В редакции «Чемпионата» 9 октября побывал самый желанный трофей футбольной планеты – кубок мира ФИФА. Представил его экс-капитан сборной России, а ныне посол чемпионата мира по футболу Алексей Смертин. Беседа с Алексеем получилась живой и немного ностальгической – о прошлых чемпионатах мира, радостных и печальных моментах в национальной команде и, собственно, о самом трофее.
«Марадона рядом. Блин, пласироваться или отбирать?»
— Алексей, вот вы сейчас смотрите на кубок мира. О чём думаете?
— Я его в последнее время вижу слишком часто (улыбается). Поэтому, возможно, у меня глаз замылился. Понимаю, что это только мои ощущения.
— Но ведь был и первый раз, когда вы увидели его живьём – тогда ощущения наверняка были другими?
— Да, это произошло уже после того, как мы получили право на чемпионат мира. В 2010 году Алексей Сорокин пригласил меня в эту кампанию – для меня это было почётно и волнительно. Как человеку амбициозному, мне очень хотелось, чтобы Россия победила.
Поэтому, когда я впервые увидел кубок, испытал лёгкое волнение, даже невзирая на свой возраст. Сразу же вспомнил чемпионат мира — 1986, который я смотрел ещё ребёнком. Этот тур – крутое событие для России и ребят. Я сам выходец из Барнаула и понимаю, насколько сложно выезжать за рубеж. А тут — чемпионат мира в нашей стране! Это возможность приехать в соседний город на один из матчей.
Начало всему этому – тур кубка мира. Даже у вас возникает желание с ним сфотографироваться. Представьте, что испытывают мальчишки и девчонки. Я сам был в этом возрасте и понимаю: это останется на всю жизнь. Те кумиры, которые у меня были в детстве, — наперечёт. И сейчас, когда я вижу их через 30 лет, испытываю волнение. Оно возникает моментально!
— А кого вы видели недавно из звёзд того времени?
— На матче, приуроченном к конгрессу ФИФА в Бахрейне, я оказался на одном поле с Марадоной.
— Круто.
— Пускай у него уже не те скорости, но владение мячом прежнее. Я тогда подумал: «Блин, пласироваться или отбирать? Отберу – ещё травму нанесу. Но это ладно, а вдруг он мне прокинет между ног, в калитку?».
— Что в итоге сделали?
— Пласировался! (Смеётся.) Играл неподалёку. Испытывал серьёзный пиетет.
— Вы вспомнили, как смотрели ЧМ-1986. Телевизор дома был чёрно-белый?
— Нет, в 86-м уже цветной, «Горизонт».
— Какая главная ассоциация с тем чемпионатом?
— Переполненные трибуны. Великолепная игра Аргентины, в которой блистал Марадона, и Германии. Ещё помню, как играла Франция. Расстроился до слёз, когда сборная СССР проиграла Бельгии в 1/8 финала – у нас ради просмотра этого матча даже перенесли тренировку. Даже несмотря на то что мне тогда было 11 лет, я все фамилии игроков сборной СССР помню наизусть. Тогда в групповом турнире мы выиграли у Канады, разгромили Венгрию – 6:0, а с Францией сыграли вничью 1:1. Рац в том матче метров с 40 выстрелил – потрясающий гол был!
Алексей Смертин в гостях у «Чемпионата»
Фото: Александр Мысякин, «Чемпионат»
Выход из группы вообще никаких сомнений не вызывал. Все надеялись, что дойдём чуть ли не до финала. И тут – такое обидное поражение от бельгийцев. Жаль — это была одна из самых сильных сборных в истории нашей страны.
— В каждом дворе был свой «Марадона». Вы им когда-нибудь были?
— У нас была такая игра – «Марадона». Кто лучше сыграет, тот и Марадона. Серёжа Кормильцев, у которого отличное чувство юмора, всегда говорил: «А вот у нас в центре города играют в Кормильцева!» Марадоной мог быть и Серёга. А я просто недотягивал до этого уровня – хотя бы потому, что исполнял другие функции на поле.
«Разделял вину с Филимоновым за ошибку в 1999-м»
— В России растут новые стадионы. Какая из арен ЧМ-2018 произвела на вас особое впечатление?
— Я видел не все. Был в Санкт-Петербурге, в Казани, на «Спартаке» и в «Лужниках». Все эти стадионы прекрасны, но, наверное, выделю «Лужники». Всё-таки это центральная арена. Она не поменяла свою фасадную часть, но внутри теперь всё по-другому. Другие раздевалки. Раньше игроки выходили из бокового тоннеля, а сейчас всё как полагается. Тур кубка начался в «Лужниках» — для меня это тоже символично.
— Вы сами часто играли на этом стадионе. Какой момент самый памятный для вас?
— А вы как думаете? Угадайте с первого раза.
— Тот самый фол в 1999-м – после которого шокирующую ошибку допустил Филимонов?
— Да. И вообще сам матч с Украиной.
— Вы чувствовали вину?
— Да. Так или иначе, этому голу предшествовало моё неоправданное нарушение. Можно было в порыве пласироваться, а я просто-напросто врезался в игрока. Он упал, и был назначен штрафной. Помню слова Валеры Карпина: «Ты зачем его трогаешь? Тут, на бровке?». Я подумал: «Действительно, зачем?» А потом пронеслась другая мысль: «Ничего страшного. Сколько раз я уже так фолил».
И тут – эта подача и гол. А потом тишина. Мы весь матч слышали шум трибун. И тут он резко прекратился – и стало страшно… Свою вину в этой ошибке я всегда чувствовал.
Помню слова Валеры Карпина: «Ты зачем его трогаешь?» Я подумал: «Действительно, зачем?»
— У каждого своя картинка из той раздевалки 1999 года. Какая у вас?
— Такая же гробовая тишина. Филимонов зашёл одним из последних, взял полотенце и накрыл голову.
— А что делали вы?
— Позвонил Юрию Сёмину с просьбой дать несколько дней выходных.
— Дал?
— Конечно.
— Как восстанавливали психику? Не по русскому обычаю?
— Тогда я не пил совсем — не понимал, что этим можно восстанавливаться. Например, я всегда удивлялся, когда после матчей в раздевалке «Бордо» видел три напитка: воду, кока-колу и пиво.
— Выбирали не пиво?
— Конечно кока-колу (смеётся).
— А почему?
— Мне казалось, что алкоголь со спортом несовместим. Потом понял, что пиво помогает снять нервное напряжение и дикую усталость. И элементарно побыстрей заснуть.
— Сегодня ровно 18 лет матчу против Украины.
— Да, памятный матч… Но мне запомнилась ещё игра против Франции. Она могла стать моим дебютом за сборную. Я три раза отправлялся разминаться за ворота. Бышовец готовил меня для выхода на поле, но так и не выпустил. Дебют состоялся в следующей игре, с Исландией.
— Той самой, где Алексея Смертина…
— Да, удалили. А сборная проиграла 0:1. Ладно, давайте о хорошем, что ли?
Филимонов зашёл в раздевалку одним из последних, взял полотенце и накрыл голову.
«Злился на Романцева за замену в первом тайме»
— Помните свой первый матч на чемпионате мира в 2002 году?
— Мы же с вами хотели сменить настроение на хорошее! (Смеётся.)
— Первый матч был неплохим! Мы выиграли у Туниса – 2:0.
— Да, но с Тунисом я не играл. Восстанавливался после травмы. Вышел во второй игре — с Японией. Мы проиграли 0:1. Вы помните, наверное.
Алексей Смертин в гостях у «Чемпионата»
Фото: Александр Мысякин, «Чемпионат»
— Конечно. Как и последний матч с Бельгией.
— С Бельгией я вообще был впервые заменён в первом тайме. Тогда я злился на Романцева – меня впервые в жизни заменили ещё до перерыва, причём не в связи с травмой. А сейчас понимаю: всё было по делу.
— Даже так?
— Я играл в центральной зоне. И игра не пошла. Возможно, не справился с давлением. Вышел на поле — хладнокровие и уверенность в своих силах куда-то исчезли. А тут ещё японцы так поддерживают своих. На чемпионате Европы двумя годами позже уверенность была намного больше.
— С Романцевым вам было непросто? Тогда он был уже в ореоле своей славы.
— Нет, абсолютно просто. С самоанализом у меня всё вроде в порядке. И я вскоре понял, с какой целью он меня заменил. Я не соответствовал его требованиям как полузащитник. Романцеву нужно было продолжение атаки. А я в матче с Бельгией больше играл на сохранение мяча – назад да поперёк. Дело в том, что львиную долю матчей под его руководством провёл в обороне – как передний защитник. После возвращения в клуб играл на привычном месте – опорного полузащитника. И тут он решил меня поставить именно в полузащиту.
— Смотрим на вас, и есть ощущение, что по сравнению с самим собой 20-летней давности вы ничуть не изменились, форма потрясающая. У вас есть секрет вечной молодости?
– Во-первых, генетика. Во-вторых, всё равно занимаюсь спортом. Подумал: с футболом покончено, нужно реализовать себя на новом поприще. Поэтому начал заниматься бегом, а бег сушит.
— Сейчас вы посол чемпионата мира, функционер. Вам нравится эта роль?
— Нравится. Я изначально чувствовал, что не смогу стать тренером – возможно, в силу мягкости характера. На поле я был достаточно жёстким, но в раздевалке таким быть не мог. А тренеру нужно иногда быть твёрдым. Так что по поводу будущего у меня не было сомнений.
В футболе не так много направлений: тренерство, агентская деятельность и менеджмент. Я выбрал третье. И это абсолютно естественно.
Алексей Смертин в гостях у «Чемпионата»
Фото: Александр Мысякин, «Чемпионат»
«Отец будил рано, чтобы по радио послушать футбол»
— Шансы на победу России на чемпионате мира – 1 процент из 100?
— Как минимум один процент у нас в любом случае есть. Но сколько таких процентов всего, я не знаю. Чемпионат мира как турнир сильно отличается от национального чемпионата. Там долгая дистанция – и чтобы её безболезненно пройти, надо стратегически готовиться на восемь месяцев.
Моуринью говорил нам в «Челси»: «Чемпионат – это марафон. И наша основная задача – быть первыми на финише». Я его прекрасно понимаю. Особенно с учётом того, что сейчас сам бегаю марафоны. Чемпионат мира, напротив, складывается из нескольких игр. А 90 минут можно сыграть с любой командой, и любого соперника можно победить.
— Россия — футбольная страна?
— Конечно! Ещё более футбольной она была при Советском Союзе, когда присутствовали разные стили: играли «Динамо» Тбилиси, «Арарат», «Жальгирис»… Я за всеми следил, даже с учётом разницы во времени в Барнауле. Отец меня будил рано, подзывал к радио, и я слушал «Маяк». Моему брату посчастливилось играть в Советском Союзе – а мне, увы, нет. Хотя я тоже хотел бы поиграть в чемпионате СССР. Самобытная страна с самобытными стилями игры. Сейчас этого меньше, но всё равно статуса футбольной страны у нас никто не отнимет, даже несмотря на отсутствие результатов.
— Сколько городов включает в себя тур кубка чемпионата мира, в котором вы участвуете?
— Уже 25 городов, Пензу включили! Я тут поговорил в кулуарах, мне пообещали, что трофей ещё в Барнаул заедет. (Смеётся.)
Я тут поговорил в кулуарах, мне пообещали, что трофей ещё в Барнаул заедет. За бензин я заплачу, если что.
— Замолвили словечко?
— Конечно! Я уже давно говорил об этом. Новосибирск как столица Сибири отнимает все лавры у Барнаула, который находится в 200 километрах от него. Нам ничего не достаётся. А у нас в сборной Ерохин играет — он начинал на тех полях, которые были постелены Национальной академией футбола ещё при Абрамовиче. Там была создана школа, и мой отец с ним занимался. Я говорю всем: «Приезжайте, это футбольный край!»
Что там проехать от Новосибирска? За бензин я заплачу, если что (улыбается). К тому же у нас есть аэропорт. Соберём всю футбольную братию. И Ерохина, если нужно, пригласим.
— К кубку мира прикасаться нельзя. Вам как послу — тоже?
— Нет, нет, что вы. Да я его и не заслуживаю. Я бы лучше завоевал его, а потом даже не видел (смеётся).
— Как долго трофей будет путешествовать по стране?
— 123 дня. Это самый крупный тур: задействовано 25 городов, это вообще невероятное число. Страна у нас нестандартная. Потому я и говорю о наследии – оно ведь не только материальное. Представьте, какие он вызовет эмоции! Это не просто популяризация кубка мира, но и стимул для ребят заниматься футболом.
Очень важно, что подано 1,5 миллиона заявок на билеты, и 30% из этого количества – иностранцы. Чемпионат мира – это новая аудитория. Результат команды важен, но мы уже добились результата: с точки зрения развития городов и ажиотажа, который, несомненно, будет. По итогам Кубка конфедераций мы уже получили хорошие отзывы со стороны ФИФА. Надеюсь, что летом 2018-го всё будет ещё лучше!
Алексей Смертин в гостях у «Чемпионата»
Фото: Александр Мысякин, «Чемпионат»