Два месяца назад, незадолго до финиша чемпионата России сезона-2016/2017, «Чемпионат» отправил запрос в Российское антидопинговое агентство (РУСАДА) со списком вопросов об антидопинговом контроле в нашем футболе. Нам показалось, что над российским футболом сгущаются тучи, и мы ожидали, что РУСАДА хотя бы что-то разъяснит.
Ответов не последовало, и за прошедшее время тучи стали грозовыми (про обвинения футболистов сборной России в применении допинга на чемпионате мира — 2014 вы, думается, слышали). Если скандал раскручивается на пустом месте с использованием информации годичной давности, то легко представить, что начнётся в случае реальной положительной пробы в предстоящем сезоне. Любого российского футболиста на любом уровне – детско-юношеском, ФНЛ, РФПЛ, неважно.
Поэтому перед сегодняшним стартом чемпионата РФПЛ мы решили опубликовать эти вопросы с некоторыми актуальными добавлениями – пусть они будут риторическими, без ответов. Тем более что на вчерашнем Суперкубке допинг-контроля снова не было. Ну, а когда грянет гром, останется, как обычно, только разводить руками: «Надо же, ничего не предвещало – и вдруг опять».
Вопрос 1. 3 июня 2014 года, непосредственно перед вылетом в Бразилию на чемпионат мира, сборная России прошла тестирование по линии РУСАДА в Москве. Может ли РУСАДА официально подтвердить информацию, что все взятые пробы у футболистов не содержали запрещённых субстанций? Почему от РУСАДА не было официальных публичных разъяснений по этой ситуации?
Вопрос 2. С начала 2016 года функции РУСАДА в связи с приостановлением аккредитации выполняет Британское антидопинговое агентство (UKAD), с которым РУСАДА, по многочисленным заявлениям, работает в одной связке. Точна ли информация, что за прошлый сезон UKAD ни разу не направило допинг-офицеров для забора проб на матчи РФПЛ и ФНЛ? Почему игроки не сдавали пробы даже на финале Кубка России в Сочи? Почему не было допинг-контроля на Суперкубке 14 июля? Как можно объяснить отсутствие проверок на таком серьезном уровне? Планируется ли допинг-контроль в предстоящем сезоне в РФПЛ или ФНЛ?
И главный вопрос: не получится ли, что нас же и обвинят в отсутствии допинг-контроля в российском футболе перед проведением домашнего чемпионата мира — 2018? А в отчёте британцы из UKAD напишут про всяческие «препятствия»?
Вопрос 3. Чем руководствуется UKAD в решениях о контингенте тестируемых? Как можно объяснить логику агентства, которое, весь сезон игнорируя профессиональный футбол, направило допинг-офицера на юношеские городские соревнования первой лиги? Почему именно 18-летние футболисты и такого низкого уровня? Верна ли информация о том, что для допинг-контроля прибыл только один офицер из Латвии и аккредитация у него была просрочена? Если это так, то было ли какое-то расследование по факту того, что допуск к несовершеннолетним получило неаккредитованное лицо?
Вопрос 4. Как можно прокомментировать апрельские письма из РФПЛ (которые инициировало РУСАДА) в клубы о предоставлении информации о местонахождении всех команд РФПЛ? Можно ли сказать, что это является первым в истории введением внесоревновательного контроля в РФПЛ? Является ли это инициативой UKAD?
Вопрос 5. Почему новые требования к клубам предъявляются в обход официальной всемирной системы, контролирующей местонахождение спортсменов – ADAMS? Будут ли в связи с этим нестыковки в местоположении команд расцениваться как нарушение? Если да, на каком основании (это же не ADAMS); если нет, зачем эти требования вообще нужны?
Вопрос 6. Делало ли РУСАДА разъяснение для клубов – ввиду того, что с ситуацией забора допинг-проб вне матчей они ранее не сталкивались никогда? Насколько клубы к этому готовы? Есть ли опасения из-за возможности «случайных» положительных проб на «несерьёзные» препараты из-за непрофессионализма врачей и игроков? Ведётся ли РУСАДА просветительская работа в футболе? Часто ли проходят встречи и семинары с врачами клубов и игроками? Проводились ли семинары в сборной России?
Вопрос 7. Сколько было запросов на оформление терапевтических исключений и сколько было выдано разрешений в российском футболе? Если были запросы, но не были выданы заключения, то почему? Верна ли информация, что был как минимум один запрос, ответа на который команда так и не получила?
