Нет ничего более временного, чем то, что кажется вечным.
Голландский футбол 40 лет убеждал всех и сам себя в первую очередь в том, что он исключителен и будет исключительным уже всегда. «Это мы здесь изобрели тотальный футбол, это наша 4-3-3 будет жить вечно, это наши тренеры всегда будут востребованы в мире!» — били себя в грудь голландские традиционалисты, и их крик заглушал тихий голос разума, который временами подавали критики. «Это всё круто, что у нас есть своя собственная голландская школа, но с ней мы не добьёмся мирового господства», — сказал Хуб Стевенс и закрыл тем самым для себя дорогу в голландские клубы. «Голландская школа мертва. Мы проспали несколько последних лет. Без Роббена на чемпионате мира мы бы не были нигде», — ещё категоричнее выступал Рикардо Монис, и вместо Эредивизии работал в системе «Ред Булл» под управлением Ральфа Рангника, одного из главных футбольных мыслителей Европы.
Проблема заключалась в категоричности выбранной идеологии, которая была выбрана изначально. Монис — ученик великого Вила Курвера, тренера, который предлагал революционный метод в подходе к тренировкам. Курвер считал, что каждому из футболистов нужно развивать индивидуальные навыки и тренироваться в самом крайнем случае в группах по 2-3 человека, а командные занятия ставить на второй план. С таким подходом его «Фейеноорд» выиграл Кубок УЕФА в 1974 году, но в том же году сборная Нидерландов очаровала всех на чемпионате мира своим тотальным футболом, который родился в Амстердаме, у главных врагов «Фейеноорда» из «Аякса». Мир сошёл с ума по тотальному футболу, и вся голландская школа была основана на нём. Курвер проиграл, его никто не слушал, а его смерть в 2011 году не стала событием общеевропейского масштаба, как смерть Йохана Круиффа, идеолога тотального футбола. Голландцы не предприняли даже попытки создать симбиоз из идей Михелса/Круиффа и Курвера — выбранная дорога казалась им единственно верной.
«В футболе мы инноваторы и изобретатели. Мы не должны терять нашу идентичность», — говорил ещё три года назад Данни Блинд. Ответы на свои возникшие в последние годы вопросы голландцы искали только в укреплении своей идентичности. Одной из её составляющих, например, всегда было доверие молодым игрокам, но вместо того чтобы пересмотреть программу их перехода из юношеского футбола во взрослый, подводить их аккуратно, в Голландии решили гипертрофировать это доверие. Так, в основе сборной оказался центральный защитник Матейс де Лигт, 17-летний парень, который провёл всего несколько игр за «Аякс». Можно ли считать хоть какой-то неожиданностью то, что, когда под давлением общественности (мы же всегда доверяли молодым!) Блинд выставил его в стартовом составе на матч с Болгарией, де Лигт моментально привёз два мяча? Едва ли. Для инноватора и изобретателя Данни Блинда день игры с Болгарией стал последним в сборной.
Или другая основа — чёткая клубная иерархичность. В руководстве «Аякса» должны быть только люди из «Аякса» — пусть они перегрызутся друг с другом, как во времена революции Круиффа и последующей контрреволюции, но грызть друг друга позволено только своим. Когда клуб из Амстердама назначил тренером Петера Боша, фанатские сайты «Аякса» сошли с ума — как они вообще посмели поставить главным человека, который большую часть своей футбольной жизни был связан с «Фейеноордом» и (что ещё хуже — с «Фейеноордом» ведь и Круифф был связан) ни единого дня не был причастен к «Аяксу»?! Последующие события, приведшие команду в Стокгольм, показали, что клуб не просто сделал правильный выбор. Впервые за 40 лет голландский футбол вышел за пределы парадигмы собственной исключительности, и в этом шанс на его возрождение.
Ответы на свои возникшие в последние годы вопросы голландцы искали только в укреплении своей идентичности.
Так получилось, что у Боша в этом плане особая миссия, и он к ней оказался готов. Всю свою жизнь в игре он отказывался принимать лишь одну точку зрения. Да, когда Круифф вернулся доигрывать в Голландию, Бош, только что подписавший первый профессиональный контракт с «Витессом», купил абонемент на «Аякс» и каждые две недели гонял с братом в Амстердам. Но при этом Бош вдохновлялся и идеологическим (о'кей, не совсем идеологическим — всё же там было больше конфликта харизмы, чем идей) противником Круиффа Луи ван Галом: когда «Аякс» под его руководством тренировался на старом «Де Мер», Бош приезжал на занятия на велосипеде и подсматривал за тем, как работает тренер. Да, Бош был согласен с некоторыми основами голландского футбола — в «Витессе» он, к примеру, использовал те самые 4-3-3. Но при этом Бош старался задавать вопросы, от которых традиционалисты отмахивались: «Когда нужно вступать в отбор?», «Где располагать защитников?». Бош большое внимание уделял физической подготовке и фактически открыто поддержал идеи Раймонда Верхейена, который для голландцев считался персоной нон-грата — ведь он в своё время вступил в полемику с самим Круиффом!
«Ростов» разбомбил «Аякс» на кирпичики и выбил амстердамскую команду из Лиги чемпионов, а заголовки стали сводиться к следующей мысли: подходит ли вообще Петер Бош для управления «Аяксом»?
Основываясь на собственном и забытом в Голландии умении совмещать разные точки зрения, Бош принялся за работу в «Аяксе». Стерпеть чужеродность нового тренера болельщики «Аякса» ещё могли, но затем он начал говорить, что в первую очередь важна оборона — и это было уже слишком. «Изначально я сфокусировался на обороне. Я разделил общую задачу на этапы. Первым делом я объяснил, что понимаю под определением „высокий прессинг“. Дальше мне нужно было добиться того, чтобы мы оставляли так мало пространства, что можно было бы сыграть только длинным забросом вперёд. Кроме того, мы должны были научиться закрывать своих нападающих вплоть до того, как они окажутся один в один. Для этого нужно быть не только физически, но и ментально невероятно сильными. Игроки не должны разочаровываться из-за того, что не получили мяч, и выпадать из игры на пару секунд, иначе мы не сможем вернуть его за пять секунд. Если мы потеряем хотя бы одну игровую мини-связь, моментально окажемся в беде», — говорил Бош. За одно интервью он мог сказать о действиях в защите больше, чем некоторые другие тренеры «Аякса» за пару лет в клубе. Его шанс был в том, чтобы это моментально дало результат, но результата не было. «Ростов» разбомбил «Аякс» на кирпичики и выбил амстердамскую команду из Лиги чемпионов, а заголовки стали сводиться к следующей мысли: подходит ли вообще Петер Бош для управления «Аяксом»?
«В нашем случае никто не знал, когда мы заиграем. Нужен был как минимум месяц, чтобы увидеть прогресс», — говорил Ян-Ари ван дер Хейден про период работы Боша в «Витессе». Месяца у «Аякса» прошлым летом не было — во-первых, потому что рано началась Лига чемпионов, а во-вторых — потому что часть команды разъехалась по новым клубам уже в августе. Втягивающий период затянулся, но зато когда он завершился, «аяксиды» едва не стянули чемпионский кубок у «Фейеноорда» и дошли до финала Лиги Европы. «Витесс» был командой с самой высокой оборонительной линией в Эредивизии, отказом от выносов мяча и бесконечного числа бессмысленных навесов (в то же время традиционалиста Франка де Бура журналисты-скептики разносили за гору навесов на каждой аяксовской пресс-конференции). Новая команда Боша переняла все его тренерские принципы.
Теперь в нынешнем «Аяксе» пытаются найти что-то круиффовское, но это лишь красивая попытка романтизировать историю похода до Стокгольма. Бош сделал «Аякс» другим не только на техническом, но и на уровне менталитета. Он доказал, что «великое прошлое» — не синоним слова «вечное», а вопрос обновления (или, как сейчас вдруг стало модно говорить, реновации) — не дело категоричных криков за или против этого обновления, а дело стройности самой идеи. Идеи Боша, который всю карьеру готовил себя к тренерской работе и прислушивался к разным точкам зрения, оказались достаточно сильными. Чем бы ни закончился финал, крик традиционалистов в Нидерландах уже не будет таким громким.
