Выезд футбольного клуба: как это устроено

«Велес» — молодой профессиональный клуб из Москвы, который в нынешнем сезоне дебютирует в группе «Запад» второго дивизиона. С момента основания клуб старается показать, каким должен быть российский футбол здорового человека — президент Евгений Шиленков ведёт блог, в котором отчитывается в том числе и о расходах команды, а клуб в целом остаётся открытым для новых людей. Поэтому предложение «Велеса» главному подвальщику «Чемпионата» Антону Михашенку поехать с командой на выезд в Псков стало довольно логичным продолжением политики открытости.

31 августа, 10:40. Отъезд назначен на 11:00, и примерно за полчаса до того, как автобус должен тронуться в сторону Пскова, игроки “Велеса” вальяжно тянут свои сумки к багажному отсеку. Псков — самый дальний выезд в сезоне для команды из Москвы, и футболисты осознают это, подгоняя тренеров и административный штаб, большая часть которого тихонько переговаривается в сторонке под завесой сигаретного дыма. Стоило провести в автобусе примерно семь с половиной секунд, чтобы первый раз услышать “антихайп” — слово свидетельство того, что у “Велеса” в целом весьма молодой состав.

После всех задержек доктор впервые и далеко не в последний раз за выезд пересчитывает игроков по головам — никто не потерялся, и мы выдвигаемся. Команда бодра, и в автобусе ещё шумно — парни развлекают себя музыкой и Интернетом. “Сейчас Слава уснёт, и тогда никто уже не посмеет шуметь”, — говорит мне пресс-атташе “Велеса” Виктор Кравченко. Слава — это один из главных ветеранов и капитан команды Вячеслав Данилин. Он сидит прямо за нами и на правах капитана занимает два места в автобусе, располагаясь в “мерседесе” удобнее, чем те, кому приходится сидеть парами.

31 августа, 13:18. Мы достаточно быстро проходим квест по выезду из Москвы и уже спустя полтора часа сворачиваем в придорожное бистро деревни Афанасовка на обед. Здесь впервые за время выезда устанавливается полная тишина — проголодавшиеся игроки сосредоточенно жуют, и слышно только лязг ложек и вилок о тарелки. Обед соответствует атмосфере деревни — салат без претензий на уникальность, суп-лапша и старательно доведённая до состояния жижи толчёная картошка с мясом и подливкой. Ничего особенного, но всё съедобно.

Я оказываюсь за одним столом с техническим стаффом — водителем, администратором, пресс-атташе и фотографом; нам приходится переговариваться вполголоса, чтобы не портить аппетит футболистам. На телевизоре в полумраке показывают кадры наводнения в США, и разговор плавно и, клянусь, не по моей воле двигается в сторону сложной геополитической игры. Администратор “Велеса” Роман не скрывает своего отношения к американцам, и мы стараемся срулить с темы, пока это не стало глобальным спором. “В России вот всё ведь лучше становится — раскручиваемся понемногу”, — говорит нам Роман, когда в зале почти никого не остаётся. “Лишь бы снова не закрутило”, — философски замечает водитель, и мы без уточнений понимаем, о чём он говорит. “Мужики, ну чо, нам без вас двигать?” — возвращает к реальности начальник “Велеса” Антон Чернышёв, главный человек в поездке. Я смотрю на время: прошло более получаса, в бистро стало совсем пусто.

31 августа, 16:14. Автобус прибыл на заправку. Время, пока мотор затих, административный штаб использует, чтобы уточнить, кто с кем будет делить номер в гостинице вечером. Кто-то уже успел уснуть, и тренерам приходится кричать через весь автобус. “Старый, ты с кем?” — это обращение к молодому полузащитнику Дмитрию Стародубу. Становится ясно, что порядок расселения опытных игроков определён точнее, а тинейджеров раскидывают по остаточному принципу.

Автобус снова в пути, и теперь это уже официально коллективная спальня. Из активности внутри салона только негромкая музыка 80-х из плеера суперветерана “Велеса” Валерия Лихобабенко и наш разговор с пресс-атташе. Витя взял с собой книгу основателя Nike, но за время дороги он ни разу её не откроет — книга так и останется лежать на столике. В конце концов, в сон склонило и моего собеседника, а я получаю возможность посмотреть в окно внимательнее. Мы едем по Тверской области, подо Ржевом, и периодичность мемориальных знаков и указателей к братским могилам объясняет ожесточённость боёв, которые шли здесь 75 лет назад. Мимо пролетает табличка “Здесь погибла 29-я армия, 14 000 бойцов сражались за тебя”, и постепенно обленившееся солнце на мгновение бликует на металл придорожного знака, оставляя вспышку в памяти.

31 августа, 17:38. Необходимая остановка. Сонные игроки высыпают толпой из транспорта и разбредаются в поисках туалета, которого, конечно, у придорожной гостиницы на открытом воздухе нет. Впрочем, есть забор, а особо терпеливые находят в нём дыру и выходят в открытое поле, где пахнет дровами и перегнившей травой. “Вы только на трансформатор не наделайте!” — проявляет умилительную заботу о футболистах тренерский штаб “Велеса”.

После туалета вся автобусная делегация в одинаковой форме (я к этому моменту уже начал чувствовать себя неуютно в зелёной кофте вместо тёмно-синих тонов) заваливает в два небольших магазинчика и потрошит их содержимое на предмет мороженого и газировки. Местные продавщицы немного в шоке: вместо сдачи в 50 рублей девушка даёт мне две купюры по 50 рублей и не понимает, когда я ей стараюсь вежливо объяснить, что 100 рублей я ей и отдал. Курящая часть штаба выпускает пар, а затем утрамбовывается в сидения поглубже для сна. Мы продолжаем дорогу.

31 августа, 20:47. Приближение Пскова угадывается по повысившейся усердности ремонтных работ на дороге (вообще говоря, из-за этих работ мы просидели в автобусе как минимум на час больше, чем должны были). У въезда в город изматывающие пробки — светофор безжалостно заменяет ушедшее окончательно солнце и держит красный свет так долго, будто собирается подежурить за него до утра. В пробке игроки просыпаются, чувствуя, что цель близка, и постепенно автобус наполняется шумом. Один из парней хвастается обновкой, примерно всё говорящей об уровне зарплат в ПФЛ: “Я вот вчера в “Ашане” наушники за 28 рублей купил!”.

Внезапно доминирующим становится запах горевшего растительного масла. “Кто там чипсы хавает?” — гремит тренер вратарей “Велеса” Евгений Уткин. “Да это не чипсы, это мюсли со вкусом чипсов. Здоровое питание”, — шутит в ответ капитан Данилин. Честно говоря, если бы чипсы в этот момент ел я, то подавился бы трижды за секунду, потому что один вид тренера вратарей не внушает тебе ничего хорошего.

33-летний Уткин начинал в академии ЦСКА, дружил с Игорем Акинфеевым, играл в “Мордовии”, а в Интернете можно найти информацию, что его вес — 83 килограмма. Кхм, как бы сказать помягче… в общем, эта эта информация несколько устарела — сейчас тренер вратарей “Велеса” гораздо мощнее, а его забитые татуировками руки украшает стилизованная голова коня с надписью Gallant Steeds.

31 августа, 22:15. Очень поздний ужин. Необычные ощущения вызывает тот факт, что для того, чтобы добраться от гостиницы “Камелот”, где мы расположились, до таверны (sic!) “Соколиха” нужно пересечь границу города. Становится холодно, но и в такую погоду многие футболисты не изменяют шортам.

В середине ужина в зал заходит официант, пытающийся перекричать вилки и ложки. “Господа, а кто отдельно заказывал без курятины?” — говорит он, и повисает тишина. Комично, но от курятины отказывался полузащитник Денис Санталов, который уже сидит и уплетает ужин с курятиной без задней мысли. “Охренеть, выступали, а щас, оказывается, всё едят”, — комментирует тренерский штаб.

После ужина трижды напоминать игрокам об отбое не нужно — они устали после дороги. Перефотографировавшись с рыцарским мечом из вестибюля гостиницы (“Камелот” всё же!), команда расходится по номерам. Тренеры решают досмотреть изнасилование Францией голландцев.

1 сентября, 9:30. Из-за позднего отбоя и подъём получается поздним. Гостиничный завтрак в тесной подвальной столовой не блещет выдумкой — яйца, сосиски, молочная каша и плохонький кофе, который горчит и совсем не пахнет, как кофе. Разговоры тихие и пока ни слова о предстоящем матче — вполне допускаю, что это ритуал. В основном за столом сравнивают этот выезд с поездкой в Великие Луки — у “Велеса” в истории пока не так много дальних выездных встреч, поэтому любой опыт сравнителен.

После завтрака все получают свободное время. Не вымотанным вчерашней тряской в автобусе выглядит только фотограф Александр, который отправляется смотреть на красивейший центр старинного русского города — мы все увидим его только из окон автобуса, когда выдвинемся на игру.

1 сентября, 11:38. “Камелот” погружается в средневековую тишину — игроки отправляются чиллить на диванчиках. Я иду на интервью к Валерию Лихобабенко, 41-летнему суперветерану “Велеса” — он смотрит новости и первые 15 минут проявляет к беседе не так много интереса. Лихобабенко — достаточно прямой и склонный к интроверсии человек, а потому для меня не стало удивлением, что живёт он в одиночном номере (хотя сам он говорит, что так бывает не всегда). Больше часа мы говорим о том, что нынешнее поколение футболистов серьёзно избаловано, о том, что главной мотивацией для человека в работе, что бы он ни говорил, являются деньги, и о том, что помогает ему оставаться в игре в таком возрасте.

Минут через 20 Лихобабенко втягивается в разговор и даже выключает телевизор. Параллельно мы обрастаем зрителями из пресс-службы и команды — кажется, меня это смущает даже больше, чем Валерия. Дальше беседа идёт гораздо мягче, и совершенно незаметно за ней приходит время обеда.

1 сентября, 13:27. Пять часов до матча, командный обед в “Соколихе”. Игроки снова почти не переговариваются за столом, зато за административным, где я оказываюсь, у всех немотивированно приподнятое настроение — за шутками и подколами старшие в делегации стараются скрыть волнение. Аналитик “Велеса” Игорь Климкин читает на смартфоне текст о новичке “Спартака” Педро Роше, главный тренер Сергей Лапшин решает с Чернышёвым и Сусловым вопрос ужина. Лапшин параллельно отлавливает игроков, выходящих из-за стола на стандартные индивидуальные беседы: “Минут на 15 зайдёшь ко мне, хорошо? Покажу там тебе кое-что”.

Последним за столом остаётся вчерашний герой Санталов — и он моментально атакован администрацией и тренерами клуба. “Ну чо, Сантал, добавку будешь? Ну, у нас тут курятина”. Судя по всему, курятина Санталова становится локальным клубным мемом. Игрок виновато улыбается и мотает головой.

“Я вот Санталова в последнем матче вообще в объективе ни разу не увидел!” — фотограф намекает на то, что полузащитник, выйдя на замену, не слишком проявил себя. “Что поделаешь, это футбол”, — картинно разводит руками артистичный администратор “Велеса” Антон Чернышёв. И подмигивает мне: “Никому не нужный, да?”. “Ну, это пока никому не нужный!” — возражает Сергей Лапшин. При этом возражает уже всерьёз. У этого клуба есть амбиции.

1 сентября, 14:05. Священная часть подготовки к матчу. Игроки удаляются на предматчевое собрание. Примерно в это же время мы с пресс-атташе, сидя за стеной, узнаём стартовый состав. Раздумывает тренерский штаб только над позицией вратаря — основной пропустил несколько тренировок, а второй, молодой и перспективный, доказал работой, что на него можно рассчитывать.

1 сентября, 16:17. Отъезд на матч запланирован на 16:30, после собрания команда имеет время на отдых и индивидуальную подготовку к игре. Роман получает несколько просьб разбудить в четыре часа — надо успеть сдать номера и забросить сумки в багаж.

К нужному времени футболисты оказываются на месте. В багаже, помимо сумок игроков, техника для трансляции, ящик бананов, две упаковки воды в полуторалитровых бутылках, несколько пятилитровых бутылок и неизменный пауэрэйд. Впервые за день проглядывает солнце, но на него ноль внимания. Опаздывает Антон, и когда он появляется, Лапшин не сдерживается: “Антох, самолёт уже улетел!”. От шуточного настроения за обедом не осталось и следа — никто уже не скрывает волнения. Антон пихает пресс-атташе (тот допустил ошибку в формировании протокола на матч) и хмуро вставляется в телефон.

Если вы где-то слышали, что русские футболисты настраиваются на матчи под русский рэпчик, то так оно и есть — при отъезде на игру он впервые становится главной музыкой. Отрубается на этот раз только капитан Данилин — красота Пскова за окном его не слишком интересует.

Спустя полчаса мы добираемся до стадиона. Заезд на него очень неудобный и узкий для автобуса, но скоро станет понятно, что это не главная проблема. Сделав круг по псковским улицам велесовский “мерседес” паркуется на площадке, где по идее должна быть четвёртая трибуна.

1 сентября, 17:44. Ужаснейшего качества искусственный газон, синтетические травинки которого уже утоптаны в бетон. Трибуны с порожками, удобными по высоте только для самых здоровых и неприхотливых людей. Маленькая крытая синей пластмассой скамеечка с надписью “Пресса”. Железная дверь, открывающая проход на позицию для комментаторов, внутри которой пахнет сыростью, как у бабушки в деревенской избе. Зигзаги изломанных кресел на трибуне. (“Вон те два сломал я. Спиной, откинулся просто, а пластмасса уже хрупкая совсем, старая. Ну и вот”, — объясняет мне комментатор “Псковского агентства информации”.)

Стадион называется “СК-747”, эти цифры — любимые у харизматичного владельца местной команды Андрея Севастьянова. Когда-то арена называлась “Локомотив”, объединяя свою историю с великолукским “Экспрессом”, который тоже обязан названием железнодорожной тематике. Это вдвойне забавно, если учесть, что железнодорожное сообщение от Пскова до Луги до сих пор осуществляется на мазуте, будто на дворе первая половина XX века.

1 сентября, 18:20. Постепенно на трибуне появляются зрители, в итоге их будет около трёхсот. “Велес” выходит на разминку гораздо раньше и уходит на установку тоже раньше. В низенькой и узкой раздевалке футболисты изучают программки — в Пскове они действительно качественные. Начинать волноваться уже поздно, пара бодрых зарядов — и футболисты выходят на поле.

1 сентября, 20:27. “Велес” проиграл. Ужасная игра в обороне привела к двум пропущенным мячам в первом тайме, и после перерыва и замен было уже не отыграться. Тренерский штаб московской команды моментально приступает к изучению спорных эпизодов на видео, сидя коллективно склонившись над камерой у гостевой раздевалки. Сергей Лапшин в ярости: “Текстильщик” горел 0:3, а к 90-й минуте уже 3:3! Вот как надо в футбол играть!”. Особенно достаётся одному из центральных защитников, Игорю Корнееву, который был заменён ещё до перерыва.

Пресс-конференция Лапшина проходит быстро. В зале, где говорит тренер, два уютных домашних кресла, телевизор, разбросаны манишки и комплекты формы, сахар распространил своё влияние на всю территорию тумбочки. В углу сиротливо брошены барьеры для ускорений и тренировочные фишки. Из журналистов здесь только я, но дополнительных вопросов к Лапшину у меня нет — тренера в таком состоянии лучше просто отпустить.

1 сентября, 21:43. У автобуса перед выездом со стадиона те же нервные разговоры, а объём выпущенного сигаретного дыма увеличивается втрое. “Если человек не научился играть в футбол к 25 годам, то не научится уже никогда. А они продолжают смеяться!” — всё это уже риторические восклицания.

На ужине команда и администрация разделены стеной — это кажется подходящей метафорой, но так есть на самом деле. Продолжается мазохистское изучение видеозаписи игры, идут споры о том, кто конкретно виноват в пропущенных мячах. “Я давно хотел его убрать, но всё давал шанс”, — говорит Лапшин. Видно, что это сказано исключительно на эмоциях — подтверждением тому тот факт, что спустя пару дней Корнеев остаётся игроком “Велеса”. “Да потому что ты мягкотелый, Иваныч”, — уже полушутя говорит Чернышёв. Ужин немного снижает градус напряжения, часть стаффа отправляется к бару выпить по бокалу пива. (Важные примечания. Первое: это действительно было по бокалу, не больше. Второе: в одном бокале пива нет ничего осудительного или стыдного, чтобы вы вдруг начали снисходительно улыбаться.)

Футболисты давно поужинали, но в автобус они могут зайти только после руководства. Руководство заходить не торопится — такое своеобразное стоячее наказание для команды, которая проиграла одному из аутсайдеров. Когда автобус трогается с места, внутри почти полная тишина — только плеер Валерия Лихобабенко сменил ритмы 80-х на “Наутилус”, “Би-2” и Чичерину. Кажется, что такая тишина будет до Москвы.

2 сентября, 1:44. Нет, так только кажется. На полчаса скорбного молчания парней хватает, но сначала они начинают разговаривать тихо. Затем громко. Затем начинают гоготать на всю округу. Затем наглеют до того, что требуют остановки мощными зарядами: “Туалет, б**!”. В итоге Антону Чернышёву приходится вставать для разъяснительной беседы о том, почему так себя вести нельзя.

Остановка случается. На улице ужасно холодно, и контраст температур заставляет вернувшихся с воздуха игроков заснуть. Часть штаба после поражения спит гораздо хуже.

2 сентября, 7:32. Мы на территории Москвы. Игроки (уже гораздо учтивее, чем вчера) просят остановить у станции метро “Савёловская” без заезда на стадион. Автобус останавливается, и семь-восемь футболистов нехотя вываливаются наружу. Почти половина команды закончит этот выезд в шортах, с огромными баулами на плечах и в метро. Отрезвляющий контраст второй лиги и тем футболом, который вы привыкли видеть на экранах телевизоров.