя Базелюк!», эмоции были – не передать словами!
— Как обычно: «Молодец, молодец». Бывало, что и не молодцом, мягко говоря, называли (усмехается). Диванные профессора на трибуне соберутся – и давай поучать, как играть нужно. Неприятно, но ничего не попишешь. Это всегда было и всегда будет.
— После победы над «Лучом» все счастливы были?
— В Хабаровске говорят: всем можете проиграть – главное, «Луч» победите. Дима Лысый, знаменитый фанат ЦСКА и автор «Бомбы», с каждым голом поздравлял. Приятно было, что в ЦСКА не забывают.
— Откуда его знаете?
— Он хорошо общался и общается с Гришиным, на игры дубля ходил. Там и познакомились.
«На ЦСКА жизнь не заканчивается»
— Гендиректор ЦСКА Бабаев в числе игроков, возвращающихся из аренд, вашей фамилии не назвал. Какие дальнейшие планы?
— Сейчас агенты будут работать. Если с ЦСКА не получится, придётся другой клуб искать. Надеюсь, это будет команда Премьер-Лиги.
— Не «Рубин» случаем?
— Было бы неплохо. Молодёжи там доверяют…
— Контракт с «армейцами» ещё год действителен?
— Да.
— Вариант возвращения в Ватутинки сейчас даже не рассматривался?
— Если бы рассматривался, наверное, мне об этом уже сообщили бы. Надежда была. Чуть-чуть обидно, что так получилось. Но на ЦСКА жизнь не заканчивается.
— Глядя на бывшего сослуживца Головина, не ловите себя на мысли: «На его месте мог быть я»?
— Я за Сашу только рад. Молодец пацан – играет и в клубе, и в сборной. Я всегда знал, что он в порядке.
— Самое памятное событие «армейского» периода – дебютный гол «Ростову»?
— Да. До сих пор, как увижу его в Интернете, лицо в улыбке расплывается. И мурашки по коже. Сильные были эмоции.
— Игра с «Кубанью» в Краснодаре – из этой же серии?
— Тоже приятно вспомнить. Родители пришли на стадион, удалось их порадовать – хорошей игрой и голом. Но всё-таки матч с «Ростовом» — особенный. Дебют в Премьер-Лиге, и сразу такой удачный. Когда фанаты затянули «Костя Базелюк!», эмоции были – не передать словами! Будто крылья за спиной выросли.
— Два выхода против «Баварии» чем запомнились?
— В основном атмосферой. В спортивном отношении похвастать нечем.
— Было ощущение — «космос»?
— Было. Совсем другой уровень.
— Могли Нойеру забить?
— В Москве один раз ударил издалека – до него мяч еле докатился. А так, без шансов, по крайней мере у меня. Защитники читали, как пацана. Да я и был, по сути, пацаном незрелым, не понимал многого. Думал, наивный, что на эмоциях что-то может получиться. Не получилось.
«Акинфеев ворчал: «Лучше бы ты в игре так попадал»
— Геннадий Костылев тогда полагал, что вы в состоянии «убрать в запас» Мусу. Были шансы?
— Мне кажется, любой человек рано или поздно оправдает доверие, если ему регулярно давать шансы. Возьмите того же Мусу. Сколько он не забивал – а его всё равно ставили и ставили. И вот результат: «Лестер» Мусой интересуется. Всё через доверие.
— Пришло осознание, почему у вас не сложилось в ЦСКА?
Со временем больше начинаешь ценить то, что у тебя было. Летаешь чартером, качественно питаешься…
— У меня есть кое-какие соображения на этот счёт, но не хотел бы ими делиться. В любом случае с себя ответственности не снимаю. Отчасти я сам виноват в том, что так вышло.
— Огромный шумный мегаполис не оглушил уроженца маленького кубанского посёлка Витязево?
— Нет-нет. Я же с 13 лет в Москве, жил в интернате. Не любитель гулянок. Мне приятнее дома посидеть.
— Почва из-под ног после яркого дебюта на взрослом уровне не ушла?
— От чего?
— Например, от приза лучшего молодого футболиста.
— Вот честно, не придавал ему большого значения.
— Когда почувствовали охлаждение со стороны Слуцкого?
— Был момент, когда у меня ничего не получалось – в следующем сезоне после чемпионского. Я получил травму, только к концу первого круга восстановился. Перед кубковым матчем с «Торпедо» обстоятельно поговорили. Леонид Викторович подбодрил: «Давай, давай, всё хорошо». Настроение поднялось. Вышел, забил. А потом меня спросили: останешься или хочешь играть? Ответил: «Конечно, играть». Пошёл в «Торпедо»…
— Потерянное время?
— Тоже своего рода школа. Всё, что ни делается, — к лучшему.
— После «Торпедо» рассчитывать на расположение Слуцкого не приходилось?
— Я прекрасно всё понимал. Если в «Торпедо» не играл, в ЦСКА тем более трудно было на что-то рассчитывать. А тут ещё Страндберга купили, Алиева.
— Конкретные претензии Леонид Викторович предъявлял?
— Вроде бы нет, не вспомню.
— Акинфеев правда говорил, что у вас удар, как у Халка?
— Правда. Советовал: «Только в ворота попади – никто не поймает». Но когда забивал ему на тренировках – ворчал: «Лучше бы ты в игре так попадал».
«На моё место взяли Павлюченко»
— Вам ведомы апатия и депрессия?
— Под конец в «Торпедо» было что-то такое. Сидел на лавке, понимая, что никому до меня нет дела. Много думал, копался в себе. Самоедство – одна из моих проблем. В Хабаровске тоже бывали такие моменты. Григорян и близкие люди помогли их преодолеть.
— Что за история прошлым летом в «Кубани» приключилась?
— Подписали бумаги, полетел на сбор команды и там подцепил вирус. Температура — 40 градусов. Пролежал в постели почти все сборы. По возвращении в Краснодар поставили перед фактом: руководство поменялось, я больше не нужен. Попросил хотя бы потренироваться с командой. Отказали. Неделю в Краснодаре посидел и вернулся в Москву. А на моё место Павлюченко взяли.
— Что не сложилось в «Крыльях Советов»?
— Самый странный просмотр в жизни. Сказали, что буду тренироваться в первой команде, а отправили заниматься с резервистами – молодыми ребятами и игроками, которые не проходят в основу. Первая команда работала, а мы в сторонке какие-то упражнения выполняли. Потом была двусторонка, он (Веркотерен. – Прим. «Чемпионата») поставил меня левым полузащитником. Потом ещё три дня тренировался с дублем – и всё. Так и не понял, зачем туда ездил.
— В «Балтике» на вас рассчитывали?
— Вроде бы. Но у клуба обнаружились задолженности, и ему запретили регистрировать игроков.
— Может, оно и к лучшему?
— Скорее всего. Я по крайней мере своей «ссылкой» в Хабаровск не разочарован. Можно сказать, прошёл курс молодого бойца.
— Чему вас эти скитания научили?
— Со временем больше начинаешь ценить то, что у тебя было. Летаешь чартером, качественно питаешься, хорошо спишь…
— Чувствуется ностальгия по «армейским» временам.
— Ничего страшного. Может, в новом сезоне 20 голов, как Смолов, забью – и обратно в ЦСКА заберут? Надо верить в лучшее – тогда всё получится. А я – верю.
Константин Базелюк
Фото: Александр Сафонов, «Чемпионат»