Станислав Черчесов — о подготовке к чемпионату мира

Тактика, 4 защитника, Головин

— Вы начали работать с «тройкой мечты» в центре поля: Головин, Кузяев, Зобнин. Ваши впечатления?
— У нас даже двухсторонок пока здесь не было, поэтому сложно сказать. Но есть и другие игроки на эти позиции, поэтому на чем-то одном не зацикливаемся. Стараемся всех игроков использовать на различных позициях и в различных сочетаниях. Бывает, то, что кажется со стороны – на практике меняется. Нам нужно понять, кто из ребят будет лучше.

— Перед этими сборами вы говорили, что будете уделять много внимания тактике. Ее стало больше?
— Те передачи, что вы иногда видите на тренировках – они тоже направлены на тактику. Объясню: если раньше разминка состояла из пробежки и работы с мячами, то сейчас втягивающие упражнения тоже направлены на отработку каких-то действий. То есть, часть команды разминается на одном поле, отрабатывая атаку, а на другом Ромащенко работает в плане обороны. Ты двигаешься на своей позиции, слышишь от тренера, куда надо бежать – и так 30-40 минут. Это совмещение.

— Верно ли понимание, что у сборной есть две схемы – с 2 и 3 центральными защитниками – которые будут использованы в зависимости от соперника.
— И от соперника зависит, и от нас – как комфортнее. Есть определенный набор футболистов – надо понять, что для них лучше. Никто же из них не скажет – нам надо так или так. Даже в тренировочном процессе надо не упустить момент, когда команде что-то не понравится. А то вроде гениальную тренировку запланировал, а она сегодня не идет. Футболисты, бывает, даже не замечают, как мы по ходу что-то меняем, чтобы ребята работали ровно, без углов – и уходили с поля с удовольствием. Зачем кому-то что-то вбивать – нужно понимать все это без слов. Так же и в тактике. Хотя всё не предугадаешь – и недочеты бывает. Нужно их минимизировать.

— Все обсуждают, что сборная перешла на схему с 4 защитниками.
— Глупости не читайте.

— Посмотрим, что будет с Австрией.
— Какая-то схема не стала базовой. До этого было в 5, да. Но игроки ЦСКА и «Рубина» так, например, в клубах играют, поэтому мы чуть больше сейчас тренируем в 4 защитника – тактику, которую нужно чуть больше разбирать. То есть, пропорции 60 на 40 в пользу 4 защитников сейчас на тренировках.

— Какая схема этим игрокам подходит больше?
— Это только игры покажут. Сейчас ведь всё расскажу и сделаю так, чтобы моим коллегам и работать не надо было. Мы и в игре с Испанией пробовали схему в 4 защитника. Там, правда, были немного другие игроки в обороне. Но и сейчас, и с Францией последние 20 минут играли в 4 защитника, поэтому проблем нет.

— В матче с Францией вы попробовали Головина на месте нижнего опорного полузащитника. По цифрам у него всего 13% выигранных единоборств в обороне. Вы довольны тем, как он сыграл?
— У меня чуть-чуть другие цифры.

— Но это данные статистики.
— Видимо, вы с ними дружите, поэтому отталкиваетесь от них. У нас есть качество, мы проверяем и Instat тоже, иногда наши цифры с ними расходятся. Я не могу сказать, что вы ошиблись намного, но ошиблись. Instat, к примеру, не учитывает, в какой точке был игрок и где он проиграл то или иное единоборство. Я доволен его игрой. Другое дело, что нельзя одного игрока отделять от тех, которые были рядом. Если игрок в какой-то момент потерял мяч или у него его отобрали, вы видите только, что он потерял мяч, а мы видим, что другой игрок не открылся, поэтому он потерял мяч — это разные вещи. В таком случае мы спрашиваем не с того, кто потерял мяч, а с того, кто не открылся.

— Насколько вы для себя очертили 23 человека, которые выступят на ЧМ?
— Ничего не очерчиваем. Если ты заранее определенное направление выбрал, то можешь что-то пропустить. Мы спокойно тренируемся, и вопросов на эту тему нет. Сегодня 26 мая, а 4 июня надо давать ответ. У нас есть игра с австрийцами до этого, вторая – уже после объявления состава. Было бы неплохо, конечно, и эту игру учесть. Мы все изучаем. Есть цифры, они иногда помогают. Но если сильно на них обращать внимание, то можно и заблудиться. Так что футбол – это не только цифры, но и другие вещи.

— На что вы будете ориентироваться при выборе окончательной заявки? Какие критерии?
— Как мы играли сезон, как кто проведет сбор. Бывает такое, что у тренера есть три игрока на одной позиции и все они хорошо готовы, но отцеплять кого-то все равно нужно. Бывает, что на определенной позиции один сильнее, а два других слабее, но из двух оставшихся кто слабее, все равно останется один. Мы изучаем показатели и цифры не просто так.

Глушаков и вызов

— После объявления расширенного состава критики в ваш адрес было много, и в основном она касалась отсутствия Дениса Глушакова. Обращали на это внимание?
— Это, скорее, не критика, а обсуждение, но это нормально. Не было бы Дениса, обсуждали другого, это нормально. Но самое важное здесь — о чем мы говорили с Денисом и на чем расстались.

— На чём?
— На том, что ситуация такая, какая есть, и её надо воспринимать правильно. Он готовится, и, если будет нужно, мы его вызовем.

— То есть, вы общаетесь с ним, как с Александром Кокориным и Олегом Шатовым перед Кубком конфедераций?
— Это совсем другая ситуация. Их не было в расширенном списке, поэтому я им позвонил и сказал, что надо делать, чтобы вернуться в команду. И слова не разошлись с делом, потому что Кокорин был в составе. Жалко, сейчас у него травма.

— Вы звонили всем, кто не был в списке, но не поехал на сбор?
— Нет, только Денису. Точнее, он сам позвонил.

— То есть он просто набрал и спросил: «Саламыч, почему я не в списке»?
— Нет-нет. Мы раздали задания, и я сказал, что если что-то непонятно, пускай мне наберёт. Он сделал это, и мы пообщались на эту тему.

— Почувствовали обиду с его стороны?
— Нет.

Дзюба, Мутко, проблемы

— Артем Дзюба такой постоянно шутит на тренировках. Он очень громкий – нет ли с этим проблем?
— Вы же каждый день находитесь на тренировках и всё видите.

— Но большая часть тренировки проходит без нас. Может быть, вы ругаетесь с ним во время закрытой части?
— Честно говоря, вообще с ним никогда не ругался.

— Насколько тесно вы поддерживаете связь с Виталием Мутко?
— Буквально позавчера с ним разговаривал. Мы не обсуждаем нюансы — кого вызывать или не вызывать — таких разговоров никогда не было. Просто говорим о футболе. И такого не было, чтобы Виталий Леонтьевич не отвечал. А если не отвечает, обязательно перезванивает.

— Вы говорите, что не ругаетесь и не любите слово «проблемы». Но Мутко сказал, что у команды есть проблемы в обороне.
— Не знаю, что он имел в виду, потому что сам не слышал. Наверное, говорил о травмированных Джикии и Васина. Они же отсутствуют…

— В футбольных вопросах Мутко для вас авторитет?
— Он уже управлял и клубом, и лигой. Надо отдать должное, он реально много смотрит футбол, и в этом плане мне легко. Могу согласиться или нет, но он говорит о том, что видел, а не о том, что слышал. В этом плане мы понимаем друга друга.

— Кто-то из иностранных специалистов сказал, что сборная России имеет определенное преимущество, так как она не участвовала в отборочном цикле, и её игра может стать сюрпризом для многих. Это справедливо?
— Это написал бывший полузащитник «Валенсии» Гаизка Мендьета, он, кстати, не мой коллега. От игр бы мы не отказались, но, наверное, он имел ввиду тот факт, что нас никто не видел в боевых условиях. Да, был Кубок Конфедераций, где результат нас категорически не устроил. Зато в плане работы и отношению команды к игре, энтузиазма, возвращения болельщиков на стадион — это нам удалось.

— С одной стороны, выйти на чемпионат мира без отбора хорошо, с другой стороны, это может сказываться на...
— Может сказываться на чем угодно. Для этого мы и называем наши матчи не товарищескими, а контрольными. Если смотреть последние четыре игры, то мы провели их на стабильно хорошем, я бы даже сказал, интенсивном уровне. Если брать последний матч с Францией, то мы пробежали много. Такой игры у нас еще не было.

Смолов, Игнашевич, травмы

— Вы много внимания уделяете информации со специальных датчиков. Гинтарас Стауче сказал, что сейчас ребята подошли к сборам даже в лучшем состоянии, чем год назад.
— Может, он своих, вратарей имел в виду?!

— Нет. Он сказал: «Мои, да и вся команда в целом».
— Гинтарасу доверять можно. Мы анализируем свою работу, помечаем вещи, которые должны команду улучшить. По факту: несколько игроков в том же состоянии, несколько получше, есть пара, что чуть похуже. Но и нельзя забывать, у нас почти полкоманды сменилось — есть новые игроки, которых мы до конца не знаем.

— Что со Смоловым: велики ли были опасения после его повреждения?
— Ну, вы же видите, что те игроки, что пропускают занятия – работают индивидуально. Если, например, проблема с икроножной мышцей, то акцент делается на другом. То есть, работа компенсируется. А Смолов уже две тренировки провел в общей группе. Эпизод передо мной произошел, я видел механику. Понятно, что если есть неведение – вопрос возникает. Для этого есть кому позвонить, чтобы сделали МРТ, которое развеяло все сомнения. Был ушиб.

— А как Смолов получил повреждение?
— Был стык с Гранатом, Владимир ударил коленом. Момент игровой, никаких проблем.

— Фёдор не испытывает боли?
— Нет, сейчас всё хорошо. Тренируется наравне с командой, хоть работа и непростая.

— Нынешних тренировок на поле достаточно, чтобы функциональное состояние было идеальным?
— Вы же не видите работу индивидуальную, например. Кто-то раньше приезжает в зал или разминку делает или растяжку. По большому счету, у нас конец сезона – и надо состояние улучшать так, чтобы не навредить. Кубок Конфедераций дал пищу, команда была готова, быстра, мобильна. Те тренировки, которые проводим сейчас, футболистов тоже выводят на другой уровень.

— Насколько потеряли Дзюба и Дзагоев, пока не тренировались в общей группе?
— Нюансы есть. В субботу Артем уже провел всю работу. Алана процентов на 15 освободили, чтобы посмотреть, как все это будет выглядеть. Надо понимать, что у Дзюбы – ангина с антибиотиками, а у Алана – повреждение.

— В каком объёме они сыграют с Австрией?
— Не могу сказать, потому что до Австрии еще много времени, чтобы они подтянулись к лучшим кондициям.

— Когда приглашали в сборную Игнашевича, представляли, как он впишется и будет способен переносить нагрузки?
— У нас нет «думали или считали». Я все тренировочные процессы знаю. У нас тренер по физподготовке из ЦСКА, у нас всё на руках. Мы внимательно смотрели, следили и учитывали нюансы, чтобы всё шло своим чередом, а Сергей каких-то изменений не замечал.

– У сборной сегодня были гости – допинг-офицеры.
– Могу вам сказать, чутье у меня работает. Только с утра подумал: «А где же наши друзья?!». А мне ответили: «Скоро приедут».

– Не раздражают эти проверки?
– Проблем у нас никогда нет: всегда выполняем все их просьбы и поручения. Это тоже наша работа. Другое дело, что у нас на сегодня были определенные планы. Офицеры вроде ничего сверхъестественного не сделали, но я не очень понимаю – и об этом уже говорил – когда офицеры приезжают в 6 утра, если можно, например, в 9? В конце концов, если в 6 у тебя что-то есть, то к 9 это никуда не денется.

Хотя сегодня приехали в обед, всё солидно и быстро сделали.

Саудовская Аравия, Египет, Рамадан

— К оппонентам по группу уже успели подготовиться?
— Вы у одного футболиста спрашивали, у другого, а они говорили, что пока не видели команды. Но информацию надо давать. Поэтому сделали так: просто показали по 10-15 минут тех же аравийцев, чтобы ребята представляли, о чем идет речь. Игроки увидели, что всех объединяет прекрасная работа с мячом. В этом плане к каждой команде нам не надо готовиться индивидуально – у них примерно одинаковый уровень. Понятно, что он чуть разнится, но не так сильно, как кажется иногда на бумаге.

— Жирков сказал, что игроки Саудовской Аравии носятся как на мотороллере.
— Я не видел у них дополнительных приспособлений, но это быстрые футболисты, техничные.

– Мы общались с многими иностранными журналистами, которые искренне удивлялись выбору соперников по товарищеским матчам.
– Можно по фамилиям назвать этих журналистов?

– Например, коллега из Сирии не понимал: у вас в группе две арабские страны, а вы играете с Австрией. Почему не встретиться со сборной, которая стилистически больше на похожа на Саудовскую Аравию и Египет?
– Ну вот вы с коллегами дальше и подискутируйте. Тот, с кем вы общались – он знает, какие переговоры мы вели?! Если он не посвящен, я отвечу. Иногда получается сделать то, что ты можешь, иногда – нет. Вот и весь разговор. С Ираном мы уже играли, например. Сейчас мы здесь, в Австрии, нам не надо никуда лететь или ехать. Будет полный стадион в Инсбруке, мы проверим то, что хотим проверить. А Турция нам и вовсе по стилю подходит. Это тоже знаем.

— Тренер Египта бьет тревогу: Рамадан повлияет на готовность сборных Египта и Саудовской Аравии?
— Не могу ответить на этот вопрос, потому есть люди, которые думают о том, как минимизировать этот момент. Например, футболисты, которые у меня были, из-за Рамадана никогда падали в обморок. Они также играли и тренировались. Если ты детства каждый год это соблюдаешь, то организм проходит определенную адаптацию.

Россия, болельщики, любовь к сборной

— Во время матча с французами были расистские выкрики. Считаете ли уместным, если игроки сборной России обратятся к болельщикам с просьбой не допускать подобного?
— Я и сам обращусь. Во-первых, подобного не слышал, но если это признали в ФИФА, значит — было. Во-вторых, Россия — многонациональная страна и мы прекрасно знаем, что расизм недопустим. В-третьих, впереди чемпионат мира, а здесь выкрики какого-то отдельного гражданина. Думаю, он сам не рад, что так сделал.

— Вам понравилось, как трибуны болели на матчах сборной? Нам показалось, что поддержка была слабой, стадион молчал.
— Я был весь в игре, не обращал внимания. Мы все объединяемся перед целью. На Кубке Конфедераций с этим же все было нормально.

– Но как страна полюбит сборную, если она о ней ничего не знает?
– Страна влюбится в сборную, если она будет хорошо играть, а не хорошо говорить. По-моему, так.

— Вы не считаете, что ко всем игрокам сборной России чересчур внимательное отношение. К примеру, в расположении сборной Германии тренер каждый день дает интервью, игроки рассказывают, что с ними происходит. Почему нам тяжело так делать – это что-то из коммунистического прошлого, когда цель важнее всего остального?
— А вы думаете, я запрещаю? По-моему, мы достаточно открыты. У нас есть такие игроки, кто не дает интервью? Обязательную программу они выполняют. Если кто-то не хочет выполнять произвольную программу, то люди все разные. Вы, кстати, за рубежом жили?

— Нет.
— Работали?

— На крупных турнирах.
— Играли?

— Нет.
— А почему тогда говорите, как там у них?

– То есть, когда вы играли в Австрии, то могли пройти мимо журналистов и отказать в интервью?
– Мог. И мои коллеги – тоже. В Германии и Австрии. И что? Поймите, если кто-то из игроков проходит мимо журналистов — может, он это специально делает?! Может, знает: сейчас наговорит что-то, не дай бог, ведь только что от меня получил. И с вашей стороны нужно грамотно все делать, чтобы игрок хотел.

— Но мы ничего не слышим от самого яркого футболиста, Саши Головина. Или тот же Федор Чалов может ведь рассказать о себе.
— Мы никому ничего не запрещаем. Дайте Федору освоиться здесь. И Головину. Игорь Акинфеев, знаю, выходил к журналистам после матчей.

– В сборной России есть психолог?
– Нет. А зачем?

– Многие считают, что он нужен.
– Ну, а я считаю, что он не нужен. В командах, в которых я играл, психологов не было.