Сила сборной Станислава Черчесова парадоксальна. Она – в труде и самоотдаче. В закрытой, но уютной атмосфере. В дисциплине, которая охраняется в том числе строгостью с журналистами. Строгостью, замечу, не в личном общении или бытовых вопросах — здесь всё исключительно дружелюбно. Речь скорее идёт об ограничении обсуждаемых тем.
Ещё до чемпионата мира Черчесов мог жёстко заявить: «Я не отвечаю вот на такие вопросы». Например, про ошибки Акинфеева на предыдущих крупных турнирах.
— Вы что, хотите, чтобы я ему сейчас про всё напоминал? – изредка срывался тренер сборной. То же самое касалось Игоря Денисова, обсуждения клубных скандалов и других ситуаций, которые могли вызвать любую реакцию в обществе.
Черчесов раз за разом разрушал законы драматургии и ограничивал СМИ, при этом прекрасно понимая, что в случае провала сборной на ЧМ его сожрут вместе с усами.
Но он победил. Манеры и правила то ли успокоили, то ли завели игроков. Да и протокольная риторика стала любима в народе. Поэтому сейчас к любому решению тренера нужно как минимум прислушиваться. Так что подход пресс-атташе Игоря Владимирова в Калининграде с предупреждением, что вопросы о Кокорине с Мамаевым Черчесову и Дзюбе задавать бессмысленно, был встречен вполне буднично.
Это шведские журналисты искренне удивлялись: «Как можно отмолчаться, если известнейшие игроки вытворяют такое? Это же главная тема в стране, а тренер сборной должен взять ответственность...».
Нет, ничего он не должен, потому что России, как оказалось, нужна именно такая, тёплая, положительная и оторванная от дрянных реалий сборная.
***
Но о Кокорине и Мамаеве мы бы в любом случае узнали. Не Занин с «Матч ТВ», так я. Даже сели рядом и обсудили обходные вопросы, чтобы интегрировать их к концу пресс-конференции. У Димы получилось с первого захода, когда Дзюба и Черчесов как раз трогательно обсуждали наследие чемпионата мира.
— Отношение к сборной улучшилось, — говорил тренер. — Приятно, что нас в Ростове полный стадион поддерживал. Уверены, что в Калининграде то же самое будет. Нужно, чтобы те ростки, которые теперь есть, восходили. И мы постараемся показать свой максимум.
— Всё, что происходит со сборной и со мной – это прекрасные моменты, лучшие в карьере, которыми мы наслаждаемся, — продолжал Дзюба. — Хочется, чтобы сказка продлилась как можно дольше. Говорят, что вот у нас закончится топливо. Но есть моменты, когда люди встречают, как здесь, в Калиниграде, когда что-то дарят – это поможет мне дольше сохранять этот запал. Я помню себя мальчиком, когда приезжали футболисты – было очень приятно, что они вели себя по-человечески. И мы стараемся всем уделить время.
Мажорную ноту испортил Занин.
— Вы говорите о наследии, но в преддверии матча сборной, увы, общественность обсуждает не футбол. Будет ли какое-то заявление по теме последних инцидентов, обсуждаемых в прессе? Вы – тренер и капитан сборной, ваше мнение все ждут.
— Так вы вернитесь к футболу. Мы про него говорим, а вы нет, — встал в позу Черчесов. Если вдуматься, то ответ звучал забавно, потому что разговоры о ростках тоже имели относительное отношение к самой игре.
— Но говорим на тему, которая сейчас у всех ассоциируется с футболом.
— Тема, конечно, неприятная, — повторялся Черчесов. — Но мы собрались здесь, чтобы не что-то обсуждать, а нашу подготовку к завтрашней игре. И про футбол говорим мы, а не вы. Если есть футбольный вопрос, я готов на него ответить с большим удовольствием.
Второй заход нужно было начинать через игру. Например, через опасения, что сказка, включающая фарт, скоро закончится, но тут «порвался» Дзюба. Он сидел, закрывая лицо, давно, но тут не выдержал.
— Беги! – сказал он сквозь смех журналисту и кивнул на Черчесова. Намёк был на то, что опасно задавать тренеру запрещённые вопросы.
— Приятно, что Артёма веселит ситуация, — ответил Занин.
Эта фраза раскрыла Дзюбу окончательно.
— Вы про «рад» сейчас вырвете из контекста, — закончился смех. — Не надо. Меня просто обижает, что наш труд вы называете удачей. Как можно на фарте дойти до четвертьфинала чемпионата мира?! Как можно на фарте обыграть Испанию?! Швеция дальше тоже на фарте?! И вот про «рад ситуации» я хочу сказать. Мы здесь, чтобы радовать своими победами, потому что мы играем за честь страны. И стараемся это доказывать. Наконец-то нам удалось показать, что мы не безразличные, не зажравшиеся, а те люди, которые хотят побеждать. Сейчас команда объединилась. После чемпионата мира и по сей день мы держим эту линию и хотим побеждать. Может произойти всё, что угодно, но мы хотим отдать все силы. И мы не хотим сваливаться на какие-то темы или разговоры. Есть футбол, а есть околофутбол. Есть специальные программы с Малаховым, пусть там всё это и обсуждают. Мы же хотим говорить о фут-бо-ле и готовиться к матчу со Швецией. Ни на что другое мы не реагируем. Других разговоров не может быть и даже обсуждений между собой.
Дзюба закончил. Раздались аплодисменты.
***
Овации были заслуженные.
Во-первых, со сцены прозвучало то, что люди хотели слышать.
Во-вторых, Дзюбе наверняка непросто далась эта речь, потому что в ту же минуту его друга объявляли в федеральный розыск.
В-третьих, сборная всё так же оставалась вне контекста, да ещё и избежала критики за полное молчание.
Впрочем, ни от тренера, ни от капитана – народных кумиров, в общем-то, — мы всё же не услышали главного. Хотя бы обращения к детям, что поступать вот так, как Кокорин с Мамаевым, не стоит.
С одной стороны — да, всё правильно. Такие традиции дают результат.
С другой — разве правильно сохранять блаженство, когда вокруг такая чертовщина?!
